Лекция 22 Фата Моргана или нежное очарование аристократии
Смысл жизни
Фата Моргана - Фея Моргана – сводная сестра короля Артура,
отвергнутая возлюбленная Рыцаря Ланселота,
волшебница, живущая в хрустальном дворце на дне моря и
обманывающая мореплавателей и не только их, видениями.
Мало кто обращает внимание на то, что основным инструментом эволюции является смерть. Так же как и на то, что «невидимая рука рынка» – это практически то же самое, что костлявая рука смерти. Эволюция стоит на неисчислимых сонмах вымерших видов и особей. Выжившие лишь на краткий миг были удачливее и успешнее предшественников. И они превратятся в лузеров с приходом новых времен и новых видов.
Процветание тысяч предприятий обеспечивается гибелью и разорением миллионов предпринимателей. Процент выживших дельцов только открывших «свое дело» мизерно ничтожен. А процент предприятий, переживших трехлетие, просто смехотворно мал. Жизнь и в природе, и в бизнесе опирается на питательный гумус, состоящий из трупов тех, кто в жизни не преуспел. Каждый человек либо живет своей жизнью, либо превращаемся в питательную среду для чужой. Никого в мире не волнует существование человека, народа или государства, кроме него самого. Так же как только мамонтов волновало их выживание. Тогда даже Гринписа не было, чтобы о них пожалеть. Мамонты не справились в борьбе с природой.
Для обычных людей война ловушка, а для правителей кормушка. В старые добрые времена в любом диком племени находилось несколько ушкуйников, не желавших добывать хлеб свой насущный уныло ковыряя землю сохой. Они перековывали орало на меч и устраивали набег на соседнее племя за добычей и женщинами. Во время грабительского набега выдвигались самые мужественные, самые сильные и самые удачливые воины. Своими воинскими подвигами на поле брани они заслуживали славу и становились предводителями, возвышавшимися над толпой простых воинов. Они и были первыми аристократами – как силы, так и духа. Они делили добычу и распределяли среди воинов добытых женщин. А все междоусобные войны возникали именно из-за женщин: - девиз Шер-ше-ля-фам - во все времена, начиная с Елены Прекрасной и троянской войны, был востребован в истории человечества. И именно из-за женщин возникали внутренние распри: – даже легендарный Ахилл, из-за не доставшейся ему при дележке пленницы Брасеиды, смертельно обиделся на главаря дележа Агамемнона, объявил забастовку и перестал ходить на работу – то бишь на поле брани.
Известный политолог Пол Эйдельберг подсчитал, что за последние две тысячи пятьсот лет Западная Европа, включая античную Грецию и Римскую империю, территория которых Европой не ограничивалась, пережила не менее тысячи войн. То есть в колыбели европейской и в целом западной цивилизации война шла каждые два с половиной года. И, соответственно, выдвигались новые известные аристократы-воители.
Отсюда легко понять, что война – норма международных отношений, а мир не более чем подготовка к войне. Так что мирные договоры вполне могут быть бесполезны. А могут быть и вредны. Зависит это от содержания договоров и условий их выполнения или невыполнения.
В 1969 году Лоуренс Бейленсон написал «Ловушку договора», в которой проанализировал мирные договоры вплоть до римских времен. Вывод неутешителен: гарантии безопасности не годятся в качестве замены оборонной мощи, ибо договоры заключают только для того, чтобы их нарушить. Более того, договоры, гарантирующие той или иной стране безопасность и территориальную неприкосновенность бесполезны для страны, получившей такие гарантии. Точнее, хуже, чем бесполезны, так как создают ложное ощущение безопасности. Впрочем, эти договоры полезны для стран или организаций, лидеры которых намерены их нарушить в удобный момент. Например, если приближенная «дворняжка», за «бриллиантовые подвески», «в кулуарах будуара» нашепчет государю «на ушко» что-нибудь «не комплиментное» на соседнего государя, на которого уже давно точатся ножи, то тогда найти 10 террористов-отморозков не проблема для любой внешней силы, заинтересованной в новом обострении ситуации между людьми и государствами. Больше того, как только страны заключают мирный договор, они тут же начинают вооружаться из принципа, открытого еще древними римлянами: хочешь мира – готовься к войне. Или, как считали еще древние египтяне: мирный договор не спасет от войны, если за ним не стоят мечи и копья.
Кодекс поведения между людьми и странами представляет собой приятный и трогательный набор слов, какими любят оперировать Гринпис и прочие экстремальные пацифисты. Он не стоит даже бумаги, на которой напечатан.
Находясь в постоянной жестокой борьбе за выживание, как говорят «в народе» - за кусок хлеба, люди всегда мечтали о расе беззаботных, свободных счастливцев и населяли ими то неведомый остров, то небесный город. Счастливцами этими бывали феи, боги, жители Атлантиды. Были ими и аристократы. Восхищаясь знатью, люди не поклонялись гордыне и презрению, как утверждают некоторые глупцы. Никто не восхищается гордыней, а за презрение платят презрением. Люди наслаждались зрелищем счастья, особенно прекрасным, если счастливы молодые, здоровые и умные люди. Вот что такое, в самом лучшем случае, старые институты власти, вот почему можно их оставить как есть. Аристократия не тирания, даже не злые чары. Она – видение. Любуясь ею, мы по доброй воле любуемся чьей-то радостью.
Честертон в свое время писал, что единственным оправданием аристократии и ее играм в ХХ веке был театр красивой и счастливой жизни, которую она показывала простонародью. Они, как Фата Моргана – манит и тянет за собой простых людей к красивой, счастливой и спокойной жизни, где есть честь, совесть и достоинство. Как реклама зубной пасты и гигиенических прокладок и прочих атрибутов счастливой и беззаботной жизни.
Аристократический театр очень полезен, потому что учит простонародье хорошим манерам, хорошему вкусу, тому, как можно жить и наслаждаться жизнью. Аристократы живут лучше всех, в том числе и для того, чтобы, в конечном счете, все зажили как аристократы. Так, по крайней мере, полагают многие социологи. Люди инстинктивно стремятся к богатству и славе. Но, кстати сказать, известная меценатша княгиня Юсупова воспитанная в роскоши считала, что безденежье есть следствие безумия, а значит вполне справедливо, а несправедливость и глупость нельзя искоренить, тем более, деньгами. Честность и порядочность не является природным свойством человека, на ее воспитание уходят долгие годы и целые поколения.
Правда, и в этом театре жизни лучшие «аристократы» получаются как раз из выскочек: - Чарльз Браммел научил Европу одеваться. Говорят, что он же научил ее и часто мыться, переучил пропахшую потом и мочой Версаля, залитую терпкими духами европейскую аристократию гордиться запахом чистого тела. Впрочем, другие утверждают, что гораздо больше Браммела распространению гигиены способствовали французские тюрьмы и казармы, для которых и был впервые внедрен душ, без которого наша жизнь сегодня немыслима.
Однако трудно придумать извинения для «высшего общества», возвышающего себя через культивацию презрения к «быдлу», «ватникам», «пиплзу» и «плебсу». Никто, кроме рабов по своей природе, не будет смотреть с восторгом на богачей, развлекающихся разговорами о конюшне и порке мужичья. Честертон прав – никто не восхищается гордыней, и за презрение платят презрением.
Народ. Простой народ живет «от зарплаты до зарплаты», в безысходной тюремной тоске повседневности «стояния у станка или у конторки», в бесконечных походах по магазинам с «доступными» товарами, а также по «казенным присутственным местам» ради получения простой бумажки «с гербом».
Каждодневное «хождение по мукам» для простого народа состоит в видении решеток и загородок, отделяющих «просителей» от чиновников, посещения судов без суда, получение указаний от мерзких «вертухаев», изъясняющихся матерными воплями «на фене», даже отдаленно не напоминающими слова и «балдеющих» от сознания собственного превосходства над «быдлом», получение невнятных разъяснений от «аферирующих» непонятными статьями «кодексов» деградировавших прокурорских работников и продажных адвокатов. После всех этих унижений и мытарств при общении с «государственными людьми», любой из которых запросто мог бы среди классических идиотов, выглядеть коллекционным экземпляром, достойным включения в фонд роскошных маразмов апломба, люди с удовольствием садятся у «телеков» и смотрят сериалы, где богатые и счастливые «тоже плачут» изящно сморкаясь в кружевной платочек «от Армани» и ведут светские беседы «за жизнь».
Но стоит рассмотреть современных «аристократов от кино» и «жизни» с разных ракурсов.
Аристократия большого экрана. В «будуарах экрана» нет аристократки, которая не развелась хотя бы три-четыре раза. Будуар – это такой Содом, что если вы не обладаете умом хакера-сисадмина, то непостижимо трудно составить список гостей для «посольского раута», чтобы разведенная жена не встретилась со своим бывшим мужем, или бывший муж – со своими несколькими бывшими женами, а то и с теперешними «сотрудницами». Это столь же сложно, как и составить головоломный ребус для солидного журнала. На «приеме», находясь между роскошными женщинами, никогда не угадаешь, кто с нею рядом, вчерашний муж или сегодняшний, или может быть просто бой-френд на ночь? Современный «киношный будуар» можно рассматривать как центр по разрушению нравственного иммунитета общества,
После просмотра сцен «в будуаре» с дамами света и полусвета быстро приходишь к заключению, что среди них нет ни одной, которая бы не проклинала свою загубленную жизнь в настоящем браке и не желала бы образовать новый, о котором женщина может только мечтать – более серьезный и страстный, именно с таким мужчиной, как новый герой, неожиданно появившийся на горизонте будуара! Все подобные намеки «на охмурение», герой, после «естественного адюльтера», опять же в будуаре, отражает ссылками на сложность политической ситуации, говоря при расставании: – Мне было бы очень больно оставить вас вдовою в самую цветущую пору жизни. Вспоминайте иногда обо мне...
Со времен Анны Карениной, высокопоставленные жены и «светские львицы» живут как шлюxи, торгуя собой, с теми кто лучше упакован, «попивают» от «душевной тонкости», и заканчивают свою жизнь под колесами паровоза или в придорожной сточной канаве.... Все та же французская картинка: Блеск и нищета куртизанок. Внешняя красота и внутренняя «неустойчивость», короче говоря - гниль. А во всем виноваты мужчины с их индифферентностью к духовным запросам «тонко организованной» женщины. Вот вам и очередной ремейк на экране, достойный внимания миллионов.
Тут же, ненадолго, до следующего ремейка, «культурное общество» приходит, как бы, в возбуждение. Солидные литературные критики начинают мудрствовать о, как бы, «сакральной жертве», которая так хотела жить, что даже смерть ей не казалась препятствием. Газетчики рассуждать, о, как бы, пост реалистическом искусстве и анализировать о, как бы, тенденциях в современном постмодернистском искусстве. Либералы призывают организовать, как бы, марш протеста, или, на худой конец, как бы, национальную дискуссию на тему: - «Жить, иль не жить с мужем упырем?» Простой народ обсуждает, как бы, «сюжеты» в электричках и трамваях. Духовная жизнь общества потребления после «потребления» очередного сериала, как бы, кипит и клокочет. И, как бы, нет ничего нового под луною!
Потомственные аристократы. Монархия, как прекрасный Нарцисс, который много веков любовался в ручье собственным изображением, как в зеркале, а теперь даже не замечает, что он состарился возле ручья...
По любому вопросу в жизни аристократы имеют свое особое мнение, очень любят учить всех, как надо жить. Комплекс неполноценности, угнетавший «позера» в юности в процессе воспитания в руках чопорных воспитательниц и, «по совместительству», старых дев, позже превращается в комплекс переоценки своей личности. Если аристократ видит плотника, он тут же отбирает у него молоток и показывает всей дворне, как следует правильно забивать гвозди в стенку. С платочком у носа может говорить о достоинствах только что опубликованного романа. Готов снисходительным тоном дать известному маэстро несколько общих рекомендаций по части музыкальной композиции, хотя сам, надо думать, еще с трудом отличает мелодию песни «Чижик-пыжик» от «Болеро» Равеля. Наверное, попадись такому аристократу бродячая собака, стал бы поучать пса, как надо задирать ногу на встречный столбик. Против несогласных с его мнением, он всегда готов, по «родовой традиции», учинить обычную карательную экспедицию: перевешать непокорных, перепороть недовольных, остальных посадить «на свое место». Но такой дворянин имеет похвальное качество - если он «промотал» состояние и по «худости» не может запросто поболтать «с народом», то он пребывает в гордом унынии, сохраняя невозмутимость камня, отодвинутого в сторону от большой дороги. В таком случае очень интересно наблюдать на его виртуальном лице напряженное высокомерие, отдающее геморроидальными коликами.
В будуарах аристократы держатся со значением наездника, оседлавшего козла: они алчно-тщеславны, абсолютно безыдейны, космополитны, услужливы и бездумно-усердны перед любой смазливой юбкой. Такое безудержно-безалаберное стремление к противоположному полу, не зависящее от возрастных и иных данных становится «пунктиком» характера, причем тут они, в отличие от всего остального, не разбрасываются, оставаясь верными до конца только этому устремлению. В разговорах на «светскую» тему, а она в разговорах основная, такой упырь-бонвиван постоянно уверяет слушателей в своем превосходном умении «всех блондинок чувствовать кожей» и о необходимости «женщинам и собакам знать свое место». Причем основным критерием своего превосходства над женщинами он считает лишь наличие у них вторичных половых признаков. Такой «счастья баловень безродный», помогая даме убить муху, как правило, разбивают драгоценнейшую вазу, а ради поднятия своего телерейтинга готов продемонстрировать с экранов миллионов телевизоров задницу родной матери с любой, выгодной лишь ему, деловой или политической раскраской.
Готовый стареть, но не превращаться в старика, такой упырь-бонвиван имеет жену - надорванную пессимистку, и, соответственно, не имеет собственного мнения, но обладает редким даром внимательно слушать жену или собеседника не перебивая, а потом от своего имени повторять услышанное первому встречному.
В детстве он верил в Бога, в Божественность Иисуса и святость Церкви – именно в таком порядке. А на основе этой фундаментальной веры можно было привести в порядок и остальные свои убеждения. Но недолго повращавшийся «при дворе» он сразу же поменял местами приоритеты в своей вере, в точности, как сказано в Евангелии от Матфея в девятнадцатой главе, тридцатом стихе: «Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Он всегда находится в приподнятом настроении в новомодном пиджаке старого фасона «кардиган» вкупе с мрачными, точно канализационные трубы, брюками фасона по последнему «писку моды», и в «шиблетах» коксо-ваксового оттенка. Самые изощренные глупцы и лжецы порой говорят слишком много, а он к тому же суеверен, как все мошенники и дипломаты. Промотав свое состояние и заложив родовое поместье, честность ему очень обременительна и он всегда согласен в знак дружбы поменяться рубашками, но при этом вы не должны вынимать из своих манжет бриллиантовых запонок. Тузы в его руках оказываются чаще, чем это допускает теория вероятности, и когда стены дома его карьеры рушатся, он всегда почему-то оказывается снаружи. И всегда считает, что вопрос журналиста - это не вопрос следователя, можно и не отвечать.
Портреты подобных субъектов в цилиндре и с моноклем в распяленном глазу часто можно видеть на этикетках водочных бутылок из-под скотч-виски, чтобы, прежде чем выпить, жаждущий мог усмотреть, какие последствия его ожидают.
Новое дворянство. Новоявленный нувориш – внезапно сказочно разбогатевший делец – сразу же становится аристократом и, соответственно, снобом и теряет покой при резком переходе от ничтожности к величию. Он тут же менторским тоном начинает повествовать, как он возвышается над всеми, заставляя себя читать «обязательные для его сегодняшнего уровня книги», восхищаться надлежащими этому же уровню художниками, писателями, артистами, дирижерами и режиссерами и, конечно, стремясь презирать тех, кого требует теперь презирать его новое общественное положение. И договаривается до того, что, в связи со своим высоким положением, нынче его светлейший организм уже не воспринимает даже еду без дорогой фарфоровой посуды, столового серебра и без нежного музыкального сопровождения разжеванного в желудок. Для этого он записал на магнитофон пасторальные мотивы в исполнении клавесина, скрипок, флейт, гобоя и фортепьяно. Причем под эту музыку требуется сидеть за обеденным столом, сложив ноги так, чтобы приучить их к «третьей позиции», дабы в случае протокольной необходимости быть готовым вмиг пройтись жеманным менуэтом. Он также жеманно рассказывает, что учится принимать позы, исполненные внутреннего достоинства и в то же время привлекательные для взоров самых знаменитых людей, внимание которых он теперь просто обязан сосредоточить на своей персоне.
В этом отношении особенно занимательны жены и возлюбленные нуворишей. Те шагу не могут ступить без глядения по сторонам через лорнет и обмахивания веером из слоновой кости. Такие дамы любят долгие разговоров, как обычно, ни о чем, в основном общеобразовательного характера, и их характеризует «светская» манера беседы, когда каждая говорит о своем и слушает только себя, при этом глядя пристально в глаза собеседнику так, что отвести взгляд «на сторону» не возможно было бы, и тем более, «отвертеться» от разговора.
По их замыслу, мужчины должны создавать глазам «роскошной женщины» пир роскоши и тонкого вкуса. Такая мадам находясь, в общем-то, на самой невысокой ступени биоразвития, в ходе светской беседы может поведать много интересного. Так, например, как она недавно посетила Ингланд, который находится на острове и благоустроен старинными домиками – им по несколько сот лет. Если вы страдаете морской болезнью, то в плавании через Ла-Манш придется потерпеть, но лучше ехать на подземном поезде под морем. И что странно – туннель сухой и нигде в нем не капает. Вино в «Бритии» гораздо дороже, нежели на материке, но жажду можно утолять простым пивом, которое там немного горчит. Если же вы не владеете английским языком, то пребывание в Скотии может показаться для вас утомительным. Затем она может «невзначай» поведать вам свое «самое сокровенное»: - там на острове она пообщалась с одним ну просто настоящим джентльменом, который прочитал ее статью «за емансипацию женщин» в «ну просто в очень глямурном журнале» и находится «ну просто в восторге» от ее лексикона. Он обещал, что если она подарит ему одну из своих лучезарных улыбок при «прямом общении» и сто у.е. на сигареты, он переложит ее статью в стихи, а затем дело за композитором и балетмейстером...
Иногда глядя на некоторых из таких «лучезарных мадамов» можно поверить Дарвину: - Да! Человек произошел от обезьяны, и это ее внучка – Хлоя Гамадриловна! Так и хочется пригласить Мандам в гости «в рай» - смола, горючая сера, и просто огненная атмосфера гарантированы!
Сельская глубинка. «Аристократки» из сельской глубинки – современные молоденькие барышни, и судя по цедящимся из их уст «лексикону», выражению лиц, а также качеству «боевой раскраски», становится ясно, что с невинностью они расстались намного раньше, чем со школьной формой. И теперь, к целомудренному восприятию ими любой возникающей реальности, уже никому и никогда не пробиться сквозь толстый наносной слой успевшего окаменеть цинизма. Оценивая впечатление от сей публики приходишь к заключению, что это сельский «контигент» филиала городского центра по разрушению нравственного иммунитета общества.
Городская аристократия. Книги для «нонешной» городской аристократии, это современный глянец - гламур с запахом дорогих духов и немытого туалета. И на него есть спрос - лохи из рекламодателей, и немного читателей, хотя такие журналы обычно не читают, а смотрят картинки, а потому это смотрители, а не читатели. Торжествующий глянец гогочет заливисто: спа-салон, трусы-бермуды в горошек, суши на пятиуголной тарелке от «Пеже» или бог знает еще кого, чесалка для бегемота, холодильник для одной банки пива и т.д.
Народ глянец не читает, только если со скуки и в интернете. А покупать - денег жалко. Глянец читают дураки, а умные зарабатывают изданием глянца. Все логично и правильно. А насчет глянца и сопутствующего ему культа офисной стервы можно сказать только одно: - лох с претензиями - лох вдвойне. Они живут в каком-то своем мирке, на самом деле уродливом. Они потому и пышут презрением, что сами всего боятся. Это истерическая реакция слабых и глупых.
Если культуры нет в глянце, то ей повезло. Если глянец обращает внимание на культуру - это плохо, это всегда профанация и попс. Это разные миры.
Современное городское высшее общество аристократов-самозванцев состоит из Хлестаковых. Их постоянно ожидает пренеприятнейшее известие - к ним едет ревизор из налоговой, или «братки», или представители контрольного госаппарата, или можно ожидать очередного «наезда» полиции. И когда приедет и кто приедет никто не знает – могут нагрянуть в любую минуту.
Европа и Америка. Старушку Европу, как в старые добрые времена все еще волнует эстетика, тогда как Америка давным-давно выбрала удобство – ноги на стол и никакого этикета, а в духовной жизни один мрачный нуар – платиновые блондинки, продажные копы, жестокие бандиты и кровавые разборки. А в свое время несравненная Сара Бернар гремела на всю Европу – имела экзотическую собачку чи-хуа-хуа, содержала персональную хиромантку, а титулованных особ принимала лежа в гробу, охраняемая попугаем и парой гепардов. И парижская знать находила это обворожительным. Та самая знать, представители которой, как великие ценители искусства, до сих пор ходят в оперу наслаждаться видом ножек petites femmes, то бишь «красоток», даже если «этуали» танцуют из «ног» вон плохо. А растут эти аристократы в лапах чопорных и жестоких воспитательниц, живут в «семье» с властолюбивыми женами и, от отчаяния, прозябают в кокаиновом дурмане.
В отличие от «европейской экзотики», жизнь в Америке попроще. Например, патлатый великовозрастный «парняга» Джон запросто заявил будущему свекру, что на трезвую голову его дочь Мэри со своей школьной американской добродетелью показалась ему невыносимо прекрасной. И он, как «галантерейный» жених, решил, что со свадьбой тянуть нельзя, потому что воздерживаться от секса он больше не в силах. Ковбой Джон, как владелец нескольких акров земли, на которой он пас коров, умел обходить рифы, о которые один за другим разбивались его «безакровые» конкуренты. А так как славный город Спрингфилд с его двумястами жителей лечившихся кукурузным самогоном был забытой Богом дырой и у местного интеллектуала – аптекаря, папаши девицы Мэри, дела шли хуже некуда, то свадьба была назначена на ближайшую субботу.
На свадьбе «господствовал» тот же кукурузный самогон, волынка, «пляс до упаду» и истошные крики «горько!», а любезности папаши-аптекаря, как гостеприимного хозяина были кратки, выразительны и сводились к рукопожатию, похлопыванию собеседника по плечу, раскатистому громкому смеху и настойчивому совету «приналечь на закуски и позаботиться о себе в плане напитков». Дальнейшая жизнь Патлатого Джона протекала тоже без гробов с попугаями и гепардами, но с чи-хуа-хуа между ножек «деревенских этуалей» на сеновале, вместо оперных театров.
Кстати сказать, почти также протекает «жисть» у рядового селянина Вани в российской глубинке, в каком-нибудь уездном городишке Страстотерпвске. Да и у прочих Айванов - селян в глубинках прочих государств – членов ООН.
Аристократия духа. Большинство причисляющей себя к «аристократии духа», так называемой, творческой интеллигенции, выйдя из театров и киностудий, продолжают и в жизни считать себя на сцене, а потому всегда рады предложению исполнить отведенную роль в любом сценарии, даже самом паскудном, но модном и креативном. Как только поменяется мода, они тут же переметнуться и станут снова играть уже в русле новой моды. Ибо любой артист, будь то музыкант, режиссер, романист-эпик, актер или эстрадный декламатор - это, прежде всего, не профессия, а, скорее, призвание, образ жизни и определенное состояние души, практически исключающее наличие в их среде индивидуумов с высокими гражданскими моральными качествами. Поэтому склонить их к сотрудничеству любым спонсором крайне легко. Среди артистического и иного творческого сброда не пьяница, не подонок и не мразь - редчайшее исключение. Эта публика при всех режимах лишь слуги. Они обидчивы, но отходчивы. Для подчинения их любым новым хозяевам достаточно использовать их столь симпатичную всеядную корысть, начисто лишенную добродетели, которая, словно ворон, гнездится, как правило, в развалинах, а не в дворцовом аристократическом уюте – этом смысле жизненных устремлений всех артистов. В основе творчества актеров лежит игра, а не искренность. И нет в этом ничего удивительного: - все эти «домогатели» Мельпомены всегда готова безоговорочно визжать от умиления и восторга даже под дудку самого дремучего пастуха, только бы он не сменил ее на плетку. При этом всерьез беспокоясь лишь произведенному на хозяина впечатлению от силы визга и ярости восторга. Не случайно ведь всех наиболее выдающихся своей мелкодушностью подонков и ничтожеств в простонародии кличут «артистами». Таковы же и политики – те же «артисты». Достаточно обеспечить им покровительство, и они тут же азартно примутся служить вам телом и своим именем, но не верой и правдой, чего, в общем-то, от них вовсе и не требуется. Исключения редки, но иногда бывают, особенно если артист в первом поколении и над ним не тяготеет наследственность генов его предков-лицедеев. Тогда это талант от Бога, который или есть, или нет у личности. Это есть настоящие аристократы духа – такие неподкупны.
Аристократия от либерализма и демократии. Отличительная особенность защитников «глямура» и достойной «жисти при процветающей демократии»», либералов – абсолютная неспособность постоять за себя в схватке один на один с противником, как говорится - в божьем суде. Для них главное: - Свобода блеять священна! Будем блеять что хотим! Ругая правоохранительные органы они первым делом бегут к ним с жалобами, как только получат «по сусалу» за свое «блеяние». И еще либералы бешено завидуют самодостаточным людям, которые с честью и достоинством принимают удары судьбы, самостоятельно пробиваются в жизни и умеют постоять за себя не прибегая к помощи крикливых защитников «прав человеков» и прочих продажных адвокатов, которые за мзду, и не малую, строчат жалобы в суды и пиарят самих себя в СМИ.
Либералы умеют только витийствовать в своих «эмпиреях» совершенно отрешенные от реальностей жизни. Взращенные на дешевых книжках в мягкой обертке, они не понимают ни традиций, ни уклада, ни истории, ни климатических особенностей и прочих обстоятельств, сформировавших характер и образ жизни народа, с которым они живут. Они только знают, или считают, что знают, какой должна быть демократия, а они являются ее верными почитателями и, как ее столпы имеют право болтать о ней всегда и везде.
У либералов имеется поразительная способность выдавать за свои мысли и идеи, подслушанные в разговоре с умными и дельными людьми. Если их ловят на этом, они ловко выворачиваются, «мотивируя» тем, что эти образы с самого начала обуревали их и смогли сложиться в их головах, как только получили подтверждение в разговоре с оппонентами.
Мысли о будущем. Карл Пирсон - математик, статистик, биолог и основатель биометрики - расистского направления социал-дарвинизма, заявил: - «Право жить еще не означает право каждого на продолжение своего рода. Снижается качество естественного отбора, и это значит, что выживает все больше слабых и никчемных. А мы должны повышать стандарт происхождения, умственный и физический». И здесь вспомним Редьярда Киплинга с его «Бременем белого человека»: массовыми казнями сипаев в Индии, зулусов и буров в Африке, папуасов в Австралии и Новой Зеландии, индейцев в Америке и Канаде и т.д.. И это Англия, в течение колониальных веков беременная фашизмом, для решения проблемы «слабых и никчемных» в 1932 году родила Британский союз фашистов под руководством баронета Освальда Мосли, благополучно дожившего, кстати, до 1980 года. Получается, что Адольф Гитлер является прямым наследником именно английского фашизма, что признавал сам будущий немецкий фюрер, заявивший в 1935 году: «Только у меня, подобно англичанам, хватит жестокости, чтобы добиться цели». И уже в 1939 году, за несколько месяцев до войны: «Я восхищаюсь английским народом. В деле колонизации он совершил неслыханное»».
Так что теория «о золотом миллиарде миллиардеров», которые должны остаться жить на планете в результате «выбора» главных мировых аристократов и «отсева лузеров» непригодных для жизни «в демократическом будущем», стоит на повестки дня.
Арт Ангелуа 22. 02. 14 г.