Жизнь в подземных городах давно стала привычной и обыденной. Укреплённые своды пещер заменили нам небо, тоннели превратились в улицы, компрессоры нагнетали кислород, воду качали из подземных рек.
Я шёл в толпе прохожих по узким улицам, стараясь не натыкаться на людей, но то и дело наступал кому-нибудь на ногу.
Защитный комбинезон был припрятан в потайном месте за рыночной площадью. Я приподнял крышку компрессора, что держалась на одном болте, и вытащил брезентовый рюкзак со своим походным снаряжением. Переоделся, защитную маску с системой фильтрации и охлаждения воздуха надел перед самым выходом на поверхность.
Тяжёлая стальная дверь отошла в сторону, и яркий солнечный свет ударил мне в глаза. Стекло маски было покрыто защитным слоем, но даже через него свет был слишком ярким.
Я бежал по растрескавшемуся бетону, пиная попадавшиеся под ноги камушки. Снова подумалось, что отец мне вечером задаст, но я отбросил эти мысли.
Дарина ждала меня в тени у входа в метрополитен. Она сверкнула на меня сердитыми глазами и показала пальцем на солнце, которое подбиралось к зениту. Я виновато пожал плечами и развёл руки в стороны, мол виноват, что ж поделать?
Мы не могли разговаривать, маска Дарины была самой простой и в неё не было встроено переговорное устройство, так что на поверхности нам приходилось общаться знаками, но это было даже весело.
Дарина схватила меня за запястье и потащила за собой. Я не сопротивлялся, за ней я был готов идти куда угодно.
Она привела меня на заброшенную свалку металлолома. Как ей удавалось находить такие места для меня оставалось загадкой, словно в её голову был встроен металлоискатель. Я поднял вверх оба больших пальца, она бойко кивнула в ответ, наши глаза встретились и я навсегда запомнил этот искрящийся улыбчивый взгляд.
Мы лазали по кучам искорёженного временем металла, в поисках чего-то интересного и не заметили, как солнце вошло в зенит. Металл под нашими ногами становился мягким и плавким, я оступился, ухватился за какую-то железку, чтобы не упасть, и она смялась под моей рукой, как растаявший пластилин.
Мы встревожено переглянулись и одновременно ринулись вниз, подальше от этой кучи расплавленного металла. До дома Дарины было не так уж далеко, и мы бежали во весь опор, сколько могли, но даже сквозь маску, казалось воздух обжигает лёгкие.
Я посмотрел на Дарину, она еле держалась, с трудом глотая воздух. Её маска запотела, похоже, она совсем не справлялась со своей задачей. Нам нельзя останавливаться, я потянул Даринку за руку, мы снова побежали, но она споткнулась и упала на раскалённую землю, утягивая меня за собой.
И мы взвыли от боли, жаростойкий материал расплавился от соприкосновения с землёй и оставил ожоги. Теперь солнце палило и нашу обожжённую кожу. Мы старались изо всех сил и тут как спасение в паре шагов от нас, подняв облако пыли, затормозил чёрный тонированный броневик, дверь распахнулась, и двое людей в комбинезонах затащили нас внутрь. В наушниках раздался рассерженный рёв моего отца, – Кажется, я запретил выходить тебе сегодня?!!
За тонированным стеклом маски человека, державшего меня за плечи, я узнал отцовские глаза. В них не было гнева, в них был страх, они смотрели на меня почти с отчаянием. Он встряхнул меня как тряпичную куклу, - Я запретил тебе выходить сегодня!!! Я запретил тебе выходить!!!
Я не мог ничего ответить. Отец отпустил меня и сел рядом, – Поехали.
Спустя какое-то время, машина остановилась возле незнакомого бункера, отец вылез первым и чуть ли не за шкирку вытащил меня. Я возмущённо брыкался, – Папа, отпусти меня, я не маленький!
Но он не обращал на мои вопли никакого внимания, всучил меня возникшему неизвестно с какой стороны солдату и отдал приказ, – Доставь его на место. Головой отвечаешь.
Солдат кивнул, отсалютовал, и схватил меня за плечо мёртвой хваткой. Главнокомандующий продолжал отдавать распоряжения, - Девчонку доставить матери, остальное по плану.
Дверь машины закрылась и броневик с Дариной укатил, а меня упирающегося и вопящего нелепые угрозы поволокли в бункер. Отец остался стоять там. Тёмный силуэт человека в защитном комбинезоне в нестерпимо ярком проёме бункера. Я не знал тогда, что это был последний раз, когда я видел папу.
Это был военный бункер, люди в форме сновали повсюду, и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что происходит что-то из ряда вон.
Меня вели словно арестанта, я перестал вырываться, когда понял что это бесполезно. Обожжённая кожа горела, в горле пересохло, я то и дело спотыкался, но мой конвоир беспристрастно проследовал через всё столпотворение, не ослабевая хватку. Потом завёл меня в лифт и мы спустились на несколько этажей вниз.
По бесконечно длинным узким коридорам, с тускло мерцающими лампами, мы шли целую вечность. Впервые за всё время мне стало по-настоящему жутко.
- Куда ты меня ведёшь?
В ответ ни звука.
Мы прошли ещё метров двести и коридор свернул направо, в конце была дверь со сканирующим устройством, к которому мой провожатый склонился, как ни в чём ни бывало.
Толстые стальные двери разошлись, и в проём ударил яркий свет, я зажмурился. Провожатый подтолкнул меня, и я шагнул за порог. Полупрозрачный круглый тоннель уходил вверх и я понял, что это подъёмник. Меня ведут на корабль!
Я несколько раз слышал, как отец обсуждал с кем-то звёздные корабли, но это казалось просто фантастикой. В надежде услышать хоть какие-то объяснения я заглянул в глаза солдата, - Скажи мне, что происходит, куда и зачем мы идём?
Подъемник тем временем плавно пошёл вверх, люк над головой открылся и мы оказались в кабине. В любое другое время я бы, наверное, завопил от восторга и кинулся всё разглядывать, но сейчас мне было совсем не до этого.
Мой невозмутимый конвоир подвёл меня к пассажирскому креслу, усадил и принялся застёгивать пристяжные ремни. Я запаниковал и стал вырываться что есть сил, брыкался и извивался, как мог, что в итоге вывело его из себя и он отвесил мне оплеуху так, что в ушах зазвенело. – Сядь! – рявкнул на меня – и я притих.
- Генерал приказал доставить тебя на крейсер, - он говорил со мной как с дитём неразумным, растягивая каждое слово, давая время понять каждое из них, - Земля горит. Люди... некоторые эвакуируются, крейсер на орбите ждёт старта. Твой отец присоединится к тебе немного позднее. Понятно?
Я проглотил комок в горле и кивнул, но я ничего не понял. Какой крейсер? Как Земля горит, разве земля может гореть? А как же люди? Почему никого не предупредили? А как же Дарина, её мама и братик? Я хотел отстегнуть ремни и соскочить с кресла, но щёлкнули тумблеры, шатл накренился назад, и сила перегрузок вдавила меня в кресло.
Я отключился