Глава 6. Мария Федоровна – цесаревна.
Яхта «Штандарт» плыла в Копенгаген, а цесаревич не мог найти место. Он уже представлял, как предлагает Дагмар руку и сердце, а получает в ответ отказ. Он такой нескладный по сравнению с элегантным и таким изящным его старшим братом. А ее родители уже думают, что он ловелас, и что такой муж их дочери не нужен, - они же хотят ей добра. Еще две недели назад он прыгал бы от счастья, услышав от Дагмары: «Нет!», а теперь, когда его любимая княжна далеко, и у него нет никаких шансов что-то изменить в их жизни, все потеряло смысл. Ее отказ может только усложнить его жизнь, ему будут подыскивать другую принцессу. С ней надо будет познакомиться, а какая она новая будет? Дагмар он видел, она милая, добрая, умная, в ее компании он чувствовал себя свободно, у них было много общего. И главное, она уже полюбила Россию, много уже знает из истории, учит русский язык и согласна принять православие. А как будут вести себя другие кандидатки? И вдобавок ему уже 21 год, ему пора заводить семью, жить с женой, воспитывать детей. Когда «Штандарт» пришвартовался к причалу Копенгагена, он уже очень хотел, чтобы Дагмара ответила: «Да!». Александр сходил на берег и волновался.
Он записал в дневнике: «Я чувствую, что могу и даже очень полюбить милую Минни, тем более что она так нам дорога. Даст Бог, чтобы все устроилось, как я желаю. Решительно не знаю, что скажет на все это милая Минни; я не знаю ее чувства ко мне, и это меня очень мучает. Я уверен, что мы можем быть так счастливы вместе. Я усердно молюсь Богу, чтобы Он благословил меня и устроил моё счастье».
Королевская семья с нетерпением ждала приезда жениха. Ее родители его еще не видели, по рассказам Дагмар, он такой добрый и послушный медведь, она уверяет, что сможет его полюбить и стать для него примерной женой. А его пробелы в манерах поведения, в понимании искусства они смогут вместе быстро наверстать. И все же главным аргументом в пользу выбора Александра было то, что Александр, как и все великие князья, считался одними из богатейших людей в России. Когда наследник-цесаревич осенью 1866 г. женился, то придворные финансисты подвели итоги накоплений цесаревича, с которыми он вступал во взрослую жизнь. На ноябрь 1866 г. на его счетах лежало 538 380 руб.
Цесаревич прибывал в Данию в очень нужный момент, как подарок с Небес. После войны с Пруссией и Австрией королевство было разорено, вынуждено было платить контрибуцию, и в довершении всех бед, год оказался неурожайным. Королевская семья с трудом сводила концы с концами, приходилось урезать расходы на увеселения, наряды и даже на еду. Дагмар и все члены королевской семьи знали, что во время свадьбы цесаревича его невеста получит кроме бесчисленных подарков традиционный «свадебный капитал» в размере 150 тысяч руб., который вручал свекор-император всем невестам, приезжавшим в Россию. Известно было и то, что до свадьбы будет подписан брачный контракт. Согласно законам Российской империи жене цесаревича выделялось жалованье в размере 50 тысяч рублей в год, которое она начнет получать сразу по приезду ее в Россию и даже до проведения церемонии обручения и венчания. Содержание наследника и его двора определялось в 100 тысяч руб. в год.
Цесаревич Александр Александрович с невестой
- датской принцессой Дагмар. Июнь 1866
Фотограф Georg E.Hansen.
Российский царский двор был одним из самых блестящих в Европе, по своему великолепию он приближался к Версалю Людовика XIV и Людовика XV. Колоссальные богатства русских царей и императоров периодически демонстрировались во время венчаний, коронаций, ежегодных торжеств и даже во время повседневных церемоний в императорских резиденциях. Амбициозную Дагмар этот мир манил своим блеском, богатством, и она мечтала оказаться в этом мире не Золушкой, а принцессой. Упустить такого жениха было невозможно. На семейном совете решили оказать цесаревичу самый теплый прием, такой, чтобы он почувствовал себя как будто дома. А семнадцатилетняя Дагмар должна была проявить максимум внимания, обаяния и сексуальной привлекательности, чтобы ее жених забыл о своих юношеских увлечениях, и понял, что лучше Дагмар он жены не найдет в мире.
2 июня великий князь Александр Александрович прибыл в Данию и сразу отправился во дворец Фреденсборг, где его ждали Дагмар и вся датская королевская семья. Неделю цесаревич не мог решиться сделать предложение. С каждым днем ему все больше нравилось находиться в этой семье. Дагмар изменилась за год, стала взрослей и привлекательней, его все более тянуло к ней, они могли беседовать на разные темы, и, оказалось, у них было много общего. И чем дальше он отодвигал свое предложение, тем страшнее становилось, что ему откажут. Наконец, бросаясь как в омут, 11 июня 1866 г. цесаревич решился и спросил Дагмар: «Согласна ли она стать его женой?». Она бросилась к нему на шею и расцеловала, приговаривая шепотом: «Согласна». В тот же день он написал отцу: «Я уже собирался несколько раз говорить с нею, но все не решался, хотя и были несколько раз вдвоём. Когда мы рассматривали фотографический альбом вдвоем, мои мысли были совсем не на картинках; я только и думал, как бы приступить с моею просьбою. Наконец я решился и даже не успел всего сказать, что хотел. Минни бросилась ко мне на шею и заплакала. Я, конечно, не мог также удержаться от слез. Я ей сказал, что милый наш Никс много молится за нас и, конечно, в эту минуту радуется с нами. Слезы с меня так и текли. Я её спросил, может ли она любить ещё кого-нибудь, кроме милого Никса. Она мне отвечала, что никого, кроме его брата, и снова мы крепко обнялись. Много говорили и вспоминали о Никсе, о последних днях его жизни в Ницце и его кончине. Потом пришла королева, король и братья, все обнимали нас и поздравляли. У всех были слезы на глазах».
Началось всеобщее веселье, все обнимались, поздравляли друг друга. Александр, казалось, был самым счастливым – с него свалился груз, который давил на его, а теперь все было решено, даже не надо просить руки у родителей. Все обошлось, она согласилась, она будет его женой. «Как это прекрасно, я ее обожаю!». Когда он отказывался быть наследником, на его совместном пути с княгиней Марией впереди, казалось, выросли многочисленные преграды, и будущее проглядывало в мрачных тонах. Теперь, когда Дагмар бросилась к нему на шею, перед ним вдруг распахнулись ворота, и он увидел впереди ярко освещенную дорогу, скрывающуюся за горизонтом. В тот же день он отправил в Петербург родителям телеграмму: «Поздравьте и помолитесь за меня; сегодня утром мы с нею объяснились, и я счастлив». Все мучительное, принесшее столько переживаний его родителям, закончилось. Он смотрел на Дагмар, и с каждой минутой она становилась родней и дороже. Он в эти счастливые минуты уже любил ее. Небеса говорили: «Она твое предназначение, впереди все будет прекрасно». А вечером он записал в дневнике: «Я уверен, что я буду счастлив с милой Дагмар, и что Бог благословит наш брак». Все оставшиеся дни до его отъезда они старались быть вместе: гуляли, читали, рисовали, музицировали, - она играла на фортепиано, а он на корнете.
После того как цесаревич уехал в Россию, Дагмар активно взялась за изучение русского языка и основ православия. Она уже готовилась к своей новой миссии. Первые ученические тетради Дагмар за 1864 г., сохранили, ее выписки из книг и ее размышления на русском языке: «Где много счастья, часто много несчастья»; «Говори всегда правду», «Жизнь человека подобна облакам, также переменчива, также проходима»; «Искренняя дружба принадлежит к самым редким явлениям в жизни»; «Благороднейшие люди не всегда счастливейшие»; «Богатство приятно, но здоровье приятнее всего». «Не всегда думайте о себе, думайте чаще и о других»; «Добрый человек не говорит о других ничего худого»; «Прилежный работник наполняет кладовые жилого дома богатыми дарами полей и помогает охотно бедным и несчастным, потому что вид несчастья огорчает доброе сердце прилежного человека»; «Любовь народа есть истинная слава государя». Цесаревич с нетерпением ждал приезда своей невесты в Россию. Он готовился к свадьбе, обустраивал Аничков дворец, в котором они должны были поселиться.
Огромное количество людей собралось на копенгагенской пристани, чтобы проводить в далекий путь принцессу. Среди них был знаменитый датский сказочник Христиан Андерсен, который позже в письме графине Миме Хольштейн рассказывал об этом эпизоде: «Вчера наша дорогая принцесса Дагмар прощалась с нами. За несколько дней до этого я был приглашён в королевскую семью и получил возможность сказать ей "до свидания". Вчера на пристани, проходя мимо меня, она остановилась и протянула мне руку. У меня навернулись слезы. Бедное дитя! Всевышний, будь милостив и милосерден к ней! Говорят, в Петербурге блестящий двор и прекрасная царская семья, но ведь она едет в чужую страну, где другой народ, и с ней не будет никого, кто окружал ее раньше».
14 сентября 1866 г. Дагмар, на королевском судне «Шлезвиг», прибыла в Россию. В Кронштадт для встречи датской принцессы прибыли император Александр II, императрица Мария Александровна и все дети. Под салют кораблей и орудий прибрежных фортов императорская яхта «Александрия», на которую пересели цесаревич с невестой, прибыла в Петергоф, a затем торжественный кортеж направился к Александровскому дворцу Царского Села. 17 сентября 1866 г. состоялся торжественный въезд невесты цесaревичa в столицу. Дагмар сидела в золоченой карете вместе с императрицей Марией Александровной. Всюду ликующие лица приветствовали императорскую семью, все кричали «Ура!» и размахивали головными уборами. Слева от кареты следовал цесаревич.
Дагмар в своем дневнике оставила подробную запись этого великого события своей жизни: «Здесь на пристани нас встречала огромная толпа людей. Совершенно незабываемо, с какой сердечностью они встретили меня! В тот момент я чувствовала себя так, как будто я вовсе не была им чужая, и казалось, что и они испытали те же чувства по отношению ко мне, потому что они приняли меня, как будто я была им своя! Я не могу описать то, что происходило у меня в душе, когда я впервые ступила на русскую землю. Я была так взволнована этим и более чем когда-либо думала о моем усопшем ангеле и очень отчетливо чувствовала, что он в тот момент был рядом со мною».
12 октября 1866 г. в церкви Зимнего дворца состоялось миропомазание Дагмар. Датская принцесса приняла православие и получила имя Мария Фёдоровна. Императрица Мария Александровна вместе с цесаревичем помогала Дагмар правильно произносить молитвы, показывала, как нужно подходить к иконам и молиться. Одну из первых молитв, которую Дагмар выучила в Дании и написала без ошибок на русском языке в письме цесаревичу Николаю Александровичу в Ниццу, она неоднократно повторяла в эти дни и с нежностью вспоминала своего «усопшего ангела». Протопресвитер Иван (Иоанн) Леонтьевич Янышев знакомил Дагмар с нормами православия. Она уже хорошо писала по-русски, переписывала и выучивала наизусть молитвы.
Присутствовавший на миропомазании Дагмар министр внутренних дел П. А. Валуев, всегда отличавшийся необыкновенной наблюдательностью, записал в своем дневнике: «Мария-Дагмар — неразгаданная загадка. Ее осанка и все приемы во время обряда были безукоризненными. Но вместе с тем мне казалось, что она вполне сознавала, что совершающееся только необходимый обряд. Не чувства, а мысль царила в ее чертах».
28 октября 1866 г. состоялось торжественное бракосочетание великого князя Александра Александровича и великой княжны Марии Федоровны. К 12 часам дня в Зимний дворец съехались гости. Пушечные залпы Петропавловской крепости известили о начале шествия, которое возглавляли император Александр II и императрица Мария Александровна. За ними шли цесаревич и великая княжна Мария Федоровна. На голове ее красовалась малая бриллиантовая корона. Уникальные из царских кладовых драгоценности позволяли невестам носить во время бракосочетания, и великие княжны ослепляли гостей не только блеском своей красоты, но и блеском бесчисленных бриллиантов. Это была старая традиция Императорского двора, восходящая к первой половине XVIII в., когда на свадьбах любимых фрейлин российские императрицы украшали их собственными бриллиантами. Мария Федоровна была одета в сарафан из серебряной парчи, на плечах - подбитая горностаем бархатная малиновая мантия с длинным шлейфом, который несли камергеры и гофмаршал двора.
В 5 часов вечера в Николаевском зале Зимнего дворца состоялся парадный обед с музыкой и пением, на котором молодые принимали поздравления многочисленных гостей и представителей дипломатического корпуса. Во время обеда за здравие их императорских величеств в Петропавловской крепости был произведен 51 выстрел; за здравие новобрачных - 31 выстрел. Торжественный прием по случаю бракосочетания цесaревичa Александра Александровича и цесаревны Марии Федоровны был устроен прием в тот же день королем Христином IX и королевой Луизой в Копенгагенском дворце Христиансборг, a вечером в театре «Казино» состоялся большой бал,
После свадьбы новобрачные поселились в Аничковом дворце. Время цесaревичa и цесаревны было заполнено регулярными занятиями. «По понедельникам и субботам, - писал К. Победоносцев А. Аксакову, - бываю у цесаревны - она очень добра и проста по натуре. Я читаю и говорю с нею по-русски». Через два месяца после свадьбы цесаревич записал в дневнике: «Часто я думал, что я не достоин ее, но если это и правда, то постараюсь быть достоин ее. Часто я думал тоже, как все это случилось. < > Как я наследовал от моего брата и престол и такую жену, как Минни, которую он любил, еще не знавши ее, и о которой я тогда и не думал, и уже в голову не приходило, что она будет когда-нибудь моей женой. Вот это значит Божья Воля! Человек думает одно, и Бог совершенно иначе располагает нами».*)
Цесаревне срочно потребовалось приобрести множество вещей, совершенно необходимых ей по новому статусу, должного качества и в необходимом ассортименте. Надо заметить, что Мария Федоровна с малых лет была большой модницей, у нее была прекрасная фигура. Поэтому приобретению новых вещей она всю жизнь отдавалась со всей свойственной ей страстью, как и большинство женщин ее круга и возможностей. На туалет и гардероб она тратила, будучи цесаревной, около 20 тысяч руб. ежегодно, а императрицей – вдвое больше.
Цесаревна обожала карнавалы, балы, маскарады и могла танцевать много часов подряд. Супруг же ее предпочитал танцам застольную беседу в узком дружеском кругу. К увлечению Марии танцами относился по-разному, в зависимости от настроения: иногда - с ироническим добродушием, иногда - с раздражением. «Александр не любил танцевать, на балах всегда скучал и не скрывал вообще своих взглядов». В ноябре Дагмар отмечала свой день рождения, на балу блистательно танцевала. В своем дневнике Александр записал: «Минни веселилась очень и все время, не останавливаясь, танцевала, Ужинать пошли только в ; 2. Потом снова начали танцевать, и даже английский танец. Мне было страшно скучно, я не знал, куда деваться. Минни была как сумасшедшая. < > Я был очень уставшим и не в духе. Даже не хотел проститься с Минни, так дулся на нее.< > Я долго еще был не в духе, но, наконец, мне стало жаль ее, и мы окончательно помирились и заснули».
Вскоре после свадьбы Александр, согласно статусу наследника, стал участвовать в заседаниях Государственного совета и Комитета министров. Он был назначен на должность председателя Особого комитета по сбору и распределению пособий для голодающих. Дагмар приступила к благотворительной деятельности, что входило в обязанности цесаревны. Императрица Мария Александровна передала ей под опеку невестки восемьсот с лишним учреждений «Мариинского ведомства» - дома призрения, монастыри, больницы, приюты, училища и дворянские институты.
Летом 1867 г. они провели вместе на родине Дагмар в местечке Клампенберг, недалеко от Копенгагена. Александр, выросший среди ландшафтных и пейзажных парков Царского Села, Петергофа и Гатчины, был очарован видом датской гармонией естественной красоты и дел рук человеческих. Своей матери императрице Марии Александровне он написал в августе 1867 г.: «Это прелестное место. Вся дорога, которая идет из Копенгагена вдоль берега моря, застроена дачами, и народу пропасть живет здесь. Эта дорога продолжается, я уверен, верст 10, и все одна дача за другой, и есть премилые дачи. По воскресеньям весь Копенгаген съезжается в Клампенборг, там бывают балы и увеселительные вечера».
В декабре 1867 г. врачи определили, что цесаревна ждет ребенка. С конца aпреля 1868 г. цесаревич и цесаревна переехали в Александровский дворец Царского Села. Мальчик благополучно родился 6 мая. Наследника назвали Николаем. Мария и Александр были от счастья на «Седьмом небе». Александр позже вспоминал: «Наш милый Александровский дворец был так весел и светел, прелесть, и так опять напомнил мне то счастливое, хорошее, чудное время, когда мы жили в нем тихо, спокойно, не имея еще больших задач и обязанностей».
В дальнейшем у них родилось еще пятеро детей. Второй сын, Александр, в 1870 г/ умер младенцем, не прожив и двух лет, и это горе мать долго не могла пережить, она осунулась, почернела, плакала беспрестанно, и ни на шаг не отпускала от себя старшего сына – двухлетнего Ники. Мария Федоровна вспоминала о нем даже через двадцать лет. Родившийся в следующем году Георгий в 19-летнем возрасте заболел туберкулезом легких, по совету врачей его отправили на Кавказ в горы, но и там он прожил недолго. Через несколько лет после Георгия в семье родилась первая дочь - любимица матери Ксения, в 1878 г. - младший сын Михаил, еще спустя четыре года, уже после воцарения Александра III, - самая младшая - Ольга. По случаю рождения великой княжны Ольги Александровны, как дочери царственной семьи, из «сумм Кабинета» выделили 42 858 руб. серебром, для подготовки младенческого белья из казны было отпущено 8 тысяч руб., а родители «за тяжкие труды» по зачатию и родам получили по 18 тысяч руб. каждый. Расходы по рождению младенца обошлись казне в 86 858 руб. Для Ольги, царственного младенца, сразу был сформирован штат прислуги из 15 человек.
Природный ум и политическая интуиция жены помогали Александру III лучше ориентироваться в отношениях с окружавшими его людьми. Мария Федоровна сопровождала мужа везде: на балах и раутах, в поездках по святым местам, на военных парадах, и даже на охоте. Когда, в силу обстоятельств, им приходилось все же расставаться, супруги скучали друг без друга и писали подробнейшие письма.
Со временем Мария Федоровна стала одной из законодательниц столичных мод, она легко тратила деньги на наряды и украшения. У нее был прекрасный вкус. Большой петербургский свет относился к Марии Федоровне с искренним восхищением, поскольку она была симпатичной и очень обаятельной женщиной. Главной прелестью Марии Федоровны, писал в своих воспоминаниях С. М. Волконский, «была ее детская свежесть, которую никогда она не утрачивала; ни потери ее, ни претерпленные несчастья, ни возраст не сняли с нее яркости ее детской души».
Мария Федоровна, хотя и считала деньги, но при этом тратила деньги по-крупному. Расходы Марии Федоровны, как правило, перекрывали ежегодную смету на 30–40 тыс. руб. Одной из главных статьей в расходах Марии Федоровны были регулярные выплаты «на благотворительность».
Как было принято, цесаревна стала управлять своим домом, дворцом, в нем она наводила свой порядок, и все без исключения должны были его соблюдать. Цесаревич в домашние дела не вмешивался, предпочитал читать книги, вместе с супругой музицировать: она – на фортепьяно, а он – на корнете, играть с детьми. Позже он пристрастился к рыбалке и охоте, и там он забывал обо всех государственных и домашних делах и отдыхал. Иногда на охоту или на рыбалку с ним отправлялась Дагмар, она быстро перенимала и приобретала необходимые навыки и порой добивалась неплохих результатов. Они оба радовались удачам. Вояжи, путешествия планировались с начала до конца цесаревной. Продумывалось все до мелочей, начиная от одежды, кончая подарками для хозяев, к кому ехали в гости. И здесь Александр полностью полагался на супругу. Они посетили Москву, Марии Федоровне было интересно познакомиться со святыми местами древней русской столицы, слушали в Большом театре оперу М. И. Глинки «Жизнь за царя», смотрели балет «Конек-Горбунок», в Малом – «Женитьбу» Н. В. Гоголя. В августе 1868 г. в Санкт-Петербург приехали родители Марии Федоровны - датские король Христин IX и королева Луиза, которым был оказан торжественный прием. А затем молодая чета отправилась в поездку по просторам России, побывали на Волге, Дону, в Крыму и на Кавказе.
В эти дни Александр записал в дневнике: «Уже два года прошло, и именно в эти дни мы познакомились с женой, и внутренняя связь оставалась постоянно. Здесь, видимо, был Промысел Божий над нами, и Он благословил наш союз. Именно это тяжелое и грустное время сблизило нас с женой. Еще над телом милого брата, сейчас после его кончины, мы горячо поцеловались с Минни. Милый Никса сам как будто благословил нас вместе: умирая, он держал мою руку, a другую держала Минни».
Цесаревич обожал свою жену и не забывал о том, что только благодаря Небесам и что, если бы не случилось такое трагическое событие с Николаем, ему бы никогда не иметь такой великолепной жены. Дагмар всю жизнь продолжала любить Никса, навещала его могилу вместе с супругом, вместе плакали, вместе вспомнили. Даже пятьдесят четыре года спустя на пути из России в Англию Мария Федоровна 12 aпреля 1919 г. сделала в своем дневнике следующую запись: «Смерть Никсы 54 года назад.< > Незабвенный Никса до последнего вздоха держал мою руку в своей руке». К супругу она относилась с большим уважением, но помнила, что была готова выйти замуж за любого назначенного после Ники наследника царя: или Александра, или Владимира, или Сергея. Для нее был важен статус, и она мечтала стать императрицей, а чувства отходили на второй план.
С Александром ей было легко, она знала, что он ее любит и готов ради ее спокойствия исполнять все, что она скажет. Обожание одного супруга и расчет другого создали уникальный сплав, который не был разрушен. Александр нарушил сложившийся обычай, который стал почти закономерностью, по которому император кроме жены имел любовниц, наложниц, гражданскую жену и много внебрачных детей. От Петра I до отца, Александра II, все императоры этот обычай старались использовать по мере своей возможности, и все окружающие, включая мужей любовниц, при этом боялись что-либо возразить, и посчитать такое поведение, не соответствующим христианским заповедям. При чем, также себя вели и короли в Европе, и этот обычай пришел именно из Европы, и его особо культивировал сам Петр Великий, а остальные, казалось, только следовали его примеру. «Петровы птенцы». А вот у цесаревича Александра Александровича и у императора Александра III не было не любовниц, ни наложниц, ни гражданских жен. Одна у него была жена - венчаная. И она была благодарна ему, и сама романы не заводила и даже не флиртовала. Этим эта пара отличалась от множества великокняжеских семей. Вот такой уникальный создался сплав.
Мария Федоровна со своей сестрой Александрой и своим супругом Александром III 1885 г.
До рождения третьего сына Георгия молодые супруги побывали на родине Дагмар, им был оказан теплый прием. Александру нравилось находиться в кругу своих датских родственников. Пышные приемы, которые ему уже так надоели в Петербурге, здесь проводились крайне редко. Весь уклад жизни в королевском семействе и в целом в стране был скромным, одежду носили удобную, добротную, хорошо сшитую, питались сытно, вкусно и скромно, без излишеств. Генерал Н.А. Епанчин вспоминал: «Ему нравилась простая, скромная жизнь, которую вела королевская чета, и его еще более удовлетворяла возможность жить вне стеснений этикета, "по-человечески", как он говорил. Государь делал большие прогулки пешком, заходил в магазины. Его простота, приветливость снискали ему большую популярность в народе». Цесаревичу все эти порядки были по душе, он их быстро перенял, и со временем стал использовать этот стиль жизни и в России. Даже став императором, он оставался крайне непритязательным в своей личной жизни. Он не любил менять привычную одежду. У него, конечно, имелись все необходимые мундиры и сюртуки «по должности». Но в отличие от своего отца у него не было мундирных коллекций, которыми так наслаждался Александр II. Мемуаристы в один голос утверждали, что Александр III, как правило, носил привычные вещи, занашивая их до непотребного состояния. Не носил Александр III и ювелирных украшений. Из колец у него было только венчальное и то «к концу растрескалось, так что опасно было его носить». Накопленные в детские годы средства практически полностью уходили на семью и содержание Аничкова дворца.
Мария Федоровна вместе с детьми и присоединявшийся к ним супруг неоднократно посещали Данию в 70-х годах. Посещение мастерских датских художников во время визитов в королевство было традиционным и всегда сопровождалось покупками наиболее понравившихся картин. Цесаревич кратко описывал эти визиты в своих дневниках: «22 августа 1870 г. Из музея) отправились в мастерскую художника Йоргенсена, который живет на берегу моря в собственной даче. Осмотрели у него пропасть эскизов и начатых картин, но законченных было очень мало. Я купил большую картину, бурный вид у берегов Скагена, прелесть как хорошо сделанная. Минни тоже купила маленькую, и, кроме того, мы заказали еще две картины».*)
«27 августа 1870 г. поехали в мастерские двух художников: Блоха и Неймана, где я заказал две картины; в особенности мне понравились картины Неймана, молодого художника с большим талантом. Минни также заказала себе картину у него. Он рисует только морские виды».*)
В 1879 г. в Петербурге через российского посла в Дании стало известно о существовании в Копенгагене кружка русских нигилистов, великий князь Александр Александрович написал жене, которая гостила у родных: «Я уверен, что это преувеличено, и если это правда и их знают, неужели полиция не может их удалить из Дании; это было бы весьма грустно, если в Копенгагене разведется эта сволочь и (парша). , > Пожалуйста, узнай, в чем дело и правда ли все это. Если это правда, то надеюсь, что Папа Христиан прикажет принять строгие меры». В июле того же года накануне своего визита в Данию он попросил жену: «Пожалуйста, если можно, устрой так, чтобы никто при мне не состоял в Дании. Попроси Папа; Христиана и скажи ему, что когда я приезжаю к нему, я считаю себя как дома, и поэтому мне положительно никого не нужно. < > Я всегда могу устроить все, что мне нужно, или через Левенскольд, или через дежурного адъютанта твоего отца, так что мне было бы гораздо приятнее и спокойнее, если никто не будет назначен ко мне. Пожалуйста, постарайся это устроить. Второе, о чем я очень прошу, это чтобы Папа; Христиан и все прочие не встречали меня в мундирах, а просто в статском платье; я полагаю, что я достаточно свой человек, чтобы встречали меня просто. В Англии, где меня знают, встречали же меня всегда просто в статском платье».
Обычно великие князья, выезжая в Европу, навещали своих немецких родных тетушек, дядюшек, братьев и сестер, дальних и близких. Это была традиция, и связи поддерживались, теплые отношения сохранялись. Цесаревич Александр, казалось, дорогу к ним забыл, и в основном ездил к родственникам супруги в Дании. 1873 г. цесаревич и цесаревна посетили Англию по приглашению старшей сестры Марии Федоровны, Александры, которая вышла замуж за наследника английского престола Эдуарда (Берти), впоследствии ставшего английским королем Эдуардом VII. Отношение между Россией и Великобритания были натянутыми, враждебными. Всего лишь 15 лет назад закончилась Крымская война, и горечь поражения у россиян сохранялась. Более того столкновения с англичанами за влияние на Кавказе и Средней Азии продолжались. Англичане всемерно поддерживали горцев Кавказа, персов и эмиров Бухары, Самарканда и Туркменистана. Несмотря на все старания старшей сестры, чету цесаревича королева Виктория встретила холодно, прием был официальный и сдержанный. Свою неприязнь к королеве Виктории Александр сохранил до конца дней.
Общение с датской королевской семьей, с датчанами и с самой Дагмар во многом повлияло на отношение Александра к немцам. Он, как и все датчане, ожидал от них подвоха, на их действия смотрел с подозрением и все время ожидал каких-то агрессивных акций, направленных на захват территорий соседей, не исключая войны и с Россией. Считать, что именно Дагмара повлияла на изменение отношений к немцам, было бы несправедливым. Его общение с королевской семьей, прислугой, торговцами, простыми датчанами, в конце концов, привели к тому, что Александр стал близким по духу к ним и принял их сторону.
Сближение царского двора и датской королевской семьи правители отметили подписанием в 1865 г. в Париже «Телеграфной конвенцией». В 1866 г. Российское телеграфное ведомство и датская телеграфная компания приступили к строительству наземной линии телеграфной связи между европейской частью России и городом Сретенском к востоку от Байкала. Эта линия стала отправной точкой в планах создания транссибирской линии связи между Европой и Восточной Азией. В апреле 1868 г. российское правительство предоставило статскому советнику К. Ф. Титгену, президенту Датско-норвежско-английской телеграфной компании и директору Частного банка (Prevatbanken) в Копенгагене, концессию на устройство и эксплуатацию подводной телеграфной линии, соединяющей телеграф России и Дании. Телеграфное сообщение осуществлялось при помощи подводного кабеля, который был проложен из Дании в Латвию к Либаве (Лиепая), откуда далее к Санкт-Петербургу и другим городам России. 5 июня 1869 г. состоялось открытие первой линии прямой телеграфной связи между Данией и Россией. В начале мая 1869 г. российский Кабинет министров принял решение о завершении строительства телеграфной линии через территорию Сибири и продолжении ее до Японии совместно с датской телеграфной компанией.
14 июля 1869 г. датский король Христиан IX направил цесаревне Марии Федоровне письмо, в котором просил ее поддержать просьбу председателя «Большого северного телеграфного общества» статского советника К. Ф. Титгена на продолжение переговоров с российским телеграфным ведомством о дальнейшем сотрудничестве. Благодаря активному участию императрицы была создана «Датско-российская телеграфная компания». 25 сентября цесаревна Мария Федоровна получила от своего отца новое послание, в котором тот сообщал, что из Копенгагена в Санкт-Петербург по просьбе Титгена направлен камергер Сик для ведения переговоров с директором Российского телеграфного ведомства: «Я направляю тебе письмо Титгена, который является очень способным и уважаемым человеком, чтобы ты могла сообщить содержание письма Саше и попросить его о помощи в продвижении дела ввиду того, что, как явствует из письма, дело внезапно приостановилось. Тем самым ты выскажешь дружественное расположение моему старому, но немного смешному Сигу. Меня это очень порадует, так как он является в высшей степени способным и преданным человеком». 13 октября Совет министров России принял окончательное решение в пользу компании К.Ф. Титгена. По мнению последнего, решающую роль в этом сыграла Мария Федоровна; по его словам: «Великая княгиня Дагмар также проявила интерес к данному делу, и я убежден, что честью передачи концессии датчанам мы обязаны именно ей».
Будучи членом Государственного совета и обладая полномочиями цесаревича, великий князь Александр Александрович способствовал развитию торговли между России и Дании и продвижению датских товаров на российский рынок. Датчане обращались к принцессе через ее родственников в Дании за содействием, она в свою очередь просила супруга помочь ее землякам, а цесаревич беседовал с нужными людьми в Кабинете министров. При прочих равных условиях поставок одинаковой по качеству и цене продукции датчане получали преференции. Мария Федоровна постоянно оказывала помощь различного рода датским фирмам, торговцам, коммерсантам, инженерам и агрономам, о чем свидетельствуют разного рода документы российских и датских архивов.
Россия поставляла в Данию лен, льняное семя, пеньку, пшеницу, рожь, ячмень, овес, жмыхи, масло, лес, керосин, нефтепродукты. Объем российского экспорта превышал объем импорта из Дании, компании которой поставляли в Россию соль, сельдь, вино, строительный камень, черепицу, машины, аптекарские товары. В России активно действовали 40 датских компаний, в том числе «Большое Северное телеграфное общество», «Восточно-Азиатская компания», «Датско-русское пароходное общество», «Всеобщая сибирская торговая компания», имевшая 40 филиалов в Сибири и сыгравшая значительную роль в развитии маслобойной промышленности, занималась вывозом сливочного масла из России и ввозом датских сельскохозяйственных машин и других промышленных товаров. С 1875 по 1914 год в Россию эмигрировало две тысячи датчан. Они селились, как правило, в ее западных губерниях, занимались сельским хозяйством, переработкой сельскохозяйственного сырья, торговлей сельскохозяйственными продуктами. Датские ветеринары и агрономы пользовались хорошей репутацией. Были среди эмигрантов и телеграфисты, инженеры, фабриканты и коммерсанты.
Министр иностранных дел Дании Густав Расмуссен, состоявший в 1917–1918 годах на службе в датском посольстве в Петрограде, позже говорил о «всепроникающей протекции датской принцессы». Мария Федоровна активно содействовала продвижению датских прошений, покровительствовала датским предпринимательским интересам.
В 1877 г. началась русско-турецкая война, на фронт отправился император и взял с собой сына, цесаревича, ему было поручено командовать передвижным Рущукским отрядом. В своих письмах к супруге Минни и своей матери он описывал обстановку военных действий, критикуя штаб армии и его главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича: «Да, эта Плевна! Никогда ее не забудем! Что ужасно в этом штурме 30 августа, что даром пожертвовано такой массой дорогой русской крови, безрассудно, без всякой надобности. Все уверены были в невозможности атаки и, несмотря на это, все - таки - штурмовали. Одним словом, повторилось под Плевной то же самое, что уже было два раза прежде, и в этом я вижу не только безрассудство действий Главнокомандующего и его штаба,* (*Великого князя Николая Николаевича) но и преступление, за которое он и все виновники этого страшного дня должны будут дать ответ не только перед Россией, но и перед самим Богом».
Рущукскому отряду пришлось отражать наступление армии Сулеймана-паши. Во время сражения Александр был все время на передовой, отряду постоянно приходилось маневрировать. В результате согласованных действий с гвардейской армией и мужеству солдат армия Сулейман - паши была разбита. Потери Рущукского отряда за 15 дней боевых действий были минимальны: убито офицеров - 4; нижних чинов -120; пропало без вести - 5 человек. Когда императору Александру II представили рапорт цесаревича и цифры потерь, он не поверил - только одна Плевна унесла за три дня сражения 25 тысяч жизней русских солдат и офицеров. Цесаревичу Александру был вручен крест Георгия II степени с надписью: «За службу и храбрость». 6 января 1878 г. русская армия заняла Андрианополь и была уже фактически у ворот Стамбула. Великобритания, опасаясь роста влияния России на Балканах, выслала свой средиземноморский флот к проливам, чтобы продемонстрировать свое присутствие. Русские войска дошли до местечка Сан-Стефано. Английский флот не рискнул войти в Босфор в результате предупреждения России, что в случае появления англичан в проливе, русские войска войдут в Константинополь. Россия остановила свои войска у ворот Константинополя и в Сан-Стефано подписала договор с Турцией, пытаясь зафиксировать достигнутые успехи, а Турция была вынуждена принять максимальные российские требования. Договор значительно усиливал русское влияние на Балканах, главным проводником которого становилась Болгария. Границы Болгарии устанавливались в непосредственной близости к Константинополю и проливам. Цесаревич вернулся в Петербург.
Мирный договор в Сан-Стефано вызвал резкий протест со стороны Англии и Австро-Венгрии. Опасаясь новой войны, русское правительство согласилось передать договор на рассмотрение международного конгресса. В июне 1878 г. в Берлине открылся конгресс, в котором приняли участие Россия, Турция, Англия, Франция, Германия и Австро-Венгрия. Европейские государства, дейст-вуя единым фронтом, навязывая свою волю русским дипломатам, был подписан трактат, значитель¬но изменивший условия Сан-Стефанского мирного договора. Болгария была расчленена на две части. Автономной, имеющей свое правительст¬во и национальную армию, становилась только северная Болгария, южная – оставалась под Турцией. Подтверждалась независимость Сер¬бии, Черногории и Румынии, но их территории были значительно со¬кращены. Босния и Герцеговина были переданы Австро-Венгрии. Англия за свою поддержку Турции получила остров Кипр. Россия осталась в Европе без союзников. Германия и председательствующий на конгрессе Бисмарк проводили явно не дружественную политику по отношению к России, определяя формулировки тракта, направленного на нивелировании побед и достижений русской армии. Поведение Германии по отношению к России убедили цесаревича в объективности датчан, не доверявших немцам и порой их просто ненавидевших. А когда отец поехал в Германию, и с императором Вильгельмом I обсуждали вопрос о подписании договора о союзе, цесаревич, не доверяя немцам, предупреждал отца.