Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/02/22/1714
И здесь: http://www.proza.ru/2017/02/01/1560
Предисловие.
Я начинаю выставлять серию рассказов о забавных, на мой взгляд, случаях произошедших со мной во время прохождения воинской службе в рядах Советской армии в 1972, 1973 и 1974 годах.
Моя воинская часть, находилась прямо среди тайги, вблизи станции Ледяная Амурской области. Именно в том районе сейчас строят космодром «Восточный». А в годы, о которых идет речь, в тех местах завершалось строительство множества ракетных шахт, с необходимой инфраструктурой вокруг них. Каждая такая оборудованная площадка называлась «Точка» и имела свой порядковый номер. Мне чаще всего приходилось бывать за два года службы, на точках №№ 106, 107 и 108. Наверное, потому что достраивали их последними.
К каждой такой площадке разбросанных по площади в сотни, а может быть и тысячи квадратных километров, были подведены кабеля, проложены бетонированные дороги. Узкие траншеи, вырезанные в земле гигантскими фрезами, установленные на гусеничных машинах с танковой платформой были очень небрежно засыпаны землей. И мы засыпали их и укладывали поверх дерн, что бы, не могли возможные диверсанты обнаружить и повредить их.
Еще военные строители моей военной части достраивали всякие сооружения на этих самых, точках. На некоторых из них располагались небольшие гарнизоны, видимо предназначенные для охраны объекта, и для них также достраивались капитальные казармы, блиндажи и подземные переходы к шахте.
Работ хватало, я например, участвовал в ремонте какого-то водопровода уходящего в стену ракетной шахты на глубине метров в восемь. Отходила она от гигантской емкости, закопанной в небольшом отдалении от самой шахты. Та труба дала течь. Как я понимаю вина в этом военных строителей. В шахте стоит ракета на боевом дежурстве, применять землеройную технику нельзя, и начинает действовать популярная среди военных строителей пословица: – « Два солдата из стройбата, заменяют экскаватор». Мы роем вручную гигантскую яму, укрепляя параллельно стены от обрушения. Получается своеобразный колодец со стенами из досок, на дне которого очищенная нами от грунта поврежденная труба, Привозят сварщика с аппаратурой, он заваривает повреждение, мы разбираем стены и закапываем яму.
Говоря проще, воинская часть, где я проходил службу, занималась устранением последних недоделок на ракетных точках стоящих уже на боевом дежурстве и на всем том, что связано с ними. То есть на дорогах , мостах, сооружениях и кабельных трассах.
Еще надо напомнить, что в те годы, о которых идет речь отношения между Советским Союзом с Китайской народной республикой были далеко не простые. Совсем недавно были события на острове Даманский и под Семипалатинском.
Как я не стал шпионом.
В детстве, кем я только не мечтал стать, когда вырасту, и буду взрослым. И летчиком, и космонавтом и разведчиком во вражеском окружении.
Но, честно говоря, в детстве и юности я не делал никаких усилий для достижения своей очередной мечты. Учился так себе, тянулся на тройки. Углубленно, иностранные языки не изучал. Даже в том обязательном по программе, английском, что мне достался в школе, я совсем не преуспел, хотя преподавательница наша, по этому предмету имела репутацию очень опытного и умелого педагога.
В пору, когда я хотел стать летчиком, я не ходил в авиамодельный или технический кружок, да и вообще не в какой не ходил.
Спортом я, правда, занимался, но так, для себя. Любил играть в волейбол, да в футбол, но без фанатизма. Мяч погонять, да, покидать, пожалуйста, но чтобы надрываться на изнурительных тренировках, да никогда в жизни. По той же причине я очень быстро бросал спортивные секции, в которые записывался вслед за друзьями. О боксе, самбо, тяжелой атлетике, наиболее популярным видам спорта среди мальчишек, нашего промышленного городка, я получил лишь самое поверхностное представление.
Единственное, что я всё-таки делал, когда новая мечта овладевала мною, и делал с удовольствием и без всяких усилий - начинал усиленно поглощать книги о предмете своих мечтаний. Я зачитывался книгами, об авиации Анатолия Маркуши, и Марка Галлая. В трех библиотеках выискивал и у одноклассников выпрашивал книги Ивана Ефремова, братьев Стругацких, Станислава Лема, и любых американских писателей фантастов, где говорилось о полетах к далеким звездным мирам и их исследованиях. Несколько лет моя семья неизменно подписывалась на журналы, «Знание-сила» и «Техника молодежи», в которых регулярно печатались фантастические произведения самых мастистых писателей этого жанра со всего мира.
А повесть братьев Стругацких, «Трудно быть богом», стала для меня мостиком к литературе о разведчиках и большому интересу к этой не ординарной профессии. Я только прочитал эту книгу и находился под сильным впечатлением от её сюжета, когда в кинотеатрах нашего города начали показывать фильм «Щит и меч». Тогда новые «знаковые» фильмы не пропускал никто, посмотрел фильм конечно и я. Главные герои, этих, в общем, совершенно разных произведений Антон и Александр Белов стали симпатичны мне почти в равной степени. Я представлял себя то Руматой Эсторским земным агентом под прикрытием, в чуждой инопланетной цивилизации, то Йоганном Вайсом, замаскированным советским резидентом в третьем рейхе.
Вскоре в двух, с великим трудом найденных, потрепанных журналах «Роман-газеты», я прочитал и сам роман Вадима Кожевникова «Щит и меч», и почти сразу же, тоже в двух вышедших один за другим, номерах журнала «Москва», роман Юлиана Семенова «17 мгновений весны» о советском разведчике Штирлице. За ним последовал роман того же автора «Майор Вихрь» и увлечение повестями и романами Льва Овалова о майоре Пронине. Тогда же мне подвернулся рассказ Александра Куприна, « Штабс-Капитан Рыбников».
А однажды в одной из библиотек, сердобольная библиотекарша, любящая увлеченных читателей предложила мне только что поступившую к ним книгу серии «Жизнь замечательных людей» авторов
Колесниковых, «Рихард Зорге». Я прочитал её, и меня стали интересовать реальные судьбы настоящих
разведчиков и шпионов. Я выискивал в журналах, «Смена», «Огонек» и «Наука и жизнь» любые статьи про знаменитых и не очень шпионах любых эпох и народов и с интересом изучал их. О Натан Хейл, Мата Хари, Сидней Рейли, Кембриджская пятёрка, Клаус Фукс, как и еще о множестве рыцарей плаща и кинжала, как и их истории, я узнал в ту пору.
И всё-таки именно разведчиком, я попытался стать реально, в отличие от профессий летчика и космонавта, мечты о которых как-то незаметно ослабевали пока не остались лишь светлыми воспоминаниями в моей памяти о романтической поре взросления.
В армию я был призван в мае, а в конце лета, того же года несколько вечеров подряд по телевидению показывали новый сериал «17 мгновений весны». Нам, на удивление, разрешали смотреть его, хотя каждая серия начинались сразу, но после отбоя, и заканчивалась соответственно через час, когда согласно распорядку армейского дня, воин должен уже крепко спать.
Тут видимо действовало какое-то неизвестное нам правило, согласно которому фильмы и передачи, рассказывающие о славном, тем более военном, прошлом первого социалистического государства, и способствующие патриотическому воспитанию советского воина, разрешалось смотреть и после отбоя.
Я смотрел фильм с интересом, как и большинство моих сослуживцев, рядовых сержантов, да и офицеров, дежурных по штабу, приходивших смотреть фильм в нашу роту. Их появление у телевизора было удивительным явлением и говорило о значительности фильма.
Я как наиболее начитанный в роте человек, тем более знающий сюжет фильма по ранее неоднократно прочитанной мною книге, иногда пояснял, непонятные моменты и бывало, выдавал как завершится сложная ситуация показываемая на экране. На меня покрикивали, но прощали, я уже имел авторитет занимательного рассказчика выдающего после отбоя интересные истории, придумываемые мною без устали, на любую тему.
Благодаря этому своему таланту, кровать мне досталась неподалеку от угла, в котором спали все сержанты роты, вместе со старшиной, им нравилось слушать мои байки, и они хотели слышать их хорошо.
Спальные места себе, младший командный состав, выбирал неподалеку от телевизора. Тот стоял на металлической полочке, свисающей с потолка над дверью в Ленинскую комнату, в дальнем конце казармы, и прохода между кроватями, делящими помещение пополам. Я спал на втором ярусе, и телевизор прямо передо мной и простора больше. Рядом было место моего друга Саши Палатова, о котором я уже немного рассказал в предисловии. Он оказался рядом со мной тоже благодаря моим талантам. Место освободилось не так давно, воина его занимающего, комиссовали по причине болезни, на гражданку. И было много желающих перебраться сюда, поближе к телевизору, но старшина уступил моему шантажу, я заявил, что не буду не чего рассказывать, если рядом со мной не будет спать мой друг.
После серии, в которой Штирлиц, узнает, что ему присвоили звание героя Советского Союза, и уже выключили телевизор, Саша вдруг сказал мне:
– А знаешь, Андрей я бы, наверное, смог стать разведчиком!
– Да ты всех выдашь и во всем признаешься. – Сказал я, и не услышал ничего в ответ, спросил. – Обиделся что ли?
Друг мой опять промолчал, оказывается, он уже спал. Я же не мог заснуть еще довольно долго, слова друга, надоумили меня на гениальную, на мой взгляд, идею, которую я продумывал, и которая все больше и больше нравилась мне. С её помощью, я смогу осуществить свою мечту и стать разведчиком, а еще согласно ей, рядом со мной все время будет мой друг Саша Палатов. По любому, в тылу врага вдвоем легче, чем одному.
В Советской армии на первом году службы, особо не побалуешь. Подъем, зарядка или пробежка, утренний осмотр, Завтрак. Утренний развод на работу. Работа до обеда. Обед. Так прошел и следующий день нашей службы и не было никакой возможности поделится с другом своей идеей, до самого того небольшого промежутка времени после обеда, даваемое на отдых. Мы расположились на деревянной скамейке в курилке, на улице и, не обращая внимания на шум и гвалт стоящий вокруг нас, наконец, смогли поговорить.
– Мы как будто дезертируем из армии, переходим границу, и сдаемся! – В сжатом виде сформулировал я другу основной смысл, своей идеи рассудив, что в процессе разговора, и я и мой друг лучше поймем все за и против.
– А наши знать будут? – Совершенно не удивляясь моему необычному предложению, задает вопрос Саша.
– Ну да, – они же нас и пошлют, границу откроют, и все такое…. – Что значило, «все такое…», я пока не знал точно, но Сашу пока интересовали глобальные вопросы.
– Мы, в Китай пойдем?
– Ну да, куда же еще, до границы сто сорок километров.
– Так мы китайского языка не знаем….
– Нам его и не надо знать, нас там потренируют, научат приемам и назад в Советский Союз забросят, будем на них как будто работать, а сами, дезу будем им впихивать, мы же вместе с КГБ будем работать…. А там знаешь какие профессионалы? Годами будем, китаезам головы морочить.
– Здорово! – Протянул Саша. – А как мы до границы будем добираться, не фига себе по тайге сто сорок километров!
Мы уже успели понять за те несколько месяцев своей службы, какова она дальневосточная тайга. Непроходимые чащи, сопки с крутыми склонами, топкие болота. Пешком их не как не преодолеть, те самые сто сорок километров до границы, тем более подразумевается ведь что мы дезертиры, а значит, избегаем дорог и боимся людей.
– Да ладно тебе, все наши организуют как надо. – Успокоил я себя и друга. – Например, будут возить нас на работу, на границу или в другую часть переведут поближе к ней.
– А примут нас китайцы? – Саша озабочен новым вопросом.
– Ну а как же, мы же военнослужащие, секреты всякие знаем, и все такое….
– А какие мы секреты знаем?
Действительно? Мы даже на карте не сможем показать, где находятся те ракетные точки, на которых нам уже пришлось побывать, да и на политзанятиях нам говорили, что все наши ракетные точки давно сфотографированы со спутников и постоянно находятся под прицелом вражеских ракет, хотя речь там шла о странах блока НАТО. К Китаю те слова может, и не относятся?
Но говорил уверенно и про другое:
– Не переживай, нас научат что говорить и секреты дадут какие уже не нужны!
Сашу, да и меня опять устроили такие объяснения.
– А как мы скажем, что в разведчики хотим? – Саша задавал очередной вопрос. – Валету нашему скажи, на всю роту опозорит, да еще наряд даст!
Валетом мы называли вспыльчивых, неуравновешенных людей, в данном случае имелся в виду наш командир роты, старший лейтенант Ветвицкий. О его доблестном командовании и нелегкой судьбе будет отдельный рассказ, пока же я думаю уже сказанного вполне достаточно.
– Нет, нет! – Сказал я. – Тут надо к самому командиру части обращаться!
– А как же субординация? – Озабочено спросил Саша.
– Я думаю, когда командир части узнает, наш план, нас простят, тут ведь государственные интересы….
– Выходи строиться! – Раздалась команда, и мы пошли, подвиги будут впереди, а пока служба продолжалась.
Несколько дней мы еще пообсуждали свой план и поверили в реальность его выполнения. Мы даже воспарили духом, и выглядели, наверное, как те страдающие болезнью Дауна люди, жизнерадостные идиоты, не понимающие своего несчастия. Но так думаю я сегодняшний, а в те времена мы стали искать возможности встретиться с командиром части как бы случайно. Никто и никогда не под каким предлогом не допустил бы нас к разговору с ним. С нами, солдатами первого года службы, даже командир роты не хотел разговаривать:
– По всем вопросам, – раздраженно говорил он – обращайтесь к командиру отделения, он все решит!
И если «салажонок», не понимал и говорил что-то кроме:
– Есть! – Командовал громовым голосом:
– Кругом, шагом марш!
Мы стали все свободное время проводить возле штаба. Собственно в будние дни, мы могли позволить себе для этого не более двадцати минут после обеда. В курилки быстро выкуривали по сигарете, не территории курить не решались, наказание грозило суровое, несколько нарядов в столовую, но вовсе не на раздачу, а в посудомойку или на чистку картошки.
В выходные у нас было больше свободного времени, и все его мы проводили там же у штаба.
Правда, стояли мы чуть в отдалении и в сторонке под большим тополем, но достаточно близко, чтобы в удобный момент быстро оказаться возле дверей штаба, мечта уже безраздельно овладела нами.
Удобный момент все не наступал. Несколько раз мы видели, как командир выходил из штаба. Но каждый раз он сразу же садился в Газик, стоящий впритык к невысокому крыльцу у входа и тот тут же уезжал.
Так прошло около месяца, но мы все еще надеялись на счастливый случай. И однажды он, казалось бы, случился. Из двери штаба, вышел офицер с капитанскими погонами и повязкой красного цвета на рукаве с надписью «Дежурный по штабу». Он сделал шаг в нашу сторону и громко, обращаясь явно к нам сказал:
– Воины! Ко мне, шагом марш!
Мы, пытаясь изображать строевой шаг, подошли к офицеру и замерли, в стойках смирно.
– Вас не учили в роте, что надо говорить, подходя к старшему по званию? – Строго спросил офицер, а так как мы продолжали молчать, как парализованные продолжил.– Представьтесь по очереди. Сначала ты. – Капитан показал рукой на меня, – потом ты. Называете звание, роту, где несете службу. Год призыва можете не называть, и так вижу майский призыв.
Мы, запинаясь, представились, и офицер спросил, показывая рукой на меня:
–А теперь ты, рядовой Ветров, скажи мне честно и откровенно какого лешего вы торчите возле штаба каждый день почти целый месяц? – Он пристально смотрел на меня, а я вдруг спросил:
– А вы что сразу заметили?
– Отвечай на вопрос, воин! – Сурово сказал капитан.
– Мы хотели поговорить с товарищем подполковником, командиром части….
– Даже не буду спрашивать о чем? – Сказал дежурный. – Вы знаете, что такое субординация?
В этот момент из дверей вышел сам командир части подполковник Шур. Высокий, широкие плечи, вот только лицо его имело пунцовый цвет, и если подполковник волновался, оно багровело прямо на глазах. Это, я заметил на разводах на плацу, где каждый день наш командир части за что-нибудь да распекал личный состав вверенной ему воинской части.
– А я спрошу! – Сказал подполковник, останавливаясь перед нами, дежурный офицер отошел чуть в сторону.
– Представьтесь! – Вновь сказал Дежурный по части, и мы протараторили, более уверенно, чем в первый раз:
– Рядовой Ветров! Третья рота!
– Рядовой Палатов! Третья рота!
– Ветвицкого…– Сказал негромко дежурный офицер, но подполковник не прореагировал на это пояснение, он обратился к нам.
– Что вы хотите, от командира части?
– У нас есть предложение государственной важности!
Я услышал смешок дежурного офицера, но как тот кролик, идущий в пасть к удаву, не мог отвести взгляда от лица подполковника. Одна бровь на нем удивленно поползла вверх, и я услышал, будто сказанные сквозь вату слова:
– Излагай, если есть!
– Мы можем сказать о нем только вам лично, товарищ подполковник! – Сказал я, с трудом ворочая языком от волнения.
– Что? – Услышал я возмущенный возглас дежурного офицера, сбоку от себя, я все не мог оторвать взгляда от лица перед собой. Но подполковник глянул на своего офицера и сказал:
– Борис Михайлович, спасибо! Я теперь сам с бойцами поговорю!
В тот же момент я освободился от гипноза парализовавшего меня последние минуты м увидел что капитан скрывается в дверях штаба, еще я успел рассмотреть своего друга стоящего с вытянутыми по швам руками, с восковым лицом и стеклянными не мигающими глазами.
– Я вас слушаю! – Сказал подполковник, ка мне показалось доброжелательным тоном.
Я заговорил, и подполковник с каменным лицом слушал меня иногда, спрашивая меня, повторяя последнюю фразу, сказанную мною или только одно слово.
– КГБ?
– Дезертируем?
– В Китай
– Под прикрытием?
– Дезинформацию?
Мне мешали говорить эти замечания, но я все же закончил излагать свой план, и с замиранием сердца, ждал вопросов. Меня тревожил цвет лица подполковника, он стал темнее кирпича, но я объяснил его, взволнованностью нашего командира от патриотического порыва своих бойцов.
– Всё сказал? – Спросил подполковник замогильным голосом.
– Да! – Чуть слышно ответил я, рот, и язык едва подчинялись мне.
– А теперь воины, – заговорил подполковник, при этом речь его началась тем самым лишенным всяческих эмоций голосом, каким он и до этого говорил со мной, а закончилась почти криком, – до конца службы не попадайтесь мне на глаза, никогда! А уж если я услышу о вас хоть единое плохое слово, все, дисбат вам обеспечен!
Сердце мое опустилось куда-то на уровень ступни левой ноги и там пульсировало в диком ритме. Друга моего будто не существовало, я опять не смел, отвести взгляда от лица командира части, а он похоже даже перестал дышать.
– Поняли! – Еле сдерживая бешенство, спросил подполковник, сверля как казалось, именно меня глазами, полными гнева.
– Так точно! – На удивление бодро и синхронно ответили мы.
– Кругом! – Скомандовал командир идеально поставленным, командирским голосом, мы выполнили команду. – Бегом, марш!
Никогда не до того не после я не бегал так быстро и легко. И хоть шпионом я не стал, но стал тем кем стал и ни от чего мне не хочется отказываться из того что происходило в моей жизни после того бега.