* * *
В 1959 году проходила всесоюзная перепись населения. Это была первая перепись в Латвии после Второй мировой войны. В Даугавпилсе была проведена большая подготовительная работа, в которой участвовали статистические работники. Их называли «счетчики», и они должны были в течение восьми дней опрашивать по 700-800 человек.
Счетчики обходили дома своих участков и заполняли переписные листы, куда вносили данные городских жителей по 15 пунктам: возраст, пол, образование, родственное отношение к главе семьи, брачное состояние, источник средств существования и общественная группа.
Граждане опрашивались по месту жительства, при заполнении переписного листа счетчик не имел права требовать никаких документов. В инструкции у него было строго прописано, что «все лица, за исключением малолетних детей, тяжелобольных и временно отсутствующих, обязаны давать все сведения лично и неукоснительно, так того требует государство».
В январе 1959 года, когда было достаточно холодно, в дверь квартиры сестер Ананич раздался звонок. Дверь открыла Янина, потому что Мария беседовала с пастором Эгилсом, который зашел в гости на чашечку чая. Они седели за круглым столом в большой комнате, когда их беседу прервал этот пронзительный звонок. В квартиру вошел счетчик первого переписного отдела и, не разуваясь, в заснеженных сапогах прошел в комнату.
— Разрешите представиться — И. Варламов, счетчик по переписи населения.
Мария внимательно осмотрела мужчину и подала ему стул. Затем принялась заваривать чай из неостывшего заварного чайничка, где лежали травы, собранные ею этим летом.
— Я буду задавать вам вопросы, которые строго прописаны у меня в инструкции, а вы мне на них отвечайте. И так начнем с вашего мужа? — счетчик поднял глаза на пастора Эгилса.
— Простите, — сказала Мария, густо покраснев, ее руки стали мелко дрожать, и капли чая попали на скатерть, — пастор Эгилс не муж мне, он у меня в гостях.
— Хм, — поправил очки Варламов, — в гостях значит и не муж, но все равно подлежит переписи. А раз уж он здесь, значит и его перепишем.
Все знали, что священники не имеют права жениться, так как соблюдают строгий целибат и безбрачие, но назвал его мужем Варламов нарочно, делая акцент, что молодой пастор находится в гостях у незамужней женщины и пьет с ней чай. Таким образом, была брошена тень на отношения местного духовника, в то время, когда каждый второй советский гражданин уже давно не верил в Бога, и лишний раз пытался обличить религию, найдя в ней слабое место.
Пастор Эгилс не пропустил это мимо ушей, но сидел с суровым видом. Он размышлял, внимательно наблюдая за Варламовым, который принял чашку из рук Марии и, вынув листы из портфеля, поставив тот возле стула.
Когда только началась перепись населения, обход всех домов с целью проверки, должен был выявить тех, кто сознательно избегал счетчиков. Горожане боялись, что перепись связана с налоговым обложением или режимом прописки, а потому прятались. Но позже в «Красном знамени» вышла статья, где было написано: «Сведения, записанные в переписные листы со слов каждого опрашиваемого, разглашению не подлежат». Тем самым государство успокаивало людей.
— И так, начнем с вас, — Варламов посмотрел на Марию, — ваша фамилия, имя отчество, год рождения, семейное положение мы уже выяснили, доходы, состоите ли в какой-нибудь организации?
— Мария Ананич, 1930 года рождения, не замужем, детей нет, работаю на швейной фабрике. Состою в Католической вере, посещаю Костел Пресвятой Девы Марии.
Варламов нахмурился. Он был советским человеком, очень любившем свою родину. Заметив, что пастор сузил глаза, он принялся быстро что-то записывать мелким, но аккуратным почерком.
— Теперь попрошу вас предоставить сведения о себе, - после посмотрев на Янину.
— Янина Ананич, 1935 года рождения, не замужем, детей нет. Временно не работаю. Состою в Католической вере, посещаю Костел Пресвятой Девы Марии, — отчеканила Янина.
— Что это вы такие красивые молодые женщины и до сих пор ни одна, ни вторая не замужем? — попытался поддеть их Варламов, и, не дав им что-либо ответить, сразу выпалил следующий вопрос, которого они боялись больше всего. — В этой квартире вы только вдвоем проживаете, или есть еще прописанные члены семьи?
Янина побледнела, а Мария, чтобы скрыть сильное волнение опустила руки под стол.
— Хотите еще чаю? — спросила она Варламова, резко встав.
И пока она возилась на кухне, он строчил что-то в свои листки.
То, что пытались скрыть сестры, было для них семейной тайной, которая мучала их совесть вот уже два года. Их маленькие сестренки Валия и Лайма тоже были прописаны в этой квартире. Девочек пришлось определить в школу-интернат, так как после смерти матери денег на содержание сестер совершенно не было. В Интернате было трехразовое питание, обучение и кое-какое жилье. Мария старалась забирать девочек на выходные как можно чаще, и это получалось у нее 1 раз в месяц. Этот день они чаще всего проводили в Храме.
Сестрам было очень стыдно, что они живут в городской квартире, когда как их сестренки находятся в Интернате. В их семейную тайну был посвящен пастор Эгилс, и, поняв, что дело принимает серьезный оборот, он решил помочь Марии и Янине выкрутиться из положения.
— Я надеюсь очередь дошла до меня? —спросил пастор.
Варламов только и ждал когда вступит в полемику со святым отцом, так как давно приберег аргументы спора, а потому, довольно ухмыльнувшись, проговорил с радостью в голосе:
— Фамилия, имя, возраст, доходы.
— Эгилс Зварыня, 1930 года рождения, пастор, живу на пожертвования от Храма Пресвятой Девы Марии.
— Ага, и какие у вас простите пожертвования выходят, например, в месяц? — хитро сощурил глаза Варламов.
— Я вам сейчас расскажу 10 заповедей, а вы подумаете, сколько можно за это дать пожертвований, вы же у нас счетчик, — улыбнулся ему в ответ Эгилс и, как ни в чем не бывало, продолжил, — заповедь первая: да не будет у тебя других богов, кроме Меня. Мы должны превыше всего уважать, любить Бога и уповать на Него во всем. Не произноси имени Господа, Бога твоего напрасно. Мы должны бояться Бога и любить Его так, чтобы не проклинать, не клясться, не колдовать, не лгать и не обманывать именем Его, но призывать Его имя во всякой нужде, молиться Ему, благодарить и прославлять Его. Помни день субботний, чтобы святить его.
— Что это значит? — Варламов нахмурил лоб.
— Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не пренебрегать проповедью и Словом Божьим, но свято чтить его, охотно слушать и познавать, — продолжил пастор, — почитай отца твоего и мать твою, да будет тебе благо и долголетен будешь на земле. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не презирать и не гневить своих родителей и господ, но почитать их, служить и повиноваться им, любить их и дорожить ими. Не убивай. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не причинять страданий и вреда ближнему своему, но помогать ему и заботиться о нём во всех его нуждах. Не прелюбодействуй. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы в мыслях, словах и делах быть чистыми и целомудренными, и чтобы каждый из нас любил и почитал своего супруга. Не укради. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не отбирать у ближнего своего денег, или имущества его, и не присваивать себе чужого путём нечестной торговли, или мошенничества. Но нам следует помогать ближнему своему в сохранении и преумножении его имущества и средств существования. Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не говорить неправды о ближнем своем, не предавать его, не клеветать на него и не распространять о нём худой молвы, но защищать его, говорить о нём только хорошее и стараться всё обратить к лучшему. Не пожелай дома ближнего твоего. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не посягать коварно на наследство, или дом ближнего своего и не присваивать их себе, прикрываясь законом, или правом, но служить ближнему, способствуя сохранению его собственности. Не пожелай жены ближнего твоего, ни раба, ни рабы его, ни скота его, ничего из того, что есть у него. Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы не совращать, не присваивать и не отчуждать от ближнего своего его жену, прислугу, или скот, но побуждать их к тому, чтобы они оставались на своих местах и исполняли свои обязанности.
— Целая проповедь получилась у вас, пастор Эгилс, — сказал Варламов, — однако может ли советский человек вообще думать и размышлять о Боге, когда ему нужно обустраивать собственную жизнь?
— А почему он не может, по-вашему, обустраивать ее с этими 10 заповедями?
— Нам тяжело, наше государство уже давно перестало верить кому-то кроме собственных сил.
— Никогда вы не будете счастливы в своем государстве, как бы не строили его, — сказал с горечью в голосе Эгилс.
— Это почему? Вы думаете, нам не хватит энтузиазма? Эх, какую страну построим!
— Дело не в энтузиазме…
— А в чем?
— В том, что любви у вас нет.
— Как любви, а она зачем? Любовь она должна же быть только между супругами и влюбленными парочками.
— Да что вы знаете о любви вообще? — пастор открыл Евангелие.
— Все эти заповеди соблюсти невозможно! — повысил голос счетчик. — Тогда нам просто нужно не иметь тело, а быть, извините, обнаженным духом! Это как устав в Армии, который соблюсти невозможно, его можно лишь придерживаться. Так и ваших заповедей, можно лишь придержаться, но не соблюсти.
Эгилс начал читать:
34 А фарисеи, услышавши, что Он привел саддукеев в молчание, собрались вместе.
35 И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:
36 Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе?
37 Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим, и всею душой твоею, и всем разумением твоим»:
38 сия есть первая и наибольшая заповедь;
39 вторая же подобна ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя».
40 На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
Варламов завис, глубоко погрузившись в себя. Он не ожидал получить глубокую философию от цитат Писания. На глазах всех свершалось чудо, душа стала оживать, когда как тело в тот же момент вспотело и раскраснелось.
Неожиданно встав, счетчик сложил все бумажки в портфель и, выйдя из-за стола, медленно направился к двери. Затем у самого порога остановился и обернулся:
— Эти ваши заповеди слишком религиозны для такого грешника как я.
* * *
Результаты переписи по состоянию на 15 января 1959 года показали: в Даугавпилсе 65 459 жителей, из них русских – 55,9%, латышей – 37,2%, белорусов – 5,6%, евреев – 3,4%.
Статистический работник запомнил те две заповеди, и теперь часто ими оперировал. Когда его спрашивали, почему он ссылается на Писания, имея такую собачью работу, он отвечал: «Я всего лишь выполняю свой долг».
Фото (из Архива): Счетчик переписывает семью слесаря завода «Электроинструмент».
Другие рассказы из этой серии: http://www.proza.ru/2015/10/09/743