Рудольф Брызгалов
ОТ СМЕРТИ НЕТ В САДУ ТРАВ
У бургомистра Брюгге Мартина ван Ньювенхове, чей портрет в 1487 году написал знаменитый Ганс Мемлинг: был жизненный девиз: «Есть причина». Какая же причина заставила меня взяться за эту скорбную тему? Наверно причина в цифре 80. Столько я живу на белом свете.
Старый яблоневый сад умирал. Стволы деревьев, пораженные язвами разложения, чернели, как брошенные кресты на сельском погосте. Кора деревьев вспучивалась и отслаивалась, обнажая умирающую плоть природы. Безжалостные вечные враги деревьев, почувствовав их слабость, торжествовали: короеды, глубокими оспинками покрыли трухлявые стволы, муравьи под корой селились целыми колониями, и еще много неизвестных ползущих и летающих тварей завершали свое черное дело. Жизнь теплилась только в хилых ветвях, нещадно посеченными свирепыми ветрами, морозами и частыми дождями. И только одна яблонька, молодая и задорная, выросшая из случайной семечки, дичок. Про таких обычно говорят: одиноко смотрела на эту ужасную картину. Ей не хотелось умирать, ей хотелось жить, но старые деревья заслоняли солнце, так нужное молодому, растущему организму, они стояли сплошной стеной, не допуская свежего ветерка в ее пространство, яблонька задыхалась от тяжелого и гниющего воздуха. Задыхалась, но не сдавалась. Листочки, небольшие, хилые весело «болтали» на ветру друг с другом.
Владелец дачного домика давно умер, его потомкам не было ни времени, ни желания ухаживать за садом, сад был обречен на вымирание.
Его роскошная дача была расположена рядом с яблоневым садом умершего соседа. И сидя у окна, в минуты отдыха, а они у него растягивались на часы, работать было все труднее и труднее в его преклонном возрасте, 75 – серьезная дата, он с горечью смотрел на эту печаль смерти, и непрошенные, старческие слезы, порой орошали его вялые щеки. Он размышлял о бренности человеческой жизни. Ведь жизнь человека, так похожа на жизнь дерева. Он повержен и болезнями, и немощью, на закате преклонных лет. Он обречен на одиночество, хотя у него множество родных, но у них своя стремительная жизнь. Им всегда некогда, они думают, что будут жить вечно молодыми. Ах, эти младенческие грезы. А может, они правы, зачем омрачать свое чело мыслями о гибели всего живущего на земле. С вершины своего возраста он все больше убеждался в истине: смерть – это форма расплаты с космосом за чудесную роскошь побыть живым.
Я мертвых за разлуку не корю
И на кладбище не дрожу от страха.
Но матери я тихо говорю,
Что снова в дырах нижняя рубаха.
…И мать встает из гроба на часок,
Берет с собой иголку и моток,
И забывает горестные даты,
И отрывает савана кусок,
На старые домашние заплаты.
Он уже не смотрелся в зеркало, не хотелось видеть следы разрушения организма, не хотелось себя расстраивать, но точно знал – он глубокий старик. И этим все сказано без скорбных эпитетов и сравнений.
Годы улетели, как птицы, в теплые края воспоминаний. Вроде все это было вчера…Почет, уважение, боязнь внушал он всем, кто встречался на его могущественном пути. Что теперь ему власть над людьми, исполнение всех своих прихотей, любовь красивых женщин? Где оно, его честолюбие, которое так долго было его движущей силой? И чего стоила теперь его сила и власть над людьми? Его рука, которая подписывавшая великие контракты, которые переделывали мир, безжизненно лежала вдоль тела. Другая рука, которая еще повиновалась и которая через несколько минут, должна последний раз ему послужить, чтобы подписать завещание. Оно приготовлено, и вся семья, и нотариус с нетерпением ждут его подписи. Ног он уже давно не чувствовал, словно их уже нет. И, выходит, что тело ему уже не принадлежит. И только разум еще четко справлялся со своими «обязанностями».
Он долго размышлял над тем, что такое человек: некое единство мысли и плоти, позволяющее влиять на людей и переделывать общество по своей прихоти. И вот это единство разрушается, распадается – и что тогда человеку до мира, до людей, до наслаждений. В эти минуты для богатейшего человека на планете, каким его считали, и, по сути, таким он и был, его собственная власть над живыми уже не значило ничего. Несметное богатство, каким он обладал, его дети, родственники, собравшиеся подле умирающего, все уже утратило всякую ценность в его потухших глазах. Только октябрьский воздух и умирающий яблоневый сад, который он видел, из-за полузавешенной тяжелой шторой окна, еще что-то для него значили. Но особенно воздух, он вздыхал его с трудом и который быстро поглощался весь без остатка, пустотой, открывшейся в его когда-то мощной груди. До тех пор, пока он будет чувствовать этот вливающий в его грудь воздух, до тех пор мир будет существовать для него, и он сам будет средоточием этого мира, но средоточием миражным, угасающим, подобно язычку пламени гаснущей свечи. Скоро все это исчезнет, точнее, все останется, но погрузиться в бездонный мрак, в мертвую тишину, как церковь, когда там затухает последняя свеча.
Он вспомнил смерть своего отца, основателя могущественной династии. Он вспомнил его последние слова на смертном одре: «Я самый несчастный человек на всем белом свете, ибо не найдется ни одного среди вас, с которым я не поменялся бы своей участью, своим богатством». Тогда он, молодой выпускник Итона, слушая эти слова, не понимал их смысла. Так вот что испытывает человек, сходя в могилу? Страсть к жизни. Нельзя найти других слов, чтобы выразить эти чувства, но те, кому еще суждено продолжать жить, не могут их понять. Каждый умирающий – самый несчастный человек на земле. Когда погаснут все свечи и церковь наполниться мраком, все раствориться, все исчезнет. И что обнаружит по ту сторону этот самый несчастный человек? Будет ли он блуждать в потемках, предстанет ли он перед судилищем, и кто будут эти судьи? Какой мерой они будут измерять все содеянное им при жизни? Но вот вопрос, как карать того, кого уже больше нет? Может, кара будет заключаться именно в том, что у человека в тот момент, когда он пересечет границу вечного мрака, сохраниться ясность ума?
Сострадание, печаль, жалость, ужас и волнение можно прочесть в глазах тех, кто стоял у его смертного ложа. Но эти чувства еще раз свидетельствовали о том, что он уже вычеркнут из числа живых. Все собрались здесь, вроде для того, чтобы оказать умирающему посильную помощь, каждый на свой лад. Но можно ли помочь человеку умирать? Жена утирает слезы. О чем она плачет, как не о своей ушедшей молодости, о своей приближающейся старости и о своей уходящей жизни!
Подошел к нему старший сын, склонил свою, уже поседевшую голову и тихо произнес: «Мы все молимся о твоем выздоровлении, отец».
Выздоровление! Это было единственное слово утешения, услышанное им, ибо для всех остальных его смерть уже наступила. Он посмотрел в глаза сына, и прочел в них что-то похожее на участие. И в этих глазах он увидел, что еще не вычеркнут из жизни. В его, сраженном болезнью теле, жизнь боролась со смертью. Но исход был ясен. Хотя теплились и сомнения, а вдруг…
Нам до конца бессмертья не понять,
Нам до конца в бессмертье не поверить.
Скажите нам – не надо лицемерить,
Из праха вечность можно ли поднять.
И все-таки живем и верим мы,
Что впереди и смерть, и воскрешенье.
По вере мы воистину вольны,
Как возрождение земли весенней.
И потому усталость не дана,
И потому дано нам и смирение,
Чтоб на земле изжить себя сполна
И восхотеть в иное измерение.
В сомнениях, наверно, и уйдем,
Не проронив ни слова и ни звука…
Темно в заброшенном саду,
Друзья, как пережить разлуку?..
В Библии сказано: «От смерти нет в саду трав». Да, нет их. И не было. Большинство людей уделяют, по-видимому, мало времени на размышления о смерти или о своей собственной природе, которая является, в конечном счете, причиной смерти. Отсутствие такого анализа самого себя ведет к отсутствию самопознания и, следовательно, люди плывут по течению жизни, принимая свои решения в соответствии с собственными естественными желаниями. Тем не менее, в глубине души каждый человек признает мимолетность своей жизни, и, что рано или поздно ему придется встречаться со смертью. «Что такое жизнь ваша? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий». (Иаков 4:14). «Мы умрем, и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать». (2 Царств 14:14). «Как трава, которая утром вырастает (наша молодость) цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает». (Псалом 89:6). Моисей, истинно мыслящий человек, признавал это и, обращаясь к Богу, просил: «Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое». (Псалом 89:12). И принимая во внимание недолговечность нашего бытия, мы должны рассматривать истинную мудрость нашей жизни как первоочередной приоритет.
Он лежал и тихо наблюдал за окружающими. «Бессмертия нет. Один Бог имеет присущее Ему бессмертие». Он вспомнил эти слова, как-то сказанные ему священником. Тогда он не предал этому большого внимания, дела, дела и еще раз дела. Сейчас ясно ощущал суть этих слов. Верил ли он в бессмертие? Какая, там вера, он спешил делать деньги. Думал, деньги, огромные деньги обеспечат ему бессмертие. И вот он предстал перед стеной. Что за ней? Бессмертие души, рай или ад? Он много сделал для людей, но и много погубил их на своем жизненном пути. Его девиз «Выживает сильнейший» был приоритетным. Ему была интересна борьба с жизнью, его увлекала эта борьба. И он вышел победителем в этой борьбе, создав мощный денежный задел для своего клана. Теперь эта борьба казалась ему бестолковой и не нужной. Теперь бы он возразил священнику: дело не в Боге, он не может дать бессмертие. Природа всем правит, и нельзя возвышать природу над Богом, который якобы правит миром. Существует только одна природа и ничего сверхъестественного нет, и не может быть. Природа – это женщина под покрывалом, ум человеческий - ее настойчивый поклонник; он открывает то одну, то другую часть ее тела, питая надежду, что когда-нибудь она предстанет перед ним в полной своей наготе. Но это тщетные усилия. Вот и сейчас природа его тела еще не полностью изучена. Но разве это может дать успокоение умирающему?
В зрелые годы он мало читал художественной литературы, все больше специальной, деловой. Работал по 24 часа в сутки - какое там чтение. Только на старости, отойдя от дел, понял всю прелесть художественного слова. Недавно он прочитал один рассказ, автора уже запамятовал, о том, как в больнице умирал знаменитый художник. Его койка находилась возле окна, и он наблюдал, как осень уничтожала все прелести летней природы. Рядом рос клен. С каждым днем на его ветвях все меньше и меньше оставалось листьев. И тогда он задумал: вот упадет последний листок - и его душа вознесется на небо. Вот уже осталось совсем мало листьев, их можно было всех пересчитать. Наконец, настал день, когда на ветке остался один листок. Все - подумал художник - пришел мой смертный час. А утром проснувшись, бросил свой первый взор на окно. Листок оставался на месте. Значит, судьба подарила ему еще один день жизни. Каждое утро он с трепетом смотрел в окно, но кленовый лист был на своем месте. Шли дни, лист оставался на своей веточке. Художник воспрянул духом и стал выздоравливать. Когда он совсем выздоровел, то хотел посмотреть на этот листик, который вернул ему жизнь. Подошел к окну и протянул руку. Рука уперлась в холст. Тогда он понял, что его друзья-художники, нарисовали дерево с последним листком и завесили этой картиной окно. Прекрасная история. У него в окне, увы, только умирающий сад. И он, умирающий вместе с ним.
Теперь он с еще большим интересом наблюдал за молодой яблонькой в саду, так ожесточенно борющейся за свое существование. Она не сдавалась, ее ствол тянулся выше к солнцу. Он понимал, что эта борьба тщетная, борьба бесполезная. Но был рад за яблоньку: вот так и он всю жизнь боролся, чтобы крепко утвердиться на этой грешной земле. Он, как и тот художник, загадал, что умрет вместе с яблонькой. Осень сдавала позиции, утихала. Каждый день, наблюдая за деревцом, в душе он молился, просил Всевышнего, а может Бог действительно существует, за яблоньку . И яблонька стояла, но его здоровье ухудшалось. Трудно стало дышать, тяжело стало смотреть на тех, кто здоров и радуется жизни.
Однажды, на радость родных, он, наконец, подписал завещание. Все были одарены. Всем он принес радость. Он смотрел, как они, собравшись в его кабинете, что-то громко обсуждали, раздавался звон бокалов, видно каждый пил за свою часть наследства. Тяжело было наблюдать за этой картиной. Но что делать, одни уходят, другие приходят, как говориться, свято место не пустует. Вечное движение людей и народов.
Дом стал потихоньку замирать. А вскоре все разъехались по своим делам, с ним осталась сиделка и жена. Тишина и покой, о которой он мечтал всю жизнь, но жизнь не давала ему это в свое время, требовала усилий и воли, и энергии, чтобы процветать и быть богаче всех, теперь была ему не в радость. Радовала одна яблонька. Утром, пробуждаясь, он в первую очередь смотрел в окно, как там яблонька. Она радовала своей живучестью. И он понимал: - смерть это не просто прекращение жизнедеятельности организма, это такая же тайна, как и сама жизнь.
Возможно, мы не всегда справедливы по отношению к смерти, поскольку смотрим на нее сквозь пальцы, не замечая (не до этого), мол, надо торопиться жить. Вспомнились ему строки Николая Олейника, ныне забытого поэта: «Живи, любимая, живи отличная… Мы все умрем. А если не умрем, то на могилу к вам придем». Вот мудрое отношение к смерти. Она нам дана, и надо воспринимать ее как аксиому. А все прочие мнения, наверно, от лукавого.
Он не был крещеным, он не верил в Бога, так учила его система, в которой он рос. Сейчас жалел об этом. «Легкой жизни я просил у Бога, легкой смерти надо бы просить». Поздно просит у Бога бессмертия, если ты сам всю жизнь жил по безбожным законам.
В Евангелии неоднократно повторялись слова, говорящие, что человек может найти способ получения вечной жизни и бессмертия через труды Христа. Это единственный способ получения бессмертия, о котором говорит Библия. Отсюда следует, что всякая мысль о вечной жизни человека, который будет сознательно страдать за совершенные им грехи, лишена какой-то библейской поддержки. Единственный путь для получения бессмертия состоит в послушании наследиям Бога, и только покорные люди будут иметь вечную жизнь в состоянии совершенства как награду за свою праведность. «Бог даровал нам (верующим) жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его». (1 Иоанна 5:11). Не может быть надежды на бессмертие для людей, которые «не во Христе». Только через Христа возможно бессмертие. Он – автор вечной жизни, он «сделал для всех послушных Ему виновником спасения вечного». (Евреем 5:9). Поэтому бессмертие для людей связано с верой в Христа. Он не верил ни в Христа, ни в Бога и все эти теории казались ему бессмысленными бреднями. А хотелось верить, хотелось спасти свою душу.
Был тихий осенний вечер. Сад задремал, не было слышно шороха листьев, щебетанья птиц.
Ему было спокойно на душе, такого спокойствия он не ощущал на протяжении всей продолжительной болезни. Рядом лежала Библия, которую ему подарил священник. Он так и не прочитал в ней ни одной страницы. Пахло лекарствами, из приоткрытого окна тянуло вкусным табачным дымом. Видно, во двор вышла сиделка покурить. Ему, прокурившему всю жизнь, тонко разбирающимся в качестве прекрасного табака, так захотелось сделать хотя бы маленькую затяжку. Но, увы, в доме все табачные изделия были под запретом. А запретный плод, как известно, всегда манит.
Он тихо лежал, не хотелось вспугнуть тишину. Ему вспомнилась мать с отцом, за всю жизнь он их так редко навещал. «Проклятая работа. Проклятые деньги, - шептал он ,- что они дали мне? Да, обеспеченную жизнь, да светский блеск, но отняла друзей, отняла отца с матерью. Жизненные ценности были разбалансированы. И сейчас умираю в одиночестве. Дети повторяют те же ошибки». Ему стало жаль своих детей, которым он не дал самого главного – любви к людям. Они тоже всю жизнь обречены на слабости и терзания, так и не докопаются до сути бытия. Вечные двигатели в погони за деньгами. Он устал от мыслей, мягкая дремота обволакивала его тело. «Завтра проснусь и поздороваюсь с моей яблонькой. Жди меня, моя милая» - прошептал он.
Ночью он умер. А утром разразилась гроза с сильным ветром и дождем. Молния ударила в неокрепшую яблоньку, она вспыхнула на мгновение, как спичка на ветру, и погасла.