Сейчас принято ругать 90-е на чем свет стоит. И лихие-то они, и бандитские. Ах, как страшно было жить, как мы вообще их пережили… Да, всякое было. Но мне почему-то больше всего запомнились два случая из этой эпохи малиновых пиджаков и джипов-труповозов.
Работала я тогда на заправке. Представьте себе: ночь, заправка далеко за городом, освещения только что над окошком, да над автоматами. Охраны никакой. И мы вдвоем с напарницей, молодой девчонкой - Леськой. Это нас на случай нападения на АЗС ставили по двое. Интересно, как бы отбивались?
И вот как-то ночью подкатывают три черных джипа с московскими номерами, вываливают оттуда человек пятнадцать, не меньше. У нас с напарницей от страха поджилки затряслись. Мало того, что с бензином могут прокатить. Кинут 200 рублей и скомандуют:
- До полного бака!
А сколько там у него в баке – одному Богу известно, и будешь потом расплачиваться за недостачу. А то еще лучше – в витрине канистра стоит с импортным маслом на продажу стоимостью в 1600 рублей, а у меня зарплата всего1500. И ведь отдашь, и не вякнешь, если жить захочешь. Бывало и такое. Милиция областная их и искать не будет. Пошлют ради приличия запрос в Москву, заранее зная, что никто им и отвечать не будет ради такой ерунды. Это, может для них ерунда, а для нас-то…
Ну, наши ночные гости по всей заправке как-то незаметно рассосались кто куда. Видать всех сразу по надобности прихватило так, что не до заправки им. А мы с напарницей сидим в своей будке, трясемся от страха.
- Ты смотри, сиди тихо и не суйся со своим языком никуда, – зная ее любопытный и вздорный характер, предупреждаю ее.
Та в ответ только головой согласно кивает. Тоже, видно, страшно стало.
И тут вдруг возле туалета, обозначенного буквами М и Ж начинается какое-то движение. Как призраки из теней повыползали. Сначала человек 6-7 толкутся, а потом и все остальные материализовались из мрака и что-то энергично обсуждают. Потом один бежит к машине и открывает багажник…
«Ну, все, сейчас начнут друг в друга палить», - думаю я, а сама уже место приглядываю, куда бы уползти на случай стрельбы.
А тот, что у джипа неожиданно достает из багажника самый обыкновенный спиннинг, и направляется с ним в туалет.
Тут моя напарница – Леся, в силу своего несносного характера – непременно сунуть свой нос куда надо и не надо, испрыгавшись на своем стуле от испепеляющего любопытства, не выдерживает, лупит по кнопке громкоговорителя, и истошно-визгливым голосом орет в микрофон:
- Ребята, у вас какие-то проблемы? Может, помощь нужна?
У меня аж глаза чуть из орбит не вылезли. А кто-то из толпы кричит ей в ответ:
- Нет, уже справились. Тут один чудик часы папашины именные от Министра обороны в очко уронил.
- Достали?
- Достали. – Радостно вещает собеседник. – У вас водички не будет? – и мирно направляется к нам.
- Хорошо, что достали. Отец бы его удавил за эти часы, это точно. - Объясняет он нам ситуацию.
Дали мы им воды пятилитровую баклажку, и он отправился с ней к толпе. Вот стоят они, обмывают многострадальные часы, нанизав ее все на тот же спиннинг, а я тихо радуюсь, что, кажется на этот раз все мирно разрешается. Только смотрю, Леське опять неймется, дергается на своем стуле, словно на кнопке сидит. Это у нее обычно так любопытство проявляется. А тут, видно, самая критичная точка наступила – стул под ней аж ходуном ходит.
- Ты чего опять? – шиплю я на нее.
А она вместо ответа, лупит на кнопку громкоговорителя и своим визгливым голосом орет:
- Ребята, простите за любопытство, а на чем он их носит?
Секунд пятнадцать стоит гробовая тишина – идет процесс осмысления. А потом такой взрыв хохота, какого я никогда больше не слышала. А один из ребяток, тот вообще в изнеможении упал и бьется в конвульсии. Приподнимется, и опять упадет, приподнимется и опять…
А второй случай потряс меня до такой степени, что до сих пор так и стоит перед глазами. Иду я как-то по городу по своим делам, и тут вижу: на обочине дороги прямо около меня лимузин останавливается. Я от неожиданности тоже остановилась, как вкопанная.
Город у нас хоть и областной, но небольшой, и увидеть в те времена на его улицах лимузин, все равно, что жирафа в общей бане. Их и по телевизору-то еще не показывали, знали мы о их существовании только понаслышке.
«Вот это везение! - думаю, - мужу расскажу – не поверит». Он у меня хоть и водила, но лимузина еще и в глаза не видал.
Тут водитель выходит и идет открывать пассажирскую дверцу. У меня аж дыхание сперло от предвкушения счастья хоть одним глазком узреть, в каком комфорте буржуины колесят по нашим разбитым дорогам.
Водитель открывает дверцу... И перед моим взором предстает такая картина: совершенно пустой салон. То есть ни тебе шикарных сидений, обшитых лайковой кожей, ни столиков к ним, ни перегородок, то есть ничего, что я ожидала увидеть. А посредине этого совершенно пустого салона стоит обыкновенная, грубо сколоченная табуретка, покрашенная коричневой половой краской. А на ней царственно восседает бородатый цыган в грязных, заляпанных навозом сапогах. До меня даже аромат гуано донесся, потому как стояла совсем рядом.
Цыган также величаво, как сидел на табуретке, покидает салон. Ну точно, цыганский барон, не меньше. И тут, увидев мою ошалевшую физиономию,на полном серьезе спрашивает:
- Подвезти, красавица?
- Нет, нет, спасибо, я пешком. Мне тут недалеко, - невнятно бормочу я и, включив первую скорость и захлопнув рот, поспешно удаляюсь.
Мимо меня черным лебедем проплывает лимузин, а «цыганский барон» гордо направляется к троллейбусной остановке, что находится метрах в пяти, и остается ждать общественный транспорт вместе с толпой таких же ошалевших, как и я, граждан.
А вы говорите, что в 90-е было страшно жить.
26.02.2015