Бродила по ночному Киеву. Бесцельно,куда глаза глядят.Пока окончательно не выбилась из сил и не захотела спать. Спать было негде. Надо было что- то придумать. И придумала! Подошла к одному из подъездов киевской многоэтажки. Подождала, пока один из жильцов не открыл кодированную дверь. Проскользнула вслед за ним в подъезд. И на лифте на последний этаж. Легла под мусоропроводом, рюкзачок под голову, вместо подушки. Из квартир доносились приглушенные звуки телевизоров, детские голоса. Вкусно пахло готовившимся ужином. А она лежала, как бездомная кошка, свернувшись калачиком. И слезы тихо катились по щекам. Когда - то это был и ее мир. Тихий, уютный и семейный. А сейчас... А сейчас она никто и ничто.
Утро разбудило хлопком квартирной двери, топотом пробегающих ног и раздраженными словами:
- И как эти бомжи сюда попадают? Нашли ночлежку! На "майдан" иди" - она ощутила болезненный пинок в бок.
- Там вашего брата полно!
Горько усмехнулась и глотая слезы подумала: "Вот уже и бомж! Вот уже никто и не видит во мне женщину! Так, неопределенное, бесполое- бомж!"
Никак не отреагировав внешне, сжалась только вся внутри от обиды, боли и страха. И поняла, что и не человек она вовсе. Если людей боится, то скорее существо, а не женщина. И стало страшно! Страшно от того, что привычный мир выплюнул ее из своего окружения. И всего лишь за сутки, не видят в ней уже человека, а видят бомжа!
" Нет! Надо двигаться! Надо идти!" - упрямо заставляла себя жить - " Надо искать выход!" - поднялась, рюкзачок на плечи и лифтом вниз.
Киев встречал новый день, как всегда: оживленно и озабоченно. Все бежали, спешили. Лишь ей никуда не было нужно, лишь ее никто и нигде не ждал. Оглянулась по сторонам. И пошла, как говорится, куда глаза глядят.
Запах кофе разносился со всех сторон. Щекотал ноздри, включал вкусовые рецепторы. И напоминал о прошлой жизни. Она любила кофе! Не представляла себе начало нового дня без него. Напиток этот помогал ей проснуться, взбодриться и начать новый, трудовой день. В прошлой жизни!
А сейчас...а сейчас не было денег даже на кофе. Ходила, бродила бесцельно все утро. Смотрела по сторонам, ничего не замечая. Пока не зацепилась взглядом за позолоченные купола небольшой, новоотстроенной и такой уютной церковки. И мысли побежали строчками одна впереди другой:" Раньше, если что с человеком случалось, в церкви помогали! Может и мне помогут! Хотя, чем мне поможешь? А вдруг помогут?"
И нерешительно потоптавшись, все же вошла в церковь. И сразу же в небольшом коридорчике, увидела грамоты и благодарности в рамочках. Уютно и заботливо расположенные на стенах. Которые свидетельствовали о том, что отец Михаил занимается благотворительностью. За что его и благодарили и награждали. Тут же были и фотографии самого отца Михаила с теми кому он помог. Сердце екнуло:
- И мне... И мне поможет! Поймет, посоветует, наставит! И поможет! И уже увереннее вошла внутрь.
Замерла. Зябко поежилась от обилия святых, смотревших на нее серьезно и печально, со всех сторон.
Давно... Ох, как давно она была в храме и уже успела забыть, как празднично красиво в православных церквях. И после своего последнего посещения, написала стих - молитву. Который зародившись в душе воспоминанием, вырвался наружу шепотом - просьбой и сорвавшись с губ полетел в высь к сияющим люстрам храма:
Слезами дождь стекает по окну,
И дождь в душе стекает по сердечку.
Хрустальной каплей в мыслях утону,
И в церкви за себя поставлю свечку.
- Дай, Боже мудрости, терпения,
- Не допусти предательства и лжи.
- Дай, Боже музы, вдохновения,
- И верный путь перстом мне укажи.
- Не дай упасть, лежать и не подняться,
- Не дай грехами прочно обрасти.
- Дай, Боже мне всю жизнь, во всем стараться,
- А если что не вышло, ты меня прости!
И вдруг рядом голос: - Вы ко мне?
Обернулась. Стоит батюшка. Каких много по церквям Украины. И в сотый раз, наверное, удивилась тому, насколько они все похожи. Усы, борода, внимательный и участливый взгляд. Спокойно - уверенные черты лица.
- Да! - надежда придала твердости голосу.
- У вас что - то случилось? - все то же участие, вежливость и сострадание, распространились с лица и на голос.
- Да! - слезы тихо, без всхлипа, без стона, ручьями по щекам, как будто только и ждали удобного момента. - Меня муж выгнал! Мне жить негде! Помогите мне... Если можете...
Взгляд отца Михаила стал строже, в голосе сквозь участие и сострадание, зазвучали стальные нотки:
- Извините, но мы не помогаем материально! - надвигается на нее, подталкивая к выходу. Медленно, но уверенно.
- Да мне не нужно денег! - покраснела от обиды - Деньги рано или поздно заканчиваются! Мне жить негде! Я не знаю как жить? А вы выслушать даже не хотите! - мольба во взгляде, в голосе.
- Идите в Лавру! Они помогут! - и толкнул дверь за ее спиной, как бы предлагая выйти - До свидания! И да поможет вам Бог! - логическое завершение, бесполезного разговора.
Она напоследок окинула взглядом святых, которые плыли, качались в ее наполненных слезами глазах.Иисус Христос распятый на кресте посреди церкви, страдал до сих пор. За грехи людские! Повернув голову набок, он как будто бы и видеть не желал такого пастыря, который гнал овцу, а не возвращал ее в стадо. И всплыли в памяти последние слова Иисуса, висящего на кресте: "Прости им Господи! Ибо не ведают,что творят!"
Кивнула, словно соглашаясь, своим мыслям. Развернулась и вышла. А в коридорчике, вновь улыбался со стен благочинно и сострадательно отец Михаил, занимающийся благими делами. Горько усмехнулась и дальше, прочь из храма разрушенной надежды и лицемерного участия. На крыльце, подняв голову вверх, уже вслух, прорыдала в небо: "Не допусти предательства и лжи!"
И небо откликнулось. Грохнуло сердито! Яростно сверкнуло молнией! И зарыдало громко, мощно! Только непонятно было, то ли над ней, жалкой и беззащитной. То ли над людьми, безразличными и бессердечными.
Без сил опустилась на ступеньки крыльца, под козырьком. Переждать дождь. И все думала: "Где же сострадание людей? Милосердие где? Неужели действительно всем безразлично, что с ней происходит?" Хотелось кричать: "Люди вы где?"
Потому, как проходящие мимо,редкие прохожие под зонтами, уже не казались людьми. В ее глазах, они стали вдруг ожившими куклами.Без чувств! Без эмоций! Без души!
Дверь церкви приоткрылась. Появившееся в дверном проеме классически - православное лицо отца Михаила, произнесло: - Уходите! Здесь нельзя сидеть!
- Я... Только дождь...пережду... и уйду... - виновато смотрит, как будто это не он ее выгоняет, а она его.
- Так ведь дождь уже закончился! - видать не только с душей, но и со зрением у батюшки были проблемы.
- Угу...- обреченно кивнула и шагнула в ливень.
До Лавры добралась промокшая до последней нитки и продрогшая до костей. Прошла через арку входа и по красиво выложенной тротуарным кирпичом дорожке, прямо к храму. Она была и тут... Еще зимой... С мужем и его другом Максом. Когда привозили чудодейственные дары волхвов Иисусу. Приложилась к ним и загадала... счастья... для себя! Впервые в жизни! Потому, что сколько себя помнила, всегда молилась за кого - то. Бессильная сама помочь, просила помощи у Бога. А тут... Захотелось счастья и себе... Устала желать другим добра и блага. Захотелось и себе, хоть немного.
Потом повела мужа и Макса на экскурсию по пещерам. Муж шел первым, за ним Макс, а она замыкала шествие. Перед мужем шла цепочка православных паломников. Они целовали каждый гроб с мощами святых и прикладывались лбами. Муж, считался истинным православным и все же не смог заставить себя целовать гробы. Но брезгливо задерживая дыхание, благоговейно прикладывался лбом к каждому из них. Совершенно не понимая, зачем он это делает? Но если все так делают, значит так надо!
Макс растерянно наблюдал за другом, не понимая смысла этих поцелуев и поклонов. Что может изменится в жизни после этих челобитий? Она же наблюдая за мужем и его другом прятала улыбку в уголках губ. И сосредоточенно разглядывал достопримечательности Лаврских лабиринтов.
Вышли. Облегченно вдохнули морозный воздух, после затхлого,спертого духа пещер. И тут не выдержав, она рассмеялась: - Лоб не болит?
- От чего ? - не понял муж.
- Ты так усердно к гробам прикладывался, я думала шишку набьешь. - смеялась уже во всю. Звонко и весело. Макс не выдержал и подавился смехом. Неудобно перед другом. Муж обиделся и пошел вперед. А она следом, хохотала весело и задорно, хрустя новыми, меховыми сапожками по морозному снегу.
... Как давно это было. Прошлая жизнь, крепко держала ее цепями воспоминаний. Не держала даже,душила. Потому, что сейчас, спустя пол года, вспомнила до мельчайших подробностей события тех дней и горло сдавило горечью, в груди резануло ножами боли. Но даже сейчас не смогла сдержать улыбки. Горькой и невеселой: "Глупец! Он думал, мертвые могут сделать его счастливым! И не замечал, что счастье у него уже есть! Жена, дети, дом! Что еще нужно человеку? А потом... сам... взял и разрушил это все! Обвинив ее во всех смертных грехах."
Она конечно же не святая. Есть свои грехи,промахи и ошибки. Но и всех собак на нее вешать тоже не нужно. И если причина всех его бед и несчастий она, то что ж? Пусть будет счастлив без нее!