«Войск, предназначенных для обеспечения безопасности завоёванных восточных областей, при большой протяжённости этих пространств, хватит только в том случае, если любое сопротивление будет подавлено не путем юридического наказания виновных, а когда оккупационные власти наведут такой страх, который подавит в населении чувство протеста».
Адольф Гитлер, 23 июля 1941 года.
Но чувство протеста у советского населения подавить не удалось. На всей территории, занятой немецкими войсками, развернулась беспощадная партизанская война.
Уходила в партизаны и Ольга Алексеевна Егорова, в девичестве Баран. Когда началась война, ей было всего 14 лет. Сирота, она жила со старшей сестрой в Белоруссии в большом селе Люденевичи Полесской области. Село находилось на большой дороге, а до старой польской границы было всего 17 километров. Поэтому война пришла сюда очень быстро. Сначала отступающие советские войска:
- Они говорили: скоро к вам придут немцы, прячьте всё – они глазастые и всё забирают. Люди всё, что могли, перепрятали, закопали.
А на следующее утро за селом начался бой. Жители, которые от греха подальше вывели туда свою скотину, оказались почти в самом центре небольшого сражения. Не пугало это только детей:
- Как только пулемётный огонь, мы все прячемся в землянки, а как взрывы, мы выбираемся из землянок и смотрим. Ну, дети. Слава богу, никого не убило. Только одного мужика в селе ранило.
Бой завершился быстро, и уже менее, чем через час, в село входили немцы. Они были уверены, что победить эту, по их мнению, полуобразованную, азиатскую страну им не составит труда:
- Они въезжали на мотоциклах, на велосипедах, без маек, в трусах, как на пляж. Чудо, прям. Смеялись. Видели: мы стоим, но не подходили.
Уже в первый день всех жителей согнали в конюшню. Заперли и выставили пулемёты. По всей видимости, просто для устрашения, показать, кто теперь здесь хозяин, потому что к вечеру пленников отпустили. Начиналась жизнь в оккупации:
- Село у нас большое, добротное. Они, который дом понравится, тот и занимали, а жителей выгоняли. Но безобразий сильных не было. Как при русских сдавали налоги, так и при немцах. И они сказали: будете на нас работать. Работали сначала на железной дороге, таскали рельсы и шпалы. Мы подчинялись. Они и относились соответственно. Если кто не подчинялся, нашлёпают. У нас ведь как: можно посмеяться, поговорить. А у них нет. 50 минут работаешь, 10 – отдых. От темна до темна работали.
А отряды партизан уже действовали. С первых дней оккупации. Оля стала партизанской связной, но только спустя два года, когда повзрослела. Она передавала сведения о движении немецких войск, расклеивала листовки. Смерть всегда ходила рядом. Оккупанты повыжигали соседние сёла, выследили и расстреляли шестерых партизанских связных, после одной из диверсий добрались и до жителей Люденевичей: собрали всех мужчин, вывезли в лес, а расстреляли для острастки только 20 евреев. Оле страшно. Она до сих пор не может об этом вспоминать без слёз. Тяжело. В 43-м она ушла в отряд, спасаясь от ареста:
- Однажды вечером прислали бумажечку со всеми нашими фамилиями. И вот тогда двоюродный брат Николай сказал, что нужно уходить, и мы ушли в партизанский отряд.
Отряд был небольшой – человек 30. Оля – самая молодая. Её направили в лесную деревушку, где ещё не знали, что такое оккупация, в помощь к женщине, которая пекла для партизан хлеб:
- 2 раза в день: утром и вечером. Месяц-полтора я там пробыла. Дежа (квашня) большая. Двумя руками приходилось месить тесто, руки обтёрлись и начали нарывать.
И тогда на помощь прислали ещё одну женщину. Она была женой бывшего власовца:
- Её муж говорил, что граница рядом, и он не хочет идти дальше.
Партизаны ему поверили, и потом оказалось, что зря. Накануне одной операции по уничтожению немецкой колонны он отпросился навестить свою жену и вместе с ней сбежал к немцам:
- Он пришёл с вечера. А у меня температура была, меня трясёт, мне холодно. Хозяйка устала и заснула, а мне не спится. Слышу, как они с женой вышли, шептали-шептали и вышли. И их долго нет. Я бужу: «Тётя Лена, а квартиранты-то ушли».
Эту ночную дорогу в отряд Оля вспоминала потом не раз:
- Мы бегом-бегом в отряд. Я очень много раньше бегала, но так – ни до, ни после. Мы не останавливались Если уставали, шли быстрым шагом. Отдохнём и опять бегом. И мы успели. Партизаны уже все были одеты. Мы им и рассказали о предательстве.
Пришлось срываться с обжитого места. Каратели в ту «хлебную» деревню пришли на следующий день, но уже никого не застали: жители тоже попрятались в лесах. Немцам только и осталось, что сжечь все дома.
А отряд потом ещё несколько раз переезжал с места на место. Немцы не дремали и иногда перехватывали партизанских связных. Во время одного из ночных переходов отряду нужно было пересечь железнодорожное полотно. Это было опасно: немецкие посты находились в нескольких десятках метрах. Но всё прошло на удивление спокойно:
- Там немецкие бункера были через каждые 500 метров. Мы туда поехали. Доехали. Мы перешли бегом, и лошади переехали. И хоть бы один выстрел. Они, мне кажется, просто побоялись стрелять.
Олю на боевые задания не посылали. Её прикрепили к кухне. Дело не опасное, но кропотливое: только картошки по 10 вёдер в день надо было начистить. Однако за своих переживала не меньше других. Жалела тех, кто не возвращался с задания:
- Пошли за солью. Со связными договорились. А вместо связных пришли немцы. Из семерых пятеро погибло.
Незадолго до прихода советских войск весь отряд переболел тифом. Из медикаментов, кроме йода, стрептоцида, ваты и бинтов, ничего больше не было. Лечились клюквой. И – помогло. Никто не умер. Только одного партизана пришлось отправить в госпиталь.
После того, как прогнали немцев, Оля стала работать телефонисткой в НКВД. О каких-то женихах думать было и нечего. Уж слишком скромно девушка одевалась:
- Нечего было надеть. Юбка и кофточка - из парашюта. В отряд-то в сапогах пошла, но когда порвались, сделали обувь из бычьей кожи.
И все-таки жених нашелся. На послевоенных танцах:
- Мне было грустно, и залетает мой милый друг, с песнями и танцами, до потолка прыгает. Я думала: вот какой сумасшедший солдат залетел. А потом меня кто-то позвал. Стала переходить площадку, и он – навстречу: на ногу мне наступил. Он: «Простите». Я: «Спасибо, что мало». И – разошлись.
Но разошлись ненадолго. Через несколько дней трижды раненый солдат по имени Иван сделал предложение. Оля была очарована. На всю жизнь. И нарожали они с Иваном 8 детей. И все выросли хорошими людьми. Теперь у Оли 18 внуков и 9 правнуков. Целый партизанский отряд. Слава богу, что нет войны.
2004 г.