***
Я такова, что Бог ведет меня к Теории и Практике, устраивая серьезные встряски. Конечно, бывают намного более серьезные встряски, чем знакомы мне лично. Это всё (пока?) не война с обстрелами, бомбежками и баталиями. Но это, понятно, тоже война. И в ней тоже свои бомбежки и баталии… И это постоянное состояние когнитивного диссонанса: должно быть так и так, а все не так, хотя, вроде бы, должно быть для всех все очевидно, и, следовательно, и поступать следует так как, очевидно, следует поступать. Но происходит не очевидное - «то», а невероятное - «не то». Они постоянно вместе – очевидное и невероятное. И тогда я понимаю, что эта неразлучная пара живет и во мне.
Видимо, по-другому я не воспринимаю, а когда встряски и несоответствия, то иногда до меня получается достучаться и я на какой-то момент начинаю видеть то, что очевидно во мне и не во мне, но, и это невероятно, я не вижу этой очевидности постоянно, она отодвинута от меня куда-то за мутные кулисы театра жизни, за открытое, очевидное сценическое действие, которое кажется очевидно главным. И эта суета так затягивает своей гонкой и необходимостью быть перед публикой и быть определенным персонажем, или несколькими персонажами в разных ролях социальных спектаклей… Так затягивает, что то, что за пределами сцены – кажется или нереальным, или вообще не существующим, невероятным и неочевидным.
Здесь, на сцене, слишком многое наигранно и неискренне – мысли, слова, дела, мотивации необходимости, цели и средства, порывы души и выгоды.. Всё варится в этом котле и слишком многое сгорает или выходит в пар. Это почти ад.
Взывать бы к Богу, а не к публике. Искать Его, а не славы на сцене. Угождать Ему. Бояться Его. Всё это становится очевидным, когда тебе вдруг открывается край завесы, которая отгораживает, разделяет мирок театра и Истину, Которая зачем-то еще позволяет быть этому островку отгородившегося от Нее, дерущегося, мутного балагана.
Премудрость построила Дом..,
Глупость построила в нем резервацию. Дом для дураков.
Завеса балагана открывается не через поддержку аудитории, где каждый зритель - одновременно и актер на сцене. Выход не там, где толпа, где она протоптала площади и широкие пути. Выход – за пределами этого здания и в своем сердце, внутри себя самого.
Вроде бы, всё просто и понятно…
Но театр так ярок и привычен…, так любим…
Трагедия маленького недочеловека…
И вот думается – ах! если бы этот театр проснулся от своих мутных снов.. ах! если бы всё в каждом встало на свои правильные истинные места.., если бы завеса спала, прекратился бы этот гудящий как смерч столб дыма и свистящего пара, и всё бы залил Истинный, не театральный Свет. Везде равномерный, полный, настоящий. И всё бы стало настоящим.
Но пока этот столб гудит, пар свистит. А остановит это Апокалипсис.
***
Этот наш мирок погряз во лжи. Ложь теперь возведена в официальный статус оружия.
Умы взращиваются специально с целью ведения войны информаций. Ложь – способ и инструмент власти и прибыли. Всё отравлено ею… И так не хватает правды…
Есть ли такие люди, что способны говорить о чем угодно так, как на самом деле об этом думают, т.е. у которых не расходятся слова и мысли? И хорошо ли это, не опасно ли? А что, вот так взять и везде и всем говорить всё так, как думаешь на самом деле, без утайки? И каково участие страстей в этом процессе? И как это все в совокупности на кого воздействует? И возможно ли это, чтобы не поубивать друг друга тут же вскоре? За правду. Может ли человек позволить себе оставаться страстным и вот таким правдивым, без смертельных последствий?
Во мне это часто вместе, т.е., я, страстная, весьма часто позволяю себе говорить мысли вслух. Пожалуй, не без надежды, что услышат, поймут и исправятся. Практика показывает, что это наивно и глупо. Говорю со страстями. Итог – война. Но даже если говорить правду без примеси страстей, по возможности, то часто тоже выходит война. А не сказав правды можно сохранить мир.. и, самое ужасное , солгав, тоже можно многое умиротворить.
Ложь – война и ложь же - миротворец. Парадокс.
Но это, всё-таки, потому так, что правда со страстями – не правда. Правда и страсти несовместимы.
Страсти, они как грязь в лампаде. Погорит-погорит – полыхнёт, так, что может выйти и пожар.
А еще бывает так, что зажгли лампаду, и всё хорошо, а потом она сама горит уже без присмотра.. и если даже масло в ней не выгорит, так фитиль заплавится сверху .. и потухнет.
Что хуже?
Чтобы лампада горела и не погасла, и не устроила бы пожар, нужно следить и за маслом, и за фитилём, и за чистотой, и чтобы ветер или осадки её не загасили.. Вроде, все просто и понятно…
Но в нашем театре есть электричество.
***
Оно фокусирует внимание на сцене. И находящиеся на ней демонстрируют себя зрительному залу так, чтобы понравиться или чтобы он вообще рукоплескал. Ну и, как и полагается, есть тут и разные актерские уровни, роли первого и второго плана, есть и «кушать подано».. и вряд ли кто-то из последних, хоть иногда, не мечтает стать первым… Здесь. В этом балагане. В аду. Иногда ценой жизни.
***
И так далее…