Было почти пять утра. Мы сидели на кухне. На нашей кухне. Ах, как же я люблю это "наше". Но сейчас не об этом.
Ты всю ночь где-то шлялся, пришел под утро, улегся на кровать, уснул на час, а потом проснулся. В тот момент я уже стояла возле тебя со стаканом воды и таблеткой. Хриплым голосом было заявлено мне, что кто-то обязан опохмелиться. Я резко оборвала заявление, сказав громко и четко: "нет". В тот момент тебе уже не было смысла сопротивляться. Ты сел на край кровати, взялся за голову и начал стонать. Этот стон вонзался иголками в мою и так искалеченную душу.
Таблетка выпита, не один стакан воды допит. Мы сидим на кухне. Ты куришь нервно, не в затяг, явно не наслаждаясь этими тремя сигаретами подряд. Этот дым и запах уже до боли знакомы мне, а уж как они знакомы тебе, я могу только представить.
— Прости...—жалобно, не смотря мне в глаза, спустя двадцати минутного молчания, протягиваешь ты. — Прости, дурака.
— Прощаю, — нежно улыбаясь, ответила я.
— Ты всегда терпишь мои выходки, — с тоской произнес ты.
— Потому что люблю тебя, хотя ты и не веришь в любовь.
— Да, это так. Черт, прости и за это, — ты потянулся за четвертой сигаретой.
— Нет, — сказала я, взяв твою руку, — Не надо, прощу.
Ты без слов перестал тянуться за сигаретой. Потом встал, обошел меня сзади и обнял. Обнял так нежно, так неистово чисто, будто это я всю ночь пила. Мне стало даже стыдно. Я поникла.
— Спасибо... — прошептал мне на ухо ты.
Это одинокое "спасибо" совсем убило меня. От тебя так знакомо пахло сигаретами, твои резанные руки так уютно облегали мои плечи, что я была готова задержать этот момент хоть на долю секунды ценой своей жизни.
А потом до меня донестись слова. Такие слова, которых я совсем не ожидала услышать от тебя:
— Я люблю тебя.
Тут мое сердце ушло в пятки. Мои легкие больше не могли раскрываться. Я, будто без сознания, продолжала, обезжвиженная, сидеть на стуле.