Лейтенант Евгений Смирнов вот уже полтора месяца служил в полку бомбардировочной авиации, который был дислоцирован в Советской Латвии недалеко от портового города Вентспилс. Вообще то в детстве он мечтал стать лётчиком или моряком. Судьба распорядилась так, что исполнились сразу две Женькины детские мечты. После окончания авиационного училища лейтенант Смирнов был распределён в бомбардировочный полк Балтийского флота. И форму он носил морскую, и летал в небе. В полку были новенькие двухмоторные бомбардировщики СБ-2, последней модификации. Прежде, чем самостоятельно сесть за штурвал самолёта, пришлось две недели стажироваться под руководством и наблюдением опытных лётчиков. Ведь в училище он летал на У-2 и старых Р-5, которые уже давно сняты с производства.
СБ-2 был прекрасной боевой машиной. Скорость развивал почти как у истребителя до 450 км/час, летал без дозаправки до 2500 км, полезная бомбовая загрузка 600 кг, но мог поднимать и до одной тонны фугасов. Вот теперь командиром одного из таких бомбардировщиков и стал Женька Смирнов.
Неделю назад произошло событие, которое Женька для себя посчитал чудом. Гуляя в городе по набережной реки Венты, Евгений обратил внимание на двух симпатичных девушек, стоящих невдалеке и евших мороженое. Они что то рассказывали друг другу и при этом громко заразительно смеялись. Одна из них белокурая обернулась и посмотрела на него. Женьке показалось, что он где то её уже видел. Девушка снова обернулась и уже более внимательно посмотрела на человека в форме морского лётчика и, сделав несколько шагов ему навстречу, неуверенно спросила:
- Женька, ты?
От неожиданности у лейтенанта Смирнова перехватило дыхание. Он узнал в белокурой красавице свою одноклассницу Лизу.
- Лизка, неужели это ты?!
- Я, я! - девушка бросилась на шею Евгения.
Они с первого по десятый класс учились вместе в одной из школ Красноярска. И надо же такому случиться, неожиданно встретились здесь, на берегах Балтики. На самом деле девушку звали Илзе, но в школе для всех она была Лизкой, Лизаветой. Её отец Янис Крауминьш, бывший красный латышский стрелок, возглавлял партийный комитет одного из Красноярских
металлургических заводов. В 1940 году, после присоединения Латвии к Советскому Союзу, он был направлен на свою бывшую Родину и назначен заместителем начальника городского отделения НКВД в городе Вентспилс. Обо всём этом Смирнову рассказала Лиза. Не виделись они уже целых три года, как закончили школу.
После школы Лиза поступила в педагогический техникум, а Женька, после непродолжительной работы в речном порту, в лётное училище. И вот такая неожиданная встреча.
- Чем ты сейчас занимаешься? - спросил Евгений.
- Я преподаю русский язык в школе. Ты знаешь Женька, я так соскучилась по Красноярску и нашим ребятам, по могучему Енисею. Разве сравнишь Венту с Енисеем? Ты давно был в Красноярске?
- Да пару месяцев назад, сразу после окончания училища. Дней десять побыл дома, а потом сюда. Встречался с Ванькой Петровым. Тебе интересно знать, чем он занимается?
- А почему ты решил, что мне это будет интересно знать?
- Да ладно Лизка, весь класс знал, что он за тобой ухлёстывает. Так вот, он сейчас работает механиком на речном буксире. Знал бы, что я с тобой встречусь, обязательно передал бы тебе привет.
- А ты, я смотрю моряком стал? - стараясь перевести разговор на другую тему спросила Лиза.
- Да как тебе сказать. Вообще то я лётчик, морской лётчик, - ответил Женька.
- Подожди немножко, - Лиза подошла к своей подруге, которая стояла в сторонке, что то минуты две ей объясняла, потом подошла к Смирнову и предложила ему погулять по городу.
В тот раз они гуляли допоздна, переговорили о многом. Договорились встретиться в следующую субботу. Лизка пригласила Женьку к себе в гости.
- Моим родителям будет тоже приятно увидеться с тобой, - сказала Лиза и помахав рукой направилась домой.
Женька знал её отца Яниса Карловича, или дядю Яна. Его часто приглашали к ним в школу, где он рассказывал о революции и гражданской войне. Одно время дядя Ян состоял в охране Смольного, несколько раз видел Ленина и даже здоровался с ним за руку.
Но второй встрече Евгения и Лизаветы не суждено было состояться. 21 июня в обед командир полка собрал весь лётный и обслуживающий персонал и объявил, что согласно приказа наркома ВМФ адмирала флота Кузнецова, по флоту объявлена повышенная боевая готовность и ни каких увольнений и отлучек в город в ближайшие сутки не будет. На вопрос с чем это связано, командир ответил, что на западной границе обстановка накалилась до предела и возможна крупная провокация гитлеровцев.
А к вечеру и вообще по всему флоту была объявлена боевая готовность №1. Все самолёты были убраны с лётного поля в ангары. На лётном поле осталось звено дежурных бомбардировщиков из трёх самолётов, обычно был один. Вместо того, чтобы пойти в гости к Лизе, лейтенант Смирнов всю субботу провёл на аэродроме у своего самолёта. После ужина Женька посмотрел в полковом клубе новую комедию "Волга - Волга" и пошёл спать к себе в казарму.
Разбудил его звук сирены и голос из динамика "Боевая тревога! Боевая тревога!". Женька спрыгнул со второго яруса своей двухъярусной кровати, машинально глянул на свои наручные часы - 03.50. Казарма напоминала кишащий муравейник. Одевшись в лётную форму, схватив планшетку и кобуру с пистолетом, лейтенант Смирнов бросился к ангару, где находился его самолёт. Почти одновременно туда же прибежали его штурман и стрелок-радист. В это время загрохотали орудия зенитной батареи. Было уже достаточно светло и Женька увидел, как над аэродромом кружили четыре бомбардировщика с крестами на крыльях. "Немцы!", промелькнуло у него в голове. Вот один из них свалился в крутое пике, от него отделились чёрные точки бомб и через несколько секунд раздался грохот разрывов. Вслед за ним свалился в пике второй бомбардировщик, но из пике уже не вышел, его смогла подбить зенитная батарея. Немецкий бомбардировщик упал за пределами аэродрома, так и не причинив никакого вреда.
Налёт продолжался минут десять, но хорошо сработали зенитчики. Они так и не дали немцам прицельно отбомбиться, при этом немцы один свой самолёт потеряли. На аэродром упали всего две бомбы, но так как самолёты находились в ангарах, вреда причинено никакого не было. Осколками был посечён только один из дежурных самолётов, но такие повреждения механиками устранялись всего за день.
Со стороны города также раздавались глухие разрывы авиабомб и тявканье зенитных орудий. Ночью на рейд Вентспилса, по приказанию Наркома ВМФ, подошёл отряд кораблей в составе двух эсминцев и двух морских тральщиков. Это оказалось как нельзя кстати. Теперь их зенитные орудия и пулемёты отбивали атаки фашистских самолётов. Налёт на город был успешно отбит, при этом были сбиты два немецких самолёта.
Около шести часов утра в штаб полка позвонил Нарком ВМФ и сообщил, что без объявления войны на СССР напала Германия. Спросив, какие потери понёс полк, он тут же отдал приказ подготовить самолёты и в составе полка нанести удар по Кёнигсбергу. Две небольшие воронки от немецких авиабомб, заровняли в течении получаса. Самолёты выгнали из ангаров, заправили, в каждый загрузили по десять 50-килограммовых фугасов. К восьми часам утра всё было готово к вылету. Командир полка в Кёнигсберге уже был в 1939 году, поэтому он и решил куда наносить удары - железнодорожный вокзал и коксогазовый завод.
25 бомбардировщиков шли на высоте 3000 метров. Бомбовый удар решили наносить с высоты 1000 метров. 15 самолётов полка нанесут удар по вокзалу и одна эскадрилья в количестве 10 самолётов нанесёт удар по коксогазовому заводу. На Кёнигсберг заходили со стороны моря, со стороны военно-морской базы Пиллау. ПВО противника видимо решила, что это свои самолёты идут на бомбёжку и поэтому внимания на них не обратили. Тем более, что внешне СБ-2 напоминали немецкие тяжёлые истребители Ме-110.
Над Пиллау полк бомбардировщиков начал снижение до 1000 метров. Самолёты начали перестраиваться в две линии. Одна группа во главе с командиром полка шла на бомбардировку железнодорожного вокзала, а вторая группа на бомбардировку коксогазового завода, который был виден издалека. Во-первых на заводе была самая высокая в городе заводская труба, а во-вторых над заводом постоянно висело облако пара.
Лейтенант Смирнов шёл в группе командира полка.
- Через десять минут выходим на цель, - предупредил его штурман.
Женька глянул вниз, бомбардировщики летели над морским каналом, по которому морские суда выходили из Кёнигсберга в Балтийское море. Впереди показались городские постройки. Бомбардировщики в линии шли на расстоянии 100 метров друг от друга.
- Приготовились, ложимся на боевой курс! До цели две минуты! - доложил штурман.
Бомбардировщик Смирнова шёл предпоследним, первым командир полка, последним комиссар. Евгений видел, как от первых самолётов начали отделятся капельки бомб. Внизу появились вспышки взрывов. Железнодорожная станция была большой, отсюда с высоты были видны десятки составов, лавина которых должна была двинуться на восток.
- Пошёл, сброс! - доложил штурман.
Евгений почувствовал, как тряхнуло самолёт - это он освободился от груза бомб. Внизу бушевало море огня.Немцы не ожидали такого быстрого ответа, по самолётам не было произведено ни одного выстрела, в небе не появился ни один истребитель. Полк спокойно ушёл на северо-восток и в десять часов утра без единой потери был уже на своём аэродроме. Это был самый первый удар по территории Германии в Великой Отечественной войне.
В одиннадцать часов лейтенанта Смирнова вызвали на проходную аэродрома. Женька вышел. За проходной стояла встревоженная Лизавета. На календаре было 22 июня воскресенье, выходной день.
От автора
В 2004 году я совершенно случайно во флотской газете "Страж Балтики" наткнулся на интересную статью и Фотографию. На фотографии был изображён молодой лётчик на фоне двухмоторного фронтового бомбардировщика СБ-2. Фотография была сделана в июне 1941 года. Статья была посвящена первому авианалёту Советской авиации на территорию противника, то есть на территорию Германии. Написана со слов очевидца и непосредственного участника этого авианалёта. К сожалению я не запомнил фамилию этого человека. В 2004 году ему уже было далеко за 80 лет. Вот о чём было написано в той статье.
Полк фронтовых бомбардировщиков СБ-2 базировался в Советской Латвии, под Вентспилсом и входил в состав Балтийского флота. Вечером 21 июня Нарком ВМФ Адмирал флота Советского Союза(соответствовало званию маршала Советского Союза) Н.И. Кузнецов, объявил по флоту полную боевую готовность, проигнорировав указание Сталина, в "войсках полную боевую готовность не объявлять". За это Кузнецов впоследствии поплатился, был разжалован в вице-адмиралы. Согласно полной боевой готовности все самолёты полка были упрятаны в ангары, весь личный состав полка остался ночевать при аэродроме. Это позволило утром 22 июня при нападении Германии на СССР избежать потерь, как среди личного состава полка, так и сохранить все самолёты, в отличие от сухопутных войск.
В 6 часов утра позвонил Кузнецов и приказал нанести бомбовый удар по Кёнигсбергу. В 8 часов полк в полном составе поднялся в воздух и в 9 часов был нанесён бомбовый удар по Кёнигсбергу. В 10 часов полк без потерь вернулся домой.
Прочитав эту статью, я начал во всевозможных источниках искать, когда же был нанесён первый удар по территории противника? И нашёл, что 27 июня 1941 года штурмовая авиация, базировавшаяся под Смоленском нанесла удар по немецкому городу Тильзит(современный Советск на границе с Литвой). Как же так? Ведь очевидец и участник первого авиаудара по территории Германии утверждает, что он был нанесён в 9 часов утра 22 июня 1941года. Опять я начал наводить справки. Встретился, не поленился, с ветеранами Балтийского флота и они мне объяснили, что это вполне возможно. В первые дни войны была большая неразбериха. Бомбовый удар по Кёнигсбергу в первые часы войны, был нанесён по телефонному звонку Наркома ВМФ. Поэтому о нём скорее всего не знали даже в Генеральном штабе РККА. Там в первые часы войны была паника и был бардак. Вот и получается, что об этом авианалёте знают только сами участники, которых к сожалению уже в живых не осталось. В память об этом я решил написать художественный рассказ и хотя бы таким образом восстановить справедливость.
С уважением к своему читателю Николай ОРЛОВ