Каждую ночь, засыпая на старой раскладушке, мне хотелось вырваться из этих омерзительных спальных кварталов или хотя бы из этой однокомнатной квартиры. Я всего лишь маленький человек, который сбегает от себя ночью, купив сон за время у Морфея. За окном крики местных гуляк, удушающий город, свет от одинокого фонаря. Мы дети хрущевок, которых взрастили отцы 90-ых и свобода слова начала 21 столетия. Мы все похожи, мы все пережитки союза, мы все мечтаем убежать из мрачных провинций к светлым столицам.
Приятно ощущать парфюм дорогой весны. Она так ослепительно красиво вводит свои войска против холодной стужи. Дорогая, ты так прекрасна, так грандиозна свежа для меня за эти два года отсутствия. Ты только вспомни, как мы без людской суеты наслаждались друг другом под сигаретный дым. В ушах Земфира, на губах твое прикосновение, голову обволакивает сон. Мне столько тебе нужно рассказать, когда по мокрым улочкам, как в немом кино, только ты и я.
Весна, ты прощаешь меня? Весна, я постарался ее забыть. Честное слово, у меня это получилось. Прошу, не уходи! Не оставляй меня, как в прошлый раз, с Земфирой в голове и вечным февральским сном. Мне нужна ты, чтобы чувствовать жизнь. Ты время любви, ты и есть моя любовь, весна.
Распахнул форточку: жду дуновение тебя. Я по-прежнему ребенок разноцветных хрущевок и по-прежнему сплю на кухне в одной из коммуналок. Я по-прежнему мечтаю уехать, но моя весна только после сибирской зимы такая нежная.