- Следующий день был короток в моей памяти. Подстегиваемые голодом, холодом, а позже и жарой, болью и усталостью, мы пересекли десятки крутых горок и подъемов, пробиваясь сквозь лес и распугивая стаи птиц. Полностью измученные, мы случайно набрели на грейдер после часового блуждания кругами. С самого утра мы ничего не ели и ужасно вымотались ещё вчера. Сегодня же вместо нас шагали два автономных андроида на аварийных батареях, заряд которых поддерживался только силой воли. Все, что нам оставалось - бездумно шагать, не сбиваясь с курса. До самой ночи мы плелись до предполагаемой остановки, а когда пришли - упали рядом без сил. Автобус там уже не ходил, и нас подобрала семья немцев-путешественников, устроивших себе турне по России на джипе. Видя наше состояние, они привезли нас в городскую больницу Иртышска, откуда уже нас через пару дней забрали родственники.
Как оказалось, дед-маньяк сам пытался звонить в скорую и милицию с моего телефона, и то в припадке бреда во всем признался. Труп бывшего смотрителя базы отдыха нашли неподалеку от территории оной. По заключению судмедэкспертов, тот умер от потери крови недолго после того, как прострелил себе ногу. Мой телефон мне вернули и, поскольку были доказательства нашей непричастности к его смерти, нас только пару раз допросили и всё.
Нелли молчала. Рассказ получился очень долгий, и на протяжении повествования она ни разу меня не перебила. Честно говоря я не мог понять, почему она молчит: с одной стороны казалось, что ей надоело, и она вежливо ждет окончания, с другой - глаза ее периодически блестели как полированные бусы от пляшущего огонька свечки, что, по моим прикидкам, свидетельствовало об интересе. Но я так увлекся, что не обращал на это особого внимания. В случае чего она - хозяйка, захочет - выгонит.
Я потянул кружку ко рту. Со стенки чашки мне на губы сполз мокрый пакетик. Кажется, я уже не в первый раз проверяю наличие чая внутри. Не могу вспомнить.
- Песня дурацкая, - вдруг произнесла она.
- Примерно так я и назвал ее в свое время: «Bravest man’s foolish song».
И снова, как будто момент прострации. Нелли не реагирует. Посидев так еще с минуту, она вздрогнула и встрепенулась.
- Прости, иногда вырываются странные комментарии. На самом деле я живо представила себе эту картину. Правда меня не покидает ощущение, что где-то тут есть разводка, но я приверженец скептических взглядов в целом. Думаю, история про старика достаточно странная, в этом дело.
- Мы бы тоже с удовольствием предпочли бы считать это выдумкой, но эта ситуация нашумела в новостях, и нам даже пришлось однажды дать интервью одной газете. Совсем немного времени прошло после той ситуации, когда я, наконец, стал преподавателем.
- Вот как? Ну что ж, я не пыталась подвергать сомнению твой рассказ, тем более что он мне понравился. Как я уже сказала, я - скептик, у меня нет привычки ничему верить. Ты не похож ни на вруна, ни на симулянта. А вот на не совсем здорового шизофреника - вполне. Как тот дед.
Заметив мое удивление, она не удержала серьезности на лице, и у нее, как у маленькой проказницы, вырвалась девичья усмешка «хи-хи». За окном уже почти стемнело, а я планировал еще успеть на последний автобус, который, по моей памяти, уходил часов в десять, или чуть позже.
- Умеешь приободрить, - улыбнулся в ответ я. - Так или иначе, но не совсем здоровому шизофренику пора в дорогу. Я и так прилично задержался, а время не терпит промедлений. Между прочим, подскажи время.
- Сорок минут десятого. А куда тебе нужно ехать?
- Этого, увы, я не могу сказать. Не то, чтобы я делал из этого тайну, но, пожалуй, ты не поймешь.
- В смысле? Твой друг бездомный, живущий под забором или, наоборот, олигарх, арендующий офисы ТранСибНефти для игры в боулинг?
- Нет, не то и не другое. На самом деле...
Мне трудно было выразить такую глупую идею малознакомому человеку. Я, должно быть, долго придумывал «самое дело», поскольку на табурете перед кроватью вдруг пропали стаканы, как и сам табурет, впрочем. Нелли все убрала, села, скрестив руки на коленях, и с интересом смотрела в мои рассеянные глаза.
- Если это такая тайна, то пускай она останется при тебе, - ласково сказала она и дружески хлопнула меня по плечу, хотя я опять не почувствовал её прикосновения. - Пойдем, я тебя провожу.
Вопреки ожиданиям, она вышла со мной из дома и мы направились к остановке. Я озирался по сторонам в попытке вспомнить хотя бы один единственный домик на знакомой мне, по идее, улице. Бесполезно. Точно впервые нахожусь здесь. Одинаковые, неприглядные серые пятиэтажки в хаотичном положении были раскиданы по району. Мне всегда казалось, что они как сорняки размножались - куда попало семечко, там дом и вырос. Выбравшись из лабиринта домов, мы зашагали по тротуару перед каким-то магазином, а впереди, вниз по склону, проглядывала излучина реки из-за крыш. Недолгий путь привел нас к перекрестку. Там мы свернули налево, и, едва завидев остановку, буквально сразу столкнулись с новой проблемой. Мой автобус как раз приближался к остановке, и нужно было бежать, чтобы успеть на него, что я и сделал. «Это мой, удачи!» - крикнул я назад, догоняя останавливающийся транспорт. Только было я подлетел к стеклянной остановке и в два прыжка очутился в салоне, как вдруг позади я увидел Нелли, упавшую на колени рядом с каким-то мужчиной. Даже если бы я захотел, я бы не смог уехать теперь.
Оказалось, что она побежала следом и врезалась в посетителя магазина с коробкой в руках. В результате девушка упала, сломала каблук и неудачно подвернула ногу. Мужчина еще бы долго сокрушался о своем разбитом сервизе в самых непристойных выражениях, но она молча сунула ему под нос пятитысячную, и это его пресекло все его возмущения. Пришлось сопроводить мою вынужденную спутницу обратно домой.
- Из-за меня ты на автобус не попал, - расстроилась Нелли.
- Фактически - все же попал, - возразил я, усаживаясь то ее прошлое место перед диваном. - Пускай и не «на» а «в». Ничего страшного. Как нога?
- Уже лучше. По ощущениям - ничего серьезного, просто растяжение, - помолчав, она добавила, - и ушиб. Но ходить нормально могу уже сейчас. Послушай, а как ты теперь будешь добираться?
- Как и раньше, пешком.
- Зачем пешком? Разве тут близко?
- Не совсем. Совсем не совсем.
- Может, тебе лучше вызвать такси?
- В этом нет необходимости. Пока мы возвращались я понял, что это мне намек, своеобразный, свыше. Я бы хотел прогуляться пешком. К тому же, в этом раскладе я, наверняка, смогу уехать пораньше.
- То есть ты собираешься ночью тут разгуливать? Мне кажется, этого не стоит делать. Лучше останься здесь, а утром двинешься куда тебе нужно. Да и что за суеверия вдруг?
- Увы, - пожал я плечами, - в связи с работой я смог вырваться лишь на два дня, и завтра нужно ехать обратно. У меня билет на самолет обратный на пять. К тому же, как я сейчас понял, хочу снова взглянуть на Иртышск изнутри, пройтись по знакомым местечкам, повспоминать прошлое.
- А как же...
- На это не потребуется много времени, - предвосхитил я ее вопрос. Непонимающий взгляд быстро поменялся на что-то другое, трудноописуемое. Мне даже любопытно, о чем она подумала.
- Хорошо, тогда я пойду с тобой, - она повелительным жестом отклонила еще не сказанные возражения и продолжала. - Нет, даже не думай отказываться. Во-первых ты из-за меня опоздал. Во-вторых, у нас тут весьма небезопасный город, и люди поодиночке здесь обычно не ходят ночами. Вдвоем в любом случае будет безопаснее. В-третьих, - она осеклась, - в третьих... я не хочу тут ночевать одна. Я боюсь.
- Чего? Призрака тетушки? – нервный смешок заключил фразу. Нашел, чего ляпнуть.
- Не смейся. Тетка меня ненавидела от всей души. Любила только избивать меня до полусмерти до момента, когда ее родительских прав решили и меня в интернат отдали. Для меня эта квартира до сих пор есть олицетворение детского ужаса. Я приехала только за тем, чтобы забрать пару документов. Собираюсь ее продавать, - закончила она, глядя в окно.
- Сомне...
Нелли молча вернула взгляд на меня. Он выражал мольбу и упорство, с которым я вряд ли смог бы бороться. Я чувствовал, что здесь скрыт какой-то подвох, но на её глазах понемногу стали выступать слезы, и пришлось согласиться.
- Хорошо, - сдался я, - только обратно, обещай, на такси поедешь. Она покорно кивнула, и черты ее лица немного разгладились.
Она переоделась и мы вышли. Не потребовалось много времени, чтобы выйти и добраться на ту же остановку, и от нее мы продолжили движение в требуемую сторону.
Увлекшись беседой, я не заметил, как мы ушли от последнего поворота на набережную и набрели на улицу, напоминающую московский Арбат под микроскопом, безо всякой логики названной «Индустриальная». Хотя, может, в этом и есть логика. На этой петляющей улочке, исполненной кафешек, магазинов и разных турфирм и прочего сервиса, без сомнений, была развита индустрия развлечений. Это, между прочим, было городским новообразованием со времен моей молодости.
- Похоже тихая-скромная окраина преображается в локальный мегаполис. Пока я был молод, мне казалось это место просто сгниет и никогда не станет развиваться.
- Думаешь такие изменения действительно развивают город как территориальную единицу? - со скрещенными на груди руками она выглядела как олицетворение только что придуманного мной бога неверия - Скепсиса. Звучит как-то по-египетски. Не хватает только хеки и нехех - атрибутов фараонов и богов в виде крюка и плети.
- Ничего подобного. Все эти изменения скорее побочный продукт достижений на других фронтах. Запросы горожан растут в основном в потребительском плане, на что предприимчивые товарищи реагируют вполне своевременно. Все это отражает развитие в общих чертах.
- Вот как? - торжествующе спросила Нелли. - Не подразумеваешь ли то, что привнесение общественно-развлекательных заведений в городскую жизнь свидетельствует об изобилии и, как следствие, избытке? Том избытке, который портит этот город. Нет, ты конечно прямо этого не сказал, но по тону была заметна твоя неприязнь.
Это в любой ситуации прозвучало бы странно, но не сейчас. Она угадала.
- Где ты научилась быть такой въедливой? - улыбнулся я. - Конечно, я запомнил этот город другим, и мне всего лишь хотелось снова увидеть запечатленные в подкорке картины. Мне показалось что я не давал повода уличить себя в тягучей ностальгии и даже наоборот.
- Минутка демагогической провокации, - улыбнулась она в ответ, - просто ты слишком мрачный стал.
- Ты меня меньше суток знаешь, девочка. Вдруг я всегда такой?
- В этом маленьком приключении тебе еще будет, когда погрустить, мне кажется, - серьезно сказала она.
Я случайно задел лбом провисший фонарь в форме вогнутого куба, подвешенный у китайского ресторана через всю улицу.
- Что ты сказала?
- Мрачный ты стал, говорю.
- А потом?
- Потом я молчала, - удивленно ответила Нелли.
- Почти молчала. Всяко меньше, чем он будет молчать, - отчетливо добавила она.
- Кто он? - встрепенулся я. Меня начали смущать ее неожиданные догадки.
- Ты знаешь, о ком я, - ответ соединился с таким тяжелым взглядом, что меня чуть не расплющило изнутри. Что-то нечеловечески страшное смотрело на меня через её зрачки. Почти физически я ощущал их давление.
- К чему ты это говоришь?
- Что говорю?
Даже никакого намека на этот взгляд. Похоже, у меня опять галлюцинации. Нужно ускорить темп.
- Куда ты спешишь? - прохрипело что-то позади.
- Георгий!
Хватит с меня. Я оборачиваюсь и вижу уже пройденную Индустриальную. Рядом, сдерживая легкую одышку, стоит Нелли.
- Куда ты так припустил вдруг? - спросила она, убрав выпавшие из-за ушей пряди. - У меня с легкой атлетикой отношения натянутые, так что прошу обойтись без внезапных стометровок.
Китайский ресторан вообще исчез из виду, вероятнее всего скрыт за той горкой. Большое я расстояние покрыл, но сам этого не помню. Да и не важно. Уже не важно.
- Свежий воздух подогнал. Понесло меня со склона, не смог удержаться. Больше не буду.
Судя по глазам, она снова догадалась, в чем дело. Несколько километров мы прошли молча, но не потому, что догадка её смутила. Просто мы оба жадно впитывали зрением наш общий старый-новый мир. Довольно быстро мы покинули крупные улицы и вновь нас окружало захолустье, которое, кажется, всегда прячется за спинами красавцев-небоскребов. Хотя, кто знает, что является большим захолустьем: то, что сыпется снаружи или то, что гниет внутри. За свою жизнь я так и не нашел ответа, да и сейчас было не до того. Мы делили с прохожими тесный тротуар с древним подобием асфальта, из которого, во все стороны ощетинившись, торчал щебень. Местами встречались выбоины такого размера, что даже трудно представить, как они появились. Сами прохожие, кстати, тоже глаз не баловали: многих девушек можно было описать емким словом «дешёвка», а этих пустоголовых макак, облепивших придорожные киоски ради очередной бутылки, парнями называть мне, представителю мужского пола, попросту стыдно. Радует лишь та мысль, что все нормальные люди уже спокойно спят дома. Это, конечно, не касается молодежи, но с другой стороны, являются ли молодые, с их-то горячими головами, нормальными людьми? Как это говорится про детей... личинка человека? Смотря на Нелли утром, я видел едва только раскрывшую крылья бабочку, переполненную самонадеянностью и, может даже, тщеславием. Это как умственное самолюбование, мало чем отличающееся от красования в зеркале. В этом мы с ней похожи. Точнее не мы, а она и тот я, на которого я оборачиваюсь в прошлое… Теперь же я глубоко сомневаюсь в таком взгляде на её личность. И кроме туманных предположений, вырванных наугад из контекста рассуждений, у меня ничего нет.
Уже совсем стемнело, и под ярким светом фонарей стабильным потоком плыли автомобили, маневрируя и сигналя друг другу. Для такого небольшого города, мне казалось, это никогда не станет проблемой. Но нет, обилие транспорта было зашкаливающим, относительно размеров города, и это меня угнетало. Я любил тишину, которой был всегда пронизан ночной Иртышск, даже тогда, когда, будучи совсем юным, я попадал в передряги из-за своих полуночных прогулок. Они не теряли своей привлекательности при любых условиях. Сумрачная атмосфера поглощала мой разум без остатка, а под утро настойчивые солнечные лучи гнали сонное тело домой для вынужденного отдыха. Не припомню более милого сердцу момента из тех, что я проводил в одиночестве.
- Давно здесь столько транспорта? Я имею в виду настолько много? - поинтересовался я у спутницы.
- Уже года два, кажется, - подумав, ответила девушка. - Ты тоже заметил? Не припомню в своем детстве тут столько машин. Неужели при таких скромных расстояниях автомобиль - необходимость?
- В любом случае, население богатеет, или, что более вероятно, только пытается выглядеть богатым. Согласен, в этом городе автомобиль, скорее, часть собственного престижа, нежели действительная потребность.
В этот момент мы переходили дорогу на зеленый. Мимо пролетел с диким ревом пестрый спорткар, едва не сбив нас обоих. Даже не было понятно, откуда он взялся во всех смыслах: и сейчас на дороге, и в городе вообще. Не иначе как недавний ремонт дорог породил этого деревенского лихача-самоубийцу с туго набитым кошельком.
- Обязательная демонстрация своей наглости очень уж характерны для местных, - пояснила Нелли, сердито глядя вслед дорожному хаму, - а в последнее время таких хватает. Им главное показать себя, и плевать на сбитых и раздавленных, плевать на срок и много ещё на что. Если у тебя есть деньги - зачем об этом так громко заявлять?
- Оно, увы, повсеместно так: от города к городу, от лица к лицу такое поведение одолевает одного за другим как холера. Конечно, разница очевидна... скажем так, на слух и на ощупь. Поскольку войдя в культурный и образованный круг поначалу можно ослепнуть от кажущегося великолепия. Но, проходит время, глаза привыкают и видят тот же бал и те же маски. Просто брызни красок по ярче, узор выведи посложнее и вуаля!
Что самое интересное, именно подавляющее большинство из таких гроша в кармане не имеют, но всячески пытаются доказать обратное. Просто внешне, просто для других. Равнение на общественную норму, вернее равнение на ту норму, до которой им в действительности не достать. И это касается не только денег. Что скажут, о чем подумают, не осудят ли? Как же. Простая демонстрация того, насколько ты выделяешься, насколько ты продвинут и совершенен, при этом противопоставляя себя остальным. Животный инстинкт, примитивные потуги к доминированию.
Вспомни голубей, то как они ухаживают за самками, раздуваясь как гелиевые шарики и воркуя. Или как выгибается кошка и шипит, запугивая соперника в борьбе за территорию. Человек же имеет великолепный талант и массу возможностей доводить свои инстинктивные потребности до абсурда. Наличие денег в глазах мещан есть символ счастья, демонстрация их наличия - синоним успеха. То, что миллионы лет назад добывалось удачным набором генов и грубой силой по-прежнему актуально. Изменились лишь орудия для добычи.
Мы зашли в маленькую темную аллею, тропинки которой плутали среди густой травы и удивительно низких густых ясеневых крон. Слабый фонаря брезжил вдалеке, выступая единственным указателем пути. Неясная тень, колеблющаяся в отдалении, не давала мне покоя. Человек в кресле.
- Знаешь, - с какой-то грустной мечтательностью вдруг сказала Нелли, - мне иногда кажется, что эти люди живут счастливо. Они похожи на бабочек-однодневок, которые родились утром, до полудня окончательно для себя решили, что жизнь живется одним единственным способом, и до самой полуночи исполняющие свой мимолетный ритуал. Они точно знают, что правы, и, самое главное, они не могут знать, что есть другие варианты, альтернатива. Чем больше рамок примеряет твое сознание, тем спокойнее тебе живется. Не одолевают тяжелые экзистенциальные вопросы, не интересуют абстрактные понятия, да что там… слов-то таких в лексиконе нет. Попробуй задуматься о том, что ты не в состоянии описать.
Бабочка-однодневка. Кажется, я что-то вспомнил.
- Мне тоже такое приходило в голову, но не могу сказать, что я однозначно верю в эту идею. Хотя на собственном опыте могу подтвердить то, что разнузданное сознание, пресыщенное свободой создания этих самых абстракций, способно выкопать для себя могилу поглубже самой матушки Смерти. Но, это попахивает очередной историей, - усмехнулся я, предчувствуя внеплановый сеанс напряжения памяти.
- А я нисколько не против, - она развела руки в соответствующем жесте. - Как я поняла, идти нам еще далеко...
- Примерно полпути, - подсказал я.
-... вот! - ткнула пальцем в воздух, подтверждая свою мысль. - Как раз займем свободное время. Раз взял с собой даму, то теперь изволь развлекать.
Она шутила. Это немного отвлекало меня от параноидальных образов деревьев, которые тянули ко мне свои сучья как скрюченные сухие пальцы. Как только мы вышли из аллеи, я вздохнул с облегчением. Никто в конце аллеи не сидел.
Сидел только он, и только за ширмой ушедших десятилетий.