Идеалы, демократия, свобода, моральность, патриотизм – вот набор слов, украшающий риторику политика майданного и постмайданного периода. Сами по себе эти категории отражают некоторые предельные представления людей о чем-то хорошем, ценном, значимом, а, следовательно, предполагают путь, процесс приближения к ним. Само существование этих категорий, указывающих направление правильного движения, есть большая ценность. Только ценность эта превращается в свою противоположность, когда кто-либо провозглашает себя абсолютным носителем идеалов демократии, свободы и морали.
Использование этих высоких понятий в качестве аргументов политической борьбы есть самое элементарное злоупотребление, надувательство и демагогия, которая приводит к полной девальвации сути, стоящей за словом, оставив одну пустую звуковую форму.
Еще во времена Цицерона, блестящего оратора и высокоморального человека, который наивно полагал, что говорящий о морали является ее носителем, возникли некоторые опасения в возможностях злоупотребления красноречием, способным манипулировать сознанием масс. Способность убеждать в чистоте своих намерений при их отсутствии явилась сегодня, как впрочем, и всегда, наиболее мощной силой, склоняющей людей к выбору. И только те, кто в силу накопленного опыта с подозрением относятся к цветистым фразам, апеллирующим к морали, совести, свободе, идеалам, требуют иных, кроме демагогических, аргументов, подтверждающих чистоту намерений.
В чем ценность демократии? Свобода слова, бесспорное завоевание последних лет, проявляющееся как возможность «говорить обо всем и что хочешь», не вызывает сомнения как ценность, при условии, что есть что сказать по существу дела, а сказанное способствует улучшению этого дела. Наличная же демократия и предоставленная ею свобода открыли колоссальные возможности для любого человека «идти, куда сам считаешь нужным, когда тебя посылают подальше». Все говорят, стараясь перекричать оппонентов, ощущая бесспорную ценность собственных слов и ничтожность и убожество аргументов противника, даже еще невысказанных. В этих условиях искусство краснобайства постепенно начинает вызывать подозрение, тем большее, чем более глубоких и значимых понятий и ценностей оно касается.
Демократия ценна тем, что позволяет выбрать лучшее из возможного. Но как при таком шуме можно понять, что есть лучшее? Как выбрать наиболее достойного, а не наиболее крикливого? Это древняя философская проблема, решению которой посвящали свои духовно-интеллектуальные поиски многие мудрецы, но наиболее ценными нам представляются выводы Платона.
Глубоко понимая суть жизни, Платон видел двойственную природу демократии. С одной стороны, позитивный ее аспект побуждает к борьбе за справедливость и равенство возможностей, а с другой, негативный ее аспект использует возможности свободы высказывания не для поиска справедливости и истины, а для крикливого протаскивания собственных представлений, выдаваемых за истину в последней инстанции. Платон, устами Сократа, утверждал, что такую демократию олицетворяет некий тип демократической личности, основным достоинством которой является способность говорить речи, взойдя на помост. Другие же, менее талантливые демократические личности, усаживаются ближе к помосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-то говорил иначе.
Если в обществе утверждается такой тип демократии, то она с неизбежностью превращается в тиранию, поскольку народ, возвеличивший самого крикливого, но бездарного, быстро приходит к разочарованию и требует смены власти. Удержать власть может лишь тиран, провозгласив, что спасает демократию.
В конце грустная сказка.
Встретились как-то Демократия и Демагогия. Демократия была маленькая и хрупкая, мечтательная, наивная и немного грустная.
«Как зовут тебя, малышка, – участливо спросила Демагогия, – и почему ты грустишь?»
«Ах, – отвечала Демократия, – как же мне не грустить. Я ведь нужна всем, я ведь – возможность наилучшего выбора, но жить я могу только вместе с Разумом, а Разум недавно оставил меня».
«Ничего, – успокоила Демагогия и прижала бедняжку к своей груди. – Успокойся, дитя, я спасу тебя, я заменю тебе мать и отца, а без Разума мы обойдемся. Да и что он может? Я лично с ним не знакома, но слышала о нем много нелестного. Видишь, как велико мое сердце? В нем нашли убежище и Моральность, и Порядочность, и Справедливость, и Совесть, и даже Бог. А Разум мы заклеймим позором, объявим, что у него криминальное прошлое, предательское настоящее и тоталитарное будущее. Уж я знаю, о чем говорю!»
«А разве это спасет меня?» – засомневалась Демократия.
«Не возражай мне! – грозно рявкнула Демагогия. – Вот надень футболку или шарфик, или галстук, можешь все вместе, и теперь ты не только спасена, но призвана защищать высшие идеалы и ценности!»
Конец сказки пусть придумает читатель.