Отлучение отца Никодима

               
                1    
     Не знаю, где теперь отец Никодим.  Давно не знаю. И многие, кто когда-то шёл к нему со своими болями и надеждами, тоже потеряли его из виду.
    А, кажется, совсем недавно (хотя с тех пор прошло более двух десятков лет!)  разыскать его было проще простого.
     Если вам понадобился отец Никодим, нужно всего лишь пойти к набережной Волги, густо засаженной  пышными липами, и найти, стоящую на возвышении, чистенькую белую церковь с новой позолоченной главкой. Это тот самый храм, который отец Никодим с усердием восстанавливал  больше года. Пока не все работы закончены, но, как пчёлы за небесным нектаром, сюда уже  потянулись прихожане. С высокого пригорка, прямо от церковных стен,  хорошо видно, как величаво и неторопливо катит Волга ярко-синие в погожий летний день воды. Стоишь среди благоухающих цветущих лип, слушаешь покрики белокрылых чаек, догоняющих теплоход, и так хорошо тебе становится,  так тепло на душе, будто настоящая благодать уже окончательно сошла на эту землю. И нет кругом тебя ни ссор, ни зависти, ни скопидомства, ни злобы, ни лютой ненависти между ближними. А есть только одна  великая и всеобъемлющая любовь Творца всего сущего.
     Ниже церкви, на крутом склоне  зеленеет ровно скошенная трава,  с кое-где пробивающимися  белыми зонтиками  тысячелистника. В летнюю пору церковь обычно теряется в буйной зелени лип, что поздней осенью, обнажаясь, открывают обзор свежевыбеленных каменных стен и, венчающей  крышу,  маковки с золочёным крестом.
     Только отец Никодим и знает точно, сколько кирпича, песка,  досок пошло на ремонт храма. Сколько  долгих  бессонных ночей и поклонов  было положено на алтарь Всевышнему, чтобы довести благое  дело до конца. И вот он – издали зазывает прихожан  белоснежными, как крылья ангелов, стенами, и приветливо распахнутыми коваными дверями, у которых пока незаметно нищих. Убранство церкви тоже преображается день ото дня: появляются иконы в золочёных  и серебряных окладах,  завершается трудоёмкая роспись сводов. Прибывает и паства.

     Прихожане заходят в церковь спокойно и чинно, на лицах взрослых интерес, у детей любопытство и улыбки. Навстречу им плывёт смолистый запах дерева, что, как лента в косу, вплетается в повисший в воздухе  фимиам сладковато-дурманящего ладана и расплавленного воска. 
     Сегодня крещение. Значит,  будущих христиан ждёт необычайное таинство. Именно необычайное. Потому что то, как приводит через него к Богу  чад отец Никодим, кажется,  не делает больше ни один священник. Крещение в его храме – настоящий праздник для новообращённых душ. Тем, кто не был свидетелем этому, трудно представить, что можно с лёгкостью взмаха лебединого крыла и одновременно с  пиететом  к божественному промыслу  проводить обряд. Где-то там, в других храмах он выглядит иначе.       И дело здесь не только во внешней картинке. Да, таинство постигается внутренним взором, душой, но атмосферу обряда создаёт именно священник.
     В это крещение Отец Никодим такой же, каким он был тогда, когда мне довелось увидеть его впервые, – с удивительной радостью внутри. Стоит побывать прихожанам на службе, которую он проводит, как от мрачного или тягостного их состояния не остаётся и следа. Это заметно по лицам верующих. Вместе с молитвами они получают  настоящее  душевное облегчение, и их меланхолические переживания, а нередко и боль, уходят прочь.
    В присутствии отца Никодима  дети  успокаиваются.  Вот и сейчас слышу, как он спрашивает полуторагодовалого малыша:
- Ну, что ты плачешь, парень, у тебя же такая хиповая майка? Я бы в такой каждый день крестился!
И мальчонка, что только что рыдал на руках крёстной мамы, тут же замолкает.   А потом, распахнув  синие глаза, на донышке которых запрятана непостижимая никем из нас тайна, внимательно наблюдает, как священник мажет крестящихся миром, приговаривая:
- Во имя отца и сына и святаго духа…
     Для молодых женщин и девушек отец Никодим тоже находит нужные слова, прочтя в их глазах сомнение, волнение или  спрятанные куда-то очень глубоко, страдания. Есть ему что сказать и старикам, попавшим  в трудную ситуацию. Он умеет видеть то, что способен заметить не всякий. Никто в храме обычно не застаёт отца Никодима в подчёркнуто-сдержанном или отрешённом состоянии, какое бывает у многих служителей культа. От него исходит настоящее душевное тепло, и ощущается искренняя любовь к тем, кто обращается к нему за помощью.

    В девяностые годы двадцатого века пошло, если можно так сказать, повальное  крещение.  Крестить начали не только в церкви. Потому и отец Никодим не единожды провёл обряд крещения в городском бассейне, тем самым значительно увеличив число прихожан.
     Как-то к нему в храм пришла совсем юная пара. Парню было семнадцать, а девушке и того меньше, всего шестнадцать лет. У обоих в семьях родителей такое нагромождение проблем, что этим незрелым душам никак не разобраться. И сами они, чтобы построить что-то новое, решили не просто жить вместе, а обвенчаться. Родители воспротивились их браку,  хотя им и не особенно было до устремлений молодых.  Так и привело провидение этих двоих к отцу Никодиму. Кто знает, о чём он говорил с ними, к чему призывал? И какие  они услышали предупреждения? Да только после этого общения и других необходимых таинств разрешено было юным обвенчаться. 
     О, как светились глаза белокурой и сероглазой невесты, когда она входила в храм в скромном светлом платьице! С каким достоинством держал её за руку любимый человек! И скоро уже многие прихожане стали замечать, как  частенько спешат на службу в храм эти юные супруги, чтобы услышать голос своего наставника и помолиться за близких.
     Словом, все, кто окружал отца Никодима, от простых служек в его церкви до паствы, что заметно отличалась между собою по одёжке, – все-все  испытывали к нему уважение, необыкновенное расположение и доверие.  И потому охотно раздавали рекомендации, что в недавно отремонтированном храме на пригорке стоит окрестить ребёнка или взрослого. Чтобы такой день для тех, кто надел нательный крестик, стал незабываемым.
                2
     Тогда, много лет назад летним жарким днём я шла по берегу реки. Наконец, добрела до нужного мне места. Несколько яхт, покачиваясь от набегающих волн, стояли  у причала. А на суше здесь не было ничего примечательного: невысокая лёгкая постройка яхтклуба  и пара наклонившихся катеров, тронутых ржавчиной.  Я должна была взять несколько коротких интервью. Двое моих собеседников (которых нашла на причале) рассказывали о своём клубе  слишком скупо. Этой информации мне было недостаточно, и требовался кто-то ещё, кто мог бы сообщить что-то более интересное.  И тут, то ли и правда из желания помочь, то ли чтобы не отдуваться за всех членов клуба перед журналистом, мне указали на небольшой старый катер на берегу. Против изящных парусных яхт он смотрелся настоящим чудовищем. Откуда-то из глубины его доносилось шипение.
- Лучше спросите у  отца Никодима, вон там... – Направил меня собеседник  в сторону металлического страшилы.
Сразу и не разобрала имени – кто-то невидимый мне, шумел  внутри не слишком привлекательной бурой посудины, заглушая слова моего  последнего рассказчика. Поэтому, когда откуда-то из недр мини-корабля, отложив сварочный аппарат, вылез  до пояса обнажённый священник (о чём свидетельствовал довольно большой  крест на его груди), я от изумления застыла.  Лицо отца Никодима, обрамлённое густыми каштановыми волосами и окладистой, без седины бородой, приветливо улыбалось. И располагало к себе.
     Честно признаться, до того мне не приходилось видеть столь открыто улыбающегося священника, да ещё без рясы и хотя бы намёка на какую-то рубаху. Заметив моё смущение, бронзовотелый отец Никодим как-то ловко вышел из повисшей паузы, шуткой. И мы  начали разговаривать.   Оказалось, что он ремонтирует катер для своего большого семейства, в котором, кроме матушки, ещё пятеро его детей.
     Конечно, я не спросила, сколько  ему лет, определив, что выглядит он на сорок с небольшим. Священник производил впечатление человека крепкого, уверенного и главное жизнерадостного.  Это его состояние  затем и позвало меня пойти в его церковь.
     В том же году, уже глубокой осенью я услышала рассказ моей знакомой, которая стала прихожанкой храма, где служил отец Никодим.  У неё случилось беда – в её маленькую однокомнатную квартирку забрались воры. Но женщина порадовалась тому, что в тот момент не было дома её юной дочери. После этого события и попросила моя знакомая отца Никодима провести  обряд освящения её квартиры. Заметив священника из окна, она заранее открыла двери жилища на пятом этаже, и чтобы встретить гостей вышла на лестничную площадку.  Отец Никодим  приехал с матушкой (не знаю, может знакомая пригласила к себе и её) и вот, где-то на нижних пролётах лестницы между супругами произошла размолвка. Из-за чего муж остался недоволен женой, моя знакомая не разобрала, а лишь услышала выразительный ответ батюшки:
- Как ты была дурой, так ею и осталась!
    Священники бывают разными.  Все они живые люди, а отнюдь не  ангельские создания. И даже (как некоторым видится) самый лучший из них  может поступать не так, как ему предписывает его положение. Но есть такие прихожане, кто ловят каждое движение, каждое слово пастыря и, принимая их за образец,  решают,  верить ли самим в Бога вполовину или же полностью отдаться этому чувству.
     Отец Никодим не был образцом священника в каноническом смысле, но умел пробуждать в людях самые лучшие порывы души. И потому прихожане охотно помогали ему восстанавливать храм. Верю, что его энергия захватывала и вела их именно к чистым помыслам и горним высям. Хотя многие, возможно,  до конца и не осознавали этого. Но от людских глаз невозможно было скрыть, что этот батюшка был наполнен и весь светился искренней любовью  к Богу, людям и всему, что его окружает. И надо сказать, что и с супругой своей он поругивался совсем беззлобно. А, судя по тому, что старшие дети отца Никодима  были уже взрослыми, правил своим семейным кораблём довольно долго.
     Ценили его и в епархии. Что особенно стало заметно тогда, когда случилось то, чего никто не ожидал от отца Никодима. Это событие потрясло буквально всех, кто  знал его, – батюшка Никодим влюбился.  И поскольку всему он отдавался с горячим и любящим сердцем, то и здесь отношение к женщине захлестнуло его настолько, что батюшка, как говорится, пропал. Можно представить, какие разговоры по этому поводу вели «правильные верующие», разнообразные личные грехи которых, пусть останутся на их совести. Но многие прихожане очень жалели, что потеряли такого пастыря. А в епархии сначала, сбившегося с верного пути священника, как и полагается, наказали по уставу. Потом, некоторое время спустя, снова призвав к разговору, ему предложили сделать окончательный выбор. Любовь к женщине – всё это понятно, с кем не бывает? Но если он откажется от этой, внезапно нагрянувшей на него любви, и вернётся, так сказать, на круги своя, к первой, данной Богом супруге, то приход ему обязательно вернут и восстановят в сане.  В епархии, конечно же, не забыли о предыдущих его заслугах  перед Церковью.
     Что на это ответил отец Никодим? Долго ли размышлял над выбором? Трудно представить, что его решение было сделано, как говорят, не по зрелом размышлении. Несмотря на свою жизнерадостность и открытость (которые, как некоторые думают, не должны быть присущи священнику), его знали как человека умного и рассудительного.  И, похоже, отец Никодим хорошо понимал, что для него будет лучше.  Выбрал он в итоге не многочисленную свою паству,  не тех, кому день за днём терпеливо помогал укрепляться в вере и служить Богу, а любовь, отношения с человеком, что, как видно, стал очень дорог его сердцу.

21.02.2015