Память об отце
Когда началась война, папу сразу же мобилизовали на фронт. Жили мы тогда в виноградарском совхозе, где он работал агрономом.
Маме было страшно оставаться со мной в большой квартире, и пришлось переехать во Владикавказ, к бабушке.
Устроилась на работу в военное училище. Приходила поздно, уставшая и грустная. Сразу же вопрошающе смотрела на бабушку – нет ли письма от папы. Ждала, а его не было.
Тяжко ей было. По ночам спала плохо, горестно вздыхала, тихо плакала.
Только через год, в 1943-ем, получили извещение, что папа пропал без вести.
Мама, не проронив слезинки, молча ушла из дома. Где она провела весь день? Этого никто так и не узнал.
Вернулась поздно вечером, молча. Молчала и последующие дни. Внутри себя, без слез, без слов переживала известие об отце.
Много лет спустя я прочла мудрые слова: "Когда человек хочет кричать, и молчит - это и есть настоящий крик". Эти слова - о моей маме.
Весть об окончании войны пришла, когда я была в детском садике в младшей группе. Помню, что проснулась от дневного сна. Разбудили громкие, радостные голоса воспитателей: «Война закончилась, закончилась война! В Москве – салют!» Праздничное настроение, все улыбаются, обнимаются. Поздравляют друг друга. Нас не воспитывают, внимания на нас не обращают. Не став дожидаться прихода бабушки, сбежала домой.
Что такое война, я понимала тогда смутно. Но меня охватило всеобщее ликование. Чувствовала, что должна как можно скорее рассказать бабушке о радостной новости.
А дома меня обняла и она, и пришедшая с работы мама. Обе и плакали, и смеялись - одновременно. А вечер закончился салютом.
Поезд Москва-Владикавказ приходил тогда раз в неделю, по субботам. В военкомате мама узнавала, когда прибудет очередная партия солдат, демобилизованных и выписанных из госпиталей. Мама не пропускала ни одной такой субботы. Тщательно готовилась, прихорашивалась. Надеялась на чудо встречи с отцом.
В последний раз мама взяла с собой и меня.
Я отчетливо помню тот серый день, низко плывущие облака, влажный ветер. Мы с мамой стоим на перроне в ожидании поезда. Мама вздыхает, поправляет прическу. Чувствую, что она волнуется, В ее глазах нет–нет, да и блеснет надежда на встречу.
На месте ей трудно стоять, и мы, взявшись за руки, идем к замедляющему ход поезду. Вместе с нами толпа встречающих, много женщин, молодых и старых.
В их глазах слезы. Я смотрю на маму. Она прижимает к щеке кружевной платочек, сдерживается с трудом. Какая мольба, какая надежда в ее глазах! И как она необычно красива сейчас!
Раздаются звуки духового оркестра. Звучит знаменитый марш «Прощание славянки». Вот и долгожданный поезд! Останавливается.
Из вагонов выходят мужчины в гимнастерках. Они вглядываются в толпу встречающих, радостно обнимают, целуют родные лица. Плач, смех, приветствия. Мне кажется, что мы скоро, уже сейчас увидим папу. Ведь иначе быть просто не может.
Вот-вот, еще секунда, и с нами – мой папа!
Женщина с мальчишкой, моим ровесником, помогает сойти со ступенек вагона какому-то солдату, заросшему щетиной. Его нога забинтована и кажется короче другой. Слышу звук падающих костылей.
А потом вижу зияющую пустоту вагона. Никого!
Ничего не понимаю. Где же наш папа? Где? Смотрю на маму. Она разжимает прикушенные губы, беззвучно плачет. Слышу ее слова, как заклинание: «Пусть без ног, без рук, только покажись…».
Перрон пустеет. Мы с мамой покидаем его последними. Мужчина в форме железнодорожника вздыхает, останавливается, провожает нас взглядом. Качает нам вслед головой.
Моросит мелкий дождь. Вокруг все тусклое, расплывчатое и не настоящее.
Мы молча возвращаемся домой.
Еще долго у мамы оставалась надежда, что папа вернется. Или из плена, или из госпиталя придет весточка, что он жив. Верила в это даже тогда, когда стала получать вдовью пенсию на меня.
Замуж мама так и не вышла. Хранила память об отце.Уже повзрослев,я нашла в бумагах матери информацию о том,что отец воевал в Кавалерийском полку и пропал без вести в 1943 году. Узнать подробности мне так и не удалось.
Я до сих пор храню книгу о виноделии, оставшуюся от отца. Старую, уже выцветающую фотографию, на которой улыбающееся лицо моего молодого папы.
И бережно берегу память о том вокзальном перроне, где мы с матерью надеялись встретить его. Вечная память моему отцу.
Вечная память всем, кого война отняла у нас навсегда.