НА СНИМКЕ: весёлая компания моих однокурсников, техников-механиков Терского сельскохозяйственного техникума. Я во втором ряду, крайний справа, в белой рубашке. Самый крайний слева - Лёша Колодяжный. Второй справа в третьем ряду - Серёжа Москалёв. * Фото 1964 года.
Прожив довольно-таки счастливо почти семь десятков лет и подводя некий итог пройденного пути, я сегодня тешу себя мыслью: как удивительно, прекрасно и восхитительно, что я до сих пор жив. А ведь мог давненько случайно иль невзначай уйти на тот свет, потерять голову, сыграть в ящик… Какая Берегиня охраняла меня? Порукой мне была, пожалуй, магия моих личных чисел?
Появился на свет я с Александром Пушкиным в один день и месяц. Только в разные годы. Родился в ШЕСТОЙ день, в ШЕСТОЙ месяц, в ШЕСТОЙ год - 1946. Являюсь ШЕСТЫМ ребёнком в семье, в которой нас всего семеро детей: ШЕСТЕРО братьев - Анатолий, Александр, Валентин, Вячеслав, Виктор, Владимир - и старшая сестра Нина. Она нас вынянчила и поэтому мы ласково называем её - Няня. Появился я на свет, что тоже удивительно, вскоре после Великой Отечественной войны. Возвратился с фронта живым отец Алексей Афанасьевич, дошедший до Берлина, - вот я на радостях и родился, причём ровно через ШЕСТЬ лет после брата Вячеслава (его дата рождения – 6. 06. 1940 г.) – довоенного сына мамы Анны Александровны. Согласитесь, что это приятные совпадения.
Цифра ШЕСТЬ всю жизнь преследует меня. Например, за 26 лет и ШЕСТЬ месяцев армейской службы мне довелось сменить ШЕСТЬ квартир, и в каждом номере очередной квартиры присутствовала шестёрка. В настоящее время живу в квартире № 6 с домашним телефоном 56-66-06 (такой номер мне назначили в Телекоме, не спрашивая мои пожелания). В Москве, в военной академии я учился на факультете № 6. До недавних пор имел ретро-автомобиль «Москвич-407» с номером «У 076 ХА 76». Когда мне доводилось ложиться на лечение в гарнизонный госпиталь, то обязательно попадал в палату № 6 (медперсонал называет её офицерской).
Уверовал, что ШЕСТОЕ ЧИСЛО КАЖДОГО МЕСЯЦА - МОЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ. Поэтому и намечаю важные дела именно на этот день с уверенностью, что мне повезёт. Так было, так есть, так, надеюсь, и будет. Я - УБЕЖДЁННЫЙ ОПТИМИСТ!
Известно, что сочетание трёх шестёрок - 666 - дьявольское число. Но это ведь при наличии трёх цифр. А у меня-то происходит по-другому, зачастую с переизбытком. Значит, мне не следует бояться шестёрок.
Невольно делаю вывод, что магия чисел (цифр) помогала мне удачно выходить из опасных ситуаций. Расскажу далее о коварных случаях, произошедших со мной, когда находился на грани жизни и смерти.
МОГЛА УГОРЕТЬ ВСЯ СЕМЬЯ
Переселившись из очень тесной глинобитной хаты с камышовой крышей в просторный саманный дом, накрытый черепицей, наша многодетная семья начала жить вольготно. Зима с 1952 на 1953 год выдалась не по кавказским меркам очень морозная, и приходилось топить печь не дровами, а углём. Его не экономили, постоянно добавляли в топку печи, чтобы как следует нагреть к ночи печную «грубу», отдающую потом тепло в комнаты.
Как уж там получилось (возможно, кто-то из членов семьи слишком перекрыл дымоход заслонкой), мне до сих пор неизвестно… Факт остаётся фактом: в одну из ночей наш дом постепенно стал наполняться угарным газом (помню его отвратительный, едкий запах). Почему-то никто этого нарастающего кошмара не почувствовал так остро, как я, пятилетний мальчуган. Проснулся от головной боли и удушья и громко заорал: «Ма-ма, ма-ма, ма-ма!». Первым вскочил, засуетился отец, а когда догадался, что случилось, тут же растворил все окна и двери. Со двора повеяло холодом, зато стало легче дышать…
Мама в течение всей своей жизни любила рассказывать родственникам и подругам: «Какая ужасная беда могла случиться, ведь угорели бы все до одного. Спасибо сыночку Вите…» Ласково поглаживая рукой по моему взъерошенному чубу, мама, не скупясь на похвалу, как правило, добавляла: «А ещё Витя спас нас от пожара…».
ВИНОВАТЫМ ОКАЗАЛСЯ ПОРОСЁНОК
Его, дрожащего от холода, с полузакрытыми глазками, слегка придавленного свиноматкой, родители принесли зимой в дом, чтобы выходить в тепле. Мама, напоив поросёнка молоком и постелив на дно посылочного ящика старый свитер, уложила его в эту постельку. Накрыла ящик наполовину фанерной крышкой. «Хай хворый согревается, авось оклемается», - сказала она, поставив ящик рядом с включенной электроплиткой.
Среди ночи я проснулся, будто почувствовал беду. Увидел полыхающую огнём скатерть стола. Почуял прогорклый дымный смрад. Громкоголосый десятилетний паренёк, я завопил, что есть мочи. Прибежала из соседней комнаты мама и первым делом отключила электроплитку. Затем принесла ведро с водой и плеснула с размаху на огненные всполохи. Подоспевший вскоре брат Вячеслав помог окончательно потушить пожар. Участвовал и я.
Когда все угомонились, поняли, что виновником возгорания явился поросёнок, сдвинувший своим пятачком фанерную крышку на раскаленную спираль электроплитки… Удивительно то, что сам он при этом ничуть не пострадал. Через несколько дней мама возвратила его, подлеченного, в поросячью семью.
А ДО СМЕРТИ. . . ЧЕТЫРЕ САНТИМЕТРА
Нас хорошо обучали почти 5 лет в Терском сельхозтехникуме на механическом отделении, готовили из нас техников-механиков широкого профиля. В конце 4-го – начале 5-го курсов мы проходили девятимесячную стажировку. Отправляя нас в дорогу, преподаватели очень переживали за нас, молодых ребят, предупреждали: будьте осторожны, соблюдайте технику безопасности. Мы и сами знали, что чрезвычайные происшествия в сельском хозяйстве происходят не редко.
Мне было почти восемнадцать лет, когда приехал на стажировку в зерносовхоз «Прималкинский» Ставропольского края и находился там с марта по ноябрь 1964 года. В октябре этого года, кстати, сняли с должности Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва. Это, к слову сказать. А поведать хочу о случае, когда мог попасть в мир иной.
«Тяни вперёд!» – скомандовал трактористу механик Михаил Водопьянов. И трактор медленно потянул на буксирном тросе за собой комбайн «СК-3», убирая его из-под вышки. На крюке у неё висел двигатель, откреплённый мной только что от корпуса комбайна. Ползая на коленях, я в этот момент собирал и укладывал в ящик инструменты, которыми производил разборку. Мне вдруг показалось, что вблизи РАЗДАЛСЯ ВЗРЫВ! … От испуга, я инстинктивно припал всем телом к жестяной крыше комбайна. Затем, приподняв голову, осмотрелся... И обомлел: рядом, буквально в считанных сантиметрах от меня, лежал прилетевший сверху двигатель. "А до смерти четыре шага..," - вспомнились вмиг слова популярной тогда военной песни.
Услышав грохот, к комбайну со всего двора мастерской сбежались мужики-механизаторы. Они крепко пожимали мне руку, с волнением говорили тёплые слова. Сочувственно обняв меня, механик Михаил Водопьянов тихим, срывающимся голосом сказал: «Прошу прощения, Виктор, моя вина, не доглядел… Ты родился в рубашке». Короткое пояснение. Двигатель упал на крышу комбайна не сам по себе, а вместе с трубой-перекладиной вышки, которая наклонилась при буксировании комбайна. Копнитель устроен так, что его самая задняя часть расширена. Он зацепился за вертикальный столб. . . Нежданный «подарочек с неба» мог угодить прямо в меня - такого молодого, удалого, не женатого. Повезло и этот раз!
С искренним сочувствием, а потом и с радостью восприняли случившееся мои однокурсники по техникуму Сергей Москалёв и Алексей Колодяжный, которые вместе со мной проходили стажировку в этом же совхозе. Вечером мы "обмыли" мой второй День рождения - 16 сентября.
* * * * *
Выжил в крушении поезда
2 марта 1992 года - роковая дата для меня лично и для всех пассажиров, едущих в скором поезде Рига – Москва. Наш поезд потерпел крушение, столкнувшись с товарным составом. . . Расскажу обо всём по порядку.
Так совпало, что мой уход на военную пенсию и отъезд к новому месту жительства - в город Ярославль - происходили в одно время. Заранее приобретя ж/д билет и точно зная день отъезда – 2 марта, я накрыл для родного коллектива стол. После душевных тостов весёлая компания сотрудников редакции газеты проводила меня вечером к поезду. На перроне коллеги выпили со мной на посошок. После этого Саша Раневский и Толя Люцко с двух сторон подхватили моё «дембельское» тело и с почётом внесли в вагон. . . вперёд ногами (плохая примета потом чуть было не подтвердилась).
Под весёлые напутственные слова и дружные аплодисменты боевых товарищей поезд тронулся. Когда вошёл в купе и познакомился с попутчицей Людмилой, услышал от неё просьбу:
- Будьте добры, уступите мне место на нижней полке. Надо наблюдать за этим, не скрою, опасным грузом, - она приоткрыла одну из картонных коробок, и я увидел дюжину аэрозольных баллончиков.
Привыкший уступать женщинам, я не стал возражать. Этот жест доброй воли оказался для меня чреватым (поймёте почему - из дальнейшего рассказа).
Скорый поезд, не зря называемый так, быстро мчался, громыхая колёсами на стыках рельс. Под монотонный, убаюкивающий этот звук я крепко и долго спал. Около пяти часов проснулся и лежал, погрузившись в неприятные размышления, как будто предчувствуя что-то неладное (так думаю сейчас, анализируя ход события).
Поезд почему-то резко затормозил. Это торможение было очень странным – вагон метало то вперёд, то назад, будто его толкала туда-сюда какая-то неведомая пружина. Меня сбросило с полки. Когда летел вниз, ударился о край купейного столика (о его довольно острую алюминиевую оплётку). Сразу почувствовал острую боль в левом боку. В этот момент лежал уже на полу.
Послышалась команда женщины-проводницы: «Всем быстро одеться, взять свои вещи и покинуть вагон. Авария на железной дороге. . .». Все засуетились, ринулись к выходу. С рюкзаком за спиной, с чемоданом в одной руке, я другой тащил ещё, помогая Людмиле, её тяжёлую коробку. Вскоре мы оказались в голом поле с изредка торчащим из-под снега кустарником. Впереди – это там, где мы ожидали увидеть голову состава - огромное месиво из полыхающих в огне, нагромождённых друг на друга вагонов. Бросились в глаза поодаль валяющиеся, а некоторые и вертикально стоящие, как спичечные коробки, платформы с туго набитыми брёвнами. Теперь-то нам стало понятно: наш поезд столкнулся с «товарняком». В нос ударил прогорклый, едкий дым, напоминающий запах горелых волос и ногтей (мои ассоциации с тем запахом, который исходил от убитого кабана, когда его обжигал паяльной лампой отец). Видя эту ужасающую картину, я на некоторое время потерял дар речи. Разговаривать не давал застрявший ком в горле. Рядом стояли другие скорбящие, потрясённые большой бедой, люди и тоже молчали. Наконец, попутчица Людмила еле слышно сказала:
- Виктор, держи, - подала мне стакан, давай выпьем, снимем стресс, авось полегчает. . .
Глотнув грамм пятьдесят спирта, который показался мне в те горестные минуты водой, я и впрямь почувствовал облегчение, поблагодарил Людмилу. Достал из кармана пачку сигарет, и мы закурили. . .
Попавших в крушение пассажиров доставляли в Москву очередным поездом из Риги, который подобрал нас и дальше следовал окольным путём, минуя разрушенный участок железной дороги. Раненым была оказана медицинская помощь. Не дающий мне покоя, налившийся кровью отёк (шишка) на боку, намазали йодом. Измученные и удручённые, мы прибыли в столицу лишь под вечер следующего дня.
Как известно, в те годы не существовало мобильной связи. У пассажиров не было возможности сообщить родственникам, что они остались живы. А ведь о крушении поезда «гудели» все средства информации. Представляете, как сильно переживала моя жена Татьяна, которой предварительно я сообщил из Риги, что буду ехать именно этим злосчастным поездом? И лишь из Москвы удалось дать жене телеграмму.
Нельзя забыть нашей трепетной супружеской встречи на пороге квартиры в Ярославле. Долго стояли в прихожей, обнимались и плакали. . .
На следующий день я поехал в гарнизонную поликлинику, где мне сделали рентгеновский снимок левого бока. Врач удивил меня: «У вас сломано два нижних ребра». Почти месяц, валялся на койке, глотая растолчённую в порошок яичную скорлупу, принимая назначенные таблетки – вот и всё лечение. Накладывать гипс, сказали медики, не требуется. Потом снова – рентген… Рёбра, к счастью, срослись.
О причине крушения мне стало известно из телепередачи «Шестьсот секунд» Александра Невзорова. Оказывается, наш поезд на данном участке пути превысил скорость, шёл с опережением времени, предусмотренного графиком движения, и на пересечении путей столкнулся с товарным составом.
В официальном документе говорится:
«3 марта 1992 года в 5 часов 15 минут по Московскому времени на разъезде Подсосенка (Тверская область) однопутного участка Великие Луки — Ржев Ржевского отделения Октябрьской железной дороги произошло крушение с тяжёлыми последствиями скорого поезда № 4 сообщением Рига — Москва («Юрмала»).
По мере движения по участку поезд № 4 шёл с опозданием. Локомотивная бригада приняла меры для того, чтобы войти в график. Со станции Западная Двина поезд отправился почти по расписанию, а к разъезду Подсосенка уже шёл с опережением на 3 минуты. В это время с противоположной стороны на разъезд принимался сборный грузовой поезд, введённый диспетчером в оперативном порядке.
Согласно графику, у пассажирского поезда не было ни остановки на этом разъезде, ни скрещения с другими поездами встречного направления, и локомотивная бригада вела поезд на полной скорости без каких-либо опасений. При этом, ни поездной диспетчер, ни дежурный по станции не уведомили должным образом поездные бригады обоих поездов об одновременном приёме под скрещение. В результате бригада пассажирского поезда применила экстренное торможение только после визуального контакта с грузовым поездом. Это привело к проезду выходного сигнала с запрещающим показанием и лобовому столкновению с вагонами грузового поезда, принимаемого на боковой путь.
Последствия. В результате столкновения поездов погибли обе локомотивные бригады, проводник второго вагона пассажирского поезда и 36 пассажиров, 22 человека травмированы, разбито 4 секции тепловозов, 8 вагонов грузового поезда и 4 вагона пассажирского поезда, разрушен один стрелочный перевод и 23 метра пути. Допущен перерыв движения поездов на участке - 15 часов 30 минут».
Остаётся добавить: мне колоссально повезло, что купил билет не в какой-либо из первых вагонов, а в № 10, который подальше от головы поезда. Родился я в рубашке. Кто в этом сомневается?
Виктор Андрусов.