Любовь Кузьминична Остапенко – коммунист с большим стажем. В партию она вступила за год до начала Великой Отечественной войны, и с тех пор с партийным билетом не расстаётся. Несмотря на то, что за 60 с лишним лет партия не раз меняла название, а в годы перестройки некоторыми горячими демократами приравнивалась едва ли не к тоталитарным сектам. Любителям символических совпадений за объяснением такого постоянства и ходить далеко не надо. Любовь Кузьминична родилась в первые дни Великой Октябрьской социалистической революции – 23 октября 1917 года, а коммунистом стала в день рождения её вождя Владимира Ильича Ленина 22 апреля. Чем не символ. Впрочем, в реальной жизни не до символов было. Семья жила в нищете. Отец умер ещё в голодном 1921-м, и на руках у матери осталось семеро детей. Росли трудно. В 1940-м Люба закончила педагогический техникум и войну встретила в должности учителя начальных классов в школе села Николевка Балаковского района Саратовской области. Её, молодого энергичного коммуниста, назначили директором, но спустя полтора года, в ноябре 42-го, Люба не выдержала и попросилась на фронт. Три её старших брата уже воевали. Любу направили в 16-й отдельный прожекторный батальон на защиту Саратовского неба. Её подразделение стояло в 10 км от Энгельса:
- Меня поставили старшим слухачом на звукоулавливателе, - вспоминает Любовь Кузьминична. - Это прибор, с помощью которого улавливали звук, а потом мы распознавали, какой самолет летит. Сначала мы тренировались на колотушках. Одна ходит, гремит около машины. А мы крутим штурвальчик. Задача – поймать звук в затылочное равновесие. Когда поймаем, говорим командиру: есть звук. Наши прожектористы открывают прожекторный луч, и вражеский самолет освещался, а наши зенитчики его сбивали.
Служба давалась нелегко. Хоть и не на линии фронта, но без бомбёжек не обходилось. Да ещё и со снабжением были проблемы:
- Пока до нас доходило, по дороге голодные люди половину съедали. Служили без обмундирования. Даже пальто у меня своё было. А обувь - ботинки с обмотками. Ноги мёрзли. Только в Краснодаре нас по-военному и одели.
Летом 43-го батальон, в котором служила Люба Остапенко, направили на Северный Кавказ. По дороге девушки впервые своими глазами увидели, сколько беды принесла война:
- Напротив Сталинграда остановились поесть. И вдруг, словно из-под земли выходит мальчик лет восьми. Чёрный, оборванный: «Тётя, дай хлеба». Мы всё ему отдали. «Как вы от бомбёжек-то спасались?» - спрашиваю. – «А мы убежали в лес, яму выкопали и до сих пор там живем. А питались лесными продуктами». Страшно было на ребенка смотреть.
Страшного потом пришлось повидать и услышать немало. В Краснодаре, например, Любу, как комсорга батальона, пригласили на показательный суд над предателями, которые работали на душегубках. Это были грузовики, похожие на хлебовозки. Выхлопная труба в них выходила в крытый кузов. Туда загоняли людей, которые, пока их возили по городу, умирали в муках. На процессе Люба услышала историю одного деда, который после испытания душегубкой остался жив:
- Он уже знал про эту душегубку. Когда его в неё посадили, он оторвал кусок материи от рубашки, пописал на неё и приложил к лицу. И не задохнулся – только сознание потерял. Его и выбросили полуживым в огромный ров, куда все трупы сбрасывали. Он очнулся и стал вылезать. Ров глубокий, и он труп на труп клал - так и вылез.
Позже, на Украине, в Донецке, Люба стала свидетелем того, как доставали из шахт сотни трупов сброшенных туда фашистами людей. Горько, страшно.
У Краснодара, во время дежурства Любе удалось предотвратить нападение на батарею:
- Мы стояли в огородах. Там кукуруза и подсолнухи были с человеческий рост. Я прослушала – небо чисто. Решила послушать землю. Вожу прибором и слышу, как ко мне кто-то подползает. Сколько человек, не вижу. Только слышу: шуршание и говорят то ли по-немецки, то ли ещё на каком-то языке. Я выхватываю винтовку и стреляю по звуку. Все пять патронов выпустила. Слышу: они назад поползли.
За бдительность Любе выразили благодарность, а позже вручили первую медаль - «За оборону Кавказа». Люба не только служила, но и вела комсомольскую и партийную работу. Во время войны это тоже важное дело было. Коммунисты и комсомольцы какую-то особую ответственность чувствовали и не раз в самые трудные минуты вели за собой. Выполнение таких, на первый взгляд, небоевых обязанностей, могло стоить и жизни. Люба однажды едва не погибла:
- Меня послали в город на партактив. А это километров 10. Иду. Вдруг появился немецкий самолёт и – за мной. А тут огороды с кукурузой и подсолнухами. Я – в них. Он повертелся, повертелся и улетел. И так раза три. Только я выйду, как он опять, откуда ни возьмись. На актив я, конечно, опоздала.
Вместе со своим зенитно-артиллерийским полком ефрейтор Остапенко освобождала Украину, Румынию. Остановились у Будапешта. Зенитчиц поставили охранять понтонный мост через Дунай, по которому наша армия двигалась на Берлин. Обидно было: самим бы хотелось добраться до логова Гитлера. Но надо же кому-то и безопасное передвижение войск обеспечивать. Любу повысили: в звании - до старшины, а в должности - до инструктора политотдела полка по партийному и комсомольскому учёту.
В Будапеште пришла любовь. Это был красивый, умный командир разведки артполка старший лейтенант Иван Куценко. У него были жена и дочь. Он Любе их фотографии показывал. Но жена вышла замуж, его не дождавшись. Иван говорил Любе: «Ты мне будешь женой после войны». Но после победы влюблённые разъехались в разные стороны. Его направили в Западную Белоруссию сражаться с бендеровцами - она поехала домой. Какая же это была радость, когда железнодорожный состав пересёк советскую границу:
- Все, кто мог, выскочили из вагонов. Попадали на землю. Вот так вот руки раскинули и плакали. Не знаю, как мужчины, а мы, девушки плакали.
С фронта вернулся ещё и брат танкист Иван. Но он был сильно контужен и прожил после войны всего два года. Другие два старших брата погибли. Дмитрий, летчик, под Москвой: подбили его бомбардировщик. Степан, начальник разведки артполка, в боях за Днепр. Он вызвал огонь на себя, и ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.
А со своим возлюбленным Люба так больше и не встретилась. Замуж вышла за односельчанина. Вернулась в школу и проработала в образовании 33 года. Ей было о чём рассказать детям.
2005 г.