Восторг

Рустам Тухватуллин
ВОСТОРГ.
Что такое восторг в детстве? Наверное, каждый хоть раз испытывал в детстве сильный восторг, запомнившийся на всю жизнь, переполняющий душу, когда внезапно хочется кричать и прыгать от радости.  Кто-то от желанного подарка, кто-то от какого-то поступка или достижения. Для меня высшим, захватывающим дух восторгом было смастерить своими руками такие технические самоделки, которых ни у кого из знакомых сверстников не было, и приводить их в действие перед всем двором или перед всем классом. И таких высших восторгов у меня было достаточно много. Расскажу о нескольких из них.
ТЕЛЕФОН.
С раннего детства меня тянуло к техническому творчеству, я все время пытался что-то разобрать – будь то старинный папин фотоаппарат «Фотокор», или электрические розетки, или еще что-то, чтобы посмотреть, что там внутри и понять, как это работает. Папа видел во мне это стремление и, на день рождения, когда мне исполнилось десять лет, привез то ли из Москвы, то ли из Казани, замечательный конструктор – телефон – телеграф. Радости моей не было границ. Конструктор был такой, что заставлял думать, творить. На фанерке с многочисленными отверстиями нужно было в определенном порядке закрепить винтиками электромагниты, пружинки, молоточек звонка, чашечку звонка, батарейку с клеммами, отрегулировать необходимые зазоры, собрать из множества деталей телефонную трубку, соединить все детали проводочками с клеммами по приведенной в описании схеме, собрать точно так же второй аппарат, соединить два аппарата проводами и попробовать сделать телефонный вызов в соседнюю комнату. Конечно, не все сразу получилось, конструктор заставлял думать и исправлять ошибки. Все было наглядно видно на дощечке, а не скрыто где-то в корпусе. Зато сколько было восторга, когда телефон заработал, и мы, детишки, могли разговаривать друг с другом из соседних комнат! Наговорившись, мы, конечно, стали приглашать дворовых друзей к нам домой, и гордо демонстрировать им телефон. Надо сказать, конструктор позволял из тех же деталей собрать настоящий телеграф. Добавлялась только катушка с бумажной лентой, и на пружинке электромагнита закреплялся кусочек заточенного карандаша. При передаче сигналов бумажная лента вручную медленно вытягивалась из катушки, и под действием электромагнита карандаш острием касался ленты и выводил точки – тире. Мы почти наизусть выучили азбуку Морзе, и передавали из комнаты в комнату телеграфные сообщения. Но лента быстро кончилась, запасные рулоны тоже, и мы остыли к телеграфу. Зато узнали принцип его действия в малолетнем возрасте. А телефон исправно работал много лет. Дело в том, что мы протянули телефонный провод к моему другу детства Толику Котину, живущему в соседнем подъезде. Легко сказать – протянули. Ведь мы оба жили на втором этаже, и между окнами было метров десять. Попробуй, протяни. Но техническая мысль не дремала, я придумал, как это сделать. С нашего окна свесили до земли телефонный провод, с окна Толика – нитку, внизу на земле их концы связали и ниткой затащили провод в квартиру Толика. Теперь телефон имел практическое значение. По утрам мы созванивались, чтобы вместе идти в школу, а после школы – чтобы идти вместе во двор играть в футбол или хоккей. Забегая вперед, скажу, что наша дружба с Толиком продолжалась много лет. Мы, два отличника, вместе поступили в Казанский авиационный институт, вместе по распределению пришли работать на Альметьевский оборонный завод «Радиоприбор», где быстро выросли по карьерной лестнице. Котин, уже не Толик, а Анатолий Петрович, долгие годы работал главным инженером завода, а я – заместителем директора по качеству. Мы друг друга понимали с полуслова, и наш тандем работал довольно результативно. А начало этому тандему было положено детским телефонным конструктором. Кстати, и на заводе у нас была прямая телефонная связь между нашими кабинетами, достаточно было поднять трубку красного телефона. Когда безденежье проклятых девяностых заставило нас покинуть завод, на год наши пути разошлись, но потом лет на шесть пути опять сошлись, уже в «Татнефти». И опять тандем работал результативно.
А тот детский восторг, когда мы возились с конструктором-телефоном, я помню до сих пор. Но справедливости ради следует сказать, что восторг от следующих моих технических творений был гораздо сильнее, наверное, потому, что телефон был все-же покупной, а вот модель самолета и другие самоделки я сделал сам!
САМОЛЕТ.
Прежде чем перейти к самолету, скажу несколько слов о нашем дружном дворе. Наш дом был построен в 1959-м году, это был один из первых четырехэтажных домов в Альметьевске. Это были годы бурного развития столицы нефтяного края страны. Сибирской нефти в те годы еще не было, наша Татарстанская нефть решала экономические проблемы огромной страны. Датой рождения города считается 1953-й год. Со всей страны в Альметьевск съезжались креативные, талантливые люди, город бурно строился, быстрыми темпами развивалась нефтянка. Приехавшие люди становились нефтяниками, строителями, врачами, учителями, обзаводились семьями, получали жилье, сначала в щитовых домах, их называли бараками, а потом и квартиры в капитальных домах. Вот и в нашем доме квартиры получили люди примерно одного возраста – тридцати, сорокалетние, семейные, с детьми. И дети были не старше десяти лет. Самыми старшими, самыми умными и талантливыми ребятами во дворе были Женя Кузнецов и Коля Михеев, оба были на два года старше меня и моих друзей, оба были отличниками в школе, оба были примером для подражания для нас – более младших детей. Они были друзьями, обладали замечательным чувством юмора, часто разыгрывали нас с самым серьезным выражением лица. Мама Жени была еврейкой с черными кудрявыми волосами, отец работал патологоанатомом. У них дома была великолепная библиотека, в которой были практически все дефицитнейшие книги тех лет, выпускавшиеся в красочных переплетах, и Жора - брат Жени, давал мне читать книги Жюль Верна, Дюма, Вальтера Скотта, Фенимора Купера и других, их я прочитал запоем. Женя и Коля смогли создать в подвальных сараях оборудованные мастерские и любили мастерить в них. Я часто сидел у Жени в мастерской и смотрел, как он мастерит авиамодели. Он был из обеспеченной семьи, и у него имелись покупные наборы материалов для изготовления авиамоделей с готовыми рейками, резинками, папиросной бумагой и т.п. У него также была книга про авиамоделизм, и он давал мне ее почитать. И я загорелся мыслью изготовить модель резиномоторного самолета. Оборудованной мастерской у меня не было, но кое-какие инструменты дома были. На маленькой домашней скамеечке я изготовил приспособление для выстругивания тоненьких реечек, ведь покупать готовые наборы я не мог себе позволить, деньги у родителей не просил. Жили мы бедно. Я выходил из положения только собственными силами, был завсегдатаем вторчермета, вторцветмета, городских строек, таскал домой всякие деревяшки, железки, проволоки. Топориком расщеплял доски на рейки, и выстругивал из них тоненькие реечки. Из старых лыжных бамбуковых палок также выстругивал реечки для нервюр крыла, замачивал их в воде, изгибал на горящей горячей электролампочке и закреплял между гвоздиками для высыхания в нужной форме. За неимением тоненькой папиросной бумаги использовал более толстую оберточную, которую использовали в магазинах для заворачивания сливочного масла. Несколько резинок для резиномотора мне подарил Женя. Наверное, недели две я склеивал столярным клеем крылья, киль, стабилизатор из выструганных реечек, обклеивал оберточной бумагой, из деревянного бруска ножиком выстругал воздушный винт-пропеллер. Наконец, модель самолета была готова. Пораньше с утра, пока никто не видит, вынес я готовый самолет во двор, проверил для начала полет в планирующем режиме. Все было нормально. Наконец, закрутив пропеллером резиномотор, выпустил его из рук, слегка подтолкнув. И он полетел! Полетел высоко, выше деревьев! Вот когда у меня был дикий, захватывающий восторг! Наверное, я кричал и прыгал от радости! Потом запустил еще, и еще! Постепенно во двор начали выходить дети. Наконец, появились Женя с Колей. Они тут же весь процесс взяли в свои руки. Взяв у меня самолет, они полезли по пожарной лестнице на крышу нашего четырехэтажного дома. Оттуда самолет летал еще выше. И вот, всем двором, мы запускали мой самолет несколько часов подряд. И дети всего двора радовались зрелищу. Гордости и восторга не было границ! Ведь я все сделал сам! Наконец, задев столб крылом, самолетик рухнул на землю и развалился. Восстановлению он не подлежал, крылья были переломаны. Но я нисколько не огорчился. Столько положительных эмоций я до этого еще не получал. Ведь весь двор видел, как замечательно летает мой самолет, и сами Женя с Колей хвалили меня! Впоследствии я изготовил еще два самолета, но такого восторга уже не было. К тому же у меня появились другие увлечения. Забегая вперед, скажу несколько слов о Жене и Коле. Они оба закончили школу медалистами. К сожалению, Женя в годы перестройки заболел и умер. А Коля года два назад приезжал с Украины, мы с ним встретились и поговорили. Оказывается, он после окончания Новосибирского радиотехнического института, долгие годы работал в оборонке, участвовал в разработке и испытаниях знаменитого ракетного комплекса ПВО С-300, руководил группой по их техническому обслуживанию в Украине, там женился. После распада Союза остался там жить, переквалифицировался в журналиста, сейчас работает в редакции технического журнала. Мы с ним долго разговаривали, вспоминали детство, он мне рассказывал про создание С-300, а я про свою работу над процессом освоения и испытаний навигационного оборудования для самолетов СУ-27, МИГ-31, МИГ-29 и других. Ведь мы оба закончили радиотехнические факультеты, оба работали в оборонке, оба вынуждены были резко переквалифицироваться. Такая типичная судьба мальчишек 60-х 70-х годов, с детства увлеченных техникой. Однако, вернемся в детство. После увлечения авиамоделизмом я переключился на радиолюбительство, кинолюбительство, фотолюбительство. И всеми этими любительствами я занимался одновременно.

КИНОПРОЕКТОР.
Наверное, сначала расскажу про кинолюбительство. Это было очень редкое среди детей техническое увлечение. Моя учительница 4-го класса Жихарева Людмила Васильевна была профессиональным кинодемонстратором узкопленочного кино. Своей энергией она добилась всех разрешений и организовала в нашей школе курсы кинодемонстраторов для учителей всего города, чтобы учителя могли сами демонстрировать в школах учебные фильмы. И вот, вместе с учителями она привлекла к этим курсам и меня – школьника. Я успешно закончил курсы, сдал экзамены и получил удостоверение кинодемонстратора. И частенько меня выдергивали с уроков, чтобы я показывал учебные фильмы на уроках в других классах. Мои родители выписывали для нас кучу технических и научно-популярных журналов. И вот, однажды, в приложении к журналу «Юный техник» я прочитал, как самому изготовить киносъемочный аппарат. Я внимательно прочитал, изучил чертежи, и загорелся идеей изготовить этот аппарат. А ведь это было непросто, ведь это была точная механика! А у меня дома только простейшие слесарные инструменты, ни одного станка, но у меня была ручная дрель! И маленькие тисочки. Я подумал, подумал, и решил делать. Первым делом пошел на «вторчермет» и притащил куски листового металла и жести. Благо, этого добра там было полно. И нас, пацанов, оттуда не особенно и гоняли, если нагло не светиться. Правда это было далеко, в поселке «Техснаб», расположенном в нескольких километрах от города. Но что такое несколько километров для увлеченного технической идеей мальчишки! На листе металла я вычертил чертилкой контуры необходимых деталей, высверлил их по контуру тонким сверлом ручной дрелью и вырубил их самодельными зубилами различной величины, а потом довел до нужных размеров напильником, зажимая детали в тисочках. Это было очень трудоемко, шумно. Но трудности меня не смущали. Корпус киноаппарата я согнул и спаял из миллиметровой жести, пришлось освоить пайку металла массивным самодельным медным паяльником, нагреваемым на газовой плите с применением кислотного флюса. Детали, для изготовления которых требовался токарный станок, я умудрялся изготовить, вращая заготовку в ручной дрели, закрепленную в тисочках, и обрабатывая их вместо резца напильником. Лентопротяжные детали полировал до зеркального блеска пастой ГОИ. Объективом служило восьмикратное увеличительное стекло. В качестве осей использовал гвозди различных диаметров. И вот, наконец, аппарат готов! Для пробы я зарядил его списанной в школе 16-ти миллиметровой кинопленкой. Чтобы кинолента двигалась, нужно было крутить вручную ручку киноаппарата, как в старинных дореволюционных аппаратах. И вот я кручу ручку. Пленка движется прерывисто, как и положено. Заглянул в объектив, а там видно в движении все, что заснято на пленку. Аппарат работает! Оставалось только купить кинопленку, заснять сюжет, обработать в пяти-шести растворах, высушить пленку, найти кинопроектор и можно смотреть сюжет. Легко сказать. Но ведь это все стоит денег! Купить пленку, набор химикатов, проявочный бачок, и потом дома все равно не смогу смотреть, ведь нужен кинопроектор. А денег то нету! Я ведь параллельно занимался и радиолюбительством, и фотолюбительством. Это все тоже требовало денег! Долго я мучился, но все же решил пока не снимать этим аппаратом фильмы. К тому же к этому времени широкое распространение получили 8-ми миллиметровые кинофильмы, которые стоили в четыре раза дешевле 16-ти миллиметровых. И в магазинах начали продаваться замечательные 8-ми миллиметровые кинофильмы Гайдая, мультфильмы. И я решил изготовить именно 8-ми миллиметровый проекционный киноаппарат. Чертежей не было, но ведь я уже полностью изучил принцип действия аппарата, прикинул свои возможности, спроектировал аппарат сам, и приступил к изготовлению. В качестве электромотора взял двигатель от сломанного элетропроигрывателя. Проекционную электролампочку закрепил внутри жестяной банки из-под сгущенки, закрепив внутри отражающее вогнутое зеркало и фокусирующую линзу от сломанного фильмоскопа. Остальные детали изготовил теми же методами, что для киносъемочного аппарата, ведь опыт уже был. В качестве шкива для передачи вращения от электродвигателя к механизму аппарата использовал велосипедную ниппельную резинку, отрезав нужную длину и связав концы ниткой. Купил замечательный цветной кинофильм Гайдая «Пес Барбос и необычайный кросс», зарядил его в спроектированный и изготовленный лично мной аппарат, направил его в сторону белой двери, используемой в качестве экрана, и включил. И он заработал! Навел на резкость, и мы всей семьей посмотрели фильм дома! Вот это был восторг! И этот восторг усиливался тем, что у нас дома не было телевизора, первый телевизор и первый холодильник подарили нефтяники папе на пятидесятилетний юбилей, только в 1974-м году. Тогда же ему вручили и мирный орден «Знак Почета», военные ордена и медали у него уже были. И вот, до самого 74-го года, целых шесть лет мой аппарат заменял телевизор, причем изображение было в высоком качестве и цветное. В то время, в шестидесятые годы, еще не было цветных телевизоров. Проблема была в том, что 8-ми миллиметровых кинофильмов и мультфильмов было мало, и они стоили денег. Зато аппарат работал! Когда, в 70-м году, я поступил в институт, и у меня появились первые заработанные на разгрузках вагонов и в стройотряде деньги, я старался закупать в Казани фильмы и привозил их домой, чтобы показывать своим братишкам и сестренке. А тот первый самодельный киносъемочный аппарат я так ни разу не использовал по назначению. Зато в начале 80-х, уже после Армии, когда в кармане появились приличные деньги, я купил хороший 8-ми миллиметровый киносъемочный аппарат, все оборудование для проявки, склейки, а также хороший проекционный аппарат, ведь мой самодельный к тому времени уже пришел в негодность. Тогда еще видеомагнитофонов не было, а у меня сейчас имеется целая куча отснятых мной семейных кинофильмов. Ни у кого из моих ровесников нет такого, а у меня есть. И все это благодаря моему детскому увлечению киноделом.

РАДИОПРИЕМНИК.
Рассказ о моих детских восторгах был бы, конечно, неполным без рассказа о моем увлечении радиолюбительством.
Где-то в пятом или шестом классе у нас уроки географии начала преподавать бывшая фронтовичка-зенитчица. Первым делом она ввела перед уроком политинформацию. Ученики должны были, прежде чем отвечать по предмету географии, сначала четко по-военному рассказывать о политических событиях в стране и мире. И тогда я получил первую двойку в жизни. Учительница была принципиальная. На следующем уроке она опять подняла меня – отличника – о опять поставила двойку, хотя материал по географии я знал на пять с плюсом. Телевизора в доме не было, политических газет мы не выписывали, был рижский ламповый радиоприемник с зеленым глазом «Дайна», но он несколько лет стоял сгоревший. Последние известия мне слушать и читать было негде. Не мог же я учительнице сказать перед всем классом, что у нас нет не только телевизора, но и радиоприемника и газет. Пришлось искать выход из ситуации. Жаловаться родителям я не стал. Это были мои проблемы. Сначала я согласно описания в приложении к журналу «Юный техник», который мы выписывали, собрал детекторный приемник, ведь это практически не требовало денег, достаточно было купить за десять копеек диод, из толстого медного провода, который я притащил из «вторцветмета», изготовить вращающуюся катушку в катушке, собрать конструкцию, подключить наушник, который мне подарил Женя Кузнецов, на крыше четырехэтажного дома натянуть антенну и спустить провод в комнату на второй этаж. Мама придерживала меня, чтобы я не выпал из окна, когда потаскивал провод через отверстие, просверленное в оконной раме. И вот, все подключив, я одной рукой вращаю ручку вариатора, то есть катушка вращается внутри другой катушки, другой рукой прижимаю к уху единственный наушник, так как Женя мне подарил только один, и вдруг слышу голос диктора. Вот это был восторг! Правда, приемник ловил только одну станцию, но это было неважно! Я сам, сам, своими руками сделал работающий приемник, первым во дворе и в школе! И самостоятельно решил возникшую в жизни почти неразрешимую задачу, не обращаясь за помощью к родителям – получил доступ к последним известиям и исправил двойки по географии. А в седьмом-восьмом классе методом нюха и тыка починил ламповый приемник. Сначала понюхал, что в приемнике сгорело. Запах шел из трансформатора. В магазине присмотрел аналогичный по внешнему виду трансформатор, не помню откуда взял деньги, так-как почти никогда у родителей ничего не просил, но как-то купил этот трансформатор умудрился без приборов и без паяльника правильно его подсоединить методом скрутки, предварительно зачистив концы наждачной шкуркой. А там было девять концов проводов, если перепутать, может сгореть весь приемник. Но я мыслил логически. Толстые провода прикручивал к толстым, менее тонкие к менее тонким, совсем тонкие к совсем тонким. Места скрутки замотал черной изолентой и включил радиоприемник. Секунд через десять загорелся зеленый глазок и из приемника послышалась песня «С чего начинается Родина» в исполнении Марка Бернеса. Радости и восторга не было предела. Так я окончательно решил проблему «политинформаций», и дальше по жизни старался находить выход из ситуаций самостоятельно, не прося помощи. А учительница географии много лет участвовала на параде Победы, и только последние три года я ее не вижу. На фронте она служила «слухачем» - были специальные приемные рупоры у зенитчиков, улавливающие звуки приближающихся вражеских самолетов за десятки километров. А «слухачи» могли по звуку определить тип и количество самолетов, расстояние и направление полета. В то время радаров еще не было.  Я ее до сих пор уважаю, несмотря на незаслуженную двойку.
Но еще больший восторг я испытал, когда собрал свой первый транзисторный приемник в пластмассовой мыльнице. Уже в восьмом классе я научился разбираться в схемах, читал везде, где возможно, радиотехническую литературу и журналы, и рисовал, рисовал схемы транзисторных приемников. Собирал на свалках радиодетали из старых выброшенных ламповых радиоприемников и телевизоров. Конечно, все эти радиодетали – сопротивления и конденсаторы – были крупногабаритными, но у них было замечательное свойство – они были бесплатными. Покупать пришлось транзисторы, маленький динамик и переменный конденсатор для настройки на нужную волну. Деньги добывал самостоятельно – сдавал пустые бутылки из-под вина и водки. К тому времени папа был уже очень известным писателем, и к нему часто приходили гости – или молодые писатели, или прототипы его будущих героев, или друзья-писатели. И каждый приносил бутылку. Я за это очень не любил всех этих гостей, ведь папа выпивал с ними. Но после них оставалась пустая бутылка, иногда –две, и их можно было сдать в пункт приема за двадцать копеек. Но вот только эти пункты приема чаще всего стояли закрытыми с табличкой «нет тары», поэтому приходилось частенько бегать впустую. Но проблему приобретения радиодеталей, фотопленок, проявителей и прочих крайне необходимых для меня покупок я решал самостоятельно, редко обращаясь к родителям. Однажды, один из гостей, увидев, что я сижу с паяльником и пытаюсь собрать простую схему, спросил, что мне не хватает. Я честно ответил – транзисторов. Ведь один высокочастотный транзистор стоил рубль, а это – целых пять пустых бутылок. Он велел прийти к нему домой на следующий день. Конечно, я прибежал к нему. И он подарил мне целое богатство – несколько транзисторов и некоторые другие детали. Теперь я мог собирать на макетной фанерной дощечке паять различные схемы, начиная от простейших – однотранзисторных, кончая пяти-шеститранзисторными. Наконец, я собрал всю конструкцию внутри пластмассовой мыльницы и принес в школу. Вот это был восторг! У всех моих одноклассников дома были телевизоры, радиоприемники, но ни у кого не было маленького карманного транзисторного приемника. А у меня дома не было телевизора, но зато появился транзисторный приемник! К тому же он ловил несколько станций на длинных и средних волнах. Мой приемник пошел по рукам, и все восхищались. А я был горд! Ведь я сам собрал!
ЭПИЛОГ.
Конечно же, были и другие восторги. Например, я с братом Мансуром всегда завидовали мальчишкам во дворе, катающимся на собственном велосипеде. Так хотелось покататься, и приходилось выпрашивать прокатиться хотя бы один круг по нашему большому двору. И вот, однажды, после получения очередного гонорара, родители купили нам настоящий двухколесный велосипед «Орленок». И я впервые начал накручивать круги по двору. Душа ликовала! Ведь больше не нужно было выпрашивать, велосипед был свой! Вот я сделал один круг, второй. Тут во дворе появились Женя с Колей. Когда я приблизился к ним и начал гордо проезжать мимо, они вдруг оба начали пальцами показывать на заднее колесо моего велосипеда и истошно кричать: «ось крутится! Ось крутится!». Конечно, я испугался, тормознул и начал проверять крепление заднего колеса. Женя с Колей с невозмутимыми лицами смотрели за этим процессом. Убедившись, что все нормально, я сел в седло и поехал дальше. И опять истошные крики: «Ось крутится!». Я совсем растерялся, вытащил из велосипедной сумочки ключи и начал подтягивать крепления. Но все было нормально. Насладившись произведенным эффектом, ребята подошли ко мне и успокоили: «Рустам, не переживай, у тебя колесо на оси крутится, все нормально». Я пошел кататься дальше, но прежнего восторга уже не было, я быстро остыл к велосипеду. Наверное, потому, что велосипеды были почти у всех. А Женя с Колей своими розыгрышами напоминают мне сейчас Ширвиндта и Державина, и не только розыгрышами, но и внешне, Женя был похож чем-то на Ширвиндта, а Коля – на Державина.
Следующий мой детский восторг – когда я переплыл городское озеро, а через несколько дней – переплыл туда и обратно. Никто не мог, а я смог! И еще – я любил подтягиваться на перекладине. Когда в старших классах учитель физкультуры устроил нам зачет по подтягиваниям, никто из моих одноклассников не смог подтянуться больше восьми раз, а я подтянулся восемнадцать раз. И это происходило перед одноклассницами. Конечно, я был горд! Ведь по всем предметам я учился лучше всех, но на уроках физкультуры были два одноклассника, которые лучше меня играли в баскетбол и в волейбол. И вот я больше них подтянулся. Более того, после этого учитель заставил нас лезть по канату до высокого потолка спортзала без помощи ног, подтягиваясь только руками. И только я смог это упражнение сделать, причем дважды. Никто и до середины не долез. И учитель поставил мне в журнале огромную пятерку и позвал меня заниматься в хоккейную секцию, он одновременно был детским хоккейным тренером на городском стадионе. Я сходил пару раз на тренировки, и бросил это дело. Уж слишком изнуряющими были тренировки, не оставалось ни сил, ни времени на занятия радио-кино-фотолюбительством.
Заканчивая воспоминания о своих детских восторгах, часть из которых я здесь изложил, хочу сказать, что я с каким-то удивлением рассматриваю через призму прошедших лет и событий себя – тогдашнего мальчишку. Неужели это был я? И откуда у этого неутомимого любознательного мальчишки бралось неуемное желание все узнать, везде успеть, быть лучше других? И как этот шустрый мальчишка все успевал? Ведь в школе он без особых усилий был первым в учебе, был в числе победителей на городских олимпиадах по химии и физике, ездил в Казань на Республиканские олимпиады, а ведь еще мы целыми днями гоняли во дворе в футбол, играли в ножички, в чижики, в войнушку, в прятки, коллекционировали спичечные этикетки, марки, монеты. А еще уже в младших классах я прочитал почти всех классиков в отцовской библиотеке, всю приключенческую литературу в библиотеке Жени Кузнецова. Откуда бралась вся эта энергия, и как хватало времени? Ведь никто меня не заставлял, не понукал, не читал нравоучений. Ладно, хоть родители не мешали, хотя изредка ворчали на тот беспорядок, который я устраивал в комнате, где занимался самоделками. Конечно, большую роль в моем развитии сыграли книги и технические журналы. Почему сейчас дети другие? Думаю, думаю, и не нахожу ответа.