Летим в Берлин
Продолжение. Начало: http://www.proza.ru/2013/11/09/610
Раннее утро 18 мая 1946 года. Солнце встаёт из-за опушки векового соснового бора. Прохладно, но на небе ни единой тучки. Такое утро обещает хороший денёк. Мы на одном из московских аэродромов. С минуту на минуту должны вылететь в Берлин. Какое-то непередаваемое чувство: «Летим в Берлин!» - уж одно это не укладывается в голове. А потом и другие мысли, целая гамма мыслей разного рода. Другая страна, другие люди, нравы, язык, обычаи. Всё это, несомненно, интересовало и привлекало, как нечто загадочное и туманное.
Я разговариваю с Петром Михайловичем (П.М. Коповой), с тревогой открываю ему тайну о том, что мне предстоит впервые лететь самолётом. Говорю, что при одной мысли о полёте меня начинает тошнить. Он же с видом бывалого убеждает меня, что главное – это настроение, вернее самонастрой.
- Внуши себе обратное, – поучал он меня, – и всё будет в порядке. Я сам побаиваюсь последствий полёта, но внушаю себе, что всё обойдётся лучшим образом. Не успел он окончить фразу, как громкоговоритель в зале ожидания аэропорта объявил начало посадки на пассажирский самолёт, идущий по маршруту Москва - Берлин через Минск. Мы, подхватив скудный багаж, направились к самолёту. Перед глазами выросла прекрасная серебристая машина. Двухмоторный «Дуглас».
Один за другим поднимаемся по небольшой железной лестнице. Хорошо разместились на откидных стульях, удобно, но что будет впереди – трудно сказать. Друзья заулыбались друг другу. Вдруг, совершенно неожиданно, со страшным шумом, взревели моторы, китообразное тело «Дугласа» задрожало. Сидевший рядом со мной Пётр Михайлович что-то пытался сказать, но за шумом и рёвом моторов я ничего не смог понять. Он махнул рукой.
Вошёл командир самолёта. Симпатичный лейтенант, Герой Советского Союза. Он, приветливо улыбаясь во всё лицо, представился: «Ваш воздушный извозчик». Все рассмеялись. Лейтенант тепло поздоровался со всеми. Через минуту воздушный корабль побежал по асфальтовой дорожке, потом приподнялся и медленно стал набирать высоту. Я посмотрел вниз - там, на земле, виднелись домишки, зеленеющие хлебные поля и только, что начавшие надевать пышный зелёный наряд, деревья. Летим. Не прошло и тридцати минут, как мой Пётр Михайлович почувствовал себя плохо. Лицо его побледнело до желтизны, лоб покрылся крупными каплями пота, губы посинели. Он усиленно работал платком, вытирая вспотевший лоб, и почему-то виновато смотрел на меня. Я всё понял, Мне стало так смешно, что я еле-еле удержался от душившего меня смеха, но смеяться было не время, ибо сам я мог бы оказаться в таком же положении. На его виноватый взгляд я ответил взглядом, дескать, с любым может быть! Мой взгляд он, вероятно, принял за разрешение. В его горле что-то быстро заходило, закрывая рот рукой, Пётр Михайлович поковылял в хвост «Дугласа», где стояло ведро. И там началось… Все отвернулись, опасаясь составить ему компанию возле знаменитого ведра.
Вошедший лейтенант сообщил, что идём на посадку в Минске. И, действительно, через десять минут «Дуглас» пошёл на снижение и под собой мы увидели минский аэропорт со знакомыми уже асфальтированными дорожками. Посадка. Прошли КПП, сделали прививку. Все настроены по-весёлому. Один только наш Пётр Михайлович, еле-еле передвигался, ремень висел так, как будто у него не было живота, лицо было так бледно, что казалось, этот человек перенёс десятидневную голодовку, не ел, не пил. О, как трудно достался этот полёт для Петра Михайловича.
Взлёт, и мы опять в воздухе. Под нами Белоруссия, её леса, поля, сёла, города. Звонок. Что это могло быть? Разгадка не заставила себя ждать, лейтенант сообщил: «Пересекли государственную границу, летим, товарищи, над союзной Польшей. Над словом «союзной» он сделал какое-то особое ударение и подмигнул. Все начали внимательно смотреть вниз, пытаясь лучше рассмотреть Польшу при такой скорости и такой высоте. Над Пруссией нас встретил дождь, облачность. Самолёт шёл почти над самой землей, и, казалось, вот-вот заденет верхушки деревьев, или крыши домов.
Пруссия. Проклятая всем миром земля - гнездо немецкой военщины. Внизу ровные квадраты полей прусских юнкеров, дороги, села с черепичными крышами, кирхи…
Под нами промелькнула белая полоска – Одер. За Одером дождь перестал и «Дуглас» снова восстановил высоту и скорость. Командир самолёта объявил: «Через десять минут - Берлин!»
Мои спутники засуетились. Знакомое каждому состояние пассажиров, которые после длительного путешествия, наконец, слышат радостное сообщение, что следующая станция - место их назначения.
Действительно, через десять минут мы увидели окраины Берлина. Итак, мне выпало счастье увидеть воочию с воздуха, что осталось от Берлина после его штурма советскими войсками. Я с волнением вглядывался в иллюминатор, стараясь рассмотреть немецкую столицу, но ничего, кроме целиком разрушенных центральных кварталов, увидеть не смог. Удивительно прекрасно разрушено главное гнездо фашистского зверя.
«Дуглас» делает два больших круга над Берлином и, слегка покачиваясь, идёт на посадку.
Продолжение следует.