Литтл каприс

               
   Я заскочил к ней после полуночи. Спикировал. Сел у ног и пригорюнился.
   - Ты что ?
   - В смысле ?
   - Опять вопросы, смотри, - погрозила пальцем, - примут-таки за правдивый листочек.
   - Да хер с ними, - грустно сказал я. - Лишь бы не постигла судьба газет советской поры, великой эпохи тотального дефицита и парусиновых ботинок Веллера.
   - Это ты к чему ? - насторожилась она, ожидая подвоха.
   - А это я, красавица, к " Майн кампф" в переплете и без.
     Тут я снова поник. Она тронула меня за руку.
   - Хочешь сиськи покажу, пока муж в командировке ?
    Я представил шкаф с кучей бюстгальтеров и свою очумелую рожу среди них. Сомнительный кайф.
   - Нет.
   - А чё грустный-то?
    Вот ведь привязалась. Ей- то что, я ж не казак, не байкер пластиковый, даже не отоларинголог, не говоря о более острых предметах, я, скорее,мудак жизнерадостный, конечно, не по пояс деревянный, как ее соратники по борьбе с инакомыслием ( кстати, пользуясь случаем, желаю положить на них с прибором), и какого хрена привязался, не знаю, чем-то вот привлекла она меня, сам не пойму, чем, есть в ней что-то такое эдакое, привлекательное, может, имя, я, кстати, его всегда с Шакирой путал, Бритни Спирс я лучше знал, благодаря порнофейкам, особенно клево, где Бритни ссыт струей такой, мощной, эсэсовской, образца до сорок третьего.
  - Ведьмы разлюбили, - буркнул я и заходил по комнате, типа, нервничаю. Это я понтовался. Тетя Юля популярно разъяснила, что по всем понятиям, я -социопат, почти Чикатило, я аж возгордился, святой Андрей - это вам не святой Адольф, понимать надо. Так что, ни хрена я не нервничал, но злился, я вообще себя плохо чувствовал, когда они пропадали по своим шабашам, переживал за несмышленых, годившихся мне в дочери, если б я, например,обрюхатил бы какую-нибудь малолетку в пятнадцать лет. Скорее всего, представился бы ей Диком Сэндом, хотя, может быть, и Негоро, не знаю.
  - Не гони ты, они глупые, - быстро проговорила она. - Сами не понимают, кого теряют.
    Это да, это верно. Все правильно.
  - Сиськи смотреть будешь ?
    Интересно, почему она все время о сиськах, а ни о чем другом, мы могли бы обсудить рост напряженности в пригородах Лиссабона или день рождения Лимонова, что практически одно и то же. Нет, все показывает мне грудь, правда, упакованную, но от того не менее клевую.
  - Ну давай.
   Сисек было много. Просто до х...я их было. Немеряно. С татуировками и без. С пирсингом и без. С ведьмами и бес. Очень скоро я устал от созерцания, захотелось разнообразия, отечественного производства.
   - Слушай, ты загляни еще разок к блондинке вредной.
   Это она мне советует. Типа, для твоего же блага. Да, конечно, особенно учитывая габариты мужа, такой накернет раза, сразу вспомнишь Яковлеву, не интердевочку, и не другую, и не третью, а ту, что через дефис.
   - Да не ссы, нормально все будет.
    Тут она захихикала, припомнив гениальный развод меня, дурака, на пресс-конференции.
   - Помнишь...помнишь ее кофточку...
    Я помнил. Не только цвета, но и подоплеку. Пугало еще революционное настроение девчонки, я, как бандеровец, любил революции национальные, а она, по-ходу, буржуазно-демократические, вот ведь словечко какое, опять же Лимонов. У него днюха, кстати, завтра зайду, песенку ему подарю, хотя и не знаю чью, скорее всего, предателя его светлого дела, вот только альбом надо выбрать, " Некрофилию" или " Армагеддон-попс". Нет, не буду, вдруг еще огорчится, он с гонором, все политиком себя считает, говорил я ему : " Ты писатель, дед, на данный момент - номер один в России по таланту, по биографии, по жизни удивительной, словно из авантюрного романа Габорио или Сальгари, хошь на французском, хошь на американском, а хошь на русском с контрольным тиражом миллион экземпляров". А он все о винтовках. Иногда о танках. А, бывает, и о самолетах. Но всегда - о хохлах. Вот тут мы с ним закусываемся, ибо я предатель, а он патриот, мне украинцы и особенно - украинки очень даже нравятся, люблю я их, сложилось так, исторически.
   - Стой, - закричала она. - Историям пока не время. Ты меня уже с ума свел историями своими.
   - Так это хорошо. У вас таких и любят.
   - Сумасшедших ?
   - Почти.
   - То есть как ?
   - А так, красава ты моя, единомыслие - то же сумашествие.
    Тут она задумалась над моим верным суждением, а я улетел. Спать.