ВОВ - С Фрицем в карты - 6

Нина Арту
 Фото Ани Корниловой - 1942 год

 
С ФРИЦЕМ В КАРТЫ
(В оккупированном Харькове - Харьковский котёл)



  Аня возвращалась от госпиталя, неся полную сумку записок, подобранных с земли от солдат военнопленных, в которых раненые просили принести что-нибудь поесть. Пошло уже время «комендантского часа». Встречаться с немецким патрулём опасно, могли избить или убить. Поэтому шла крадучись, прячась за кустарником, столбом, деревом, или, замирая, прижималась к ограде. У своего дома слышит: «Маты, Маты, не бось, - Гитлер капут, капут!»

 
  Пригляделась, видит солдата – юношу, почти мальчика, стоит, прижавшись к стене. Сам беленький, худенький, глаза испуганные, руки поднял вверх. И снова повторяет: «Гитлер капут! - Осторожно опускает одну руку, стучит себя в грудь и невнятно просит, - Плен, плен - моя хочет».
Аня его за руку и скорее в дом.


  В 1943 году немецкие солдаты начали понимать, что совершают преступление перед мирными жителями других стран. Быстрой победы не получилось, богатства не прибавилось, кроме больших потерь. И зачем им, честным труженикам, чужая земля, смерть ни в чём неповинных людей; и своей жизни не хотелось терять, поэтому частенько сдавались в плен.


  Немного сваренного супчика с перетёртым зерном оставалось на ужин. Большую часть налила Фрицу, так он себя назвал, остатки себе; похлебали с удовольствием, попили горячего чая с листочками смородины и мяты.


  ДомА, квартиры часто проверялись. За укрывательство и предательство грозил расстрел. Ане и страшно, и жалко одновременно. Спрятала немца в подполье. Нашла у знакомых железную кровать. С Олесей и Ирой спустили вниз, стол туда же, поставили керосиновую лампу. Фриц помогал, всё время улыбался и забавно повторял: "Корошо, осчень корошо!"


  Этой ночью играли в карты, в «подкидного дурака». Фрица обучали премудростям игры. Он слушал и всё время поглядывал на пятнадцатилетнюю соседку Олесю. Та, хлопая ресницами, прыскала от смеха в ладонь.


  В дверь дома постучали. Вмиг потушили свет. Аня велела тихо сидеть. Вылезла из подпола и прикрыла ковриком.


  Надела бабушкин халат поверх своего приличного платья, подвязала платок, чтобы своей красотой, молодостью не привлекать немцев. Ей тогда было двадцать шесть лет. Муж погиб на фронте в сорок первом. Аня говорила, что от горя состарилась на пять лет. И теперь, в халатике с платочком выглядела на много старше своих лет. От страха сердце забилось, как птичка в руках.


Стук усилился. Немецкая речь.
- Кто там? – спросила она.
- Аня, у тебя нет немецкого солдата?  Со мной два патруля ищут беглеца.
- Что спрашиваешь? Нет, не знаю…,- испуганным голосом заговорила Аня.
- Я знаю, что у тебя нет. Ладно, не открывай двери.
- Мария, сестрёнка, а ты здесь причём? Ночь на дворе. Ты...с немцами...
- Идёт облава, всех проверяют, я согласилась помочь в общении с людьми и чтоб тебя не напугать…
- Я поняла. Спасибо, Маняша!
Мария сказала несколько слов по-немецки и увела непрошеных гостей.


  Аня убрала половичок и открыла крышку.
- Зажигайте лампу. Сестрёнка меня спасла. Похоже, она предчувствовала, что сбежавший у меня, опасалась за мою жизнь и вызвалась быть переводчиком.
 

  Немецкий язык Маша знала в объёме школьной программы, ходовыми фразами легко пользовалась. Мария, как старшая, заменила младшей сестрёнке маму, ушедшую из жизни, когда Ане было 9 лет. С тех пор заботилась, считая сестрёнку маленькой.
 

  Поговорили немного, играть в карты никто больше не хотел. Соседки осторожно вышли во двор и через дыры в оградах разошлись по домам.

  Фриц поднялся наверх и уснул на диване, предложенном хозяйкой.


  У Ани не прошёл ещё страх, но нотки тепла от поступка Марии потихоньку вытесняли беспокойство… Она разобрала постель в другой комнате, но уснуть не могла. Достала записки из сумки и стала читать...

                ivanova_nina37@mail.ru