В Акрополе по случаю праздника, в честь 6oгини справедливости шумно толпился народ.
А было это во времена Кекропса, когда боги древней Греции, не гнушаясь обществом людей, охотно снисходили на землю делить со смертными их труды и забавы.
Афинские мужи заняли места полукругом под тенью бессмертного оливкового дерева, за ними густой толпой стояли мужчины и малолетние дети. Прелестные девы в ярких туниках и статные юноши украшали афинский народ, заняв добрую половину зеленной лужайки.
А с другой стороны полукруглого сада, каким в то время был Акрополь, среди облака, сияющего розовым блеском, расположились все бессмертные боги. Над ними господствовал Зевс-громовержец, молниеносные взоры которого горели блеском ума и могущества.
Но, не на него устремлены были глаза всех собравшихся.
Посредине богов и людей, на поросшем зеленым мхом скалистом холме стояла богиня Фемида, а у ног ее, возле куста благоухающего мирта, разместились три дочери ее, Дике, Эйрена и Евнания, с благоговеньем глядевшие в глаза своей божественной родительницы.
Богиня правосудия поражала всех своей красотой и величием. Лицо ее выражало 6ожественное невозмутимое спокойствие, широко раскрытые глаза были устремлены в бесконечную даль, а снежной белизны одежды спускались красивыми складками с божественных плеч и груди.
Одной рукой богиня оперлась на меч, a другой - держала перед собой весы.
- Оракул с Додонского святилища, - возвестил Зевс, - твои предсказанья отличаются чистотой помыслов и точностью. Пока мы сидим здесь, на Олимпе, в нашей власти повлиять на события.
- Так скажи-ка любезный оракул, когда человек приблизится к звездам, так ли благоприятно он будет жить с природой и в отношениях между собой?
Оракул задумчиво поднялся с замшелого пня и приблизился к высоковерхому дубу - ища глазами светло-серую голубку.
На вершине дуба он увидел ее и она почувствовала его взгляд, встрепенулась и легкое перышко соскользнуло с ее крыла.
Пока перышко медленно кружась, опускалось вниз, оракул вглядывался в листья дуба в поисках чего-то грядущего, только ему понятному движениям листьев, их расцветке и молодым желудям.
Поймав в ладонь, наконец опавшее перышко, оракул сжал ладони и закрыл глаза.
Мойры поспешили к оракулу и бережно подвели к Фемиде, которая чуть ниже опустила весы правосудия.
На этих-тo весах и было сосредоточено внимание всех, к этим висевшим в воздухе каменным чашам прикованы были взоры и богов, и людей, так как на них должна была быть взвешена, от них зависела дальнейшая судьба живых и мертвых.
Оракул поднес к одной чаше ладони и раскрыл их.
Вот вся бездна людских пороков с глухим стоном устремилась на одну из двух чаш, и та, постепенно наполняясь, стала опускаться, тогда как другая чаша веcoв, предназначенная для людской добродетели, легкая, как крыло листочки, поднялось вверх.
Чаша пороков становилось все тяжелее и быстро опускалась все ниже и ниже.
Вдруг рука Фемиды дрогнула.
На самом дне чаши, где, шипя среди яда, желчи и крови, клубились змеи человеческой злобы, алчности и предательства, показалось бледное, покрытое морщинами, полное страдания лицо, изображавшее собой несчастие и горе людское, и робко, нерешительно обратило свои взоры к богине.
И вдруг наступила мертвая тишина, в груди у всех остановилось дыхание, ни одно насекомое не смело пошевелить крыльями, ни один лист не упал с дерева.
Фемида, которая до сих пор с презрением отворачивалась oт чаши порока, заметила на дне ее людское горе.
Ее ясное чело покрылось тенью печали, голова опустилась на грудь, на глазах показались две крупные слезинки и упали на чашу добродетели. Весы заколебались и, к удивлению богов и людей, обе чаши - сперва сравнялись и на несколько мгновений остановились на одном ypовне, а потом, чаша, на которую упали слезы богини, перевесила и опустилась вниз.
- Что это значит? - загремел мрачный Зевс. Фемида молчала, а стоявшая рядом с матерью Дике – символизирующая справедливость, ответила мягким, ласковым голосом:
- О, всемогущий! На дне порока оказалось людское несчастье, которое подчас сильнее самого порока. И вот слезы нашей матери, слезы любви и милосердия перевесили бездну зла, порока и горя.
Зевс сердито нахмурил свои грозные брови. Дрогнула земля до основ своих, зашумели леса, завыл ветер, развевая волосы собравшейся толпы и вселив страх в сердца самих богов.
Громовержец подал знак, и выступили из толпы Эринии, которые должны были следить за совестью богов и людей. Oни подошли к Фемиде, сняли повязку с ее плеча и завязали ей глаза.
- Такой ты останешься на века! – повелел Зевс.
С тех пор богиня правосудия не видит, что происходит у нее на весах.
И часто злато служит той каплей добродетели, которая уравновешивает весы…