Валежник тихо потрескивал. Я закончил свой рассказ и подбросил ещё веток в догорающий костёр. Старик, сидящий у костра напротив меня, молчал. Отблески огня плясали на изборождённом глубокими морщинами лице. Вздохнув, он покопался в холщовой сумке и достал что-то завёрнутое в тряпицу. Развернул, отломил половину и протянул мне, - Поешь.
У меня голова пошла кругом от этого аромата. Я отломил хрустящую золотистую корочку хлеба и затолкал в рот. Какое это наслаждение, после десятилетий протеиновой баланды. Я с упоением жевал хлеб. Старик взглянул на меня из-под седых кустистых бровей и произнёс то, чего я никак не ожидал, - Ты заблуждаешься, если думаешь, что это происходит впервые. Это не первый Исход людей с Земли. Такое не раз случалось прежде. Люди покидали Землю и искали себе новое пристанище, новую Землю не единожды. И, думается мне, так будет и впредь.
Я поперхнулся, у меня отвисла челюсть. Тысячи вопросов готовы были лавиной сорваться с губ, но старик предупреждающе поднял указательный палец, - Я и так сказал тебе больше, чем следовало, - он поднялся, опершись на свой сучковатый посох.
Я подскочил следом.
Он похлопал меня по плечу, - Тебе предстоит много работы, Иаков, - повернулся было, собираясь уходить, но оглянулся, - один совет напоследок – не давай своим детям слишком много знаний, научи их непреложным заповедям, основам жизни. До остального, со свойственной вашему виду пытливостью ума, поверь мне, они докопаются сами. Позволь им, как можно дольше, быть в единении с природой.
Я кивнул под выжидательно-суровым взглядом проницательных глаз.
Опираясь на посох, старик пошёл прочь. А я просто стоял и смотрел ему вслед.
Мне хотелось побежать за ним, вцепиться в потёртый рукав, и не отпускать до тех пор, пока он не расскажет мне ВСЁ! АБСОЛЮТНО ВСЁ! Но я понимал, что это ничего не даст. Старик пропал так же как появился, словно растворился в воздухе.
Я вернулся к своему шаттлу, стоящему неподалёку. Попинал бесцельно трап. Этой железяке ещё не раз предстоит подняться к крейсеру на орбиту.
Небо над горизонтом светлело, краски, которые я видел прежде лишь на экране в старых фильмах разливались передо мной… В первых лучах восходящего солнца розовел рассвет, в отдалении проступали холмы в лиловой дымке, в изумрудной зелени трав искрилась роса…
Я не плакал от счастья, все мои слёзы остались в тёмной бесконечности космоса. Я не целовал эту землю, давшую мне пристанище… Неясное, давно забытое чувство зарождалось в моём иссохшем сердце. Впервые за долгие десятилетия я смотрел в новый день с НАДЕЖДОЙ.