На следующее утро Женька Бархин встал рано, хотел почистить чехлы в машине: последние дни возил какие-то деревяшки, инструменты, прочую строительную мелочь. Пусть барышни в автомобиле чувствуют себя комфортно. Предложение Антона провести выходные в бывшем профилактории «Рябинка», а теперь новомодном спортивно-оздоровительном центре, не застало его врасплох. У них предварительно был на эту тему разговор. Именно поэтому Антон собирался в субботу встретиться, обсудить возможность поездки, а заодно пообщаться и послушать новые пластинки, которыми хвастался Женька. Но из-за того, что Бархин все свободное время проводил у Марши, помогая ей с проектом, они ограничились телефонными переговорами. Женьке, конечно, было приятно, что Антон посоветовался с ним, правда, если бы он принял решение сам, Женька, безусловно, поддержал бы его.
Ровно в восемь Женька подъехал к дому Вульфов. В двух комнатах горел свет. Он не стал заходить за Маршей, предполагая, что она в окно увидит машину. Так и получилось, довольно скоро Марша вышла с дорожной сумкой на длинном ремне. Он велел ей садиться сзади, на дамские места. Кругловы жили буквально в пяти минутах езды. Но очередные ремонтные работы отопительной системы немного удлинили их путь. Когда они подкатили к дому, где жили Кругловы, Лейла с Антоном уже стояли у подъезда.
– Вот кто рано встает и всегда первый? Лейла!
– Дядя Женя! Марша! Где вы задержались, мы уже изволновались все!
– А разве мы задержались, только двадцать минут девятого, что-то ты придумываешь, детка!
Антон открыл заднюю дверцу, запустил Лейлу к Марше, поясняя:
– Невозможно с этой девочкой сладить. Саша нас выпроводила из дома, Лейла не давала ей сосредоточиться и собраться спокойно.
Он пристроил сумку в багажник и остался у машины подождать Сашу. Бархин вышел к нему покурить.
Лейла засыпала Маршу вопросами. В основном они касались памятника Вермику-Тамикуле. Девочка рассказала, что она утром успела нарисовать несколько эскизов и взяла рисунки с собой, показать всем.
– Знаешь, Марша, а мы же с папой уже жили в санатории. Как было хорошо! Мы ездили осенью, и мне там исполнилось пять лет. Бабушки нам устроили праздник. Папа обещал такой праздник еще раз сделать, когда вернемся, но почему-то не сделал. Наверное, опять был аврал на работе. Ты не знаешь, был тогда аврал? А аврал, это что такое? Это что ли овраг, яма, в которую падают и ссыпаются все? Аврал, думаю, когда все рушится...
– Интересная мысль, в чем-то ты права. Аврал – это когда срочно выполняют работу, не планомерно и размеренно, а вместо недели, к примеру, за два дня. Неделю этим могли бы заниматься три человека, а за два дня делают большим количеством людей, потому что надо работу закончить к определенному дню.
– Аврал – это плохо или нет?
– Конечно, плохо. Ведь люди второпях могут что-то сделать некачественно, с ошибками, без проверки. К тому же авралы вредны для здоровья, человек, возможно, работает на пределе сил, боится, что не успеет, и его накажут или отругают. Особенно нервничают начальники, потому что результат не зависит впрямую от них. Руководители так должны организовать работу, чтобы все трудились в полную силу и каждый понимал, почему задание надо сделать к сроку. Хороший коллектив – это когда все заодно. Вот как у нас. Тем не менее, мама и папа очень волнуются, поэтому ты на них не обижайся. Знаешь, а ведь мы с дядей Женей и мамой праздновали твой день рождения.
– Знаю, ты для меня башмачки принесла. Ты когда их вязала, думала обо мне, как я стану их мерить, как я буду радоваться?
– Еще как думала, мне хотелось, чтобы тебе понравилось!
– А ты всегда подарки сама мастеришь, шьешь и вяжешь?
– Конечно, нет, иногда просто иду и покупаю что-то в магазине, там ведь тоже красивые вещи продаются.
– Да, в магазинах тоже бывают приличные подарки, – подтвердила Лейла и засмеялась.
Дверца машины открылась, и появилась Саша.
– Лейла, ну-ка двигайся в серединку, я тоже постараюсь поместиться!
– Ага, давай, давай! – Лейла придвинулась вплотную к Марше. Потом развернулась и обняла ее в радостном порыве.
Марша пребывала в прекрасном настроении. Она смотрела в окно на все еще зимний пейзаж, деревья с четкими очертаниями черных крон, лесные массивы, разделенные просеками. Изредка по встречной полосе проносились легковушки. Солнце сделало снег блестящим, а тени от деревьев густо-фиолетовыми. Почему-то хотелось так ехать долго-долго.
Саша тихонько переговаривалась с Лейлой. Марша краем уха слышала, что та продолжала тему «аврала» и теперь рассказывала матери о всей пагубности такого метода работы. Саша, не предполагавшая, что у Марши и Лейлы уже состоялся разговор на эту тему, была озадачена, почему дочку тревожат такие проблемы. Не выдержав, в беседу вмешался Женька Бархин:
– Вы как канадские лесорубы…
– А что там с лесорубами? Расскажи, дядя Женя!
– Да что рассказывать, они – в лесу о бабах, а с бабами о лесе. Отдыхать едем, так уже и ребенка подсадили на свои рабочие авралы.
– Дядя Женя, а у тебя на работе бывают авралы?
– О, господи! Лейла! Я за рулем, мне нельзя волноваться, у меня не работа, а сплошной аврал, – Женька еле стерпел, чтобы не засмеяться вслух.
Антон решил отвлечь Лейлу и перевести разговор на другую тему, стал рассказывать, как он делал реконструкцию профилактория «Рябинка», чтобы тот отвечал последним требованиям и веяниям времени:
– Ведь сейчас больше людей стали бывать за границей, они видят уровень отдыха там и здесь. У нас одни общественные туалеты чего стоят! Вот мы и переделывали номера, чтобы в каждом были ванная, санузел. Предусмотрели семейные блоки, когда удобства на две комнаты и несколько «люксов» для городской элиты. Помню, мы срочно проект выпускали и вечерами на работе просиживали. Саша была в декретном отпуске с Лейлой дома, а мне так хотелось к ним…
– Теперь я понимаю, что авралы – это ужасно!
Все захохотали не сдерживаясь. Женька сквозь слезы простонал:
– Финиш, приехали!
Пока Антон оформлял путевки и выкупал обеды, а Бархин выяснял, где можно оставить автомобиль, Саша с Маршей и Лейлой решили осмотреться.
Здесь и правда было хорошо. Территория леса благоустроена, у дорожек плиточное мощение. Много лавочек, навесов и беседок из дерева, тонированных в темный цвет. Сам главный корпус был двухэтажный, со скатной кровлей и большими кровельными свесами на деревянных кронштейнах. Стены белые, оштукатуренные, разделенные на квадраты, с перекрестиями в виде темных деревянных планок. Около корпуса росла ель средней высоты с оставшимися от Нового года украшениями. Лейла побежала смотреть игрушки.
– Здорово побыть ребенком с такими взрослыми, как мы, правда? – пошутила Саша.
– Мне кажется, ребенку важно видеть нормальные отношения между взрослыми.
Совместные поездки и развлечения на всю жизнь запоминаются. Я отлично помню, как мы с родителями путешествовали в Саяны. Это лучшая зарисовка о детстве.
– А мы отправились в Питер, то есть тогда Ленинград, с мамой и папой. Останавливались у маминой близкой подруги. Сначала недолго вместе с хозяевами жили. Квартира была небольшая, однокомнатная. Папа с мужем тети Наташи спали на полу на надувных матрасах. Мы втроем, с мамой и тетей Наташей, заняли двухместную кровать. Большего веселья я не помню! Хозяева нас водили по городу, мы обедали в кафе! Потом через два дня они уехали к маме дяди Сережи в Пензу, где на каникулах отдыхал их сынок, а мы две недели жили одни. Я с папой по очереди спала на полу, если мне удавалось его уговорить. Как много нам посчастливилось посмотреть в ту поездку! Исходили пешком весь центр (они практически рядом с Невским жили), посетили какие-то театральные постановки, побывали в пригородах. И все-таки жить вместе с хозяевами мне понравилось больше. Питер очень люблю с тех пор! Разве можно вот так взять и расстаться с ним? – недвусмысленно спросила Саша?
– Конечно нельзя, я и не рассталась! – Марша улыбнулась в ответ.
Вернулась радостная Лейла с шишкой, обвязанной красной подарочной ленточкой. Саша решила выяснить, стоило ли брать эту игрушку с общей елки. Она проводила беседу с дочерью, а Лейла постепенно становилась серьезнее и серьезнее и уже чуть не плакала:
– Мамочка, да я же подумала, что Новый год прошел, и их все равно выбросят, мне хотелось сохранить игрушечку для следующего праздника! Она такая красивая!
Марша слушала их разговор, и ей было жалко девочку. Она не вмешивалась, понимая, ребенка надо учить правилам жизни, но сама знала, что так строго не могла бы разговаривать именно с Лейлой.
– А если каждый подойдет и снимет только одну игрушку! Ведь елочка будет голой!
– Что же теперь делать?
– Ну давай, предлагай варианты.
– Ты поможешь мне ее опять повесить, только повыше, чтобы никакой озорник не достал?
– Конечно, с удовольствием!
Лейла с Сашей пошли к елке, Марша видела, как они повесили шишку, а потом Саша обратила внимание девочки на другие игрушки, тоже самодельные. Саша, не снимая, поворачивала украшения и что-то говорила, видимо, поясняла, как их можно смастерить.
– Ну, что, мы заселены и обеспечены питанием. А где девушки-Кругловы? – спросил подошедший Антон.
– Вон они, наши красавицы, елочку осматривают.
Антон не стал торопить Сашу, а вместе с Маршей смотрел, как они медленно обходят елку, наклоняются к игрушкам, приседают и все время обсуждают увиденное.
– Да, Саша непревзойденный педагог. Это наследственное. Хватает у нее терпения!
– Да нет, Антон, у тебя на самом деле тоже хватает терпения, вот сейчас – не вмешиваться в процесс.
– А у меня не хватает терпения еще и ваши вещи таскать, пошли заселяться! Скорее, барышни, скорее! Надо же отдыхать, а не прохлаждаться! – заторопил всех пришедший со стоянки Женька Бархин.
Настроение Лейлы восстановилось, она радостная, розовощекая подбежала к нему и прокричала:
– Ура, отдыхать быстрее!
В раздевалке бассейна было установлено огромное зеркало во весь рост. Марша рассматривала обнову, когда к ней подошли Лейла и Саша, тоже переодетые для плавания.
– Спасибо, Саша, прекрасный купальник, надо же, какой простой и интересный фасон, с шортиками, а верх – маечкой.
– Знаешь, тебе в нем красиво, так что пользуйся, дарю, медаль нашла героя!
Марша еще раз поблагодарила и перевела взгляд на Сашу:
– Действительно, у тебя похожий, маечкой, но открытое бедро.
– А я почему в розовом? – Лейла была озадачена ярким цветом своего наряда.
– Ну что ты, Лейла, ты же еще девочка, а розовый – самый девочкин цвет! Вот подрастешь, мама тебе тоже купит темный купальник или даже черный, и это будет выглядеть уместно. Не сомневайся, – Марша старалась подбодрить малышку.
Они вышли на узкую обходную дорожку вокруг бассейна и гуськом – Лейла посередине – проследовали к поджидающим их на шезлонгах Антону и Женьке.
– Что это за сборная по синхронному плаванию? – воскликнул Женька, – шикарно выглядите, барышни! Просто как с обложки журнала «Вести спорта».
– Можно, вы посторожите Лейлу, я сразу в воду. Марша, ты как? Давай устроим соревнование, сплаваем наперегонки?
– А, давай!
Они надели одинаковые объемные резиновые шапочки, купленные в вестибюле бассейна, с немыслимыми пластиковыми цветами, равномерно покрывающими голову, прошли к тумбам.
– Что, прямо прыгать будут, как настоящие? Ничего себе! А Мария-то хоть плавать умеет?
– Не знаю, но она же не дурочка, на понт брать.
Девушки прыгнули в воду и заскользили по дорожкам, разделенным пенопластовыми кубиками. Обе плыли брассом.
– Умеет, как оказалось! Красиво движутся. Кто же будет первой?
– Кто будет первой, на той женюсь! – пошутил Антон.
– Размечтался, ты женат, а я холост, привлекателен и спортивен, поэтому я женюсь на той, кто победит! – поддержал его Женька.
– Вы что ли шутите? – спросила стоявшая рядом Лейла.
Антон засмущался и состроил соответствующую гримасу, а Женька припомнил Лейле историю ее имени, как Джордж Харрисон и Эрик Клэптон боролись за любовь Патти Бойд:
– За счастье надо бороться, юная леди!
Первой до противоположного бортика доплыла Саша. Девушки, тяжело дыша, обсуждали заплыв и смеялись.
– Что это за головные уборы? Жуть! Но, держу пари, сегодня они сделают им такую рекламу! Мигом кончатся в продаже. А что, без шапок нельзя было обойтись?
– Нельзя, говорят, а то в бассейн волоски могут попасть, – пояснила Лейла, – а я когда уже пойду купаться? Мне мама тоже шапочку купила, вот с корабликом.
– О, деточка, твоя не годится, ты что же, будешь в немодной шляпе? Надо вот такую клумбу было выбрать, как у мамы.
– Марша сказала, что не хочет плавать с прилизанной головой в обычной шапочке. Тогда тетя продавец, предложила ей эту с цветами. Марша очень смеялась, но мама сказала, что она за компанию тоже купит себе такую, потому что не хочет быть прилизанной на фоне Марши. Зато моя шапочка морская. Ее на юг с собой можно взять. И вообще, она мне больше нравится.
Тем временем девушки медленно, с разговорами, проплыли в обратную сторону, выбрались на бортик и опять прыгнули в воду.
– Марии выпал шанс реабилитироваться. Заплыв века! Давай, Мария, давай!
Лейла стояла, прижав ручки к груди, переживала.
– За кого болеешь, детка? – не унимался Женька.
– Не скажу...
Марша, словно услышав эти призывы, стала понемногу опережать Сашу, вырвалась на полкорпуса и пришла первой! Судя по тому, что Лейлу не огорчил итог заплыва, она желала справедливой ничьи.
Девушка возвратились веселые, взбудораженные.
– «Какие же они красивые! – подумал Антон, – что там модели! У моделей рост под метр восемьдесят да косточки вместо тела, а у этих все при всем, ни прибавить, ни убавить. Даже не скажешь, у кого фигура лучше!»
– Марша, ты такая спортивная оказалась, колись о своем олимпийском прошлом, – поинтересовался Бархин.
– Да это не тайна, я, как обычный советский ребенок, в детстве всем понемногу увлекалась, в разных секциях была записана, но особых надежд не подавала, ленилась. Бегала, прыгала, на коньках и лыжах зимой, потом танцевала, когда в институте искусств училась, а в Белгороде в бассейне с личным тренером занималась. Просто давно не плавала, дыхания поначалу не хватило.
– Теперь вы идите купаться, а мы с Лейлой в «лягушатник» отправимся.
– Я не хочу в лягушатник, – испуганно прошептала Лейла.
– Пошли, не пожалеешь! – поддразнивала ее Марша.
– Э-э, так не пойдет, а кто наш заплыв оценит, кто нами будет восхищаться, кто, в конце концов, болеть за нас будет!
– Мамочка, я не хочу в лягушатник, давай за них лучше будем болеть.
– Ну хорошо, сейчас немного передохнем, полюбуемся нашими мужчинами, а потом все пойдем в бассейн для деток.
– Да, лучше в бассейн для деток!
Антон и Женька проследовали тем же путем, что и девушки. Пока они шли вдоль бассейна, Марша незаметно поглядывала на них. Вообще-то молодцы, вроде и спортом активно не занимаются, а выглядят хорошо. Антон худощавый, жилистый, чуть выше Женьки, у него была небольшая мальчишеская сутулость, которая совсем его не портила. Зато у Женьки прямая спина и развернутые плечи. За счет этого он выглядел более атлетически сложенным.
Они также прыгнули с тумбочек и сразу взяли темп. Плыли абсолютно ровно. Ноздря в ноздрю.
– Кто приплывет первым, тот на вас женится, – пояснила Лейла.
Саша с Маршей переглянулись в недоумении и засмеялись. Заплыв окончился вничью. Они с места рванули наперегонки обратно, и Женька выиграл. Антон снова залез на тумбу и стал требовать реванша, Женька не хотел, он ведь победил, но все-таки поддался уговорам Антона и призывам девичьего трио, нехотя встал в стартовое положение. Он сломался еще до заплыва, думал, что дело сделано, и проиграл…
В общем, результат удовлетворил всех, и они отправились в детский бассейн, где пол у ванны был с наклоном и маленькие плескались на мелководье, а старшие могли воспользоваться горками и плавать на большей глубине. Здесь с детьми купались и родители. Каждый из друзей уделил Лейле часть своего времени. Кто-то учил ее держаться на воде, кто-то съехал с ней по извилистой трубе, чтобы с криками плюхнуться в воду в глубоком месте, кто-то катал на доске из пенопласта, сообща играли в брызгалки и в мяч.
В итоге все устали с непривычки от такого активного отдыха и на едва слушающихся ногах поспешили в свои комнаты немного полежать перед обедом.
Мужской и женский номера находились на одном этаже, но в разных сторонах от лестничной клетки, хотя по расстоянию это было совсем близко. Женька тут же пошутил:
– Девочки направо, мальчики налево.
Договорились встретиться в холле на первом этаже без пяти два.
До обеда оставалось где-то полтора часа. Лейла прилегла на диванчик и тут же заснула безмятежным младенческим сном. Саша шепотом пояснила:
– Она рано встала, боялась, что будильник подведет, и мы проспим. Перенервничала, так хотела поехать. Давай перейдем в другую комнату, тоже полежим, а она тут пусть немного отдохнет. Как тебе, понравилось здесь, все хорошо?
– Я рада, что мы поехали. А бассейн – просто чудо, в городе, наверное, тоже работают какие-то аква-комплексы, надо будет записаться, так здорово себя ощущаешь после физической нагрузки. Обожаю воду. Как это я сама не догадалась про бассейн?
– Да куда тебе было в бассейны ходить! Я понимаю, сколько ты труда вложила в свои теперешние достижения. Я чем глубже тебя узнавала, тем больше уважала. Ты какая-то просто невозможно замечательная! Во всех смыслах.
– Знаешь, мне пришлось наверстывать то, что я в жизни не успела. И не успела я по собственной вине и наивности. Работа с Бархиным вскрыла определенные проблемы. Я очень неуверенна в себе, если задание дано мне лично. Просто погибаю во многовариантности, не могу изначально выбрать правильный путь. Хватаюсь то за одно, то за другое. Когда подключился Женька, он мне все по полочкам разложил. Сказал, какие будут чертежи, картинки, схемы, и вдруг получилось четко и понятно.
– Просто в случае с театром ты застала уже последний этап работы. Тебе пришлось все принимать, как есть, и было почти невозможно что-то придумать самой. Хотя в этом скрывался своеобразный плюс. У тебя было немного времени, но оно было. Ты смогла так подтянуться до нужного уровня, что никто не увидел тебя сомневающейся и неуверенной.
– Ну, нет, я была на грани отчаяния, когда обнаружила ошибку, – грустно заключила Марша.
– А по-моему, тебе тот случай, напротив, дал возможность проявить себя. Во-первых, ты помогла Антону на совещании представить проект так, что его безоговорочно приняли, а потом, когда ему стало совсем плохо, оперативно отреагировала и не бросила его на произвол врачей. Кроме того, пока мы ночью работали, я даже не поняла, что ошибку-то фактически пропустила сама, как основной проверяющий и руководитель группы. Ты не только явилась с повинной, хотя и не была главной виновницей, но ты придумала спасительное решение, – Саша даже выдохнула от длинного монолога.
– Это, конечно, не совсем так, на мой взгляд. Чистая правда, что я ничего не знала и много трудилась, а вот уж что из всего этого получится, посмотрим. Одно точно – мне нравится этим заниматься. Я бы хотела продолжать. И еще как-то Женьку вернуть в профессию. Хотя, мне кажется, он сам к этому не стремится. Почему – не понимаю.
– Женька мог бы вернуться, но в каком качестве? Работать самостоятельно у него вряд ли получится, а с нами вместе ему будет морально тяжело, потому что к настоящему времени мы уже приобрели опыт и статус. И он приобрел статус на своей работе. Ведь его должность в тресте выше нашей, в проектном институте, и для него это важно. Не думаю, что он будет заниматься архитектурой. Вот так, окончил ВУЗ с красным дипломом и пошел работать прорабом. Неправильно это. С другой стороны – значит, смог расстаться с профессией, хотя я, конечно, знаю истинную причину его ухода и его мазохистского поступка.
Друзья встретились в вестибюле в назначенное время. Даже так: Лейла и отцы, как называл себя и Антона Бархин, по отношению к Лейле, которой приходился крестным отцом, пришли первыми, а Марша и Саша спустились вниз двумя минутами позже. Лейла уже успела выболтать все новости про то, что она спала и хочет после обеда обязательно попасть на каток, на лыжах завтра с утра, а вечером бассейн.
– Бассейн, значит, а если сауну посетить? Я увидел прейскурант, ее можно спокойно снять на пару-тройку часов. Они даже напитками и закусками обеспечивают. Кстати, там и подкрепимся перед дорогой!
– Ура, завтра сауна! Хочу в сауну. Я никогда не была в сауне!
– Вот так, все уже без нас решили. Ну и хорошо! – с улыбкой сказала Саша, – как вы, ребята, после плавания? Я прямо слона бы проглотила!
– И я слона и маленького слоненка! Нет, жалко! Я бы целую кастрюлю супа проглотила! – Лейла развеселилась.
– Тогда, гоу, – Бархин пропустил барышень вперед, заодно и Антона, – пользуйся, пока я добр и меланхоличен.
Они нашли назначенный им столик на шестерых, под номером тридцать четыре. Лейла сразу начала волноваться, будет ли шестое место пустовать или кто-то к ним подсядет.
– А тебе как бы хотелось? – спросила Марша. Ей выпало сидеть рядом с Лейлой на длинной стороне стола. Напротив Антона и Саши, на торце, через угол от Лейлы сидел Бархин. Другой торец, свободный, был обращен на вход в обеденный зал. Лейла подумала немного и ответила:
– Если человек приехал один, без друга, тогда хорошо, если он подсядет, потому что мы веселые.
Лейла все время наблюдала за теми, кто входил в зал. Но одиноких посетителей не было.
На столе уже ждала корзина с хлебом, а также специи, соусы. Девушка с тележкой привезла борщ с белыми айсбергами сметаны.
Лейла с подозрением рассматривала содержимое тарелки:
– А что он такой красный?
– Это настоящий украинский борщ. Даже мисочка специальная, керамическая, вон какая красивая. Давай, Лейла, не притворяйся, обещала кастрюлю съесть!
– Да я супчик обещала!
– Лейла, попробуй, это очень вкусно. Понимаешь, если человек приезжает в «Рябинку», ему положено все правила поведения принимать. И развлечения, и еду. Ты же взрослая девочка, тебя взяли во взрослую компанию. Никто не капризничает. Вот Марша, предположим, совсем не хочет украинский борщ, может, любимый суп у нее грибной, но она молчит. Ведет себя крайне интеллигентно, чтобы не создавать дискомфорта остальным. Ведь если бы Марша сейчас сказала: «Я такой борщ красный есть не хочу», дядя Женя бы стал переживать, что она останется голодной, побежал бы к повару, начал с ним скандалить, мол, он варит невкусный борщ. А на самом деле повар настоящий мастер. Я вот уже попробовал, это просто превосходно. Наша мама не готовит такой борщ знаешь, почему? Потому, что ты маленькая не хотела есть помидоры и томат, и томатный сок, и свеклу, но сейчас же ты уже выросла, тебе пять с половиной лет, – Антон говорил почти строго, не давая Лейле вставить даже слово.
Лейла посмотрела на Маршу и сказала:
– Я знаю, почему ты любишь грибной супчик, потому что ты белочка и покупаешь конфеты с орешками.
Взрослые закивали, заулыбались, оценив, как девочка вышла из положения. Лейла между тем зажмурила глаза и отправила в рот пол-ложки бульона из борща. Так она проделала три раза, потом открыла глаза и посмотрела на притихших родителей, которые сами не ели, ждали ее реакцию.
– Все, больше не могу, наелась!
Саша вздохнула, жестом показала, чтобы не обращали не нее внимание. И завела отвлеченную тему. Друзья, не торопясь, под разговорчики, ели горячий, наваристый, действительно прекрасный борщ. Хлеб был мягкий и пружинистый, не крошился, а вкусно кусался и хрустел поджаристой корочкой.
Девушка-официантка приехала с пустой двухъярусной тележкой забрать свободные мисочки. Увидев недоеденную порцию Лейлы, она посетовала:
– Ну что ты, малышка, такой борщ не стала кушать, не понравился? Надо было тебе супчику предложить, грибного протертого.
Лейла быстро перевела взгляд на Маршу, затем поторопилась уверить девушку:
– Нет, что вы, борщ понравился, вы так повару и передайте, пусть он только не расстраивается!
Девушка, уточнила, кто какое второе будет. Лейла выбрала картофельное пюре с сосиской и соленым огурчиком. Взрослые захотели рыбу, запеченную под овощами.
С Лейлой больше проблем не возникло, она ела знакомую и любимую еду, потом клюквенный морс с майским кексом.
– Наверное, кекс не майский, а мартовский, сейчас же март…
– Нет уж, деточка, не путай с мартовским котом, – вступил в разговор Бархин,
Антон пытался подать ему сигнал, но было поздно, Лейла уже открыла рот, чтобы спросить:
– Дядя Женя, а почему…
– Бархин вдруг закашлялся и выскочил из-за стола. Лейла перевела взгляд на Сашу:
– Мама, а почему кот мартовский?
– Ну, мартовский, это такой кот, у которого в марте шубка линяет. Он некрасивый, ему обидно, и он кричит, плачет, ждет, чтобы пожалели.
– Надо будет поискать мартовского кота, может быть, удастся пожалеть его. Я ему даже кусочек сосиски заберу.
– Лейла тут ничего на вынос нельзя, это неприлично, нас запозорят, – объяснял Антон, – ешь давай сама!
В общем, обед провели весело. Решили спать больше не ложиться, но на каток сразу после еды идти было не полезно, поэтому все вместе придумали прогуляться и внимательно рассмотреть главный корпус, который разрабатывали в «Гражданпроекте». Антон в роли исполнителя и автора реконструкции хотел удостовериться, все ли построили как надо. Он провел экскурсию, дополняя рассказ всякими забавными случаями из жизни проектировщиков.
– Антон, а это твоя идея сделать фасад в фахверковом стиле? – спросила Марша.
– Каюсь, моя. Немного удивительно мне было, что у нас такой прием не используют. Это же довольно простой способ отделки. Вот решил попробовать так выполнить утепление фасада. Самое смешное, что все согласились. И построили. Но теперь я не стал бы это делать.
– А почему, мне, кажется, хорошо получилось.
– Просто всему свое время и место. А время и место для этой архитектуры не сейчас и не здесь. Сейчас мы должны строить и проектировать по-новому и по-нашему, а средневековая Европа здесь ни при чем.
– Европа-то здесь ни при чем, но смотрится нормально. Тут лес, снег, прямо заграничный курорт. Думаю, хозяева обрадовались такому решению и подобной аналогии.
– Не знаю, кто тут хозяин, скоро везде появятся свои хозяева, вот раздадут нам по кусочку родины, и мы сразу разбогатеем.
– Да, точно, ведь еще ваучеры надо будет куда-то вложить, а если не вкладывать, что с ними делать?
– Наверное, можно будет скупать и приобретать вот такие санатории-профилактории.
– Мама, а что такое….
– Бежим, спасайся, кто может, – закричал Бархин, не дав Лейле договорить.
– Все, сдает наш крестный отец! Не выдерживает проверку. А попробовал бы так круглые сутки. Кстати, как же вы без нас справлялись с Лейлой? – обратился к Марше Антон.
– Так и справлялись, отвечали на поставленные вопросы, но это совсем не напрягало. Все хорошо, не волнуйся, она чудесная девочка!
Около катка образовалась небольшая очередь.
– Главное для Лейлы взять коньки, только бы ее размер присутствовал, – с мольбой пожелал Антон, – иначе она нам житья не даст.
Нашлись коньки для Лейлы и для всех остальных. Но Саша неожиданно отказалась, сославшись на то, что не умеет ездить на коньках, а учиться у нее сейчас сил не хватит.
Марша каталась довольно прилично, знала, как выполнять беговые шаги, двигаться задом наперед и даже сделала пистолетик. Марша занималась в секции фигурного катания совсем в детстве, с пяти до десяти лет. Она не забыла азов, держалась уверенно и объясняла Лейле все подробно и по делу. Антон поездил с Женькой наперегонки, потом присоединился к ним, стал помогать Марше на практике учить Лейлу скользить и не цепляться зубцами, а Бархин поехал развлекать Сашу. Через некоторое время они уже хохотали, находясь по разные стороны бортика.
Лейла, при помощи взрослых, сделала ласточку с согнутой ногой, или пистолетик наоборот. Потом попыталась самостоятельно докатить до Саши и Бархина.
Антон предложил Марше проехаться в паре. Они скрестили руки, как в танце маленьких лебедей, и тихо двинулись по кругу.
– Хорошо у них получается! Правда, Жень!
– Да обычно, они же тодесов не крутят, катят себе и катят, вот если бы ты коньки взяла, мы бы так же могли попробовать. Я бы даже поддержку с тобой сделал.
– Да ладно, Жень, какую поддержку, еще уронил бы вдруг, поломал мне что-нибудь.
– Давай выходи, становись на мои коньки, я тебя повезу.
– Нет, ты что, я боюсь!
– Мам, соглашайся. Поедем все втроем!
Саша вышла на лед, мягкими сапожками встала на ботинки Бархина. Он обхватил ее за талию, и они, в сопровождении Лейлы, как-то по-инвалидски заскользили вдоль бортика. Саша все время сползала с ног Бархина, это кончилось тем, что он просто поднял ее на руки и довольно уверенно покатил вперед. В таком виде их и застали Антон с Маршей.
– Понятно, почему она не взяла коньки! – с улыбкой пояснил Марше Антон, – поеду, отберу жену!
Он, действительно, поехал разбираться с Бархиным. Они втроем немного подурачились, потом Бархин подъехал к Марше, а Антон повез Сашу на своих ботинках. Кстати, это у него получалось лучше, чем у Женьки, но сделать «поддержку» с Сашей на руках он все-таки не рискнул. Бархин встал в пару с Маршей, он взял ее, как положено, за правую руку и за талию. Они быстро поехали по катку, как заправские фигуристы.
У Лейлы уже подкашивались ноги, она отталкивалась, потом плюхалась на коленки и так продолжала скольжение. Но терпела, не просилась в корпус. Они были на катке до темноты. Уже включили прожектора и громкую активную музыку. На лед вышли спортивного телосложения парни и девушки.
Когда Лейле сняли коньки, она закричала:
– Как удобно ходить в сапожках! Как мягко!
Все остальные тоже это почувствовали. Решили немного полежать перед ужином в ресторане и принять душ.
– Представляю, как завтра тело будет болеть! Чувствую, что нам в сауну придется с утра идти, на лыжах мы не сможем кататься.
– Сможем, сможем! Просто нужно хорошо отдохнуть и подкрепиться.
Ресторан находился в отдельном корпусе, расположенном недалеко от главного. Назывался он, как водится, «Лесная сказка». Распластанное одноэтажное сооружение из деревянного бруса с накрытой летней террасой. Зимой она пустовала, но была празднично освещена и расчищена от снега. Бархин предположил, что здесь проходят танцы на свежем воздухе.
Они прошли внутрь, где оказалось довольно уютно, пахло печеной картошкой и еще чем-то таким приманивающим, кажется, шашлыком и приправами.
– Какая-то пища в ресторане простецкая, – сделал заключение Бархин.
– Да здорово! Мы же на природе! Давайте шашлык закажем. Или люля-кебаб, – предложила Саша.
Официант на самом деле предоставил разнообразное меню, но все уже настроились взять запеченный картофель и шашлык. Саша уговорила Лейлу съесть с ней люля-кебаб. Друзья заказали немного водочки на всех, которую доставили в прозрачном круглом графинчике, а Лейле высокий стакан апельсинового сока. К мясу подали сногсшибательный соус из помидоров и болгарского перца, показалось, что именно соус удался поварам лучше всего. Антон угостил Лейлу кусочком шашлыка, но он оказался для ее зубов слегка жестковат. «Как Саша умеет все продумать и предусмотреть касательно Лейлы и составить дочери компанию, чтобы не обидеть, – Антон закомплексовал из-за вечных придирок Бархина, – адвокат, тоже мне, теперь жить спокойно не могу, анализирую, видишь ли!».
В ресторане звучала музыка, она была довольно разнообразная. Антон и Женька отметили: тот, кто подбирал ее, несомненно, гурман и знаток. Когда ждали официанта заказать чай и десерт, заиграла песня «Отель «Калифорния», группы Игглз. Бархин прямо поменялся в лице, встал и пригласил Сашу танцевать. Саша сразу согласилась. Лейла подтолкнула Антона:
– Папа, ты с Маршей потанцуй, я посижу тихенько.
– Пошли, Марша, раз детка нас отпускает!
Марша медлила, но все-таки не отказалась. Она помнила, как танцевала с Антоном в своем открытом платье на новогоднем вечере и насколько двусмысленно это выглядело со стороны. На сей раз все они были в джинсах и свитерах, упакованные под горло, поэтому согласилась.
– Я знаю, почему Женька так встрепенулся, это их песня, они же дружили, когда мы в институте учились, а «Отель «Калифорния» была самой длинной медленной композицией на танцах в колхозе, куда мы на картошку ездили. Видать, всколыхнулось.
– Антон, а ты так просто об этом говоришь. Ты не ревнуешь Сашу?
– Не ревную почему-то, даже не знаю, как это объяснить. Бархин мой друг. Настоящий. Он не скрывал своих чувств к Саше. Ничего не делал исподтишка, не стал со мной бороться за ее расположение. Даже устранился, дал возможность ей выбирать. Я никогда этого не забуду. Женька поступил невероятно достойно, по-мужски, он ради нее на все готов. Я это знаю.
– Я думала, нельзя руководить таким чувством, как ревность. Она или человеку дана, или нет.
– Наверное, так, хотя ведь есть еще голова и мозги, их никуда не денешь. А может быть, я и впрямь не ревнивый, лишен этого напрочь. Марша, а ты ревнивая?
– Мне кажется, да! – ответила она и засмеялась, – я тоже люблю танцевать под эту песню «Игглз», а других их песен даже и не знаю.
– И я люблю под нее танцевать, есть у них еще песни, но они не пользуются в нашей стране такой популярностью, – Антон смотрел Марше в глаза сверху вниз своим глубоким, бесконечным взглядом.
Песня кончилась. Саша, Бархин и Лейла уже весело болтали за столом, Антон тут же включился в беседу, они о чем-то вместе вспоминали, перебивая друг друга, смеялись. Марша отстраненно наблюдала за ними, проживая снова танец с Антоном, и думала, ведь она ничего для него не значит. Марша не могла вспомнить ни одного случая, когда бы Антон дал понять, что относится к ней как-то по-особому. Только взгляд, несколько раз этот проникающий внутрь взгляд. Какой-то человеческий лазер, от которого невозможно увернуться.
– Марша, пойдем с тобой посмотрим рыбок! – Лейла потянула Маршу за рукав, и та охотно покинула компанию. Они с девочкой долго и с интересом рассматривали диковинных рыб в очень большом, просто огромном аквариуме.
– Тебе нравятся рыбки, Лейла?
– Да, нравятся. А знаешь, – Лейла засмеялась, – я сначала думала, что аквариум – это музыка. Мама всегда говорит:
– Антон, ну включи аквариум!
– «Аквариум», Гребенщикова?
– Да, Бищекова.
– Тебе нравится эта музыка?
– Нравится, особенно про самолет: «Не плачь, Маша, я здесь…».
Марша присела возле Лейлы и обняла ее:
– Ты знаешь, а ведь это моя любимая песня. Она называется: «Дубровский».
После ужина решили разойтись по комнатам, потому что сил на новые подвиги просто не было. Лейла напросилась в гости к Антону «посмотреть их квартиру». В общем, она осталась довольна. Оценила журнальный столик, пообещала назавтра прийти к ним порисовать и быстренько отправилась в свой женский двухкомнатный номер. Антон выглянул в коридор, провожая ее взглядом до тех пор, пока Лейла не открыла свою дверь и не помахала ему. Он остался доволен собой, потому что знал, Саша сделала бы все именно так.
Заняться было нечем. Они легли на кровати, прислушиваясь к ощущениям, которые возникали в усталых от непривычных нагрузок мышцах. Спать не хотелось, до ночи еще далеко.
– Странное у меня чувство, будто я не женат и мы приехали на турбазу в каникулы с однокурсницами, – вдруг сказал Антон.
– Знаешь, и у меня такое ощущение, – вторил ему Бархин, – иначе чего ради мы с тобой в одном номере оказались?
– Да, в студенческие годы рюмкой водки не обошлись бы. Стареем. Кстати, я бы еще выпил. Так хорошо, работать не надо, отдыхаем в окружении писаных красавиц! Можно, наконец, расслабиться.
– Усё есть, шеф!
– Как, Женька, ты что-то привез с собой?
– Да вот прихватил малехо.
Женька полез в сумку, вытащил плоскую бутылочку коньяку и пару мандаринов.
– Закуски, правда, нет, вот два плода, случайно выкатились из пакета, когда я его девчонкам отдавал.
– Армянский. Откуда у тебя все эти дефициты. Страна алкоголь по талонам покупает, а у него армянский коньяк не переводится.
– Ну, во-первых, переводится, а во вторых, он тоже по талонам, шучу, подарили на Новый год. Я этот сосуд не то, чтобы приберег, просто его по объему немного. На большую компанию, какие у нас были в последнее время, он не сгодился, а мы с тобой тет-а-тет давно не беседовали.
– И в том не только моя вина.
– Да какая разница, чья, главное, что не встречались, не слушали музычку, не разговаривали по душам. Наливать вот тоже не во что. Давай в чашечки кофейные. Будет у нас конспирация на случай облавы.
– Ну, это если только Лейла нагрянет. Думаю, девчонки уже в люле, лежат и беседуют или телевизор смотрят.
Друзья разлили по полчашечки и неспешно выпили.
– Хорошая вещь! А с апельсинчиком не знаю, насколько это правильно, но вкусно.
– Правильно так, как вкусно, я так думаю, – с грузинским акцентом проговорил Бархин и налил следующую порцию, – Саша, наверное, думает, что я тебя спаиваю с целью устранения конкуренции.
– А может, она права, ты что задумал, подлец! – Антон сделал злостное лицо и повалил Женьку на кровать. Они недолго боролись, потом снова чокнулись, и произнесли тост за «сбычу мечт».
– А вдруг мы загадаем одно и то же, тогда чья возьмет?
– Возьмет того, у того грехов меньше.
– И…?
– У меня.
– Чего это?
– Потому что ты ловелас, Маршу домогаешься!
– Кто бы говорил, ты там у нее неделю ошивался, чуть ли не до ночи.
– Ну и что, я, между прочим, свободен. И она свободна. А ты успешно женат на лучшей девушке всех времен и народов.
– Слушай, а вот Марша, почему она одна. Ей уже двадцать девять скоро. И такая девушка не замужем, без детей. Куда мужики смотрят?
– Да я сам в общих чертах, от родителей, знаю ее историю. Она лет с шестнадцати встречалась с одним парнем, вернее не то, чтобы встречалась, они вместе жили. У них все хорошо складывалось, любовь-морковь, он бывший спортсмен, одновременно кто-то типа фарцовщика, предпринимателя по-теперешнему, деньги водились. Она поэтому и не работала, нужды не было, все училась. Потом вроде переехали в Белгород, там он открыл свое дело, то ли сам, то ли с дружбанами. И влетели они, может, поперек дороги кому встали, но арестовали его и в предварилку. Все имущество описали. Точно я так и не знаю, в чем хотели обвинить, но потом оправдали, выпустили и никакого срока не дали. Вот даром полгода просидел человек в тюрьме. Жалко товарища, думаю, с негодяем она не стала бы жить. Я его видел, он сюда приезжал. Ты чего вытаращился, приезжал, вообще-то парень такой, спортивный, высокий, обращает на себя внимание, ей под стать внешне. Что там между ними случилось, точно не знаю. Мама рассказывала, что когда его посадили, она ребенка ждала, и от стресса роды начались раньше времени, а потом вскоре мальчик умер, она это очень тяжело перенесла, решила вернуться к родителям, а с ним порвать связь. Наверное, винила его в смерти ребенка. Думаю, он уговаривал ее возобновить отношения, а она, стало быть, не согласилась. Что-то ее тут держит.
– Ничего себе, Женька, я даже не представлял, что у нее такая трагическая судьба.
– Да судьба, может, и не трагическая. Они хорошо жили долгое время, все от этого недоразумения с арестом. Не посадили бы его тогда, смотришь, все по-другому могло повернуться. Бывает, до счастья рукой подать, а не получается. Вот она решила круто свою жизнь поменять, ее ко мне отправили на перевоспитание. Теперь я думаю, это было не случайно. Вполне возможно, что мои родители хотели таким образом нас заново познакомить. Но не сложилось. Хотя на какое-то мгновение мне показалось, что это могло бы случиться. Если бы она в ту минуту сделала шаг навстречу. Но момент упущен. И сейчас я не жалею. Мы с ней друзья, и я этим дорожу. А если бы мы попробовали сблизиться, наверное, все равно ничего бы не вышло, но нынешние отношения были бы невозможны.
– Вот так история! И что теперь делать?
– Ну не знаю, ей решать. Она сама свою жизнь живет. Вот греется возле нас. Глядишь, и получится из нее классный архитектор, о чем она так мечтает, все задатки для этого есть. Время упущено, женский век мал, ей ведь еще семью заводить, детей, а это скажется на работе, будь она неладна. Такими вещами, как профессия, надо заниматься в ранней молодости, завоевывать авторитет, нарабатывать опыт. Хотя она сильный человек, не то, что я, к примеру. Мог бы постараться и вернуться в архитектуру, но прикладывать усилия лень. Все уже идет по накатанной, как бы само собой. Любви хочется, а не архитектуры, хотя это где-то совсем близко.
Продолжение(глава35)http://www.proza.ru/2013/02/01/1142