Завтрак победителя

    




     ..с утра прошел дождь. Только солнышко поднялось над горизонтом,  как пошел дождь. Вначале мелкие, нечастые капли, падали на землю, оставляя на на ней темные пятна, потом застучали все сильнее и дождь заморосил...

    Так продолжалось с полчаса, при неярком солнечном свете занимающегося утра, кажется такой дождь называют грибным, а потом хлынул ливень. Он хлестал по домам, стоящим у обочины машинам и зелени газонов. Смывал с деревьев и кустарников пыль, делая ее по весеннему изумрудной. Его струи, искрясь в лучах солца, били о землю, пузырились в образовавшихся лужах и шумели в водостоках домов. Город умывался...

    Умывался готовясь к этому праздничному дню, не просто праздничному а дню Великой победы! Его юбилейному 50-му году.

   Я шел через весенний город, пересекая бульвары и улицы, ныряя в тенек аллей, срезая путь дворами и переулочками. Ярко сияло солнце, подсушивая оставшиеся после дождя лужи.  Тащил в руке пакет, набитый разными деликатесами вчера на рынке и даже имелась в недрах пакета бутылка водки, выпущенная местным заводиком с надписью " Фронтовая".  Шел к своему другу, в его семье я всегда чувствовал себя своим а его дед - ветеран войны, иногда рассказывал фронтовые истории. Пакет был предназначен именно ему. Как знак внимания, как посильная помощь в это не простое время.  Шел и радовался: весеннему солнышку, праздничному настроению и ожидаемому обеду. Шел и радовался, пока срезая путь не свернул в один из скверов...



         Иван Дмитриевич сидел на лужайке покрытой нежной весенней травкой, в стоящем на ней старом кресле, щурился на блики солнца, попадающие в глаза, свозь кроны деревьев и ждал завтрак. Его верная подруга и соратница а так же соседка по лестничной площадке, что-то недалеко, раскладывала и нарезала.

     - Зосенька! - ласково проворковал Иван Дмитриевич. Он очень ценил дружбу своей соседки Зои Михайловны, которую ласково называл: Зосенька.  - Ну что там у нас?

     - Сейчас, Иван Дмитриевич, почти все готово! - откликнулась Зосенька.

    Иван Дмитриевич, кряхтя поудобней устроился в кресле, придвинул поближе, стоящих рядом столик, прислонил к нему свою палку, нога после ранения плохо гнулась  и была нужда в таком помошнике при ходьбе, поправил боевые награды и бережно прикрыл их носовым платком. 

     - Несу!  Несу...

     Зоя Михайловна бережно что-то несла на импровизированном подносе. Подойдя вплотную, стала выкладывать на столик съестное.

      - Вот тебе пирог с мясом, вот с рыбой. Края я подрезала.  Есть еще три булочки с сосисками, какие-то хотдоги американские.  Там фрукты еще, сейчас принесу.

     Зосенька тораторила, а Иван Дмитрич  любовался своей верной подругой. почти единственной его опорой.
Приостановил ее, взяв за руку.

      - Поешь со мной Зосенька.

      Они ели неторопливо, стараясь не уронить ни кусочка, хорошо зная цену еды, не только с войны...

      Бережно стряшивали крошки с одежды. чтобы не испачькать ее.

      Наконец закончили есть. Иван Дмитриевич, аккуратно снял носовой платок со своих наград и они потемневшие от времени, блеснули  в лучах утреннего солнца.  Попытался встать с кресла, но Зосенька возгласом остановила его:

     -  Посиди!  Там фрукты есть. Апельсин и два банана.  Я сейчас, быстро!

     Они ели бананы. акуратно очищая кожуру а апельсин разделили поровну.

     - Ну что, Иван Дмитриевич? Поднимайся. Пойдем в цетр, там сегодня праздничный митинг, говорят кашу будут варить по фронтовому и чарку наливать. Там и пообедаем!  А то,что наша пенсия? Да и когда ее дадут?
А еще, так говорят - она скорбно поджала губы - гуманитарную помощь раздавать будут. Германцы прислали.

     Иван Дмитриевич, вдохнул и оперся на свою палку, пытаясь встать со старого кресла  с протертой обивкой и торчащими кое-где пружинами.

    - Ты посиди пока, я быстро, только мусор выкину.

     Она проворно, для своего возраста, поднялась, собрала крошки и очистки фруктов в расстеленую здесь же газету. Сунула все это в старый полиэтиленовый пакет и засеменила к расположенному недалеко мусорному баку. 

     Этот когда - то чистый и уютный скверик,  в который коммунальщики, не найдя лучше места, поставили мусорный бак, окрестные жители превратили в помойку.

    Зоя Михайловна, подошла к баку и приоткрыв крышку бросила туда пакет. Стальная пластина в ее руке не удержалась и с противным скрипом заржавелых петель грохнулась на основание.



     Этот удар крышки мусорного бака, прозвучал в  ушах как залп расстрельной команды! Как грохот рухнувшего здания!   В нем были и ржавая горечь не сбывшихся надежд, и скрип проходящей жизни...

 Жизни тех,  кто сотни раз умирал, но все таки выжил! Жизни тех, чьи друзья лежат в могилах по всей Европе!  Жизни тех, кто самой своей жизнью заплатил за сохранность и суверинитет своего государства.  И теперь  живет в этом государстве....    Живет?

     Я смотрел им вслед. Смотрел на их шаркующую походку, на обшарпанные обшлаги рукавов и стоптанную обувь. Слышал торопливое постукивание палочки о тротуар...  Потом сглотнув комок в горле, догнал, осторожно тронул за локоть и протянул пакет. 

     Наткнувшись на недоуменный взляд,  обернувшегося ветерана, отрывисто произнес:

     - Это наши! Не германцы! Сегодня раздают Вам!

    Лицо Иван Дмитриевича, постепенно меняло выражение, от недоуменного до осмысленного. По нему пробежал румянец, в глазах сверкнул огонек жизни а уголки губ, тронула улыбка.  Он медленно протянул мне свою руку.

    Я шел по весенней утренней улице и смотрел в пустынное небо. Я искал тучки, хотя бы облачка, хоть малейший намек на дождь. На дождь который может скоро пойдет и смоет грязь и пыль с наших душ.  На ливень который хлынет и водопадами струй смоет все то,  что заставляет так жить людей спасших страну. 

   Когда же пойдет дождь.....