Мы пили вино, и я сказал: "Поднимемся повыше?". Она сказала: "Повыше подойдёт, люблю повыше." Мы поднялись на козырёк магазинчика, уютно расположившись за огромной буквой С.
Стоял весенний день, а солнце клонилось к закату, окрашивая всё в волшебный золотой цвет.
Я в сотворённом мире любил не много явлений, но без колебаний боготворил утро, предзакатное солнце, и новолуние с его тонким полумесяцем, схожим с нанизанными на леску каплями бисера.
Плутовка уронилась мне на колени, и впилась взглядом в мои глаза. Я робко опустил на неё свой взгляд в ответ, мне это всегда было выдержать трудно. Радужка её глаз была словно кусочек неба, прерванный, заточённый в хлипкость человеческого тела, и сияла сотнями задорных жизнелюбивых искорок.
"Можно тебя поцеловать?" - поинтересовалась она. Я впал в ступор. Дурак. Мог бы заметить, что она уже минут двадцать жевала жвачку. Кто вообще в наше время ещё жуёт её просто так, не на свидании и без похмелья?
Время шло, я всё мешкал, момент уходил. Нас заметил с улицы какой-то её приятель, и начал активно махать. Я всё упустил. А ведь сам планировал поступить точно так же.
Дело в том, что за последний месяц мною было просмотрено много фильмов про апокалипсис. И я выстроил себе стратегию - как только мне чего-то захочется (никому не в ущерб) - я так и стану поступать. Как только появится желание, о пренебрежении коим я стану жалеть на предсмертном одре - я его тут же реализую. И вот столько раз в голове моей стояла картина, как я дерзну просить её о поцелуе...
Кретин в общем.
Спустившись к нему, она тут же завела непринуждённую беседу. Этого мужика я знал - очередная её бывшая пассия. При виде каждого из них я неизменно задавался вопросом - почему с её любвеобильностью я умудряюсь оставаться всегда в стороне? Почему её хватало на то, чтобы любить всех этих, совершенно из других миров, татуированных коротышек, а на меня, такого чудного и легко к её душе пристыковывающегося, не хватало чего-то в ней?
Мы часто мним, будто нам есть, что человеку дать. Порой видим наглядно, как наши плюсы перекрывают их минусы. Как им приятно, когда мы заботимся о них, инфантильных. Помним их любимые книги и дворики. Чувствуем, как конфликты, возникающие с иными, сами собой завершаются здесь. Но часто не улавливаем, когда это правда, а когда иллюзия. Когда мы принимаем желаемое за действительное.
Так и я понять не мог, окончательно путаясь. Мне хотелось ей крикнуть - это не для тебя, но я не знал, что для неё. И я точно знал, что не для неё я сам.
"Дохуя думаешь" - услышал я её голос возле уха. За этим последовал и поцелуй.
"Дохуя думаю", подумал я. И полностью отдался моменту.