РЕВНОСТЬ – ужасная страсть!
Тот, кто ревнует – несчастный человек. Можно было б его пожалеть, посочувствовать, если б он своей ревностью – по поводу и без оного - не убивал сочувствие и жалость на корню! Тот, кого ревнуют – человек не менее несчастный. Особенно если ревность принимает уродливые формы, когда любящий и любимый человек внезапно превращается в нечто неадекватное – взбесившийся комод или обезумевшую швабру.
Тяжёлые формы ревности без вмешательства психиатра практически не поддаются корректировке, поскольку причины этого безумства коренятся в глубинных слоях психики и недоступны сознанию страдальца. В этом случае страдают все – взрослые, дети, муж-жена-тёща-свекровь…. Как в семье с тяжёлым запойным алкоголизмом, с той разницей, что роль алкоголя выполняет сдвиг в психике. А когда «лечить» последствия вспышек ревности пытаются реальным алкоголем, то здесь принцип «клин клином вышибают» срабатывает с точностью до наоборот – страдания только усугубляются.
Изредка встречаются индивидуумы, ревность которыми применяется в малых и контролируемых дозировках и на трезвую голову. И тогда она может быть полезна и даже приятна, поскольку служит для многих доказательством любви: «Ревнует – значит любит!» Хотя на деле ревность далеко не всегда соответствует любви. Но ведь ревновать можно и красиво, утонченно, не впадая в крайности.
Обуздать это чудовище – ревность - можно, при условии, что у тебя имеется более - менее уравновешенная психика, желание это сделать (обуздать СОБСТВЕННУЮ ревность) и… время. Сразу скажу, что обуздывать чью – то ревность занятие совершенно бесплодное. По крайней мере до тех пор, пока товарищ сам этого не захочет. Ревность – это ведь ещё и прекрасный способ манипулировать человеком. Вызывать чувство вины, негодования, беспомощности – когда ревнивцу просто невозможно доказать, что ты не верблюд. Женщины этим пользуются виртуозно. При необходимости. Мужчин, владеющих подобным искусством, меньше, но у них это получается гораздо качественнее. При отсутствии любви к женщине у мужчины больше хладнокровия и выдержки. Или пофигизма. А уж где есть любовь – там всё индивидуально и неповторимо.
В юности я была ужасно ревнивой. В сочетании с максимализмом, свойственным в молодости практически всем поголовно, ревность принимала просто тиранические формы. Прежде всего для меня же самой. Осознавать это я начала после конкретного всплеска ревности к моему первому мужу. Конечно же, по причине безумной в него влюблённости. Да, и ещё тогда шёл четвёртый месяц беременности, что тоже не способствовало моему психическому равновесию.
Мы тогда жили и работали в Западной Сибири, на установке по перегонке нефти. Практиковалась у нас на производстве так называемая «путёвка выходного дня». Уплатив сравнительно с северными зарплатами совсем небольшую сумму, вы садитесь в самолёт, летите, скажем , из Сургута в Свердловск в субботу утром. Там по определённой программе посещаете музеи, концерты, столичные магазины, рынки, ужинаете в ресторане «Космос», ночуете в гостинице. Вечером в воскресенье вылетаете обратно в Сургут, чтобы утром появиться на работе со свежими впечатлениями. И так в принципе можно было слетать во многие города СССР. Наши нефтяники летом выдвигались «пивка попить» из Сургута в Москву, если с погодой всё было нормально, вполне успевали обернуться.
Я совершенно не привыкла блистать в ресторанах вечерними нарядами, у меня их просто не было. Поэтому я оказалась там в обычном повседневном наряде, да ещё и животик у моей стройной фигуры уже начал обозначаться! Так что я не ощущала особого удовольствия от ресторанной обстановки. Но отрываться от коллектива – а мы отдыхали «корпоративно», целой бригадой во главе с мастером Володей – не хотелось.
К достоинствам первого моего мужа можно было отнести красоту чисто внешнюю: тёмные, слегка вьющиеся волосы перекликались с соколиными (совершенно не преувеличиваю!) бровями вразлёт. Синие глаза с густыми длинными ресницами… Однако эту артистически яркую красоту нельзя было назвать слащавой – его весьма бурное прошлое наложило на неё некий хищный, звериный отпечаток. Взгляд этих синих, в пушистых ресницах глаз мог принимать буквально кинжальную остроту и жёсткость. Вообще он был настоящим лидером, «альфа – самцом». Ну, и первый «взрослый» разряд по боксу тоже просвечивал – движения всегда были точные, быстрые и сильные.
Надо ли удивляться, что мой (МОЙ!!!) любимый муж быстренько заприметил за соседним столиком двух симпатичных цыпочек во вполне таки вечерних нарядах? Всё там было – грудки и бёдрышки - хорошо выражено и подчёркнуто. Культурно испросив у меня согласия на «поухаживать», он полностью на них переключился! Я осталась как бы в стороне, ПОЛНОСТЬЮ лишённая его драгоценного для меня внимания. Ну не свинство?!
Вечер любимому мужу портить не стала, но выдержала этот его самозабвенный кобеляж не более пяти минут. Потом встала, аккуратно попросила у Володи гардеробный номерок от своей шубы и ушла из ресторана, полностью освободив от себя поле его (мужа) эротических игрищ. Пусть резвится, но без меня!
Часа два я бродила по улицам вечернего Свердловска. Свет от уличных фонарей плавился в слезах, которых я никак не могла унять. Душу мою грызли ревность, обида и разочарование. Я не просто ревела, как белуга. Я уже пыталась – слабо, но пыталась как-то проанализировать ситуацию, найти ответы на извечный женский вопрос – за что? Потом уже – почему? И – как с этим справляться? На двадцать втором году жизни во мне уже прорезАлся сам себе психолог – как показала дальнейшая практика, очень полезный, иногда абсолютно необходимый товарищ.
Немного успокоившись, я села на трамвай номер пять и прямёхонько укатила на Уралмаш, свалившись на голову родственникам совершенно неожиданно часов так в одиннадцать ночи. Они, конечно, были моему внезапному появлению немало удивлены, но как всегда я была накормлена, напоена вкуснейшим чаем и обласкана.
Дальше я села писать письмо одному симпатичному пареньку. Он тогда уже отбыл к месту своей работы где то в Пермской области, но я его не забыла. Хотя наше знакомство было не слишком близким и не очень продолжительным. Тем не менее, я ему писала с таким жаром, с каким, наверное, писали в 19 веке навечно разлучённые безутешные влюблённые. Я выплеснула на бумагу, перевела в слова всю свою обиду, боль и ревность! Писала не меньше часа, может и больше – время летело незаметно. Потом, ещё больше успокоившись, рухнула спать.
Утром, перечитав своё письмо, представила ЧТО может испытать парень, получив такое «послание» от может уже и позабытой девушки. От лёгкого недоумения до средней силы эмоционального шока. Тут же «послание» было порвано в мелкие клочки и выброшено в мусор.
Кстати, очень неплохой способ снять излишнее эмоциональное напряжение – изложить свои переживания в письменном виде. А потом это может стать материалом для самоанализа и корректировки своих собственных чувств и эмоций. Ну, если кто на это способен , конечно.
А потом я поехала в гостиницу, нашла там своего свежеумытого красавца и вставила ему такой мощный пистон на тему семейных ценностей, что ему это вроде даже понравилось. При том, что нашей семье едва исполнилось несколько месяцев. Мастер Володя, когда всё утихло покрутил головой и произнёс только: «Детский сад!»