Берлин. Красное знамя над поверженным рейхстагом. Ликующие у его подножия советские солдаты. Эти кадры кинохроники стали символом славной победы над фашистской Германией. Кровью и потом она была добыта, мужеством и стойкостью. Среди тех, кто дошёл до Берлина был и Николай Соломин. Путь воина начинался в городе Пугачёв Саратовской области, в снайперской школе. Почти год учились новобранцы. По 12 часов в день. Стрелять, маршировать, прятаться. Элита солдатская. И жили в хороших условиях, в старинном каменном здании, и ели неплохо. Не то, что в соседнем Копай-городке. Так называли учебку, которая размещалась в землянках за городом. Там и кормили кое-как, и условия жизни подземные. Только 10 дней находились там будущие снайперы, перед отправкой на фронт, и за это время поняли, как в этом городке было несладко:
- В столовой сидишь, а как раз осень, и с крыши вода грязная падает прямо в тарелки.
Выпуск состоялся в ноябре 43-го. 800 человек отправили воевать, и ни один из них снайпером так и не стал. Однако полученные навыки ох как пригодились. Уже в первом жестоком бою. За взятие белорусской деревни Новосёлки:
- Она располагалась внизу – тэобразно. Рядом лес. У немца каждая точка была пристрелена. Мы ещё опытные были, из школы снайперов, знали, где укрыться, как маскироваться. А неопытный что: встал и побежал. А спрятаться не умел. А мы старались спрятаться. Потери там были очень большие, и нас после этого боя сразу на формировку.
Там, в Новосёлках Николай впервые узнал о том, как жили люди в оккупации, и впервые увидел, как расправлялись с предателями:
- Когда взяли Новосёлки, сразу народ в деревню хлынул. И тут ребята с погранкомендатуры поймали одного власовца, который население терроризировал. Виселицу сделали и повесили. Он там висел несколько дней.
Получила дивизия Соломина пополнение и опять вперед по Белоруссии. Нелёгкие были бои, хотя и заметно немец ослабел, и его группировки не раз попадали в окружение:
- Когда освобождали Старый и Новый Быхов и навели понтонный мост через реку. Немецкую группировку, по всей видимости, окружили, и она сообщила своим, что необходима помощь. И только мы хотели переправляться, как летят два самолёта, видно, гружёные. Нам дали приказ – залечь. Мы и залегли винтовками вверх. А самолёты стали бросать своим оружие и еду.
Но расслабляться было нельзя ни на минуту, вспоминает Николай Иванович. Даже в передышках между боями могло произойти всякое:
- В воздухе всё время стрельба. Мы за воздушными боями наблюдали: вверх смотрели. «Мессершмиты» летали бомбить. «Петляковы» шли на Ригу бомбить. Раз подбивают «Петлякова» Он разворачивается и пошёл в пике. Потушил пламя, вырулил над лесом и сел на аэродром.
Ещё одно правило, которое усвоил Николай Соломин, - нельзя поддаваться панике и желанию приглушить страх водкой:
- На фронте всегда страшно. Это никто не может отрицать. Перед глазами – смерть, и сказать, что я не боюсь, невозможно. Были у нас и такие, особенно саратовские. Когда еду привозили, находились смельчаки, которые употребляли. И бывали случаи, когда примут сто грамм перед боем Танки пойдут в наступление, а ребята вместо того, чтобы быть осторожными (в мозгу уже завихрения) раз – встают… Раз – и готов.
Николай Иванович рассказывает горячо, но без лишних подробностей. Как будто война – это та же работа, просто смертельно опасная. Даже о переправе через Вислу в Польше – всего несколько слов, хотя переправляться пришлось под шквальным огнем противника:
- Через Вислу надо быстрее-быстрее. На приспособлениях разных. Мы, например, плыли на большом бревне: 4 человека. Все волжане. Плавать умели. А сверху сыпали ай-ай как. Переправились, и тех, кто за нами плыл, стали огнём поддерживать.
Страшнее было, когда наши едва соломинский полк не уничтожили. Это случилось уже в Германии, недалеко от Одера:
- Мы заняли кирпичный завод и заняли круговую оборону. А командир не сообщил никуда об этом. Оказывается, километрах в пяти от нас стоял танковый полк, который хотел это пункт взять. Хорошо ещё, что их командир полка приехал. Смотрим: идёт танк, свой. Вылез кто-то в танкистской форме и нашего капитана вразнос: «Вы что наделали? Я чуть не отдал приказ пощекотать этот населенный пункт. Вот пощекотал бы». Если бы он не приехал, нас бы точно всех поубивало.
А в одном из немецких хуторов, уже за Одером, полк едва не наткнулся на немецкую засаду. К счастью, погиб лишь один боец:
- Стояли два сарая, и командир роты мне говорит: отправь своих проверить, что там. Вызвался один командир взвода. Он взял четырёх человек и пошёл к одному из сараев. А он в два яруса был. Внизу сразу двух немцев взяли. А комвзвода полез наверх. И только он появился в лазу, его сразу убили. Наши бросили гранату, и сарай загорелся. Они стали выбегать, и мы за ними.
Там же, за Одером, в одном из боёв Николай Соломин подбил из противотанкового ружья немецкий танк:
- Когда мы отстали перед Берлином, танковое подразделение шло, и нас посадили в танковый десант. У нас было противотанковое ружьё. Нас выбросили, мы залегли и окопались. И танки на нас пошли. И мне удалось один подбить. И сразу в бой вступили. А они сдавались, из танков вылезали.
В Берлин пехота вступила уже после механизированных частей. Когда бои шли в центре, пехотные подразделения зачищали окраины. Гитлер в последние месяцы войны призвал в армию совсем юнцов, и они сдавались почти без сопротивления. И к ним, и к тем гражданским, которые пережидали сражение в подвалах, советские воины-освободители относились снисходительно, без ненависти и даже делились хлебом:
- У нас ощущение такое: человек есть человек. Зачем убивать юнца или женщину? Ну, видишь, что она голодная, почему не дать ей кусок хлеба? Всё-таки русская душа жалостливая: последнее готовы отдать. Несмотря на жестокость с их стороны. Сколько среди немцев плакало. Некоторые подходили и спрашивали: «Что, камрад, пук-пук!» «Нет, - говорим, - поедете работать».
До рейхстага Николай Соломин всё же дошел. Ох, и немногословен солдат. Вся радость в нескольких словах уместилась:
- Война, слава богу, закончилась, и живы остались. Какое может быть впечатление!
А служил Соломин после войны ещё долго – до 1951 года. В Румынии, в Азербайджане на границе с Ираном. Из армии вернулся на родину. Сначала трудился в колхозе. Потом женился, переехал в город Балаково, где разворачивалось огромное промышленное строительство, и стал работать в управлении «Саратовгэсстрой». 30 лет отдал он этой мощной строительной организации. Когда ушёл на пенсию, - вот неуёмный человек! – взялся помогать Совету ветеранов, возглавил самую трудную, социально-бытовую комиссию. Из всех наград, полученных за много лет, особо ценит две. Орден Отечественной войны – за подбитый танк и орден Трудового Красного Знамени – за строительство Саратовской ГЭС.
Фронтовик остаётся бойцом и в мирное время.
2005 г.
P.S.
Выписка из наградного листа.
Орден Отечественной войны 2 степени (представляли к медали «За отвагу»:
«Мл. сержант Соломин Н.И. в Красной Армии с 18.12.42 г. В боях с немецкими захватчиками имеет 2 лёгких ранения.
На армейских курсах мл. лейтененатов с 23.03.45 г. Проявил себя дисциплинированным, подтянутым в строевом отношении. Выполняя обязанности пом. командира взвода, личным примером мобилизует курсантов своего взвода на отличную успеваемость по боевой и политической подготовке. Отличный командир и организатор.
17 мая 1945 г.»