Под окном иллюминатора расстилаются земли новой страны.Я безучастно смотрю вниз...Ровные, прямые, словно геометрические отрезки, разбегаются ленты скоростных магистралей. По ним бегут игрушечные машинки, освещая путь, а при виде с высоты, образуют длинную светящуюся ленту. Как давно это было!
Подлетаем. Слёзы просохли. Страх и переживания упрятаны на задворках души. И только спина болит, не внимая моим упрёкам. Поясницу снова и снова пересекает резкая боль. По сути, только из-за неё я согласилась на этот переезд. Работать не могла. Нужна была операция, и я горько сознавала, что я больше не помощник, а мужу прокормить семью с тремя детьми будет трудно. Пугало и то, что такие операции на позвоночнике, в девяностые, были рискованными и не гарантировали положительного результата. Ну да что говорить. Всё уже решено. После нескольких дней пребывания в Москве, мы летим к цели.
Дети растерянно смотрят на нас, напряжены, их пугает неизвестность. Они внимательно вглядываются в мои глаза, ища поддержки, уверенности! Сердце сжимается от тоски, правильно ли я поступила? Но никто не должен знать мои мысли, видеть сомнения! И я весело, поддельно оживлённо отвечаю им:
-Так. Мы уже подлетаем. Не забудьте в салоне свои рюкзаки. Не отставайте. Сейчас нас встретят, скажут что и как, определят место для временного проживания. Вы не устали? Хотите пить? Всё хорошо! Потерпите, уже скоро будем на месте, уже скоро, мои милые путешественники!
Танюша, ей тринадцать. Девочка молча смотрит на меня, волнуется. С утра уже я не слышу её смеха. Высокая, с большими зелёными глазами и слегка вьющимися, длинными волосами, моя красавица выглядит по-взрослому серьёзно, ни о чем не спрашивает, понимая, что я сама в неизвестности. Семилетний сын Александр деловито руководит младшим пятилетним братом Женей, напоминая не забыть в самолёте и то, и это. Так мы, полуоглушённые неизвестностью, вступаем на землю неизвестной, или известной только по фильмам, Германии.
Большой светлый зал аэропорта встретил прилетевших отчуждённым молчанием. Серые голые стены - без плакатов и призывов, огромные окна и ничего лишнего - пугали. А главное, в нём не было ни одной живой души! Никого. Ни одного человека! Все фильмы о немцах прокрутились за одну минуту. Все в недоумении вытягивали шеи, крутили головами направо и налево, вставали на носочки, безуспешно разыскивая глазами хоть кого-либо... Но не найдя никого, умолкали. А в голове уже звенели мысли-вопросы: -Что не так?
-Что случилось? Неужели не туда высадили самолёт? Почему никто не встречает? На каком языке теперь заговорят с нами? Куда нас ещё повезут - уже вечер и дети устали? А если ехать теперь на автобусах-как их узнать, не перепутать, мой муж говорит по-немецки плохо, подзабыл всё после института...Как не потеряться с другими родственниками, отцом и матерью мужа? А вдруг не поймем, заблудимся и останемся без ночлега, а дети? Куда положу я детей? Как найти туалет и привести детей в порядок? И питьевая вода уже на исходе? Как купить её и где? Как выдержу я без таблеток, и зачем только я их оставила-не взяла с собой, опасаясь таможенного контроля?
И вот стоит наша большая толпа и пять минут, и десять, и двадцать. И уже давно затихли перешоптывания взрослых. Умолкли дети. Стало тихо, тихо - так тихо, что еле различимый шум лифта, услышали сразу все. Услышали и замерли снова - с повёрнутыми, как по команде головами...ВСЕ ЖДАЛИ ЧУДА!
Навстречу толпе, не спеша, выходил мужчина. Он был невысокого роста, пожилой, уверенный в себе иностранец, и он шел к нам. Мы без труда определили в нём местного жителя. А когда незнакомец заговорил, и заговорил с нами на родном, понятном каждому- русском языке, пусть на "ломаном", но русском, затаённый вздох облегчения, радостный возглас толпы вылился в длинное, продолжительное эхо:
- Тихо, тихо...Ой, он говорит по-нашему, слава Богу!
Господин коротко объяснил план дальнейшего передвижения до лагеря, зачитал номера автобусов, фамилии. Большой толпой вывалились мы на автобусную стоянку, и опять замерли. Прямо перед нами стояло с десяток похожих друг на друга автобусов, и ожидали нас. Народ снова засуетился, боясь чего-нибудь напутать, все спрашивали и переспрашивали друг друга-разыскивая свой номер.Потом мужчины тащили свои громоздкие баулы с вещами, размещали кое-как. Дети шумели. И только окончательно устроившись на свободных местах -люди стали устало улыбаться и шутить. Один из этапов переезда осилили! Можно было на несколько часов расслабиться. И только неугомонным малышам было по-прежнему весело. Мамаши тихонько ворчали на них. Вскоре они уснули.
А мы все снова ехали по ровным немецким дорогам, и всё ещё ехали навстречу неизвестности. Там, в лагере для переселенцев, который по словам немца, находился недалеко от города Брамш, на севере Германии, должна была решаться судьба каждого из нас - или оставят семью на жительство здесь, в ФРГ, или повезут в ГДР. И каждый, с замиранием сердца, продолжал волноваться, втайне прося судьбу о милости, молясь,чтобы оставили здесь. Все боялись стать жителями Восточной части Германии.
Из цикла"Бабушкина шкатулка"