(драма в трёх частях)
Действующие лица
Андрей
Вера
Лексеич
Даша
Ева
Валера
Серега Борода
Действие происходит в наши дни
Первая часть
Большая комната старой дачи. Справа – вход в комнату с крыльца. Посередине – дверь на террасу с большими окнами. Слева в углу – дверь в кухню, лестница на чердак. Вокруг большого стола в центре хлопочет Вера.
Лексеич. (Кричит с улицы) Вера, а Вер!
Вера. (Высовываясь в окно) Ну чего тебе?
Лексеич. Так я насчет баньки.
Вера. И чего?
Лексеич. Ну так топить или нет?
Вера. Не знаю! (Захлопывает окна) Почем я знаю, пусть делают что хотят, мое какое дело. (Уходит на кухню, стук в дверь)
Лексеич. (Кричит из-за двери) Вер! Вера!
Вера. (Выходит из кухни, открывает двери, стоя в дверях) Я тебе сказала! (Лексеич протискивается в комнату)
Лексеич. Ну сказала, сказала. (Направляется к столу)
Вера. (Становясь на пути) Куда мостишься, приспичило?
Лексеич. Ну че ты завелась, Вера… Приедут еще.
Вера. Тьфу ты! Больно надо… (Садится у стола) И раньше не больно жаловали, а теперь…
Лексеич. (Усаживается рядом) Ничего, ничего, приедут, куда денутся. Опять же все по-родственному надо, решить, обсудить, как там, чего…
Вера. Ты опять?! «Чего», «кого», «по-родственному». Мало все, мало, да? Весь век бобылем прожил для кого, для чего? Ни жены, ни детей, мало ему! Наследство делить скорей, тьфу на вас всех! (уходит на кухню)
Лексеич. (Вдогонку) Я ж по-семейному, по-братски… (Пауза. Примеряется к столу) Опять же, Андрюха сам должен подумать… Я думаю (Пауза. Придвигает к себе тарелки). Ну и ладно, не хочешь, чего зря из пустого в порожнее. (Берет со стола шкалик, наливает в стакан) Эх, с праздником! (Выпивает. В дверях кухни появляется Вера)
Вера. Со вчера празднуешь или похмеляешься? (Подходит к нему) Обойдешься. (Убирает шкалик, отодвигает тарелки)
Лексеич. (Закусывая) Темный ты человек, Вера. А огурчики хороши, хороши…
Вера. Иди, иди, свети дальше.
Лексеич. (Поднимаясь) Так баньку топить?
Вера. (Прислушиваясь) Погодь… (Пауза) Стой, а ну глянь! (Выталкивает Лексеича на крыльцо). Видишь?
Лексеич. (С улицы) Едут, точно, едут!
Вера. (Вдогонку) Так чего стоишь? Бегом, баню топи! (Бежит на кухню) Батюшки мои, подогреть все надо, ой, скорей, ноженьки мои… (Бежит из кухни к столу с миской, цепляется, миска падает, Вера заваливается за стол) Ах, чтоб тебя!
(Входит Андрей)
Андрей. Вот и поздоровались… (Озирается) Вера, ты где?
Вера. Андрюшенька, я тут.
Андрей. (Бросается, поднимает ее) Что, опять?
Вера. (Обнимает его, плачет) Родненький, золотой мой, меня ноги не носят, а тебя все нет и нет, ждали тебя вчера, ждали, баньку истопили, Лексеич все выглядывал, нету тебя и нету.
Андрей. (Успокаивает ее, усаживает) Не мог я, не мог вчера. Люди, дела. Вопросы решать надо.
Вера. Ну надо так надо. (Пауза) Дашенька приедет?
Андрей. (Пауза) Позже.
Вера. Чего с собой не взял? (Пауза) Эх, Андрюшенька.
Андрей. (Перебивая) Не надо, Вера.
Вера. Ну не надо, так не надо, а все-таки родная кровь.
(У Андрея звонит телефон, он машет Вере, чтоб не мешала)
Андрей. Слушаю,.. да, жду,.. одну минуту. (Выходит на террасу)
Вера. Эх ты, ученый человек. (Встает, собирает с пола в миску грибы) Один к одному собирала… (кряхтит, ей тяжко). И помочь некому. И не скажи… А как не скажи, родная кровь, она же еще дите… Раскомандовался, жену выгнал, самому некогда, а я – бегай. Вера – туда, Вера – сюда, дела у него. Дите от рук отбилось, а у него – дела. (Поднимается) Опять пол мыть надо, эх… (Уходит на кухню, входит Андрей).
Андрей. Вера!
Вера. (Входит с тряпкой) Я сейчас.
Андрей. Разговор есть.
Вера. Вытру и поговорим.
Андрей. Садись (Забирает тряпку, усаживает Веру, кидает тряпку на пол, вытирает ногой). Все?!
Вера. Только грязь развез…
Андрей. Не важно. Вера, Дашка, сама знаешь…
Вера. (Перебивает) Знаю. (Пауза) Надумал что?
Андрей. Я и забыл. (Пауза) Насквозь читаешь!
Вера. Тут все читают. Место такое.
Андрей. (Обрывает) Знаю.
Вера. Ключи – они ко всему ключи.
Андрей. (Встает) Не начинай.
Вера. Сам приехал.
Андрей. По делу приехал.
Вера. Знаем мы дела твои. Пустое все.
Андрей. Пустое? У меня дело свое, люди, бабло. Кручусь день и ночь, все ради семьи, ради Дашки.
Вера. Ты, Андрюша, меня, старую, послушай. Я и тебя высмотрела, и Дашку вынянчила, вот что я тебе скажу. Возвращайся. Здесь твое место, среди людей.
Андрей. Каких людей? Три калеки в два ряда?
Вера. К отцу день и ночь люди шли, сердце рвал, душу отдавал.
Андрей. (Перебивая) А я? А мне? Мне отец не нужен был? Матери не знал, отца не видал – это по-твоему правильно? Все, хватит.
Вера. А Дашенька? Ты ее спросил?
Андрей. Сам разберусь.
Вера. Разобрался уже. Вижу я. (Встает) Пойду я. У меня со вчера все готово (идет с миской на кухню) – и грибочки, и огурчики, и капустка, и пироги. (Уходит)
Андрей. (Вдогонку) Да не надо, у меня с собой все есть. (Пауза) Мне про дела поговорить надо.
Вера. (Из кухни) К отцу-матери на могилку сходишь и поговорим.
Андрей. Вера?! (Пауза. Звонит телефон) Черт! (Говорит по телефону) Слушаю… уже? Рановато спохватилась… Нет, не сказал… Решаемо. Нормально говорю. Не заблудишься, съезд по грунтовой и до старой колокольни, еще полкилометра по тропинке. Да нет, проедешь. А там прямо, если что – встречу… ну сама так сама. Жду.
Вера. (Входит с тарелками) Новая?
Андрей. Она меня устраивает.
Вера. А Дашу?
Андрей. Меня устраивает.
Вера. Зовут как?
Андрей. Ева.
Вера. (Поднимает тряпку) Как дала бы…
Андрей. Вера, ты чего?
Вера. Ничего, иди, скоро баня будет. Лексеич со вчера встречает. Иди, иди. (Уходит)
Андрей. (Выходит на террасу) Лексеич?! Лексеич!
Вера. (Входит) Ну чего кричишь? Сам иди. На ухо он туговат. Иди, иди, поздоровайся.
Андрей. (Возвращается в комнату) Как же, туговат. Когда надо – все слышит. Ладно, сам пойду. (Подходит, обнимает Веру) Ты это, Вера, не сердись, наладится все. (Выходит)
Вера. Наладится, Андрюшенька, все наладится. (Расставляет все на столе. Замирает, прислушивается) Никак приехала. (Выглядывает в окно) Ишь ты, фря какая. Ты смотри, побежал, побежал. Ну поглядим, поглядим. (Уходит на кухню)
(Входят Андрей и Ева с пакетами)
Андрей. Осторожно, мокро вон.
Ева. Да вижу. Фу, еле дотащила. (Ставят пакеты возле стола, осматривается) Неплохо, неплохо, родовое гнездо, да? (Глядя на тарелки, миски) Это что? Я это не ем, и тебе вредно, у тебя диета и режим.
Андрей. Какой режим? Вчера пока все из ресторана разъехались, после «диетического»…
Ева. Сама еле на ногах стою. (Разглядывает все вокруг)
Андрей. Ну и спала бы себе.
Ева. А ты? Надо же о тебе кому-то думать. (Обходит комнату, выглядывает на террасу)
Андрей. Много ты вчера думала, я тебя почти не видел.
Ева. Это партнеры.
Андрей. Меня уже от них всех…
Ева. (Подходит к Андрею, перебивая) Вот этот проект закроем, и все, будем отдыхать, дорогой.
(Вера появляется в дверях. Ева ее не видит, обнимает и целует Андрея)
Андрей. Посмотрим.
Ева. (Отстраняясь) Что посмотрим? Я тут уже посмотрела – одна рухлядь везде. Документы подготовлены, мы же все решили?
Андрей. Здесь я решаю.
Ева. А я? Личный секретарь на круглосуточном дежурстве? Нет, так дело не пойдет. Сам празднуй. (Разворачивается)
Андрей. (Замечает Веру) Вера, это Ева. (Пауза)
Ева. Здравствуйте.
Вера. Здравствуй.
Ева. Мы тут привезли, вот, куда это?
Вера. (Андрею) Зачем?
Андрей. (Вере) Выложи на стол. Это из ресторана.
Вера. У нас все свое, хватает слава богу, у чужих не берем и не просим. (Выходит на улицу)
Ева. И что это было?
Андрей. Она мне вместо матери. Привыкай.
Ева. С чего это вдруг? Оформим к родственникам в дворники, пусть там развлекается.
Андрей. Я еще ничего не решил.
Ева. Андрюшенька, дорогой, ты же умный человек. Сам вчера рассказывал – все твое. Земельку подкупим, торговый центр построим, с одной арендой сколько бабок поднять можно, а? (Ластится к нему) Полетим отдыхать, а, Андрюш? (Целует его)
Андрей. Посмотрим.
Ева. (Резко) Тебе эту халупу жалко? Да тут гниль одна, ну разберешь по бревнышку, потом заново соберешь – как музей.
Андрей. Тут могила отца, матери, и Дашка сюда рвется, не хочет с нами.
Ева. (Перебивает) Купи ей однушку в центре – ей хватит. И в институт не мотаться отсюда, а стариков пристроим, сейчас – не проблема.
Андрей. У тебя все – не проблема.
Ева. Одна есть – ты. А то смотри – решаемо.
Андрей. Со стариками поговорить надо по-семейному, тихо и спокойной, поняла?
Ева. Андрей, я тебя не узнаю. Ключи эти твои, смотрю, гиблое место.
Андрей. Кому как… Ты окна закрой, а то комары живьем сожрут, вода рядом.
Ева. Речка?
Андрей. Родники, озерцо небольшое, даже рыба есть.
Ева. (Закрывает окна) Все решаемо, дорогой.
Андрей. Ты точно хочешь остаться?
Ева. Нет, блин, как дура, приперлась сюда за тобой просто так! (Выгружает из пакетов все на стол) Жратвы накупила и сейчас обратно, да?!
Андрей. (Обнимает ее) Прости, малыш, что-то правда, подустал.
Ева. Проехали. Помыться есть где?
Андрей. Колодец во дворе. И баньку Лексеич протопил.
Ева. Это еще кто?
Андрей. Брат Веры, бобылем живет.
Ева. Сам что ли?
Андрей. Сам, сам. Иди наверх – переоденься.
Ева. Там что, чердак?
Андрей. Ну так, по центру в рост встать можно – сам в детстве спал.
Ева. Понятно. (Поднимается наверх) Я тут не убьюсь?
Андрей. Не убьешься. Если что – зови. (Ева уходит наверх)
(Стук в дверь. Входит Лексеич)
Лексеич. Андрею Гавриловичу наше почтение!
Андрей. (Обнимает его) Лексеич, здравствуй, ты чего так?
Лексеич. Ну как же, большой человек, наследник, хозяин так сказать.
Андрей. Умеешь ты, Лексеич, подначить, обиделся, что сразу не зашел?
Лексеич. Понимаем, все понимаем.
Андрей. Ну хватит, приехал же, все хорошо?
Лексеич. Хорошо то оно хорошо, ну это с какой стороны посмотреть. (Подходит, наливает два стакана, свой выпивает) За встречу!
Андрей. (Отодвигает стакан) Я потом. Так чего, говори – опять куры передохли?
Лексеич. (Горячо) Да пропади оно пропадом хозяйство это, холера их забери – хорь всех передавил. Ну ничего, я его прищучу, ирода проклятого. (закусывает огурцами)
Андрей. А куры есть?
Лексеич. Нету, съели чего-то, хрен их разберешь. Одна коза осталась.
Андрей. Ну вот, значит наладится все, на парном – то на молочке, а?
Лексеич. Не пью я его, вон Борода пасет, пусть его.
Андрей. А тебе что с того?
Лексеич. Что-то… Хозяйство должно быть, вот что. (Наливает стакан, выпивает) Давай за здоровье!
Андрей. Может хватит уже, а? Поедем в город, будешь со всеми удобствами?
Лексеич. Город – оно, конечно, штука хорошая, только вот хозяйство… (Закусывает) Ты смотри, не нашенское, вкусно…
Андрей. Я серьезно.
Лексеич. Ну да, ну да. Вишь, покумекать надо – дом, банька, опять же – Верка одна. Не, не поеду.
Андрей. А с Верой?
Лексеич. (Пауза) Ты, Андрей Гаврилыч, хорошо подумай, а я пойду, баньку проверю. (Наливает еще стакан) Слышь, Андрюха, давай хоть по маленькой, уважь старика, а?
Андрей. За рулем, не могу.
Лексеич. Так куда на ночь глядя ехать? Давай!
Андрей. Ну давай! (Наливает стакан. Спускается Ева)
Ева. Андрей! (Андрей ставит стакан на стол)
Лексеич. Здрасьте вам! (Выпивает)
Ева. Это что?!
Лексеич. (Закусывает) Объеденье! Спасибочки! Пойду я. (Встает)
Андрей. Это Лексеич, дядька мой. А это – Ева, личный секретарь.
Лексеич. Ишь, глянь, личный! (Подмигивает Андрею) Я чего заходил – банька почти готова – милости просим!
Ева. Спасибо! (Андрею) Я, надеюсь, без этого (кивает на стаканы) обойдется?
Андрей. Конечно, обойдется, не волнуйся.
Лексеич. Ты смотрю, Андрюша, таки не самый большой начальник? (Смеется)
Ева. Я обязана заботиться о процветании нашей фирмы, тем более что Андрей Гаврилович…
Андрей. (Обрывая) Ева, перестань.
Лексеич. Ну да, ну да…
Ева. Кстати, хочу предупредить, что слышимость в доме превосходная и вся деловая часть вашего личного разговора, к сожалению, стала мне известна.
Лексеич. Чего?
Ева. О планах продажи дома и переезда.
Андрей. Ева!
Лексеич. (Пауза) Это еще – поговорить придется (идет к двери). Андрей Гаврилыч, я пойду к баньке. (Выходит)
Андрей. (Жестко) Я тебя предупреждаю, если ты еще раз позволишь себе подобную выходку…
Ева. И что?
Андрей. Здесь я решаю. Все и сам.
Ева. Напоминаю вам, Андрей Гаврилович, - все уже давно было решено вами. Договора подписаны, инвесторы ждут. И долго они ждать не будут. Так что лучше не затягивать.
Андрей. (Перебивает) Я знаю. И прошу не вмешиваться. Если ты думаешь, что… (Звонит телефон) Слушаю. Что? Где?.. Что – «не знаю»! Запаска есть? Я понял, сидите там, скоро буду. (Еве) Валера с Дашей застряли. Не скучай. (Выходит)
Ева. Начинается! (Передразнивая) «Дашенька, сюси-пуси…». (Открывает окно, закуривает. Высовывается. Шум отъезда машины) Блин! Так и знала! (Садится за стол) Валера, Валера, заместитель хренов, ничего доверить нельзя. (Нюхает шкалик) Фу, вонь какая. Травы какие-то что ли... (Смотрит на огурцы) Не отравлюсь, надеюсь (берет один, хрустит). Ничего, вкусно даже.
(Входит Вера. От неожиданности Ева, поперхнувшись, закашливается)
Вера. (Бьет ее по спине) Не пошло?
Ева. Ничего, спасибо. (Вера проходит в кухню)
Вера. (Уходя) Не кури здесь.
Ева. (Вдогонку) Я в окно. (Пауза) Вера, как вас по отчеству?
(Вера входит в комнату, останавливается в дверях)
Вера. Отчества не заслужили, пока.
Ева. Помогите пожалуйста накрыть на стол.
Вера. Все накрыто.
Ева. Я не хочу вас обидеть, но у меня еда из ресторана по специальному заказу для Андрея Гавриловича, диетическая.
Вера. У нас тут все диетическое.
Ева. Я понимаю, но с его язвой…
Вера. (Перебивает) Что ж так плохо за мужиком смотришь? Язва – от мыслей дурных и баб худых. Вот тебе и язва.
Ева. (Встает) На что вы намекаете?
Вера. (Идет к столу) Что вижу, то и говорю. Выкладывай свое, из ресторана (раздвигает тарелки), не бойся.
Ева. (Выкладывает) Я ничего не боюсь, мне переложить, посуда нужна.
Вера. Все на столе.
Ева. А другой нету?
Вера. Без надобности. Хочешь – к Лексеичу сходи.
Ева. Не надо, пусть так, в упаковке, она гигиенична.
Вера. (Усмехается) Пустое слово.
Ева. Я смотрю, вам все не нравится.
Вера. «Нравится» – «не нравится» - чужое, потому и пустое, там (показывает на еду) без души, а без души и стол пустой, и человек чужой.
Ева. Что-то я не вижу, чтоб у вас все здесь ломилось – грибочки-огурчики, ну картошка, все?
Вера. Нам много и не надо. Главное – все живы-здоровы, и слава богу.
Ева. А Лексеич говорил – куры перевелись, кроли подохли, одна коза осталась.
Вера. Коза справная, молоко хорошее. Одному много надо?
Ева. Это смотря кому.
Вера. Ну посмотри, посмотри. И мы посмотрим. (Уходит на кухню)
Ева. (Вдогонку) Андрей за Дашей поехал. Будут скоро. (Пауза)
Вера. (Входит) Молока налить? С пирогом?
Ева. Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду прогуляюсь.
(Идет к двери, громкий стук. Дверь распахивается, входит Серега Борода с рыбой. Ева испуганно вскрикнув, пятится назад к столу. Серега останавливается в дверях, наклонив голову)
Вера. (Неожиданно ласково) Сережа, ну чего в дверях встал? Заходи, не бойся, это свои. (Пауза. Серега не двигается. Вера подходит к нему, берет за руку) Рыбку принес, давай, сам поймал? (Забирает рыбу) Молодец, садись, молочка налью. (Подводит Серегу к столу, усаживает и выходит. Серега молча смотрит в пол, Ева садится за стол, рассматривает его в упор. Вера возвращается с кружкой)
Вера. Попей, ну ты чего, давай, давай. Ты пригнал, я подоила, бери. А рыбку я пожарю, свеженькую, ну чего ты?
Ева. Я, наверное, мешаю, (поднимается) приятного аппетита. (Выходит)
Вера. Сережа, что?
Серега. (Поднимает голову) Это не свои. Чужие.
Вера. Ну и бог с ними. Как приехали, так и уедут. Как стена, держится?
Серега. Вторую начал. Камень чищу, кладу, так ровненько… ровненько. И хорошо, и радостно. (Пьет молоко)
Вера. Вот и ладненько. Дай-ка послушаю. (Кладет руку ему на голову) Андрюша вернулся, домой вернулся, и мы дома будем, и ты будешь с нами, хорошо все будет, тихо и радостно.
Серега. (Повторяя) Тихо и радостно. (Вера снимает руку, Серега целует ее ладошку) Тихо и радостно.
Вера. (Смеется) Щекотно, ишь бородишку отрастил. Девки любить не будут. (Серега испуганно отстраняется) Шучу, шучу, будут.
Серега. (Скороговорит) Нехорошо это, не надо, не надо, пока не дострою, пока не дострою.
Вера. (Успокаивает) Достроишь колоколенку и сбреешь, достроишь. Даст бог, все образуется.
Серега. (Встает) Пойду я, мне еще до зорьки вечерней два камешка выделать надо, пойду. (Идет к двери)
Вера. Ты б у Лексеича тележку взял, ну чего на своем горбу. Надорвешься.
Серега. Не, я сам должен, сам. Спасибо. (Выходит)
Вера. Ну сам так сам. Эх, сердечный, горе мне с вами… (Смотрит на стол) Может и правда за мисками сходить. (Нюхает еду в упаковках) Как это Андрюша такое ест… Вострая такая, «язва у него», тут не только язва будет. (Прислушивается к голосам за дверью) Пойду рыбку пожарю, Андрюше радость будет. (Уходит на кухню)
(Входят Ева и Лексеич)
Ева. Спасибо, я все посмотрела, думаю, мы договорились.
Лексеич. (Тихо) Ну да, ну да, посмотрим, поговорим, обмозговать все надо. (Кричит) Вера! Вер!
Вера. (Из кухни) Чего тебе?
Лексеич. Серега козу пригнал?
Вера. (Из кухни) Пригнал.
Лексеич. Доила?
Вера. (Из кухни) А сам?
Лексеич. (Еве) Бодается, козья душа. (Вере) Ну Вер, не томи.
Вера. (Из кухни) Вон, пол банки, забирай.
Лексеич. Полбанки?
Вера. (Из кухни) А тебе сколько надо, что пить будешь?
Лексеич. (Еве) Не пью я его, воротит. (Вере) Я так, для порядка.
Ева. Зачем тогда козу держите?
Лексеич. (Многозначительно) Хозяйство.
Ева. (Понимающе) На продажу?
Лексеич. (Машет рукой) Да куда там… (Кричит) Вера! Ну выдь сюда, дело есть.
Вера. (Выходит из кухни) Говори быстрей, руки в рыбе, мне еще жарить. (Смотрит на Еву)
Лексеич. Успеешь, тут надо по-семейному, тихо, мирно.
Вера. Я вижу.
Ева. Андрей Гаврилович скоро приедет, и не хотелось бы, чтобы у вас сложилось неверное представление о его решении.
Вера. (Резко) Вот за столом и поговорим. Меня рыба ждет. (Разворачивается, уходит на кухню)
Лексеич. (Еве, тихо) Я ж говорил, вона как. Ничего, ничего, после поговорим. Я пойду пока, на баньку посмотрю. (Уходит)
Ева. (Громко) Вера, я хочу прояснить ситуацию. Андрей хочет лучшего для всех. Вы уже немолодая женщина, весь этот дом, огород, хозяйство – на ладан дышат. Мы можем вместе решить все проблемы. У Андрея большая фирма, он очень занят и физически не может сюда приезжать. Вы нуждаетесь в заботе и уходу, поэтому он хочет забрать вас к себе, в город.
Вера. (Появляясь в дверях) С могилами?
Ева. Что?!
Вера. Здесь отец, мать. И дом, земля. Отец его после войны сюда приехал, простой фельдшер был, людей лечил. Сколько шло – никому не отказывал, ни копейки не брал, дар у него был. У Андрюши руки отцовы, так нет же – в город уехал, «свое дело хочу». Какое дело? Людей лечить – это дело, а деньгу скрести – тьфу! (Машет рукой) Он уехал, отец болеть стал, так и помер, не дождавшись. Теперь вот одни могилы остались, да дом этот вместе с нами. Ишь, решили они… Дверь открой!
Ева. Что?!
Вера. Жарить буду, – пусть тянет. (Уходит на кухню)
Ева. Понятно… (Открывает дверь на террасу, идет к входной, распахивает настежь. Закуривает. Выходит на террасу)
(Слышен шум подъезжающей машины. Из кухни – треск и шипение сковородки, на улице – голоса)
Андрей. (На улице) А я тебе говорил.
Валера. (На улице) Виноват, Андрей Гаврилович.
Андрей. (На улице) В следующий раз пешком пойдете.
(Вбегает Даша)
Даша. (Бежит на кухню) Вера! Вера! У тебя горит!
(Вера выбегает, обнимает, целует ее на пороге кухни)
Вера. Ласточка моя, лапочка моя приехала, девочка моя родненькая.
Даша. Конечно приехала, а то эти не пускали. (Отступает) Фу, что так тянет? Рыба?
Вера. Чуток осталось. Борода наловил.
Даша. О-бо-жа-ю! (Смотрит на стол) Это что?
Вера. (Кивает на террасу) Эта привезла, из ресторана.
Даша. Понятно… Слушай, мне поговорить надо, посоветоваться.
Вера. Сейчас угольки останутся. Я скоренько. (Уходит на кухню)
Даша. (Кричит) Па-а-а-ап! (Пауза) Па-па!!!
Ева. (Возвращается с террасы) Здравствуй, Даша, он на улице.
Даша. Здравствуй, я знаю. (Кричит) Па-а-ап!
Ева. Он занят. По телефону разговаривает.
Даша. (Хмыкает) День рождения называется. Все дела вчера были, в ресторане. А сегодня дома, отдыхать должен. (Выходя) Пап, ну сколько можно!
Ева. (Тихо вслед) Сколько нужно. (Оглядывается на кухню, тихо подходит к входной двери, прислушивается)
Даша. (На улице) Ты мне обещал, все, хватит.
Андрей. (На улице) Даша, прекрати, так нельзя, это важно.
Даша. (На улице) Тогда нечего было сюда ехать и эту еще тащить!
Андрей. (На улице) Ты куда? Стой! (Голоса затихают вдали)
(Ева отходит от двери. Входит Валера)
Валера. (Еве) Привет, видала? Опять началось!
(Ева знаками показывает на кухню, прижимая палец ко рту)
Ева. (Громко) Ничего страшного, у детей это бывает.
Валера. (Хмыкает) Что старый, что малый. Что за вонь?
Ева. Рыбу жарят.
Валера. Пойдем покурим, перетереть надо.
(Выходят на террасу, Ева закрывает за собой дверь. С улицы входит Лексеич)
Лексеич. (На пороге) Ве-ер, ты здесь?
Вера. (Из кухни) Здесь! Что, не слышно?
Лексеич. (Входит в комнату) Еще как слышно, хорошо рыбкой пахнет. (Осматривается, видит Еву с Валерой за окном) Может еще чего из погреба достать? (Тихо подходит к окнам, прислушивается)
Вера. (Из кухни) Не хватало, еще чего! Все одно выбрасывать – ишь понавезли! (Появляется на пороге) Ты чего это?
Лексеич. (Отстраняясь от окон) Я ничего, смотрю.
Вера. Я вижу. Иди, Серегу зови.
Лексеич. Его зачем? Это дело семейное.
Вера. Вот и зови, раз семейное.
Лексеич. (Идет к двери) Совсем ты, Верка, на старость лет… (Машет рукой, выходит)
Вера. (Вслед) Шибче давай, уже все готово. (Уходит на кухню)
(С террасы возвращаются Ева и Валера)
Ева. (Валере) Дверь не закрывай, пусть выванивается.
Валера. Я пойду гляну, что там, если что…(показывает на телефон)
Ева. (Перебивает) Собирай всех быстрей, что до ночи тут торчать.
(Валера выходит. Ева садится возле стола)
Вера. (Входит со сковородой) Место раздвинь
Ева. Некуда.
Вера. (Ставит сковородку перед Евой на тарелку сверху) Перекладывай, а я пойду позову всех, а то остынет. (Выходит) Андрюша, Дашенька!
Ева. (Боясь испачкаться, пытается подцепить вилками рыбу из сковородки, роняет на стол) Только этого не хватало! (Перекатывает вилкой на тарелку) Одна есть. Ладно, чего это я, а мы вот так. (Переворачивает всю сковородку на тарелку, жир брызгает ей на платье, она роняет сковородку) Да твою мать! Хана платью! Надо переодеться и быстро замыть. (Уходит наверх)
(Вбегает Даша, кричит во двор)
Даша. Я уже здесь, а никого нет! (Выглядывает в окна)
(Входят Вера и Андрей)
Вера. Потом, Андрюшенька, все потом, сядем да поговорим, не спеша. (Видит сковородку на полу, всплескивает руками) Да что ж сегодня такое, люди добрые!
Даша. (Подскакивает, забирает сковородку) Всего-то делов. (Кричит громко) а у кого-то руки-крюки! (Смеется, бежит на кухню)
Андрей. (Вере) Твое воспитание.
Вера. (Кричит) Даша, тряпку давай! (Андрею) То грибочки, то рыба – во как дом радуется.
Андрей. Перестань!
(Возвращается Даша с тряпкой)
Даша. (Вере) Да сядьте вы, я сама. (Быстро вытирает, убегает на кухню)
Вера. Садись, Андрей Гаврилович, садись. (Андрей садится)
(Входит Валера)
Валера. Андрей Гаврилович, вроде с машиной порядок, обратно доедем.
Андрей. Доехал уже, хватит. Чего встал, иди садись.
Даша. (Выбегает из кухни, кричит Валере) Не садись на пенек, не ешь пирожок, пап, мы на минутку! (Хватает Валеру за руку, тянет) Ты что, забыл?!
Валера. Совсем вылетело! Мы сейчас! (Выходят на улицу)
Вера. Девка – огонь. Ты, Андрюша, обороты сбавь, пусть сама разберется что к чему.
Андрей. Ева где?
Вера. Я ему про Фому, а он про Ярему! Небось фуфыриться побежала.
Андрей. Зря ты так, Вера, зря. (Кричит) Ева!
(Ева спускается, переодевшись)
Ева. Тут я. Платье испортила.
Андрей. Ничего, другое купим. Садись. (Ева садится возле Андрея)
(Входит Лексеич. За ним останавливается на пороге Серега Борода)
Лексеич. Вот. Пришли мы. Борода, идем. (Лексеич идет, садится за стол)
Вера. Проходите, Сережа, иди не бойся.
(Андрей идет навстречу Сереге)
Андрей. (Обнимает его) Серега, ты смотри как зарос, пойдем, пойдем. Как церквушка твоя? Стены закончил, нет? (Провожает его к столу) Молодец, что пришел. За рыбку – спасибо, садись, садись.
Даша. (Высовываясь в дверь) Ну что, все? (Заходит) Внимание, внимание! (Поет) «С днем рожденья тебя…» (Валера заносит картину, все хлопают). Дорогой папа, я поздравляю тебя с днем рожденья! Наконец, мы все вместе дома. Я очень хочу, чтобы ты снова радовался жизни и дарю тебе этот маленький подарок, это частица моей души, моего сердца… Это твой портрет. Валера!
(Валера снимает бумагу. Даша хватает картину, дает Андрею)
Андрей. (У него перехватывает дыхание) Даша… спасибо… Ты сама? (Даша кивает) Я даже не знаю… (Даша целует его в щеку)
Даша. (Тихо) С днем рожденья, папа.
Серега. (Показывая пальцем на портрет, тихо мычит) Жи-и-вой, жи-и-вой…
Вера. (Быстро гладит его по голове) Тихо, Сереженька, тихо, конечно живой.
(Андрей растерянно смотрит на всех, ставит портрет на окно)
Лексеич. (Поднимается со стаканом, неожиданно громко дурачась) Ура-а-а-а! (Все смеются)
Андрей. Да, что это мы, давайте все к столу. (Даша и Валера садятся)
(Андрей разливает стаканы, Валера наливает себе и Еве воду)
Андрей. Спасибо всем, так вот по-простому, по-домашнему, даже не верится…
Вера. А ты верь, Андрюшенька, верь.
Андрей. Подожди, Вера… я что-то сбился. Как-то тепло здесь. (Прикладывает ладонь к груди) Даже не верится, столько лет прошло, как вчера!.. Спасибо тебе, Вера, все как при отце. И тебе, Лексеич, ты все такой же, шебутной…
Лексеич. (Поднимается) Ну так за встречу! Ура-а-а-а! (Все смеются, чокаются, выпивают)
Вера. Кушайте, вот рыбка, грибочки, все свое, домашнее.
Ева. (Накладывая Андрею из ресторанной еды) Не увлекайся, закусывай, Андрей, закусывай.
Андрей. Не волнуйся, сам разберусь.
Лексеич. Давай, Андрюха, не тушуйся, мы тут второй день помираем – слюнки текут, а выпить не дают, да Вер?
Вера. На тебя напасешься! Вон, молоко свое пей.
Лексеич. Тьфу на тебя! Изведу я ее – хоть на холодец, а, Серег?
Серега. (Тихо) Не тронь животину, жалко.
Лексеич. (Смеется) Жалко ему… Ну ты че нос повесил, это я так, шутканул. Эх, между первой и…
Вера. (Перебивает) Погоди ты, балабол, дай людям посидеть, поесть спокойно.
Лексеич. А я че – так и поговорить надо.
Вера. Так и не мешай.
Лексеич. Это я мешаю? Нет, Андрюш, вот скажи ей! Нет, ты посмотри: «я – мешаю!»
Вера. Чего опять завелся? Помолчь! (Встает) Я, Андрюш, тебе слово сказать хочу (Андрей поднимается). Ты сиди, сиди. Пол века, конечно, оно не шутка прожить, спасибо что приехал, не забыл значит.
Андрей. Вера, ты что…
Вера. А ты послушай меня, старую. Отец твой – Человек был, нам не чета. Ты теперь – хозяин здесь, значит помнить должен…
Андрей. Да помню я Вера, помню.
Вера. И помнить, и понимать, и делать, чтоб тебя люди – и помнили, и почитали как его.
Андрей. Как его – наверное, не получится. Давайте за отца моего!
(Все встают, выпивают молча, садятся)
Серега. (Мычит, показывая пальцами на портрет Андрея) Жи-вой, жи-вой.
Вера. (Гладя его по голове) Тише, Сереженька, все хорошо, живой, живой – вон он – видишь, сидит – видишь? (Серега мотает головой)
Лексеич. (Смеется) Точно твоя коза, рогов только нема.
Ева. (Встает со стаканом) Извините за прямоту, но я бы тоже хотела сказать. К сожалению, я не знала отца Андрея Гавриловича, но мне кажется, что сегодня он бы мог гордиться своим сыном. Это состоявшийся в жизни человек, которого все ценят за его деловые качества, уважают за честность и принципиальность, и любят за…
Даша (Перебивает) Ну-ну – и за что же мы его так любим?
Андрей. Даша!
Ева. (Пауза) А любим мы его просто за то, что он есть! С днем рожденья, дорогой! (Целует его)
Лексеич. От это по-нашему! Выпьем за именинника! (Опрокидывает стакан) Сказала – как отрезала! За тебя, дорогой! (Лезет вилкой в огурцы) Хрена к ним не хватает.
Вера. Не части, искать тебя потом в этом хрене… Под сараем.
Андрей. Ну-ка, с этого места поподробней.
Лексеич. Не слушай ты ее, чего бабе не померещится, спотыкнувшись.
Вера. А кто на именины три дня в погребе жданики ел? Всю душу мою вытряс, ирод окаянный!
Лексеич. Нет, ну ты посмотри, до чего ж ты, Вера, злопамятная душа! Ну выпил маленько, а лестница – ух, ну я и «бух»! Ничего ж не сломал, мы – крепкие, да, Андрюха?
Вера. Конечно, зенки заливать – крепче не бывает! (Все смеются)
Андрей. Спасибо тебе Вера, за все спасибо!
Даша. Пап, я тоже хочу сказать! (Встает)
Лексеич. Наливай, Дашуня, наливай.
Вера. Я те налью, дитю!
Даша. Я уже не дите! Я, пап, уже давно выросла. И хочу сказать тебе… (Пауза) тебе портрет понравился?
Андрей. Очень, спасибо, Даш.
Даша. Так вот, я хочу сказать, что, что… Я бросила институт и буду поступать в художку. Я ценю все, что ты для меня сделал, но я не хочу быть там. Я хочу жить здесь, сама попробовать, понимаешь? (Пауза)
Андрей. Нет.
Даша. Что «нет»?
Андрей. Это – не для тебя.
Даша. А что для меня?! За столом над бумажками корпеть, горбиться всю жизнь, раз в год сюда на поклон ездить, никого и ничего не видеть, не знать, не замечать, не любить, да? Ты от отца сбежал, чтоб всем доказать, что все можешь сам… и я хочу.
Андрей. (Перебивая) Доказать? Что? Кому?
Даша. Да никому! Себе! Всем! Я сама могу свою жизнь построить, сама! И ломать тебе здесь не дам! Понял?!
Андрей. Даша, успокойся, я еще ничего не решил.
Даша. Как же – «не решил»! Тогда зачем она здесь (Показывает пальцем на Еву), «группа поддержки», да? Вера, Лексеич, вы не в курсе?
Андрей. Даша, сядь!
Даша. Не сяду! Это и мой дом тоже! Скажи – их куда? В интернат сдашь или сразу в морг? Не выйдет! (Вскакивает из-за стола, выбегает на улицу. Все молчат. Вера встает, идет на кухню)
Андрей. (Вдогонку) Вера! Я все объясню. (Пауза) Извините, я сейчас вернусь. (Идет к дверям)
Ева. (Встает) Подожди, я с тобой.
Андрей. (Уходя) Я сам, сиди.
Ева. Валера! (Ева и Валера выходят за Андреем)
Лексеич. (Приговаривает) Что, Серега, ты невесел, что ты бороду повесил… Давай выпьем! (Наливает, пьет) Вер! А, Вер!
Вера. (Появляется в дверях) Чего тебе?
Лексеич. Вон оно как – Дашка, ишь взбрыкнула!
Вера. Чего звал?
Серега. (Тихо) Камушек к камушку, камушек к камушку, тихо так, ладно.
Лексеич. Чего ладно? Тебе все ладно. (Вере) Делать чего будем?
Вера. Ничего, обомнется.
Лексеич. Какой, «обомнется»? Надо самим решить, по-семейному.
Вера. Ты опять?
Лексеич. Ну ты вишь, как оно повернулось (наливает), покушать надо как оно чтобы так… как лучше… (Выпивает)
Вера. (Идет к столу, забирает выпивку) Домой иди. (Уносит)
Лексеич. (Вдогонку) Ну куда, куда? (Сереге) Вот и поговори с ней. Всю жизнь маюсь. То Гаврила командовал, теперь Верка, вот еще один «начальник» - приехал, «решили они»… эх мы, горемыки сердечные.
Вера. (Идет из кухни, собирает со стола) Нашелся горемыка, всю жизнь как у Христа за пазухой. (У нее падают тарелки на пол)
Лексеич. Вот! Вся твоя вредность наружу. (Лезут под стол, собирают осколки)
Серега. (Смеется) «Горемыки сердечные»… Пойду я, спасибо. (Уходит)
Вера. (Вдогонку) Пирога возьми! (Поднимается, садится на стул) Пропади оно все!
Лексеич. (Садится рядом) Ты про что? (Пауза) Вер, чего? (Пауза)
Вера. Вечереет. Помнишь, Гаврила сядет здесь, как начнет говорить – слушаешь его, слушаешь, и так радостно, спокойно…
Лексеич. Как же спокойно, дня не пропустит – все об меня разговор спотыкается – «как Лексеич в хрен завалился, то в погреб упал» – «еже си на небеси»… ай! (Машет рукой)
Вера. Ты целый день погляди на горе людское – не захочешь и слова сказать, а он – ничего, посидит, помолчит – и такой потом – эх…
Лексеич. Ну да – он хоть бы копеечку брал! А мне целый день вкалывай на хлеб насущный…
Вера. Нет, ты посмотри – «хлеб насущный»! У кого погреб ломился – он не брал, так ты старался – и курочку, и гусочку, и сметанку и бражку?
Лексеич. А есть-пить каждый день? Вы все у него на подхвате – ты со своим Андрюшенькой света не видела, вместо сестры вынянчила, потом Дашку, потом сам Гаврила почитай год не вставал – а я один, за всех?!
Вера. Не шуми – что было, то прошло, о живых думать надобно.
Лексеич. Так че ж ты всю жизнь за Гаврилой убивалась, вот и осталась у разбитого корыта.
Вера. Про то тебя не касаемо, а про остальной – сладится.
Лексеич. Что ты заладила – «сладится, сладится». (Пауза) Цену надо настоящую за дом положить, слышь, чтоб условия, как у людей, понимаешь?
Вера. (Встает) Мне убирать надо. (Берет посуду, идет на кухню)
Лексеич. (Кричит вдогонку) Я свое слово сказал. (Пауза) И без этих твоих штучек, слышишь Вер? (Пауза. Лексеич прихватывает со стола пирог, бутылку, выходит. Вера выходит из кухни, идет к столу)
Вера. (Ища бутылку) Таки утащил, от же! (Смеется) Завтра в погребе рассолом лечиться будет, дурачок. (Забирает посуду, уходит на кухню)
(Входят Ева и Валера)
Ева. Чертовы комары! На мне уже живого места нет!
Валера. (Смеется) Зараза к заразе…
Ева. Что?!
Валера. (Показывает знаками на кухню) Тише! Пошутил я.
Ева. (Громко) Вера, вы не знаете, куда Даша спряталась? (Пауза) Нам с Андрей Гавриловичем ехать пора.
Вера. (Выходит из кухни, идет к выходу) Обождете! (Выходит)
Ева. Видал? (Подходит к столу, смотрит на судки из ресторана) К черту все! Вместе с этой халупой!
Валера. Не суть. Решаемо.
Ева. Надо поднажать на него.
Валера. Какой? Взбрыкнет – вся сделка к чертям.
Ева. Не взбрыкнет. Такие деньжища – перебесится и подпишет.
Валера. Сроки поджимают, надо тащить его отсюда.
Ева. Дашу на себя возьми. Черт, стемнело совсем. По этим дорогам – без колес остаться можно.
Валера. Меня отбуксируешь?
Ева. Андрей дотянет.
Валера. (Идет к двери) Как неродная стала.
Ева. (Насмешливо) Дурак (Идет за ним к выходу). Шевелись, я – за Андреем. (Выходит)
(Приоткрывается дверь с террасы, крадучись на четвереньках вползает Даша. Встает, отряхивается)
Даша. Черт, ободралась вся! (Ищет на столе чашку, выплескивает остатки на ладонь, прикладывает к коленям, локтям) Ай, блин!
(Открывается дверь, Даша прячется под стол, входит Вера, идет к столу, становится над Дашей)
Вера. Вылазь.
Даша. (Вылезает из-под стола) Ну?
Вера. Сядь! (Садится)
Даша. Села. (Садится)
Вера. Кончай дурить, отца пожалей.
Даша. Это ты мне говоришь?
Вера. Прыгаешь, скачешь – все бестолку.
Даша. Ты что?! Я домой вернулась, он тут все угробит, с этой своей!
Вера. На то сила не нужна.
Даша. О чем ты говоришь? Он сказал – как отрезал, все, конец! Я с ним больше жить не буду. Пусть эта овца за ним смотрит! Здесь останусь.
Вера. Это у него не сила, Даша, а слабость. Гордыня и упертость. Будет жать, сколько сил хватит, пока пружина (показывает на сердце) не выстрелит – а вот тогда ему сила нужна будет. А сила его – здесь, и твоя, и моя, и дома нашего. Вот где Ключи наши! (Встает) С посудой помоги, а то что-то умаялась, тяжко.
Даша. (Встает) Вер, ты чего, я сейчас, быстренько. (Собирает посуду, утаскивает на кухню, сразу бежит обратно)
Вера. (На судки Евы) Эти не трожь, пусть сама забирает.
Даша. (Обнимает Веру) Как я тебя люблю, все-таки.
Вера. (Гладит ее по голове) Поскакуха ты моя, поди, поговори с отцом.
Даша. (Отстраняется) Все равно не пойду.
Вера. (Идет на кухню) Иди, иди, там видно.
Даша. (Идет к портрету, берет его в руки) И что мне с тобой делать, а пап?
(Входят Ева с Валерой. Даша быстро ставит портрет обратно)
Ева. Какая прелесть! Отец с ума сходит, а она тут прячется. (Валере) Забирай вот это со стола, неси в машину. По дороге выкинем. Андрею скажи, что она здесь. (Даше) Собирайся, едем, темно совсем. (Валера с судками выходит, Ева идет к лестнице, поднимается наверх. Даша не трогается с места. Вера появляется в дверях, Даша машет на нее рукой. Вера уходит, возвращается Валера)
Валера. Даш, может я это собакам кину?
Даша. Они такое есть не будут.
Валера. (Забирая остатки) Ну смотрите (идет к двери). Пойдем в машину.
Даша. Иди, иди. Я отца дождусь.
Валера. Если что – я на улице. (Выходит)
(По лестнице спускается Ева с сумкой)
Ева. Уже темень, через лес ехать – ничего не видно, давай быстрей. (Идет к выходу)
Даша. Отца позови сюда.
Ева. (на ходу) Дома разберетесь. Поехали.
Даша. Я сказала – позови сюда.
Ева. (Разворачиваясь) Ты что себе позволяешь, я тебе не девочка на побегушках.
Даша. Не ты первая, не ты последняя.
Ева. Что?!
Даша. Что слышала! Вы все от него хотите, требуете, добиваетесь – денег, власти, карьеры, успеха – кроме вот этого… (Показывает на сердце) А этого у вас нет, по определению нет.
Ева. И кто это так решил? Сама вцепилась в него, выдохнуть не даешь. Сколько он на себе вас всех тянуть будет. Любишь отца – живи сама. Каждый день – «Даша то, Даша се...» – взрослая девка на всем готовом. А о нем ты подумала? Он же таблетки горстями жрет, за сердце хватается.
Даша. (Перебивая) Значит ты теперь за него и решать и думать будешь? Так вот я здесь остаюсь. Сама, без него, и жить буду как хочу и ничего мне от вас не надо! Идите на все четыре стороны!!!
(Возвращается Валера)
Валера. Тише! Андрей Гаврилович идет. Ева, идем, быстро. (Ева и Валера выходят)
Даша. (Кричит) Вера, чего молчишь?
Вера. (Выходит из кухни) Не шуми, (идет к столу с кувшином) вон, кваску выпей, остынь.
Даша. Не хочу! (Отворачивается)
Вера. На рожон только не лезь.
Даша. Все ты видишь, все знаешь, а сделать ничего не можешь!
Вера. (Прижимает ее) Горе ты мое… ну успокойся, не плачь.
(Входит Андрей)
Андрей. Даша, собирайся, поедем, дома поговорим. (Пауза) Даша, ты меня слышишь?
Вера. Пойду я посмотрю, как там Лексеич, как бы не свалился где. (Выходит)
Даша. Пап, я не поеду.
Андрей. Даш, пойми, это вопрос времени. Посмотри – дом покосился, Вера еле ходит. Лексеич держится, но это ненадолго. За Серегой уход нужен. Что им тут делать? В городе и уход, и покой, что старикам еще надо?
Даша. Совесть надо иметь, вот что надо!
Андрей. Ты как с отцом разговариваешь?
Даша. Ты мне – не указ! Сам с дедом не разговаривал сколько? Он из-за тебя помер, из-за тебя!
Андрей. (Дает ей пощечину) Не смей!
Даша. (Отшатываясь) Не-на-ви-жу! (Хватает портрет, бьет с размаху о край стола, холст рвется, швыряет на пол) Ты мне – не отец! (Выбегает на террасу. В дверь вбегает Вера)
Вера. (Кричит) Батюшки! Да что ж это! Андрей, что ты стоишь? (Трясет его)
Андрей. Не лезь! (Отталкивает Веру)
Вера. Она ж сдуру таких дров наломает… беги, беги за ней!
Андрей. Отстань, я сказал. (Поднимает портрет, кладет на стол. Входит Ева)
Ева. Все? Поехали.
Андрей. (Кричит) Да отстаньте вы от меня! Все вы! (Отворачивается к двери на террасе, утыкается головой в косяк)
Вера. Андрюшенька, опомнись, пожалей нас всех!
Ева. А его кто жалеть будет?! (Подходит к нему) Пойдем, Андрюша в машину, прибежит, никуда не денется. (Быстро идет к двери, открывает. Кричит) Валера, заводи!
Вера. (Причитает) Андрей, что ж теперь будет!
Ева. (Кричит) Прекратите! Ничего не будет. Не было и не будет! (Идет к Андрею, Вера встает у нее на пути)
Вера. Все было и все будет.
(Звон далекого колокола. Сильный порыв ветра, окна распахиваются)
Андрей. Отец! Отшатывается. (Падает на пол)
Вера. (Кидается к нему) Андрюшенька, родненький! (Еве) Что встала! Воду неси бегом!
Ева. (Кричит на улицу) Валера, воды! (Вере) Что это я… врача, «скорую» надо! (Достает телефон, судорожно набирает кнопки, бросает телефон) Зараза, разрядился! Что ж теперь делать, а?
(Вбегает Валера с флягой)
Вера. Из ключей, из ключей неси, быстро!
Валера. Это где?!
Ева. О господи, какие еще ключи впотьмах!
Вера. По дороге – направо, быстрее!
Валера. Я фары включу! (Выбегает)
Ева. Давай бегом, я в город за врачом. (Выбегает за ним)
Вера. (Снимает мешочек с шеи, надевает на Андрея, водит руками, приговаривает) Заговор.
(Тихо входит Серега, несет бидон)
Серега. (Приговаривает) Вода – к воде, земля – к земле, трава – к траве, сердце – к голове. (Брызгает на Андрея)
Вера. Слыхал звон?
Серега. То колокол мой в небе звенит.
Вера. Значит, время пришло.
Серега. Что пришло – не уйдет, а уйдет – пропадет.
Вера. Даша что?
Серега. У меня. Пусть спит.
Вера. А эти?
Серега. Там путаются, не мешай им.
Вера. (Приговаривая) Мешай – не мешай, сюда им дороги нет.
Серега. (Брызгает везде водой) И тихо так, и благостно.
Вера. (Гладит Андрея) И тихо, и благостно, и тихо, и благостно… тише, тише, Андрюшенька, дома ты, дома…
(ЗТМ)
Вторая часть
(Июнь. Все двери и окна раскрыты. Везде на стенах – пучки трав. На окнах и столе – банки с букетами из полевых цветов. Вера моет пол. В дверях появляется Лексеич, мнется и кряхтит)
Вера. (Встает) Сюда не ходи. Мокро.
Лексеич. Опять сама? А помощница где? (Пауза)
Вера. Говори сразу.
Лексеич. Так я узнать только.
Вера. Ну чего?
Лексеич. Андрюша, Даша, как там все?
Вера. Хорошо. Все?
Лексеич. (Показывая на стены) Сам собрал?
Вера. Со мной.
Лексеич. Слушай, Вер, он уж месяц здесь.
Вера. Я сказала, не тревожь его. Слаб он еще.
Лексеич. С Бородой камни ворочать не слаб.
Вера. Много ты понимаешь.
Лексеич. Конечно, куда ж нам, простым смертным, до вас-то.
Вера. Чего завелся, воду только мутишь.
Лексеич. Так я о деле, а ты…
Вера. И я о деле. Прирасти ему надо, вишь, (показывает на травы) как дело пошло – ко всему сам доходит, а руки – видел какие стали?
Лексеич. Какие-какие… ну видел, были белые, чистые, а стали – как у нас.
Вера. (Передразнивает) «Как у нас» - отцовы стали, большие, крепкие.
Лексеич. Только счастья с ними не видать.
Вера. Так это кто дальше чужого забора головы не высовывает – тому и не видать.
Лексеич. Подожди, подожди – вон эти, городские, его загребут – не то что забора, щепки не останется.
Вера. Что ты все каркаешь?
Лексеич. Да не каркаю – дело говорю. Ты какая ни есть мудреная баба, а в этих делах не смыслишь. Рано или поздно – а придется хоромы наши ломать. Так хоть деньжат на старость припасем, с этими сторгуемся.
Вера. И что, сядешь на них, деньги эти, и помирай?
Лексеич. Зачем помирай? Живи! Живи, как твоей душе угодно.
Вера. А… Вишь, о душе заговорил. Так она, друг любезный, тут (показывает на сердце) и здесь (обводит руками комнату)… И не за какие деньги не продается и не покупается. И все, хватит, топай домой.
Лексеич. (Поворачивается уходить) А подумать-таки придется, ох придется, смотри чтоб поздно не было.
(На него в дверях налетает Даша. Она обвешена мольбертами, картинками. В руках – цветы)
Даша. Ой, Лексеич, здравствуй! Утро чудное! Смотри, сколько у меня. (Бежит к Вере, подскальзывается) Ой! (Падает)
Лексеич. И эта туда же! (Машет рукой, выходит)
Вера. Ну чего, чего скачешь. (Помогает Даше все собрать)
Даша. (Поднимает картинки) Вера, смотри, правда хорошо?
Вера. Это что?
Даша. Ну как что, как что? Ключи наши, это вот дом наш, а это – колокольня звенит – видишь?
Вера. Вижу, только плохо…
Даша. Да нет же, ты не туда смотришь.
Вера. Ну может и не туда, но знаю, что хорошо…
Даша. (Обнимает ее) Вер, хочешь секрет скажу?
Вера. Говори.
Даша. Подожди! (Скачет, растыкивает цветы в банки) Вот! Все красиво! Слушай: это сюрприз – меня приняли!
Вера. Куда?!
Даша. Куда-куда, в художку!
Вера. Ой, батюшки… (Садится на стул)
Даша. Ты что не рада?
Вера. А отец?
Даша. Что отец?
Вера. Так уедешь же!
Даша. Я приезжать буду.
Вера. Лето добудешь?
Даша. Через месяц ехать надо. (Вера начинает плакать, Даша обнимает ее) Ну Вер, не надо, а то я сама… (Всхлипывает)
(Входит Борода, за ним Андрей. Андрей худой, загорелый, в простой одежде, говорит не сразу, не спеша)
Борода. Вот пришли мы.
Вера. (Быстро вставая) Давно пора, накрываю на стол. (Идет на кухню)
Даша. (Вскакивая) Я сейчас! Не смотрите. (Быстро расставляет на подоконнике этюды) Теперь можно!
(Борода подходит, внимательно рассматривает, осторожно дотрагивается)
Даша. Осторожно, краски свежие, испачкаешь!
Борода. (Ласково) Тепло от них…
Даша. Пап, тебе как?
Андрей. (Смотрит внимательно) Хорошо… тебе хорошо и мне… (Садится за стол)
Даша. Ты и не смотрел.
Андрей. (Смотрит на Дашу) Я вижу.
(Входит Вера, несет кувшин с молоком, хлеб, расставляет кружки)
Вера. Даш, помоги, неси там из кухни. (Даша бежит на кухню, выносит тарелки с зеленью, яйцами. Вера берет Серегу за руку, ведет к столу)
Вера. Садись, Сережа.
Даша. Вер, яйца откуда? (Сереге) Утиную кладку нашел? Чего молчишь?
Серега. Это его. (Показывает на Андрея)
Даша. (Смеясь) Пап, ты что, гнездо разорил?
Андрей. Заслужил.
Даша. Это как?
Серега. Помог, вот и заслужил.
Даша. Вера, о чем это он?
Вера. Вчера старуха в город еле шла, он ей помог. Руками поводил – так вся хворь и пропала. А сегодня она гостинец принесла, вот. Сказала, чтоб люди в Ключи шли – лекарь вернулся, вот таки дела, Дашунь.
Даша. Пап, это правда? Пап, ты теперь как дед будешь?
Андрей. Как дед – не буду, сам буду.
Вера. Ты ешь, ешь, сил набирайся.
Даша. Ну вы даете… фантастика!
Вера. Ешь, «фантастика»! Слово-то какое…
(Вбегает Лексеич)
Лексеич. (Кричит) Серега, вашу бога в душу мать, коза моя где? Веревка есть, а козы в ней нет!
Вера. Не кричи, сама придет.
Серега. (Поднимается) Сейчас приведу. (Идет к двери)
Лексеич. (Причитает) Поилица, кормилица моя…
Вера. От старый пень! Молока лучше выпей.
Лексеич. (Уставившись на тарелку с яйцами) А это откуда?
Вера. Оттуда! Ну чего встал? Пошли твою кормилицу искать.
(Вера, подталкивая Лексеича к двери, выходит с ним)
Даша. Пап, ты все молчишь со мной? Раньше пикнуть не давал, а сейчас слова из тебя не вытянешь.
Андрей. Тяни.
Даша. Скажи, а ты правда этой старухе помог?
Андрей. Не знаю, пожалел просто.
Даша. Чудно, раньше ты и слов таких не знал.
Андрей. Знал, просто сказать боялся.
Даша. А сейчас?
Андрей. Не знаю, трудно мне.
Даша. Пап, я… Я хочу…
Андрей. Я знаю. (Даша вопросительно смотрит) Уйти хочешь…
Даша. Меня в художку приняли. Подожди, Вера сказала, да?
Андрей. (Встает, гладит ее по голове, идет к окну) Не бойся, у тебя все получится.
Даша. Ты на деда очень стал похож. (Пауза) Пап, я хочу портрет нарисовать.
Андрей. Рисуй.
Даша. (Встает, идет к нему) Я мамин хочу. Она какая была?
Андрей. (Внимательно смотрит на нее, прижимает к себе) Счастливая, как ты.
Даша. Тогда почему она нас бросила?
Андрей. (Отпускает Дашу) Кто тебе сказал? Неправда это.
Даша. А что правда?
Андрей. Она просто ушла. Не смогла и все.
Даша. Как это?
Андрей. Счастливой с нами быть не смогла. У каждого свой путь.
Даша. А сейчас?
Андрей. Назад уже ничего не вернешь.
Даша. (Горячо) Пап, послушай, а если бы можно вернуться назад…
Андрей. (Перебивает) Нельзя. Ни исправить, ни вернуться – это плата за ошибки.
Даша. (Отходит к столу, садится, говорит тихо) Почему ты раньше не говорил со мной, пап, почему никогда не спрашивал меня, чего я хочу или не хочу. Я иногда даже думала, что чужая тебе. (Андрей вздрагивает, подходит к Даше, она вскакивает) Подожди, не перебивай. Я хочу один раз сказать это все и больше не возвращаться. Мне тебя очень не хватало, пап, очень. Да, конечно, меня все любили – и Вера, и дед. А тебя все время не было – дела, дела, бесконечные дела. (Отходит к окну)
Андрей. Прости, я очень виноват перед тобой.
Даша. (Пауза. Поворачивается к отцу, плачет) Я очень скучала по маме, очень. Я думала – какие все вокруг счастливые, это оттого, что у них мамы есть, а у меня – нет. Я пыталась найти ее, я писала ей письма, сначала Деду Морозу, под елку, потом – через адресное бюро, интернет…
Андрей. (Обнимая ее) Даша, прости меня.
Даша. (Вырываясь) Она что, умерла?
Андрей. Не знаю, она просто ушла… (Отворачивается)
Даша. Я хочу найти ее и ты мне поможешь!
Андрей. Я не могу.
Даша. Почему?! (Бежит к нему, хватает за руки) Почему, пап?!
Андрей. Я ничего не могу изменить.
Даша. (Отходит от него) Не можешь или не хочешь? Почему никто не хочет мне помочь? Скажи, ты Вере запретил об этом говорить?
Андрей. Нет, отец.
Даша. Дед ее не любил?
Андрей. Он ее не знал.
Даша. Как «не знал»?
Андрей. Никогда не видел, поэтому не знал. Ты здесь с Верой выросла, она тебе и мать и отец была. Прости меня, Даша. (Хочет обнять ее, Даша отходит)
Даша. Я все равно нарисую. Я ее помню.
Андрей. Кого?
Даша. Фотографию, в старом учебнике, вашу, вместе «Анюта+Андрей=любовь».
Андрей. Это не она, Даша.
Даша. (Кричит) Она! Она! Я ее сразу узнала! Мы как де капли воды похожи! А других нет, не было и не будет! (Выбегает на террасу. Убегает. Шум подъезжающей машины)
Андрей. (Хватается за голову) О, господи! (Идет за Дашей на террасу)
(Входят Ева и Валера)
Ева. Есть кто живой? (Пауза) Андрюша? (Пауза) Вера? (Пауза) Даша? (Валере) Ну чего встал, (показывает на кухню) глянь.
(Валера заглядывает на кухню, показывает руками – «нет никого»)
Ева. Черт! Беги давай назад, е этому, к Бороде, может они у него.
Валера. Сами придут. Тут такая глушь – машину за километр слышно.
Ева. (Садится) Да времени нет! (Нюхает молоко) Фу, вонь какая!
Валера. (Садится) Это экзотика. (Отламывает хлеб, жует) Домашний. На, попробуй.
Ева. (Встает, ходит взад, вперед) Да некогда, дела стоят. Андрей в больнице две недели валялся, тут месяц уже. Сколько можно ждать?
Валера. Не фиг было отпускать.
Ева. А кого он спрашивал? Я орать начала, а врачи мне – «вы ж ему не жена»!
Валера. По-моему, он вообще – «того»…
Ева. Это даже нам на руку.
Валера. А если упрется?
Ева. Найдем нужных врачей, освидетельствуем дееспособность – и все. Ты смотри чтоб с бумагами все ровно было. Лично все проверю.
Валера. Слушай, на кой тебе этот брак нужен, и так все отожмем.
Ева. Ревнуешь?
Валера. (Усмехается) Немножко. (Привлекает ее к себе)
Ева. (Отталкивает) Не сходи с ума!
(Покашливание с улицы, кряхтение)
Лексеич. (С улицы) Хозяева дома? (Входит) Здравствуйте, гости дорогие, неужто соскучиться успели?
Ева. Здравствуй, Лексеич. Есть такое.
Валера. Как он?
Лексеич. Все так же. Не хуже и не лучше.
Ева. Говорил с ним?
Лексеич. Не слышит вовсе.
Валера. Оглох?
Лексеич. Не слышит, понял?
Ева. Ну а ты?
Лексеич. А что я, я согласен – как договаривались – и денежку в банку положить, и на покое удовольствие. (Идет к столу, отламывает хлеб, наливает молоко)
Валера. А Вера?
Лексеич. (Жуя) Вода камень точит, и Вера не вечная.
Ева. Времени у нас нет, понятно?
Лексеич. Тут загвоздочка одна образовалась.
Ева. Дашка?
Лексеич. Дашка уедет – и нет ее. Баба одна вчерась была.
Ева. Какая баба?
Лексеич. Хворая.
Ева. И что?
Лексеич. Так он ее того… вылечил.
Ева. Что?!
Лексеич. Вылечил, говорю.
Ева. И что?
Лексеич. Заладила «что-то». Вылечил – говорю, значит сила у него проснулась, значит никуда он отсель не поедет.
Ева. Ну это мы еще посмотрим.
Лексеич. Ну смотрите, смотрите, дело ваше. (Встает, идет к двери)
Валера. Да нет, Лексеич, не только наше. (Достает бумаги) Вот за дом задаток. Видишь – в документах цифра прописана, и дата, и подпись, чья?
Лексеич. Ишь, вострый какой – задаток не отдаток – когда остальное получу?
Ева. Как уговоришь – так и получишь.
Лексеич. Шут с вами, пойду его поищу. Небось опять за Дашкой пошел – нынче ругались, эх, молодежь… (Выходит)
Ева. Старый пень! Поживешь ты у меня на поклон в довольствии…
Валера. Раз ругались – значит все хорошо.
Ева. Не все. Про бабку – слышал?
Валера. Веру?
Ева. Да нет, которую вылечил. Лексеич про силу говорил еще.
Валера. Бред полный.
Ева. Не такой уж и бред. Отец его здесь врачевал, от людей отбоя не было.
Валера. А деньги где? Вон, все сыпется, (пинает ногой дверь) что задаром? Чушь!
Ева. Может и не чушь.
Валера. Да брось, (притягивает ее к себе) все получится.
(На пороге появляется Вера)
Ева. (Не видя ее) Разберемся. (Отстраняется)
Вера. С приездом!
Ева. Здравствуйте, как Андрей?
Вера. Жив-здоров, поправляется.
Валера. Пойду позвоу его. (Выходит во двор)
Вера. Случилось чего?
Ева. Ничего, все хорошо. Соскучилась.
Вера. Я вижу. (Пауза) Зачем он тебе? Ты жить ему не мешай. Езжай отседова, по добру по здорову, пока не поздно.
Ева. А то что?
Вера. А то, что худому здесь не место. Ты церкву у дороги видела?
Ева. Развалина… (Вера усмехается) Постой, там стена новая, так это…
Вера. (Перебивает) Они с Серегой камешек к камешку кладут – сила-то возвращается, а колокол зазвенит – и радости прибудет, вот какое это место, Ключи наши.
Ева. Угробится он здесь – вы что, не видите на кого он стал похож? Худой, страшный, одет как бомж…
Вера. Не тебе судить, тебя рядом нет.
Ева. Да я от него в больнице ни на шаг не отходила! Он сбежал, а я люблю его, понимаете, люблю! (Пауза) Чего молчите? Я за ним приехала! Я вам его не отдам!
Вера. Он тебе не вещь, сам решает где ему быть.
Ева. (Тихо) Я замуж за него хочу, семью хочу, детей.
Вера. Ничего у тебя не выйдет, я все вижу. Не сломаешь ты его, опоздала.
Ева. Это вы его ломаете, а я спасти хочу! (Вера забирает молоко, хлеб, идет на кухню) Вера, подождите! Вы же ничего не знаете!
Вера. (Выходит) Что дом забрать хочешь, землю? Жизнь нам порушить? Или еще что?
Ева. (Жестко) Вот что, Вера, слушай внимательно – врачи сказали, жить ему – два месяца от силы, больше сердце не выдержит. Хочешь чтоб подох, как собака – пусть надрывается, скоро там еще одна могила появится. (Пауза) Я договорилась с клиникой в Германии, нужна очень крупная сумма. Выход только один – все продать и сделать операцию, иначе…
Вера. (Перебивает) Ошиблись твои врачи.
Ева. (Идет к Вере, достает из сумки бумаги) Вот, смотри.
Вера. (Берет бумаги, подносит их на просвет к окну) Машина писала.
Ева. Сейчас все машина пишет, ты прочитай.
Вера. У каждого своя дорога. (Протягивает Еве бумаги)
Ева. (Падает на стул) Что ж вы за люди такие, вы же его убиваете!
Вера. (Кладет бумаги на стол) Это вы там, убиваете, а мы – лечим и сил придаем.
Ева. Он же ничего не знает!
Вера. Знает. (Идет к двери)
Ева. Что? Откуда?!
Вера. Здесь все все знают. Он лечить начал. Ты вот о чем подумай – врачи твои сердце поменять могут, а вот с душой как? Вот-вот… (Выходит)
Ева. Чокнуться можно. (Прячет бумаги в сумку) Ну и пусть подыхает. (Ходит по комнате. Останавливается, рассматривает портреты) Мазня какая-то… уехать бы поскорей. (Подходит к окну) Фу, жара какая. (Закуривает) Да, если полыхнет, мало не будет…
(Входит Даша, видит Еву, кричит в открытую дверь)
Даша. Пап, иди сюда, она здесь, иди сюда! (Еве) Здрасьте! (Идет по лестнице наверх)
Ева. Здравствуй, Даша, когда уезжаешь?
Даша. (Останавливается) Кто донес?
Ева. Птичка начирикала.
Даша. Вот у птички и спрашивай. (Уходит наверх)
(Входит Андрей, Ева бежит к нему навстречу, обнимает)
Ева. Андрюша, я так соскучилась! (Андрей стоит молча) Андрюшенька, ты мне не рад? (Отступает от него) Ты узнаешь меня? Это же я, Ева!
Андрей. Я рад тебе, Ева.
Ева. По тебе не видно, совсем. Андрюша, ты другой стал, чужой какой-то… плохо мне без тебя, давай собираться, поедем домой.
Андрей. Я дома.
Ева. (Прижимается к нему) Я хочу быть с тобой, только с тобой.
(Входит Вера, Ева отходит к окну)
Вера. Лексеич сказал, зайти надо. (Убирает все со стола, уходит на кухню)
Андрей. Даша где?
Ева. Наверху.
(Андрей вынимает из банки цветы, садится, обрывает головки на стол)
Ева. Андрюш, поедем.
Андрей. Зачем? Пустое это.
Ева. А я? Я тоже?
(Входит Валера)
Валера. Андрей Гаврилович, а ты молодцом – загорел, постройнел. Ну, здравствуй! (Протягивает руку, Андрей не обращает внимания) Не узнаешь? Это же я, Валера. (Андрей поднимает голову, пристально смотрит, опускает голову. Валера переглядывается с Евой, та достает из сумки бумаги, дает ему. Валера кладет бумаги на стол, перед Андреем) Вот смотри, видишь – твоя подпись, видишь? А вот здесь ты расписаться забыл, помнишь? Сейчас все исправим и поедем – подписывай. (Достает из кармана ручку, кладет рядом с Андреем, тот не реагирует)
Ева. (Подходит к столу) Андрюш, у нас дела стоят, тебя нет, люди ждут, сроки поджимают. Вот тут внизу – раз и все.
Валера. Андрей Гаврилович, вот тут. (Подсовывает под руку документы)
Ева. (Берет руку Андрея, вставляет ручку) Подписывай, Андрюшенька, подписывай, дорогой.
Даша. (Кричит сверху, спускаясь по лестнице с книгой) Пап, я хочу тебе показать.
Андрей. Даш, кваску принеси.
(Ева пытается водить его рукой. Из кухни выходит Вера с кувшином)
Вера. Только нацедила, пейте. (С шумом ставит кувшин на стол, расплескивает квас на бумаги)
Валера. (Выхватывает документы) Да твою мать!
Ева. К черту! Забирай! (Стряхивает капли, берет документы) Неси в машину! (Тихо ему) Действуй! (Валера выходит)
Даша. Это что?
Вера. Пролилось, ну ничего, вытрем, а бумажки – так, пустое.
Ева. Да нет, не пустое!
Даша. С этого места поподробнее.
Ева. Можно и поподробнее – иди вон почитай что врачи написали.
Вера. То не от врачей бумаги.
Даша. Пап, это что было?
Андрей. Так, ерунда. (Поднимается, сгребает цветы в ладонь, выходит на террасу)
Ева. Ерунда? Ему дела свои в порядок привести надо, пока не загнулся!
Даша. Замолчи, дрянь! (Замахивается на Еву)
Ева. (Перехватывает руки, отталкивает Дашу, падает книга) Остынь, детка.
(Вера поднимает книгу, встает перед Дашей)
Вера. (Еве) Иди отсюда, пока не поздно.
Ева. Поздно, Вера, поздно, (достает из сумки бумаги) видели? Это свидетельство о браке!
Даша. Что?!
Ева. Что слышала!
Даша. Нет, этого не может быть! Это подделка!
Ева. (Прячет документы в сумку) А ты докажи!
Вера. Уходи.
Ева. Я увезу его за границу, сделаем операцию, и он будет жить.
Вера. С тобой – не будет.
Ева. Это мы еще посмотрим. Кстати, по закону – я единственная наследница.
Даша. Неправда! Вот смотри! (Показывает фотографию из книги) Это моя мама, а я – ее дочь.
Ева. Может сначала у отца спросишь?
Вера. Не смей!
Ева. Испугались?
(Андрей останавливается на пороге террасы)
Андрей. Ты больна, Ева.
Ева. Кто бы говорил! «Анюта+Андрей», да? Так вот, Дашенька, как это не прискорбно – держи! (Достает из сумки бумагу) Это свидетельство о смерти, посмотри. Не хочешь, нет?
Даша. (Падает на стул) Нет, Вера, нет…
Вера. О, господи, Дашенька, не верь, не верь, врет она все! (Хлопочет около нее)
Ева. Андрюша, а ты не знал?
Андрей. (Подходит к Даше, наклоняется, обнимает ее) Прости, милая доченька.
Даша. Это неправда, папа, скажи, что это неправда!
Ева. Скажи, скажи, а я посмотрю! (Пауза)
Даша. Пап, что же ты молчишь? (Пауза) Вера! (Пауза)
(Входит Лексеич)
Лексеич. Я смотрю – разговор сурьезный. Ждал, ждал, вот сам пришел.
Вера. Не про тебя речь.
Ева. Как раз про всех, про наследство.
Лексеич. Так мы ж вроде договорились…
Вера. Ты с ней?
Лексеич. Ну вроде ж переезжаем, и задаточек…
Вера. Ирод проклятущий, как только твой язык поганый…
Лексеич. Что ты взъелась, что ты взъелась, ну решили же, да, Андрюша? Как Даша уедет, так и мы… – вот.
Даша. Это ты ей разболтал! (Тычет фотографию) Говори, кто это! Это мама моя?! Жива она? Говори!!!
Лексеич. Андрей Гаврилыч, сам ей скажи.
Даша. Ты говори!
Лексеич. А чего я, ничего я не знаю, женился, потом ты появилась, потом…
Вера. Замолчи, дурень!
Андрей. Не надо, Вера, не трожь его. Я виноват, мне и отвечать.
Даша. (Тихо) Пап, скажи мне, мама жива?
Андрей. Да…
Даша. (Кричит Еве) Слышала?! Жива она! Он с ней не разводился, я документы видела! Значит ты на него никаких прав не имеешь, убирайся вон!
Ева. (Усмехаясь) Твоя мать может и жива, кто ее знает, а вот эта (тычет в фотографию), нет.
Даша. Что она говорит? Вера? Папа?
Ева. Подкидыш ты, Даша, поняла? А я – законная жена и наследница. Кто хочет доказать обратное – пусть попробует!
(Вера шепчет заговор)
Ева. Что ты бормочешь, не боюсь я вас – вот вы у меня где (показывает на сумку с документами), а ты, Андрюша, хочешь не хочешь – со мной поедешь, не сегодня, так завтра!
Даша. (Прижимается к Андрею) Это все неправда, папа, неправда! (Пауза) Папа! Нет, нет, нет!!! (Бежит к двери, входит Серега, Даша натыкается на него, он ловит ее)
Серега. (Даше) Ровно птица, стой, зашибешься. (Гладит ее по голове) Перепужалась… (всем) Там, эта,… женщина к вам просится, ищет… тебя ищет… я ее у церкви оставил. (Даше) Куды летишь, тихо, тихо. (Гладит ее) Ее писать будешь, ее, (заглядывает ей в глаза) и глаза те же…
Вера. Господи… (Садится на стул) Андрюша…
Ева. Что еще за фокусы?
Андрей. Место здесь такое, Ева, «Ключи» называется, они ко всему ключи, вся жизнь тут - у одних кончается, у других начинается.
Ева. Вот сейчас самое время начинать.
(С криком вбегает Валера)
Валера. Вы что, оглохли? Кричу, кричу! Лексеич! Дом горит! Пожар!!!
(Дальше все кричат одновременно)
Ева. Машины отгони. (Выбегает)
Валера. Бегом давайте! (Выбегает)
Лексеич. Господи, да что ж вы стоите! Спасайте добро мое, деньги же сгорят! (Выбегает)
Вера. (Бежит к Даше) Девочка моя, идем, идем, скорее, надо воды набрать. (Выводит ее)
Серега. (Андрею) Вода нужна…
Андрей. (Пауза) Давно она у тебя?
Серега. Третий раз приходит.
Андрей. Чего не позвал?
Серега. Боялась, не простишь…
Андрей. Пойдем за водой, Сережа, пойдем, слышишь?
(Шум отъезжающих машин. За шумом, криками с улицы, слышен набатный звон колокола)
Антракт
Третья часть
(Осень. Мрачно и сыро. Вечер. У окна на лавке сидит Лексеич, клеит подошву сапога. Вера возится на кухне, кашляет)
Лексеич. Вер, а Вер, надо чего-нибудь подложить, прижать, слышишь?
Вера. (Из кухни) Чугунок возьми.
Лексеич. Да я не могу, держу я.
Вера. (Выходит, тащит чугунок) Держи! (Несет ему)
Лексеич. Он же горячий! (Отпихивает ее, роняет сапог, ругается. Вера ставит на стол, смеется, закашливается, садится)
Лексеич. (Пытается придавить подошву) Тудыть твою качель, сколько трудов, все почем зря, такие сапоги, эх…
Вера. Выкинуть давно уже надо было говнодавы твои.
Лексеич. Тебе б все выкинуть, а я вон на старости гол и бос, ни кола, ни двора. (Всхлипывает по привычке)
Вера. Картошку будешь? Горячая еще.
Лексеич. (Швыряет сапоги) Пропади оно все пропадом. (Идет к столу)
Вера. Фу, ручища-то вонючие.
Лексеич. (Садится, обтирая руки об себя) Ну есть маленько. (Тянется к еде)
Вера. Какой маленько, иди помой. (Вера отодвигает еду)
Лексеич. Вредная же ты баба, Верка, что же мне, на дождь идти мыться?
Вера. Иди, иди, до церкви прогуляешься. Заодно ужинать всех соберешь.
Лексеич. (Поднимается) Так в чем же я пойду, в галошах твоих?
Вера. Не сахарный, не растаешь. Не перед девками красоваться, так что иди.
(Блеск молнии, раскаты грома)
Лексеич. Вон как гремит! Не, не пойду. Я вот чего сделаю. (Идет на кухню)
Вера. Что это ты там забыл?
Лексеич. (Выходит со сковородой и пестиком) Во, смотри, счас звон на всю округу будет, сами прибегут. (Открывает входную дверь, выходит)
Вера. (Кричит) Дверь закрой, дом выстудишь! (Лексеич не слышит, Вера сама поднимается, закрывает дверь на щеколду)
Лексеич. (Кричит, стучит в двери) Пусти, Верка, холодно!
Вера. (Кричит ему) Вот всех соберешь, тогда и пущу!
Лексеич. (Колотит в дверь) Ах ты, вражья сила! Пусти, Верка, а то хуже будет!
Вера. (Открывает дверь) Помылся?
Лексеич. (Отталкивая ее, ковыляет на кухню) Совсем сдурела на старости! Эх я, сирота горемычная.
Вера. (Закрывает дверь, идет к столу) Руки погрей у печки и не шебурши мне там, слышишь? (Прислушивается к шороху на кухне) Ни капли не налью!
Лексеич. Литрушечка моя где?!
Вера. Закопала, от греха подальше, не ищи.
Лексеич. (Выходит из кухни, идет к столу, причитает) И за что мне на старости лет такое наказание… ни кола, ни двора, куском хлеба попрекают…
Вера. Никто тебя не попрекает, а пить не дам!
Лексеич. (Стучит кулаком в грудь) Горе у меня здесь, понимаешь, горе! (Плачет) Эх… все пропало, все, и дом сгорел, и деньги, эх…
(Входит Даша. Встряхивается, снимает плащ, идет к столу)
Даша. (Вере, показывая на Лексеича) Опять?
Вера. Опять. Давайте быстрей, стынет все. (Идет на кухню)
Даша. (Присаживается возле Лексеича) Лексеич, дорогой, ну не надо, (гладит по голове) живы, здоровы…
Лексеич. (Машет) Какой там… (Тихо) всю ночь бухыкает, (показывает на Веру в кухне) видать не отпускает ее, за грехи…
Даша. Отец вернется – вылечит.
Лексеич. Где мы, а где – заграница… вылечит. Еще неизвестно какой вернется.
Вера. (Входит с хлебом, кувшином, тарелками) Даш помоги мне. Сережа где?
Даша. Сейчас придет. (Расставляет тарелки)
Вера. Один?
Даша. Один, и все, хватит на эту тему.
Вера. Мать все-таки…
Даша. Она мне не мать!
Вера. А портрет? Ты ж так хотела.
Даша. (Перебивает) Я сказала – хватит! (Отворачивается, идет к окну) Будешь доставать – сейчас же соберусь и уйду.
Лексеич. (Семенит за Дашей, Вере) Ну чего, чего пристала к дитю, как банный лист, сама разберется.
Вера. Как же, Разберется. У иных целая жизнь проходит – не разобрана.., спохватишься – поздно… (Уходит на кухню)
Лексеич. (Тихо) Даш, ты не ерепенься, худо ей, столько навалилось… одна надежда – Андрюша вернется и…
Даша. (Резко поворачивается, перебивает) Я уеду. Закончу роспись – и уеду.
Лексеич. Как?! Мать нашлась, отец вернется. Ты ж говорила «каникулы» или «отпуск взяла», или как?
Даша. Никак. Не вернусь я в художку, не тому там учат. На следующий год в Москву поеду, вот так, Лексеич.
Лексеич. Так я и говорю, останешься, все вместе перезимуем, а там видно будет.
Даша. Мне и так все видно. Пойду переоденусь. (Уходит по лестнице наверх)
(Входит Вера, несет кружки, ставит на стол, вопросительно смотрит на Лексеича, тот разводит руками)
Вера. Нельзя ее отпускать, да и некуда…
Лексеич. Сама виновата, если б те паскуды после пожара не разбежались…
Вера. Пустое говоришь.
Лексеич. (Горячо) Сама знаешь, не пустое – грех это грех, – заговор твой – беда, вишь как всем аукнулось. Добро б еще насмерть разбились, а то теперь через эти суды сами по миру пойдем.
Вера. Сюда не сунутся.
Лексеич. Много ты понимаешь – не они, так другие. Девка без квартиры осталась, мы – без угла, еще и Андрюшу лечиться забрали, ой, беда, беда. (Стук в дверь) Кто там еще? (Входит Серега) Фу ты черт, напугал!
Серега. Я почиститься, можно?
Вера. (Идет навстречу) Входи, Сережа, входи, садись, грейся.
Серега. Это ничего, не холодно. (Вера за руку ведет его к столу)
Вера. Садись, садись. Один?
Серега. Не пойдет она, молится, прощения просит.
Вера. Я соберу, понесешь горяченького.
Серега. А Даша?
Вера. (Кричит) Даша, спускайся! (Разливает молоко по кружкам, раздает хлеб) Да-а-ш!
(Даша спускается)
Даша. Иду! (Садится за стол. Все начинают есть. Серега смотрит на Дашу)
Даша. (Сереге) Ты чего?
Серега. Глаза те же. (Тычет пальцем в потолок) И там, в церкви, те же, прямо в душу смотрят…
Вера. Много еще работы?
Серега. Много. Ничего, осилим.
Лексеич. Перебирался б к нам, все одно веселей.
Серега. Не могу, не один я, глядеть надо.
Даша. Нашел на что глядеть.
Серега. Не на «что», а на «кого».
Даша. Ну и на кого, на нее что ли? Не верю я ей, ни вам, ни ей, все мне врали, все!
Серега. (Дотрагивается до ее головы) Я не врал, и они не врали, это не со зла, это любовь такая…
Даша. (Отталкивает руку) Не нужна мне такая любовь, нечего меня жалеть, понятно?!
Серега. (Встает) Жалеть надо, всех жалеть надо, и любить надо… тоже. Пойду я.
Вера. (Подхватывается) Да ты же не ел ничего. Погоди, сейчас соберу. (Кладет картошку, хлеб, на тарелку, накрывает другой) На, неси.
Серега. Спасибо. (Кланяется) Пойду я. (Выходит)
Вера. Зачем обидела, зря обидела.
Даша. Ну что все пристали, душу травите.
Вера. А ты отпусти, себя не мучь, сердце человеку – для любви дано.
Даша. А детей тоже от любви бросают?
Лексеич. Да что ты заладила! Тебя выходили, вырастили, чего ж еще тебе надо?
Даша. Своих не нажил, а меня учишь!
Лексеич. Я ж тебя… как родную… а ты… (Плачет, машет рукой, идет на кухню)
Вера. Что же ты творишь, Дашка? Он же из-за нас без семьи остался, как родители померли – нас высмотрел с сестрой, потом Андрюшу, тебя вынянчил, а ты…
Даша. (Вскакивает) Прости меня, Вера, прости, я же не хотела (обнимает ее), ну не плачь. (Бежит на кухню) Лексеич, родненький, прости!
(На кухне слышится возня, шепот, всхлипывания. Вера начинает кашлять. Раскаты грома, блеск молнии)
Вера. Никак подъехал кто, или почудилось. (Встает, идет к двери. Дверь распахивается, на пороге – Андрей. Вера всплескивает руками) Андрюша! Господи! (Хочет его обнять, Андрей отстраняется)
Андрей. Здравствуй, Вера, мне нельзя волноваться. Где все?
Вера. (Кричит) Даша, Дашенька, смотри кто приехал.
(Даша выбегает из кухни, бежит к Андрею)
Даша. (Кричит) Папа! Папочка!
Андрей. (Останавливает ее рукой) Мне нельзя волноваться.
(Даша растерянно отходит, смотрит на Веру. Из кухни выходит Лексеич)
Лексеич. Слава богу, с возвращением!
Вера. Осторожно, он болен, сильно болен.
Андрей. (Идет к столу, не раздеваясь) Ошибаетесь. Со мной все в порядке. Садитесь.
Даша. (Подходит к нему, присаживается на корточки, берет его за руки, заглядывает в глаза) Папа, что с тобой?
Андрей. (Смотрит в одну точку) Все хорошо. (Смотрит на Дашу) Почему ты здесь? Ты должна уехать.
Даша. Чего не раздеваешься? Тебе помочь?
Андрей. Не надо, не трогайте меня, не надо. (Закрывает глаза руками) Мне нельзя волноваться, мне нельзя волноваться.
Даша. Папа, успокойся, все хорошо, папа…
Вера. (Лексеичу, тихо) Пойди посмотри за дверь. (Пристально смотрит на Андрея)
Лексеич. Зачем? (Вера прикладывает палец к губам) Ну ладно, ладно, иду. (Толкает дверь, она не открывается) Это что? А, Вер?
Вера. (Тихо) Дверь закрылась, а ключа нет. Значит так тому и быть.
Лексеич. (Прижимаясь спиной к двери) Ты чего это, что это, зачем? (Кричит) Выпустите меня! Кто там, помогите! Это все он! Он! Он же умом тронулся!
Вера. (Кричит Лексеичу) Замолчи! Тихо! (Лексеич закрывает рот руками, оседает на пол)
Даша. (Шепотом) Вера, я боюсь.
Вера. (Тихо) Не бойся, воды принеси. Всю неси (Даша уходит на кухню). (Лексеичу) Сюда иди, быстро.
Лексеич. (Шепотом) Вы чего, сдурели? Он же умом тронулся…
Вера. Поможешь мне.
Лексеич. Не могу, ноги ватные, не сдюжим.
(Возвращается Даша с ведром, ставит на пол возле Андрея)
Вера. (Даше) Лексеичу помоги, ослаб с перепугу.
(Даша идет к Лексеичу, помогает подняться, тот, цепляясь за нее, идет к столу. Вера шепчет заговор над водой)
Вера. (Лексеичу) Становись за спиной (кивает на Андрея), поможешь держать.
Даша. (Отшатываясь) Я не буду! Я не могу!
Андрей. (Вздрагивает, отводит руки, открывает глаза, озирается) Что это? Зачем? (Встает) Мне волноваться нельзя, нельзя… (Пятится к лестнице)
Вера. (Ласково) Все хорошо, Андрюша, все хорошо. (Кричит) Лексеич, Даша, держите его!
(Лексеич и Даша бросаются к нему, пытаясь удержать. Андрей отталкивает их. Гром и молния. Андрей карабкается по лестнице, Лексеич хватает его за ногу, Даша – за плащ, сдергивают его, падают. Даша – в одну сторону – Лексеич с Андреем – в другую. Андрей перекатывается через Лексеича, цепляет стол, тот опрокидывается. Вера выливает на Андрея ведро воды)
Вера. (Кричит) Держите его, держите!
(Лексеич и Даша наваливаются на Андрея, прижимая его к полу. Вера шепчет заговор. Андрей с криком бьется, потом затихает. Вера опускается на пол. Входная дверь приоткрывается)
Вера. Все.
Даша. (Замирая) Тч что… он что…. (Отшатывается)
Лексеич. Неужто помер?..
Вера. Типун тебе на язык! Ты чего несешь, старый! (Закашливается)
Даша. (Наклоняясь) Жилка бьется (берет руку), а рука как лед… страшно…
Лексеич. Чуть сам не помер… а чего шепотом?
Вера. (Усмехаясь, в голос) Чтоб чертей не испужать. Дверь закрой.
Лексеич. (Пятясь) Каких чертей?
Вера. Окроме тебя – никаких.
Лексеич. (Поднимается) Тьфу на тебя! (Идет, закрывает дверь)
Даша. Мокрый насквозь, и мы тоже.
Вера. Это ничего. Давай одеяло из кухни принеси, надо его как-то на лавку перетащить.
Даша. Лексеича одеяло? (Вера кивает, Даша идет на кухню)
Лексеич. (Подходит) А я на чем спать буду?
Вера. Стол ставь, стул, встать помоги.
(Лексеич поднимает стол, стул. Вера, цепляясь за стул с помощью Лексеича, садится, кашляет. Даша возвращается с одеялом, помогает Лексеичу)
Даша. Мокрое снять?
Вера. Стягивай, Лексеич – одеяло на пол и встаскивайте его.
Даша. (Стягивая рубашку) Вер, смотри, руки исколоты все… что это?
Вера. Ничего. Ну, чего рты разинули, поднимаем его, раз-два.
(Тянут на стулья, придерживая, сажают. Даша крепко прижимается к нему, держит его, чтоб не упал. Гром, порыв ветра, дверь распахивается)
Лексеич. Тьфу ты! (Идет, закрывает дверь)
Андрей. (Вздрагивает, открывает глаза) Где я, что…
Даша. (Обнимая его) Это я, папа, все хорошо!
Вера. Андрюшенька, родненький.
Лексеич. Ну слава богу, очнулся.
Андрей. Как я здесь… ничего не помню.
Вера. Успокойся, ты дома, дома.
Даша. Ты сам пришел, только чужой какой-то, не узнавал никого.
Андрей. Не помню…
Лексеич. Напужал так напужал, я со страху чуть не того… (Смеется)
Вера. Это от радости, Лексеич, от радости. (Смеется)
Даша. Пап, у тебя все руки исколоты, это в больнице, да?
Лексеич. Как операция? Как там, за границей?
Вера. Ну чего, чего пристали, отдохнуть ему надо, прибрать тут все. Дашка, веник неси, бегом.
Даша. А папа…
Вера. (Перебивает) Бегом, я сказала. (Закашливается, машет рукой, садится рядом с Андреем. Даша идет на кухню, Лексеич стоит, смотрит в упор на Веру)
Лексеич. Значит, не было ничего, загранице этой?
Вера. (Машет головой) Тише ты, раскудахтался. (Закашливается)
Андрей. (Высвобождая руку из-под одеяла, кладет Вере на голову, бормочет) Уйди, хворь, из Веры вон… (Несколько раз)
Даша. (Возвращаясь с веником) Пап…
Лексеич.(Перебивая) Тише ты… (Вера перестает кашлять)
(Андрей откидывается назад, тяжело дышит)
Даша. (Тихо) Лексеич, это что.., он опять, как дед…
Лексеич. Да… это, Даша, сила такая…
Вера. Вишь, ломали его, ломали, а ничего у них не вышло.
(Раскат грома, на пороге стоит Валера)
Валера. (Кричит назад) Сюда, я говорил, здесь он, здесь.
(Входит Ева, за ней – Валера)
Ева. (Оглядывая всех) Так значит, ну-ну… Верну беглеца в больницу, с вами потом разберусь.
Даша. (Становясь перед Андреем) Только подойди!
Вера. Идите с миром.
Ева. Андрея заберем и уйдем. Валера!
Лексеич. (Становясь рядом с Дашей) Хрена вам лысого!
Валера. (Еве) Пошли, ну его, сам подохнет.
Ева. (Резко хохочет) Три калеки в два ряда. (Обрывает смех. Пауза) Вместе с Ключами вашими тут вас всех и закопают.
Валера. Ева!
Ева. А ты заткнись, а то сам здесь останешься. Бумаги кинь им! (Валера достает из-за пазухи документы, кидает на пол) На досуге почитаете, если успеете.
Даша. Замолчи, сволочь!
Ева. Рот закрой. Папочке ты уже не поможешь, пару уколов пропустил – и все. А вот мамочку спасти еще можешь. Балочки-то в часовне хлипкие, не ровен час – упадут леса на голову – и ее, и дурачка вашего – и все.
Даша. Что?!
Ева. Беги, дура, мать спасай, может еще успеешь.
Даша. (С криком бежит из дому) Мама, мамочка!
Ева. (Валере) Давай за ней, быстро!
Валера. (Отступая к двери) Я на это не подписывался…
Ева. Пошел вон! (Валера выбегает) Ничего личного, бизнес есть бизнес. Прощайте.
Вера. Прощай, Ева. (Дверь распахивается и с треском захлопывается)
Ева. Это что?! Дверь открой! Быстро! (Трясет дверь)
Лексеич. Вера, пусти ее.
(Вера, закрыв глаза, бормочет заговор. На дворе – буря, вой ветра, трещат деревья, барабанит дождь)
Ева. (Перекрикивая шум) Не боюсь я вас!
Лексеич. (Кричит) Вера, не смей, крыша рухнет – всех поубивает! Вера!!!
Ева. (Разворачивается, медленно наступает на них) Ненавижу вас всех, дыру эту ненавижу, праведники чертовы! Все равно вы его потеряли – так отдайте мне, отдайте,… нет, вы все равно цепляетесь. Ушел ваш поезд, все! Я – хозяйка жизни, слышите, я! Я! Я!!!
Лексеич. (Перекрикивая шум) Вера, хватит, она больная!
Андрей. (Резко вставая) Простите меня!
(ЗТМ. Грохот падающего дома. Тишина. В луче света – Андрей)
Андрей. (Говорит с трудом) Простите меня. Один я виноват, один. Жизнь прошла. Хотел доказать, себе доказать, всем, что могу, не так как все, сам, все могу. Не вышло, ничего не вышло. Прав отец был. Сначала о людях думать, потом о себе. Я о себе много тогда думал, думал смогу все, человеком стану, «вот», - скажу – «отец, теперь я человек, хозяин всего чего хотел, сам добился»… Конечно, добился, сам добился, только никому это не нужно. Теперь не нужно. Пустое это все. (Прижимает руку к сердцу) Болит, болит опять… отец, Вера, где вы… тихо как… (Опускается на колени) Дашенька, доченька моя, простите меня… (Оседает на пол) Не успел я обо всем подумать, не успел, простите меня. (Тихий звук колокола)
(ЗТМ. Со стороны двери входит Серега со свечой)
Серега. (Тихо) Тихо-то как, светло, звезды видать. (Обходит всю сцену) Ничего, ничего, на все воля божья. Устояла часовенка наша, устояла… Матерь божья, помоги нам, иди с Дашенькой сюда, иди… (Молится) Господи, помилуй нас грешных.
Занавес