Чочочо. Роман-хождение, роман-шванк. Изд. Букстрим

Ярослав Полуэктов
   На лицевой стороне обложки один из главных героев книги. Фото сделано с его реального прототипа. Дело было, слава богу, не в Гаагском трибунале, а всего лишь на берегу Северного моря, неподалёку от упомянутого.
   Прототип, собственно, и не сопротивлялся, чтобы его пиарили не только в тексте, но и на обложке.
   Так что мне не потребовалось для прорисовки графического образа ни Йозефа Лады, ни Гоголя, чтобы придать Биму гротеска.
   Бим живой готов и к гротеску, и к сатире, и  хоть к чему, куда бы я его не приспособил. Идеальный прототип! Идеальный натурщик. Мог бы и без штанов.
   Но я аккуратничал с "бесштанством": нравственность в моих книгах имеет значение. Правда, под настроение, а не в каждый момент выбора.
   Эх Гумберт!
   Я лишь наклеил на фото два маскировочных прямоугольника: один на глаза, другой на ширинку - мало ли что напридумывает моральный наш департамент!
   В американском издании уберу и прямоугольнички. Но штанов не сниму. В штанах Бим больше похож на себя, нежели в голом виде. Это было бы всё равно, что испытательную крыску побрить.
   Итак, книга гипер-реалистична с великолепной добавкой "сюрр".
   Ждите на литературном небосклоне героя мирового масштаба, из нашего долбано-передолбанного времени. Спасибо господам перестройщикам, господам реформаторам, предателям из предателей - фанеру им в зад, и чтобы вытирались ежами! Устроили интересненькую жизнь! россиянам, понимаш!
   Наш Бим, ясно дело, не Бонд. Бим - обыкновенный человек, современный клоун, оригинал, оракул. Вытворяющий необыкновенные вещи. Порой. Чаще всего в лингвистической сфере.
   Ни Швейк, ни Дон Кихот не имели возможности читать книжки о себе: они были вымышленными фигурами.
Мой герой не только имеет такую возможность, а уже давно и реально ею пользуется.
   Бим прочёл книгу о себе даже не кавалерийским набегом: он её изнасиловал. Нет, не так: он насиловал её методично, основательно, изысканно, и на несколько раз.
Но я не был против. Я внимал и ждал результата такого изощрённого насилия.
   Лолита, Лолита, Лолита!
   Не то чтобы он был настолько уж принципиально полезен, что "без него никак", тем не менее, он истребил и поправил сотни буковок в тексте. Особенно там, где касалось касается его персонального сленга.
   Паллна, Паллна, Паллна!
   Так что за нецензурщину с похабством ругайте его, а не автора!
   Бим (также) делал неплохие подсказки общего свойства.
   За всё вкупе я выписываю ему благодарность.
   Мне важно как графоману то, что Бим (в жизни) не против, что Его Прототипское Величество используют вдоль и поперёк, а также извращают (некоторые) факты особо искусным методом... в жизни бы это назвалось извращением.
   Этого требует наша Гнусная Наблюдательная Эпоха, не плавно, а спонтанно превращающая умственные увражи в кровавую реальность.
   Честность и внешняя пошлость одних, скоморошество и ёмкость других, невысовываемость и позёрство третьих - вот его триумвиратная художественная характеристика.
   Книжные герои (порой) бывают пусть не такими сложноскроенными, но зато правдивее прототипов. Ибо они являются литературной выжимкой, математическим суслом, физическим цимусом эпохи.

   ***

   - Бим! Спасибо, что ты есть! - сказала бы наша Няша.
   Но слово дали мне. И я говорю: "Скоро мы с тобой разбогатеем". - Подразумевая, что мы будем мотыляться по свету за бабло. За бабло не наскрёбанное по сусекам, а по приглашению королев Великобританий, Берегов Слоновой Кости и президентов Разных Америг. За их тугрики. На их мерседесах и на пузатых шарах Всемирного Клуба Путешественников.

   - Бим, когда же ты, наконец, купишь себе фрак? - пишет Биму Няша. Ей поручили часть пиара.
   - Он ждёт, что уэльский принц со своего плеча подарит, - подсказываю я.
   Ага. Жди.
   - У меня-вот есть неразношенный пиджак! - намекаю. Да что намекаю, честно говорю: - Белый он! Белый-прибелый, блин! Я в нём стесняюсь ходить... потому как блин. Хочешь подарю? Придёшь в нём на мои похороны, и все скажут: "ОГО! - не врал Полуэктов!"