Новый паззл в мозаике в виде необычного семейства
«Никто из мужчин, похоже, не знает толком, что творит его женщина»
Джордж Мартин, «Пир стервятников»
Думаю, каждому в известной мере ясно нежелание того или иного человека находиться в душном помещении, когда на улице всеми яркими красками со своими солнечными каплями играет в чехарду проказливое лето. Но стоит выполнить запланированные дела, как сие веселое создание закроет небо легкими перьями облаков и разыграет пьесу в несколько действий с участием небезызвестных раскатов грома. И не только немецкие студенты, спешившие как можно скорее покончить с бесконечной чередой занятий, напомнившей о себе так некстати, в последнюю пятницу июня, были раздосадованы сорвавшейся прогулкой в парке.
Песочные часы на столе преподавателя философии неспешными движениями невидимых пальцев по крупицам перебирали песок, не успевая за невероятно стремительным ходом времени. С самого утра тучи, не давая себе возможности передохнуть, с неистовой силой обрушивали на город, служивший Германии своеобразной бизнес-столицей, огромные потоки воды, грозившись сравнять его с землей второй раз за историю. Первый был признан отданным в распоряжение Второй Мировой войне - в те времена Франкфурт почти полностью разбомбили, но сильные, что подтверждалось веками, всегда находили шанс подняться со смертного одра. Немцы, жившие здесь не первый год, с гордостью и легким оттенком грусти соглашались с фактом, что в городе нельзя было найти какое-либо здание старше пятидесяти лет.
Женщина невольно поежилась от резких интонаций выступающего с докладом студента и едва уловимым взмахом ладони натянула на обнажившееся плечо шаль. Проснувшись утром, она нисколько не рассчитывала, что рискует задержаться на занятиях до наступления темноты. Она не думала провести большую часть вечера в семейном кругу, не хотела потратить его на уход за собой, как это делало большинство жен богатых людей, излишне озабоченное своим внешним видом. Просто случается так, что людям как никогда хочется побыть в одиночестве.
— Довольно, - против воли, скорее по инерции, заговорили её губы, как только послышался шум в конце аудитории. Преподаватель выставила выступающему относительно хорошую оценку и отпустила его с оригинального эшафота для склонных к проказам студентов – места подле своего стола. – Думаю, Вам это послужит славным уроком по манерам поведения. Утверждение, кстати, касается всех присутствующих. Можете быть свободны.
Немногочисленное общество потянулось к выходу, предоставляя ей возможность наслаждаться видом опустевшего помещения. Женщина приподняла со своего рабочего места ворох срочной документации, чтобы вызволить на свободу кружку с остывшим крепким кофе. Скривившись больше от укушенного языка, чем от неприятного привкуса напитка, она озаботилась вопросом освободившегося вечера. Возвращение к домашнему очагу означало дорогу за город на недавно подаренной заботливым супругом машине, утреннюю газету с последними новостями, лежавшую, как и раньше, у самого порога, и вежливые приветствия, возможные краткие обмены любезностями с прохладной по своему отношению семьей. Остаться в университете – проверять до поздней ночи накопившиеся работы, а после - заснуть в кабинете под равномерный стук по крыше, если дождь к тому времени не закончится. Второй вариант был более привлекательным.
Как в её сознании умудрились потерять свой смысл все семейные ценности? Собственно говоря, их супружеский союз уже разницей в возрасте не предвещал ничего хорошего – на момент его заключения ни в одном из сердец не таилось ни любви, ни симпатии, ни привязанности. Муж был ей отвратителен всем, что кроилось в его характере и привычках. И это, разумеется, было не без взаимности. В любовных романах сильная ненависть часто обращается в чувство, благодаря которому они и получили свое название, и предстает перед читателем в виде куда как благополучного конца затянувшейся истории. В их же «произведении», написанном руками самой жизни, яд дошел до точки кипения – он преобразовался в равнодушие.
Без удивления она узнавала от знакомых, коллег о наличии новых пассий, не имеющих законных паспортных документов на человека, которому через два года исполнялось пятьдесят лет. Должно быть, он перестал делать выводы, едва знаменитая цепь слухов достигла его ушей и сообщила о романе с вида до безумия тихой женщины с подающим надежды аспирантом. Их обоих в раннем детстве не слишком баловали вниманием родители, что и вылилось в этот процесс, лишь обрывками похожий на жестокое отмщение. Ему требовался статус женатого человека, ей – его банковский счет, и никто даже и не думал скрывать своих истинных намерений. В некоторых случаях брак предстает как сделка, выставляя стороны невольными союзниками.
Тем не менее, и сорняки умеют размножаться – у этих двух людей было трое разновозрастных детей. Действительно, здесь лучше употребить слово «было», чем «подрастало» или «воспитывалось», поскольку среди них уделить тому или иному ребенку внимание считалось дурным тоном. Нехотя, с легким отголоском рыдающей кровавыми слезами совести она признавала, что является куда как скверной матерью. Да, считаясь образцом самоконтроля и прелестным предметом для плодящихся сплетен, она боялась сказать ласковое слово своему отпрыску.
Производя новую попытку описать фамильное окружение, женщина каждый раз смеялась и напоминала о неприкосновенности частной жизни. Их старшему и единственному сыну через несколько месяцев исполнялось семнадцать лет, а она никак не могла примириться с тем фактом, что он по всем документам мог бы считаться самостоятельным человеком и в некоторых областях состоявшейся личностью. Во всяком случае, он осмысливал это в высшей степени и вел себя далеко не лучшим образом. Родители были слишком заняты бесконечными препирательствами в свое время, поэтому он самостоятельно познавал всю прелесть личных интересов, человеческих отношений и принятия решений. Садист по натуре, причиняя боль другим своими резкими замечаниями, отчасти являющимися правдой, и неприятными действиями, он научился с недрогнувшим лицом переносить и моральные, и физические муки.
Как правило их разговор с матерью обрывался на обращении «госпожа Ротман», звучавшим с нескрываемыми нотками пренебрежения, - он почти никогда не называл её как надлежало бы достойным сыновьям. Кстати говоря, беседы с отцом строились не лучшим образом, ибо юноша поступал бы куда правильнее, если бы оставил в покое отвратительно звучавшее в его устах подлинное наименование родственника. Возможно, они не особо переживали по этому поводу, ведь второму было важно, чтобы из школы не приходили уведомления о плохой успеваемости и непосещаемости, а первая стремилась как можно скорее облегчить свою ношу и заставить сына жениться. Общей же их целью являлось сохранение тайны на людях о природе истинных отношений, но и с данной задачей он справлялся на должном уровне: бесплатные уроки естественно выглядевшей лжи не прошли даром.
С сестрой, которая была младше на неполные пять лет, они не имели ничего общего как во внешности, так и в выбранном пути поведения, что не раз отмечали знакомые. Девочка в почти двенадцать лет была в наилучшем смысле удивительна – не отличаясь особыми умственными и физическими навыками от других детей своего возраста, она компенсировала этот недостаток бескорыстной помощью и открытым сердцем. Там, где создавалось добро в одном из своих проявлений, обязан был звучать её возбужденный голос, мягко доказывая что-либо в очередной раз. Да, этот человек всегда был готов протянуть руку помощи тому, кто в этом нуждался, но никто не утверждал, что девочка позволяла применять на себе пытки корыстью. Ей, впрочем, многие уже тогда завидовали, ведь мало кто из ныне живущих мог бы похвастаться двумя-тремя друзьями, в чьей преданности он был уверен до конца. О популярности здесь и речи не идет, просто в определенные моменты она могла показать по-настоящему твердый характер.
Эта девочка, являющаяся в семье «средним» ребенком, которые, если верить сказочным стереотипам, всегда игнорируются в плане наследства, была особенно ценна для своих родителей. Мы не говорим «любима», ибо читатель, вероятно, догадался, что люди аналогичного склада ума не способны испытывать это чувство. Если бы их спросили, кем из детей они дорожат больше всего, они бы, не сговариваясь, произнесли её имя, с годами сократившееся до четырех «зеркальных» букв. Сама бы названная не смогла выбрать – она привыкла всегда полагаться на брата, на которого её теплота тратилась впустую. Он практически вырастил ребенка, заставив его признать свое покровительство в то время, когда нормальные дети только учатся произносить связные предложения. К нему она прибегала за советом, неслась со слезами и разбитыми коленками в его объятия в поисках малейшего утешения. И именно он спас её от участи утопленницы минувшим летом, когда родители не видели ничего дальше своего носа.
Так уж вышло, что дни появления на свет членов этой семьи в полном составе пришлись на вторую половину года – младшей дочери через четыре недели предстояло пройти порог существования в двадцать четыре месяца. Характер человека, верно, формируется в детстве, но о столь юном ребенке нельзя сказать и пары слов. Она никогда не видела своих самых близких родственников, с самого рождения воспитываясь дядей Адольфом. Как бы ни было печальным это признавать, но родители в своем большом окружении предпочитали скрывать наличие третьего чада. Во-первых, не стоило никому знать, что они находятся в состоянии спать в одной постели и должным образом исполнять супружеский долг. Во-вторых, не хотели они обременять себя новыми заботами, мешающими взбираться по карьерной лестнице.
— Вы позволите?
От удивления распахнув зажмуренные до этого момента глаза, она, испытывавшая нарушения покоя и единения с самой собой, обернулась в сторону прозвучавшего голоса. В нескольких шагах от двери стоял моментально смутившийся блондин, только первый год обучавшийся в городе по программе для иностранных студентов. Ей сначала не удалось вспомнить, кем он являлся по происхождению, но одно женщина могла сказать точно – она знала, с кем проведет наступающий вечер, иначе не стала бы приглашать его, робкого студента, в свое «логово» после занятий.
— Конечно, Каспер, садитесь, пожалуйста.
Женщина, в некоторой степени сохраняя при себе желания, не без улыбки указала ему на место, расположенное точно напротив неё. Уроженец Варшавы послушно исполнил пожелание преподавателя и, опустившись в сидячее положение, поспешил достать из портфеля учебник, но это действие было тут же остановлено мягкой женской рукой. Она успела опуститься на поверхность его стола, пока юноша был занят своим излишним волнением, и теперь неотрывно наблюдала за мимикой его добродушного лица. Он и не подозревал, с чем столкнулся.
Она нарочито медленным движением сняла резинку, высвобождая из «тисков» темные длинные волосы, к сожалению, чрезвычайно быстро отраставшие. Оставалось несколько недель до её тридцатишестилетия, приносящего только разочарования, по мнению женщин, прошедших сквозь эту невидимую дверь. Она выглядела настолько благородно и настолько холодно, что многие за глаза называли её Снежной королевой. Может, там и обстояло дело, ведь любая женщина леденеет, когда неизбежность забирает из её собственности самое дорогое.
Последнего близкого человека, своей первой любви, она лишилась ровно двенадцать лет назад, когда они находились на расстоянии больше самого длительного срока. Он сломался под тяжестью рака легких – болезни, от которой не помешало бы избавиться обществу в ближайшее время. Иными словами, здесь, в пределах земного мира, не осталось ничего, чем бы эта женщина по-настоящему дорожила.
Юноша же, годившийся ей в сыновья, по мере приближения её руки к вороту своей рубашки, всё дальше отодвигался на стуле, пока, наконец, не вжался в спинку с испуганным выражением лица. Разумеется, они с одногруппниками не раз лестно отзывались о «философии» за пределами учебного заведения, но то были шутки и никак не больше. В реальности он убеждал себя, что никогда бы не представил рядом с собой эту женщину в самом романтическом смысле. Поэтому Каспер и боялся темноты, которая наступала тем вечером невероятно быстро.
— Не стоит опасаться. Мы немного поговорим и только.
Отнюдь, этой фразе не удалось его успокоить и на сотую долю процента. Она же помнила о существовании своего мужа, о том, что молодой студент любит другую женщину. В жизни любого мужчины наступает момент определенности: в двадцать лет почти все они имеют постоянную спутницу, а в пятьдесят уже не рискнут променять верную супругу на любовницу. Исключением здесь являются лишь немногие, которые редко вызывают уважение у друзей.
Женщина медленно поцеловала его, завершая состояние испуга шоковой терапией, и, представляясь ему в образе ядовитой змеи, кем она на самом деле и являлась, начала расстегивать бесчисленное число пуговиц. Она не могла сказать, нуждалась ли она в этом человеке, или это было лишь секундное помешательство, так часто накрывающее с головой членов презренной семейки. Да, как бы родители не старались, но в этом случае яблоко не покатилось на километры вперед от стоявшей на вершине горы яблони, а сделало лишь пару движений в сторону наличия здравого смысла.
— Дорогая, прости, но я не мог не приехать, ведь так сильно хотелось установить причину твоего опоздания, - её отвлек насмешливый голос, и, увидев его обладателя, она тут же отставила задуманное в сторону. Мертен же, скользнувший взглядом по тому, как она ни в чем не бывало поправляет прическу, решил продолжить. – Есть разговор, который не терпит посторонних ушей.
Студент, на удивление моментально понявший прозрачный намек, быстро застегнул рубашку и поспешил откланяться, не поднимая глаз на этих странных людей и не произнося лишних слов. Сложно сказать, что его удивило больше: спокойное восприятие мужем недвусмысленных действий жены или отсутствие её поспешных оправданий. Никогда прежде никто не представал в его глазах настолько нереальным, как эти двое. И ведь он сам не мог объяснить, почему думал именно так. Поэтому будем считать, что именно по аналогичной причине за ним громко захлопнулась дверь, отрезая предстоящей ссоре путь к отступлению.
— Клянусь, я не настолько жестока, чтобы лишать тебя веселящего времяпрепровождения с молодой секретаршей, - демонстративно скрестив руки на груди, она, не намереваясь слезать со стола, бросила на него высокомерный взгляд. Супруг облокотился на её рабочее место, скрестив ноги, и краем глаза отметил, что здесь довольно не прибрано для высокоуважаемого педагога. – Так что от меня требуется на этот раз?
Он бы не заявился в университет, не будь на то более или менее веской причины. Да, он изначально был настолько принципиален, что встал поперек её горла уже на второй год брака. В сотый раз повторюсь, до чего порой бывают скучны союзы во имя создания «новой ячейки общества». В эпоху славного Средневековья люди редко женились из-за пылающих неистовым огнем сердец – причиной заключения брачного контракта куда чаще являлись деньги, положение в обществе замужней дамы или женатого человека или высокое влияние родственников той или иной стороны. В наше время эта проблема не ушла на покой, а только обострилась, разрешив супругам создавать документы о разводе практически на следующий день после свадьбы. Нравы стали свободнее, юбки – короче, а тумана в голове не убавилось.
За окном лишь небо покрывало мутной пеленой черно-белый город, который в этом нисколько не нуждался. Франкфурт, ассоциирующийся у множества приезжающих туристов лишь с финансовой столицей Германии, на самом деле удивительнейшим образом сочетал в свои недрах и биржу со всеми технологичными нововведениями, и исторические места, идущие рука об руку с высоким значением традиций. Единственной необходимостью было определение, чего жаждет именно твоя душа – унылого вида клерков или духа старины. И сейчас она с отголоском сожаления вспоминала, как в давно утраченной молодости убегала из еще не до конца отстроенного дома к городской ратуше, попивая там, возле «пряничных» особняков, ароматный кофе. Она и тогда была погружена в омут обязательств, просто не слишком заостряла на том внимание. Женщина, имеющая в руках всё, о чем только могли мечтать ограниченные люди, не владела, в сущности, ничем. Стыдно было признаваться, но она и себе-то никогда не принадлежала.
— В общем-то, кроме ключей от дома больше ничего и не нужно, - он не мог не заметить, что самолюбие супруги несколько насторожилось, готовое в любой момент пойти в атаку и выпустить когти. – Анна в очередной раз потеряла свой дубликат, ты знаешь, она всегда была рассеянной.
Женщина издала непонятный звук плотно сжатыми губами, показывая им свой ответ и непосредственное участие в разговоре. Ведя войну с фамильным гербом, где не было ни победителей, ни проигравших, она не собиралась сдаваться, слабо осознавая, что сама принадлежит к этой сумасшедшей семейке, на лбу которой были буквально выгравированы слова пугающего девиза, который никто не имел право оспорить: «Предай их всех, останься верен себе».
Отпуская его из аудитории с желанным предметом, Мирабель еле услышала слова, слетевшие напоследок с его языка: «Бога ради, о нас и так посеяно немало пересудов, так что не вздумай выйти на улицу без трех пуговиц на блузке». Такими они и были, - и мы подразумеваем не только супружескую чету – всегда поступающие по воле характера, - ядовитыми сорняками, имеющими несчастье производить на свет потомство и подвешенный язык, которому не нужна была помощь в выборе темы для обсуждения.
Стоит ли смешивать с грязью излишний разврат?