Такой, по простому привычный и яркий летний день , был внезапно нахмурен свинцово тяжелыми грозовыми тучами , практически нахально опершимися на землю.
Агрессор , упиваясь безнаказанностью , пугая сухими зарницами , насаждал волю сумерек
И только где то на грани видимости , тонкий лучик , нашедший лазейку , протянулся к земле …
И не поймешь …
Толи прощальный взмах , то ли послание надежды ..
Толи рука помощи , толи попытка утопающего схватиться хоть за соломинку …
Толи привет , или прощай …
И снова выбор , или иллюзия такового ?
Всего лишь …
Ложь наслаивается на ложь , и погоняется ложью…
Все наши истины всего лишь заблуждение …
Все наши самые сокровенные тайны – не более чем секрет Полишинеля …
Наши мечты – всего лишь бегство …
Наш праведный гнев не громче писка придорожной пыли …
Наша беззаветная храбрость – не более чем безысходность страха …
Все наши стремления – всего лишь возня мелких грызунов …
И даже уходя , мы можем лишь заботливо укутать ноги кандалами грехов , да взять с собой обманчивую сладость гниения предательства ….
Назойливое
Он купался в непознанном …
Он нежился в лучах неизведанного …
Так далеко он еще не забирался , и все увиденное вызывало в нем восторг…
Но эхо беспокойства становилось все назойливей , не позволяя отмахиваться как от надоевшей мухи , все больше мешало наслаждаться созерцанием новизны . Надоело …
Решив прерваться и разобраться в чем там дело , он начал возврат в собственное тело .
Давно отсутствовал . Тяжелым было возвращение , казалось тело с сознанием вновь знакомились. И мощным взрывом пришла вся палитра красок боли . И стон застывших мышц , и отчаянная усталость бьющегося волка …
Огляделся . Изорванные полотна грязно серых паутин , словно лента новостей , хранили следы подвигов серого , безмолвный крик непонимающего отчаяния , скрученного подопечного , бережно упелёнанного тяжелым саваном безысходности …
Не понравилось . Грозный рык , вытянувшегося во всю мощь тела , скорей напоминавшего машину смерти ,огласил все сущее , выжигая пламенем и сметая потоком ветра от взмаха сильных крыльев всю накопившуюся угрозу .
Когтистые лапы , словно нечто хрупкое , осторожно баюкали подопечного , прося прощения за столь поздний приход , налаживая его путь , очищая …