Где-то на баре гудит кофе машина, скрипы стульев, вибрации от проезжающих под землей вагонов метрополитена, перезвон голосов людей вокруг, но явно и четко слышна речь человека на против, и, казалось, остальные звуки лишь дополняли его:
- Я не уверен в тех понятиях, которыми оперирую, и скорее всего это происходит из-за эмоциональных изменений меня самого. Все мы грустим, злимся, улыбаемся, смеемся над шутками и плачем от того, что трогает нас. Но есть же вещи более сложные и тем самым тяжело поддающиеся объяснению, например, Счастье, например, Любовь. Оба примера доступны людям не перманентно и достичь их одним желанием невозможно, но именно к ним мы, люди, тянемся.
Человек по другую сторону стола перевернул станицу книги. Его собеседник любил говорить и говорить много, прерывать было бессмысленно, проще – отвлечься чтением.
БУКВА ЗА БУКВОЙ, ЧЕТКО ОТПЕЧАТАННЫЕ СЛОВА, выстаиваемые в предложения, проносящиеся мимо глаз читателя, груды абзацев, вваливающиеся в сознание, тонущие в его восприятии, кислотой выжженные неполными, сугубо личностными анализами, музыкой, миром, вокруг окружающим…
Так обычно читал этот человек.
- … в книгах, фильмах, разговорах мы употребляем Счастье и Любовь, пытаясь докопаться до сути, понять процессы, запускающие их, перемалываем и разжёвываем, но на деле – занимаемся вещами, весьма непрактичными, все это лишь гипотезы, а опыт чаще всего не применим в настоящем полноценно, ты сам знаешь, что мы не можем восхищаться сейчас тем, чем мы восхищались в детстве. Наше сознание видоизменяется, на место старому приходит новое. И все это настолько гармонично вливается в нас, что сами изменения мы ощущаем через время.
Но, почему-то, сегодня взгляд его спотыкался о слова, неохотно взбирался после точки на заглавную букву, цеплялся за запятые и тонул в отступах строк. Сейчас же он с хрустом читал слово «завуалированно» и остановился на букве «И».
- И все эти планы и рассуждения, не важны понимаешь? Они не важны до, а лишь дополняют после. Только после того, как внутри тебя заполняется маленькая пустота, ты можешь рассудить почему это было. Своего рода наш мозг становится нашим ртом, а сознание – языком. Мы пробуем на вкус, то что уже случилось с нами, как дети пробуют мир вокруг. А если во рту у тебя пусто, ты не почувствуешь вкуса, ты не почувствуешь удовлетворения, ты был голодным так и остался, лишь только клацаешь зубами.
«...Р…»
- Представь себе стаи голодных животных, которые распаляют свой голод, но не находят еды. Они желают ее, но не добывают ее. Казалось бы, что добыть Счастья и Любви не возможно. Это мнение ошибочно. У человека есть нюх, это его душа. Душой мы чувствуем струны мироздания, мы ощущаем запах, след, если будет угодно, и будем тянутся к нему жадными ртами, облизывая языком, пересохшие губы.
«…О…» человек уже отошел от логического построения произведения, и смотрел в белый провал бумаги, очерченный буквой. Белый провал. Лучи, отраженные зеркалами осветительных машин выхватывают тебя по глазам, и через секунду отпускают, чтобы ты мог видеть белую ткань одежды.
- … Увы на пути этих голодных ртов попадаются и объекты ложные, неполноценные, но их с жадностью проглатывают. Мы не понимаем, мы не можем понять, что это не то, что мы искали, что все что мы кладем тем самым способом в наше сознание может отравить нас. Оно и отравляет нас. Благо что убить это нас гипотетически не может, а сделает умнее.
«…В…» Вокруг освещенного пространства шумит и набрасывается на тебя музыка. Но ты не один, по бокам от тебя, позади находятся люди, которых ты рад был встретить в этом потоке.
- … Этот опыт делает последующие попытки осознания уже не такими бесплодными. После мы будет осторожнее тянутся к тому, что мы чувствуем душой, мы сбавим обороты, и у нас появится зрение, с помощью которого мы сможем увидеть дорогу.
«…А…» Напряжение, сопутствующее предвкушение того, что ты не можешь до конца представить сменилось небывалой легкостью, и чувством, которое вырываетсяиз тебя криками песен.
- … Когда мы увидели этот путь, уже не важно, дойдем ли мы до цели, и будет ли она таковой, как мы представляли в начале. Мы уже знаем куда идти, от чего отказаться, что нужно обойти, а что перелезть. На самом деле, тут нет расстояний, которые можно было бы измерить, и не стоит думать о времени, ибо и его тут нет. Ты уже греешься в лучах того, что когда-то случится, оно доходит до тебя уже сейчас.
«…НН…» А после в тебе еще клокочет, вибрирует что-то остаточное, что-то внутреннее. Именно оно служит лишним всплеском эндорфинов, а в глазах остается отпечаток восторга.
- Ты понимаешь, что чего бы ты не хотел, происходит почти так же. Важно, лишь разобраться, что именно важно, а что нет. И тепло это не уйдет, если ты видишь перед собой что-то великое. Нет, оно не исчезнет.
«…О» слово закончилось, и образы отошли обратно в тень памяти. Человек сам не знал, зачем он читает эту книгу, наверное, по привычке, замещать одну информацию другой. Он перевел взгляд на соседнюю страницу: «Мы всего лишь, маленькие дети, идущие по руинам, того, что натворили. Поступки наши падают самолетами на чувства других. И кажется, лучше было бы совсем без нас, но мы думаем, что «лучше» находится именно там, где нас нет. Остается только один судья –время»
- … И возвращаясь к тому, с чего я начинал, мы просто обязаны употреблять и Счастье, и Любовь, нет, не словами в разговорах, и не как наркотик или алкоголь. Мы должны употреблять как что-то очень теплое, крепкое, и вкусное, например, как кофе. Должны употреблять их в жизни и внутри себя, и люди это смогут учуять, попробовать на вкус, увидеть, и наполнится теплом.
Говоривший человек, поднес кружку к губам и сделал глоток. Он смотрел на собеседника, отложившего в сторону книгу и в его глазах горели меленькие теплые искорки.