17.
В обед я встретил Валерия в ресторане. Вместе загрузились на раздаточной, и заняли столик как всегда у окна. Составили с подносов тарелки, сели и оба оглядываемся по сторонам: не хватает Евгения.
- Что-то не появляется,- говорю.
- Не будем ждать.- Валерий поднял бокал с пивом.- Ваше здоровье!
И я отпил из своего.
- Как робинзонада прошла?- Валерий нацелился вилкой и ножом в котлету, а глазами стреляет по залу.
- Очень красивый остров.Зря не поехали.- Не хочу рассказывать о моих
приключениях.- Реликтовый бор. Ночь очень теплая...У нас в Крыму популярное лечение - сон у моря, для лёгочников. Запах хвои и водорослей...
- А вы что, лёгочник?
- Нет, но...Москва ужасно запылена...Гарь от машин...Проветрить дыхательные крылья всегда полезно.
- Проветрились, значит.
- На всю катушку.
- Не ныряли на этот раз?
- Нет, не было настроения.
- А я, грешным делом, вечер в кабаре провёл. Та же публика, только без детей.-
Он окинул взглядом зал, и бровь у него заиграла.- Но девочки, скажу вам,... аппетитное зрелище. Признаюсь, я любитель голых шоу...Но такого класса не ожидал.
- Да что вы?
- Я таял как эскимо. Страховой случай!
- Вы себе там подружку на ночь не подцепили?
- Это не проблема. Грешен.
- И кто она?
Валерий сосредоточился на котлете и пропустил мой вопрос мимо ушей.
Меня укусила ревность, а не любопытство, но я не допытываюсь. Мы окончили трапезу молча.
На выходе из ресторана я посетовал:
- Что-то Евгений так и не появился.
- Вчера мы ужинали вместе.- Валерий зорким взглядом пробежал по лицам.- Не понятно.
Я спустился на свой этаж. Проходя по коридору, остановился возле каюты Евгения, постучал в дверь. Прислушиваюсь - тишина. Я поспешил к себе.
В моей каюте уныло, тусклый свет из иллюминатора. Небо серое, море в белых барашках. Резкий запах химикатов - по всему: горничная только что убирала.
Потоптался и лёг. Читаю программу телевидения. На всех каналах одно и тоже - люди разного цвета,в разных странах терзают и убивают себе подобных. Вечный сюжет для кинематографа.
"Возлюби ближнего!" Это скучно. "Убей ближнего!" - это веселей!
По Божьему замыслу все мы похожи на Него тем, что мыслим. А вот по способности
мыслить - мы только люди, только человеки. А на счёт того, что мыслить - полная
свобода.
"Мыслю- значит существую". Но как? Замышляю. Умышляю. А воспоминания - это мысль?
Говорят память - это и есть личность. Спрашиваешь человека:
- Как тебя зовут?
А он забыл. Он уже просто индивид. Уже не личность. С этим покончено.А при том
битком набит воспоминаниями.
Каждое чувство имеет свои файлы и фильмы. Голод вспоминает самый вкусный бутерброд. А как накопится в семенниках тестостерон так перед моими глазами возникают тенистый сад, скамейка, Грета и Нора. Моя первая встреча с женской плотью.
Нора встала между нами. Мы с ней не могли сойтись крепко и надолго. Она была старше меня на два года. Ни я ей в женихи, ни она мне в невесты.И меня больше тянуло к Грете. Но в спазмах животных эмоций нас прижало друг к другу.
Вот так она встала передо мной голая - угловатые плечи и коленки, маленькие груди, подкатившиеся к моим губам...В порыве желания возникла передо мной, отделив Грету от меня...
Чтобы рассеять эротические воспоминания, я ухожу из каюты.Бесцельно пошататься по судну...
В баре взял чашку кофе и рюмку рома. В кают-компании посидел перед телевизором,
поглазел на публику. Поужинал в ресторане - не встретил ни Евгения, ни Валерия.
Спустился на палубу "Фантазия", нашёл диско-кабаре "Морская лилия". Двери распахнуты, а на афише:"Сегодня выбираем королеву кабаре".
Я иду навстречу звучанию, похожему на стоны женщины под стук барабана. Звучание смягчается, обрастает
аккордами и в зале меня встречает даже приятная мелодия. Пахнет сигаретным дымом и жареной картошкой.
В мельтешении разноцветных фликеров различаю: в центре зала на круглой эстраде мелькают полуголые девицы.
Вокруг эстрады танцуют пары.
Я нашёл у стены свободный столик, два кресла. Я отодвинул одно и положил ногу - при такой хамской позе никто ко мне не подсядет. На стеклянной столешнице - вазочка,точно как в каюте, с такими же искусственными гвоздиками, бутылка бордо и два фужера. Вспышки фликеров играют в фужерах синим, красным сиянием.
Тотчас девушка в тельняшке и кружевном фартучке поставила передо мной тарелку с галетами и вазочку с абрикосами, откупорила бутылку, наполнила фужер.Подарила мне очаровательный оскал и, удаляясь между столиков, завиляла полуголой попкой.
Пью вино, всматриваюсь в девиц на эстраде.Они все на одно лицо.И сиськи, и ноги одинаковые.Как клонированные.
Все с виноградными листочками на сосках и лобках. Все движутся каруселью легко и элегантно, то с пританцовкой у рампы, то отдаляются и трутся попками друг с дружкой. На попках номера.Вдоль рампы - стеклянные шары-банки , тоже с номерами. Всего 12. То и дело подходят мужчины и бросают в шары деньги.
Джонсон прогуливается вдоль эстрады и с весёлым видом что-то говорит жертвователям. Наверно "Окей!"
Думаю: он скоро подобьёт дебет и назовёт королеву - "Морскую лилию" -ту, которая принесла ему самую большую выручку.
Пью бордо, урожай прошлого года, но самое ординарное...Пытаюсь различить среди танцовщиц Русу. Все блондинки, у всех гладко стянуты волосы на затылке хвостиком. Вид у всех спортивно-деловой. Каждая выполняет своё упражнение - одна присела, другая взмахнула ногой...В этом, наверно, состоит замысел режиссёра: одна женщина сразу в двенадцати позах.
Нет, не нахожу...не определяю, кто из них Руса.
Вижу за соседним столиком - лысый,в элегантных кремовых брюках, глаза крупные
в припухлых кругах, достал купюру и на ней что-то пишет...И направился к эстраде, к шарам с номерами...А!Значит, сразу подаешь заявку - "Жду, каюта №..."
Ярмарка морских лилий!
Возле эстрады топчутся пары, и кажется: в зале от них стоит пыль. Воздух тяжёлый.
Пью бордо, заедаю абрикосом.
Нимфа принесла вторую бутылку, но я сделал знак "Стоп!", и она поставила вино на стол, не откупорив.
Отбойный молоток псевдомузыки, мелькание фликерв и мельтешение людей утомили. Есть музыка, а есть аудиостимуляция двигательной активности.
Кажется, я изрядно захмелел.
Надо бы отдышаться на ветерке.
Я побрёл вон из полутёмного, мигающего перекрёстными лучами,громыхающего громче самой Африки зала...
На верхней палубе в это время ни души. Подслеповато светят бортовые плафоны. Их тусклые отражения размазаны по скользкому полу.
В чёрном бархатном небе медной серьгой висит молодой месяц, и по тёмной как нефть поверхности моря бежит узловатая дорожка его отсвета.
Я прошёлся вдоль поручня, глядя на этот косяк живых бликов, убегающий в даль.
Сделал круг по палубе и опять вышел на корму, туда, где в виде свадебной чаши высится труба лайнера.
Гляжу: на самом её верху - женщина. Сидит, курит. Нога на ногу. Месяц высвечивает белые ноги и на голове какой-то убор.
Она подносит ко рту сигарету, и красный огонёк озаряет её нос и глаза.
Вглядываюсь и различаю - на голове у неё корона, словно лилия распустилась,
а на затылке хвостик. Курит и смотрит на молодой месяц и, кажется, не замечает меня.
Всей кожей или семенниками ощущаю - это Руса.
- Эй,- негромко окликаю. -Королева! Что ты здесь делаешь?
Почудилось - вроде ответила:
- Скучаю.
- Надоело голой задницей развлекать мужиков?
Это с чего бы я? Ревность?
- Что ты обо мне знаешь?!- Она, чуть наклонившись, взглянула на меня и встряхнула сигарету, так что пепел полетел мне в глаза.
- Много ума не надо, чтобы знать о тебе. - Она разозлила меня. - Вытравила абортами нутро, а инстинкт не убьёшь...Он своё требует...А? Разве не так? Разве не мучит тебя стать матерью?
Огонёк возле её губ разгорелся и притух.
- А какой в этом смысл?- Её глаза опять вспыхнули как искры. - Меня удивляют женщины...рожают...хочется детей. Глупые бабы...на что надеются?!
Она стрельнула сигаретой - через меня - за борт.
Я проводил взглядом огонёк, боясь,что он упадёт мне на голову, а когда поднял
глаза, Русы уже не было.
- Я приду к тебе, не печалься!
Её голос носится над палубой, словно вылетел из мегафона.
- Приготовь обол!