— Ты для меня открытая книга.
— Но ты не понимаешь языка, на котором она написана.
Я размышлял о своем мире. Но не думайте, что он эгоист, просто очень замкнут.
Вот и сейчас Я сидит в кресле-качалке и думает над очередным изобретением. Нет-нет, он не изобретатель, просто у него хорошая фантазия. Он пока не понял, о чем думает, но процесс уже пошел, поэтому Я сделал сосредоточенное лицо и попытался приобщиться к про-цессу.
Вдруг кто-то постучал в дверь, вернее, не кто-то, а понятно кто. Это был Вечность, ведь кроме него к Я никто не заходил.
— Привет, не помешал?
— Нет, я как раз собирался отдохнуть. Привет.
Вечность был высоким и решительным, но никто не мог точно сказать, сколько ему лет, даже он сам. Вечность посмотрел свысока на Я и улыбнулся. У него было много друзей, девушки цеплялись на него, как паyтина, в надежде, что через тактильный контакт станут такими же, как и он, — вечными. Но этот низенький и странноватый Я почему-то запомнился, как запоминается аромат дорогого вина, которое пробовал только раз в жизни. Я был глуп. В этом Вечность тоже был убежден.
Я жил в небольшом доме на берегу моря. На самом деле дом стоял на обочине дороги, но Я придумал себе море, потому что он никогда там не был.
— Я, у меня к тебе дело… Я закрою форточку. Дует.
— Может, лучше закрыть дверь, в которую ты вошел?
— О. Действительно, — Вечность поудобнее — насколько это было возможно — уселся на табуретке и вздохнул. — Так вот, я не знаю, что мне делать. Понимаешь, я часто не могу вспомнить людей, хотя они бросаются мне на шею, будто бы мы сиамские близнецы, которых разлучили только позавчера.
— Как насчет записной книжки?
— Что? А-а, — Вечность почесал затылок, — я об этом как-то не подумал.
— Ну вот. Пишешь: имя, год встречи, и, например, вместе упали с небоскреба.
— Ты прав. Спасибо.
И Вечность в задумчивости вышел. Он часто заходил к Я за советом, но тем не менее считал, что и сам бы до всего додумался, только чуть позже. Сейчас он торопился в магазин за записной книжкой.
— А потолще у вас нет? Ну, хотя бы листов на миллион? Нет? Ладно.
Вечность уже записал в первую графу «Я», но вдруг засомневался и быстро перечеркнул. «Не буду записы-вать Я, все равно его невозможно забыть. Да и, в конце концов, не такая уж у меня плохая память».
***
Я проснулся с чувством странным, даже новым. Он долго ломал голову, но в итоге пришел к выводу, что это не чувство, просто пижама перекрутилась ночью и ме-шала нормально дышать.
«Сегодня чудный день», — улыбнулся Я, пытаясь так пройти мимо зеркала, чтобы в него не заглянуть.
Штиль. Сонные чайки. Старик вынес на улицу кресло-качалку, чтобы смотреть на горизонт, который засму-щался под его пристальным взглядом. Я вдруг впервые за многие годы подумал о Вечности. Интересно, сколько томов он исписал людьми? И когда он вернется? Вернется?
И вдруг ветер положил ему под ноги афишу, которую свистнул у расклейщика. «Гастрольный тур Вечности! Спешите, господа! Всего один день!» И внизу малень-кими буквами: спонсор показа — минеральная вода «Совесть». Испей силу воды для избранных!
— Вспомни хорошего человека — вот и он!
Я достал из шкафа свой старый и единственный фрак, встряхнул, чихнул, оделся. И он пошел в гости.
Дом Вечности заполонила толпа. Народ слетелся сюда, как на распродажу. Как ласточки на провода в конце лета. Я протолкался, извинившись сорок два раза и, уже падая под натиском взволнованной толпы, схватился за штанину Вечности.
— Приветствую, друг мой!
— О, да это ты! Рад, рад… А ты кто?
— Я — Я.
— Немец, что ли?
Я собирался еще что-то сказать, но внимание Вечности было отобрано, и Я только растерянно озирался.
Он ушел. Сел на берегу и стал бросать в море камешки. С другой стороны, думал он, если бы ко мне сейчас прикатился обратно камешек, я бы не смог сказать, это тот, который я бросил первым или вторым. Но с третьей стороны, я не камень… А с четвертой, полжизни прошло. Моей, конечно же. Он бы еще долго так спорил с собой, но вдруг заметил, что в его сторону плывет катер.
Вечность, выбравшись из своего автомобиля, смотрел очень виновато. Так, будто выпил три литра своей ми-нералки. Он вдруг споткнулся и крикнул: «Черт возьми!». Настороженно огляделся, на всякий случай: вечность тоже может перепутать дороги на небе.
— Здравствуй, Я. Мне тут посоветоваться надо.