- Послушай, - поэт опустился рядом с другом, - а что если я помогу твоим соплеменником мягче пережить переход.
- Это как? – тихо спросил музыкант.
- Ты не знаешь, насколько могущественны мы, плазмоиды, - Зар слабо улыбнулся, - я сольюсь с нашей планетой, фактически, стану ею. Гарантированные урожаи, ремонт домов, обучение профессиям, защита от хищников и болезней, полный комплекс, в общем. Заодно и за Тофетом прослежу, чтобы сыночек на троне не тиранствовал.
- Ты мог бы сделать всё это, и не говоря мне, - Лэу пожал плечами, - а раз тратишь время на разговоры, значит тебе что-то нужно от меня. Не прощение же? У игрушек, коими развлекаешься, разрешение не спрашивают.
- Я хочу чтобы ты доказал право гомо на существование, - просто пояснил поэт, - если будешь сражаться с нами и поможешь одолеть Лимшоля, я клянусь сделать всё, что обещал. Согласись, помогать существам недостойным, означало бы терять время и силы.
- Если ты такой совершенный нохри, зачем тебе я? – музыкант усмехнулся, - ты и один победишь.
- Просто доказывать своё право на счастье будешь не только ты, - великан пожал плечами, - если нынешний правитель победит моего сына, значит, он и есть самый достойный и вправе и дальше занимать трон. Я всё равно его прикончу, чуть позже, но, предварительно найду достойного правителя, сэгулями должен руководить сильнейший из сильных, ибо монстры подчиняются только силе, как и гомо, впрочем.
- Всё ещё играешь в бога, даже после того, что случилось? – Лэу сплюнул, - вот так общаешься с человеком, дружишь, считаешь его славным парнем, а потом оказывается, что рядом с тобой опасный психопат, с запущенной манией величия, играющий жизнями смертных, как ребёнок – кубиками.
- Согласись, грех не доиграть партию до конца, даже если оказалось, что все твои карты биты, - Зар наклонился и поднял камешек, - прошу тебя, Лэу, ради нашей дружбы, потерпи ещё немного. Добудем артефакт, одолеем Лимшоля и всё, я верну тебя в Ган-эден и не просто так, посажу тебя на трон, помогу стать повелителем всех гомо. Даже Каци отдам, я достаточно могущественен, чтобы сделать так, что вы будете вместе, не плюясь от отвращения. Неплохая цена за одно маленькое приключение?
- Послать бы тебя куда подальше, - музыкант скривился, - но ты же себе другую марионетку найдёшь, а я вроде как привыкать начал, дёргай за свои ниточки проклятый монстр, только не надейся, что кто-то будет молиться тебе или благодарить.
- Такого я и не жду, - Зар покачал головой, - я не бог, кто бы что не говорил и знаю живых существ, благодарность им не присуща. Пошли, куколка, тебя ждёт главное приключение всей твоей бесполезной жизни.
- Что ты там сказал своему дружку – червячку, папаша, - хмыкнул Мар Аддин, помахивая перепонками, - не слышу его нытья, не дрожит, за перья не цепляется. Неужели обрёл, наконец, мужество?
- Заткнул бы клюв свой, - огрызнулся Лэу, - ты озабочен только своей местью и властолюбием, а от меня зависит жизнь и счастье всего моего народа, до нытья ли сейчас?
- Ты как с правителем Тофета разговариваешь? – тут же взвился пламенный революционер.
- Пока что ты, всего лишь претендент на трон, - возразил музыкант, - так же как я, лишь потенциальный лидер гомо, так что мы в равном положении.
- Подождите, а мы разве не обратно возвращаемся к входу в Ган-эден? – заволновалась Каци.
- Именно туда, - подтвердил Зар, - я специально спрятал артефакт поближе к входу в нору, чтобы, по возвращении, иметь возможность тут же добраться до него и одолеть любого врага. Знал бы, что понадобится, наши приключения начались именно с похода за волшебным предметом.
- Но в тех местах есть лишь один участок, где можно что-то спрятать, - девушка судорожно вздохнула, - пещеры Грыдней!
- Молодец, малышка, быстро сообразила, - великан вздохнул, – но, согласись, лучшего места и не придумать. Ни один нохри здравом уме, и даже, в некотором помрачении оного, не сунется в жилище крылатых.
- Страшно даже спрашивать, что это за Грыдни такие, - Лэу нахмурился.
- Очень похожи на ос Ган-эдена, - пояснил поэт, - тоже живут роем, больно жалятся и злобно жужжат, только размером с медведя, мало уязвимы, благодаря, особо прочной и эластичной кожи. Не умирают, вонзив в жертву жало, а яд их заставляет плоть несчастных быстро разлагаться. Впрочем, у этих тварей есть уши, а значит, они уязвимы для твоей силы музыканта.
- Понятно, моё задание – отвлекать крылатых, пока остальные неспешно отправятся за артефактом, - музыкант передёрнул плечами, - ну, такая задачка не слишком сложна.
- Была бы она проста, если бы не Лимшоль и его бааль-баиты, - возразил Зар, - поэтому, Каци и Пния останутся охранять тебя, им-то никому и ничего доказывать не надо, а мы с сыночком постараемся добыть артефакт.
- Ура-а-а-а, - девушка захлопала в ладошки, - я буду охранять повелителя моего, умереть, подле него, до последнего закрывая собой, разве это не счастье?
- Тоже мне, нашла «счастье», - фыркнул Мар Аддин, - вот я смог бы действительно наполнить жизнь твою радостью, дать всё, чего душа пожелает! Совершенная самочка должна находиться подле достойного самца, а не какого-то слизняка, наигрывающего на дудочке.
- А если «слизняк» тебе сейчас сыграет на своей дудочке? - прошипел Лэу, - пару минут и ты будешь ползать передо мной на брюхе, лизать ноги и молить о прощении!
- Я перевёртыш, червячок, - огрызнулся вождь повстанцев, - стоит тебе взяться за инструмент, я просто-напросто уберу свои ушные отверстия, а потом – сброшу тебя.
Каци открыла, было, рот, чтобы ответить, но Зар рявкнул вдруг:
- Так, заткнулись, а то разматериализую к такой-то матери, надоели уже. Если победим Лимшоля, все получат, что заслужили, а нет, так и спорить некому будет!
И вот в потолке над головой путешественники увидели столь знакомую огромную чёрную дыру.
- А ведь если бы нохри узнали, что преграда пала, многие бы устремились вверх, на волю, - задумчиво произнёс музыкант, - и обнаружили много вкусных беззащитных гомо.
- Полагаешь, я не предусмотрел такого исхода? – плазмоид передёрнул плечами, - пока мы падали, я поставил собственную затычку, из Тофета даже микробу не выбраться без моего позволения. Так же как все гомо, сброшенные сверху, будут немедленно возвращены, живыми и здоровыми. Больше никого не выкинут в дыру, не позволю.
- А вон и пещеры Грыдней, - Каци нервно сглотнула, - жуткое место.
- Внимание, снижаемся, - предупредил Мар Аддин и устремился вниз.
- Эй, Марик, а плавно опускаться не умеешь? – крикнула девушка, - такое впечатление, что ты каждый раз планируешь всех нас убить!
Перевёртыш послушался, выпустил из спины дополнительную пару, на этот раз, настоящих крыльев и достаточно мягко приземлился.
Пещера крылатых тварей выглядела бы довольно невинно, кабы не мерное грозное жужжание, из неё доносившееся.
- Лучшие стражи это те, кто не подозревают, что являются ими, - Зар подбоченился, - хотя бы потому, что работают не за награду или похвалу, но на себя.
- Только вот ос можно выкурить или залить водой, - возразил Лэу, - один раз такой рой завёлся у меня на чердаке, так я наблюдал за работой элементалей воздуха и воды, что истребляли их.
- Попробуй, - поэт хмыкнул, - единственный пламенный артефакт у меня, да и Лимшоль побоялся создавать монстра или бааль-баита, управляющего стихиями и сотрясающего твердь. Слишком могущественный подручный может, в любой момент, скинуть с трона хозяина.
Путешественники медленно и осторожно приблизились к пещерам, стараясь не потревожить чудищ, что обитали там.
- Дождёмся ночи, когда Грыдни спят, - поэт потёр руки, - и вот тогда.
- Зачем чего-то ждать? – Мар Аддин пожал плечами, - мы с тобой превратимся в крылатых, и без труда проникнем внутрь. Я ведь даже запах своего тела менять могу, о сигналах стражей ты должен что-то знать, а иначе не смог бы спрятать артефакт. Да и музыка червячка днём столь же эффективна, как и ночью.
- Всё так, - не стал спорить плазмоид, - только проход из гнезда гигантских ос в лабиринт смерти открывается лишь в определённый час, ночью и всего на пару минут. Заберёмся в гнездо чуть раньше или чуть позже и всё, не сможет же Лэу играть целые сутки, это не в силах сделать даже нохри.
- Ого, а что это там белеет на полу во тьме? – музыкант сощурил глаза.
- О, да это человеческие скелеты, - поэт хохотнул, - дайте ка я преображу свои глаза в бинокль, - да, именно так и довольно свежие и подле них валяются какие-то предметы, возможно…. Ну, я так и думал, три или четыре свеженьких трупа, я не я буду, если это не бааль-баиты! Так-так-так, артефакт, дарующий сверхскорость, видать бедолага нечаянно напоролся на жало, не успел повернуть вовремя. Волшебный алмазный клык, насылающий на врагов страх. Не знал несчастный подручный, что страх заставляет Грыдней атаковать! Волшебный предмет, позволяющий разделить любой предмет на части и последний, но не по значению, артефакт невидимости. Хорошие новости, четверо необыкновенно могущественных бааль-баитов, способных доставить массу неприятностей, погибли, пытаясь раздобыть моё сокровище, значит, нам будет чуточку легче.
- Даже не надейся на это, Первый правитель, - послышался до отвращения знакомый голос.
Путешественники поспешно развернулись и узрели перед собой…. Лимшоля!
За спиной правителя стояла Такана, а чуть поодаль, тесной кучкой сбились десятка два гомо, причём, все они походили на инвалидов. У кого рука или нога заменена на искусственную конечность, у кого ушей нет, у кого – носа, у кого – глаз, у одного имелась стальная челюсть, у второго – кираса, защищающая туловище, ещё один бааль-баит мог похвастаться бронзовым воротником.
- Самозванец! – рыкнул Мар Аддин.
- От самозванца слышу, - парировал Лимшоль.
- Всех своих прислужников собрал Лимми, малыш? – поинтересовался Зар.
- Уже давно никто не смеет так меня называть! – правитель сверкнул глазами, - даже ты, Первый правитель. Или вообразил ты, что на тебя нет управы? А я нашёл, изучил архивы, поспрашивал самых древних из нохри, кто способен на осмысленную речь и сыскалтаки единственное существо, что боитесь вы – плазмоиды.
- Отыскать ты его не мог, - возразил поэт, ибо в нашем мире такие не водятся, - только создать, и не самого, но пародию, а значит, твоё порождение – уязвимо.
- Ничего, тебе хватит даже такого монстрика, - Лимшоль фыркнул, - а пока ты будешь умирать, моя любимая жёнушка разделается с твоими подручными. Внимание, привести сюда Клиппенмахерра!
- Тотчас же один бааль-баитов исчез, а через миг явился вновь, но не один, а верхом на огромной зверюге, высотой с дом и длиной в несколько сотен котуллов. Кошмарная уродливая голова, круглые горящие глаза, клыкастая пасть, шесть коротеньких когтистых лап, покрытое чёрными бронированными пластинами гибкое туловище, переходящее в змеиный хвост.
- В каждом измерении эти существа называются по своему, этого я кличу Клиппенмахерром, в честь моего соседа по даче в Ган-эдене, - Лимшоль хохотнул, - за столь же отвратительную внешность и прожорливость. Яд этой милой тварюшки превращает плазмоидов в исходное вещество, в то, чем они были изначально и лишает способности меняться, а после этого остаётся только переварить жертву. А Такана прекрасноликая не даст музыкантишке воспользоваться его инструментом.
- Отец, ты справишься? – тихо произнёс Мар Аддин.
- Ну, одно из двух, или справлюсь, или нет, - Зар пожал плечами, - а ты, сможешь ли защитить свой разум, ты ведь знаешь тварей, чей мозг не восприимчив к атакам телепата?
- Знаю, - пламенный революционер кивнул, - и мне ничего не стоит превратиться в Грыдня с соответствующей способностью.
- Тогда вся наша надежда только на тебя, - поэт подмигнул сыну.
Тело перевёртыша тот час же начало меняться, и устремился он к пещере.
Несколько бааль-баитов ринулись следом, но Лимшоль окриком остановил их.
- Пусть идёт, - диктатор сплюнул, - если и не сгинет в логове Грыдней, он всё равно всего, лишь мальчишка – разбойник, без папашки и музыканта, не опасней надоедливой мухи, пристукнем рано или поздно. Бааль-баит, спускай моё чудище, Такана, милая моя, окажи честь и уничтожь наших врагов!
Тотчас же, Клиппенмахерр рванулся вперёд, так что подручный, удерживавший его, едва не остался без руки. Мозг Лэу и Каци пронзила нестерпимая боль, взвыли они и рухнули на землю.
Пния запищала сердито и прыгнула вперёд, глаза её сверкнули, уши быстро – быстро завращались.
- Хочешь посоревноваться со мной, жалкая кроха? – хохотнула правительница, - ты мне не соперница, могу одновременно и плазмоеда контролировать, и убивать твоих дружков, и сжечь твой слабый разум!
Зар, успевший вовремя выпустить крылья и взвиться к потолку, ухитрился увернуться от атаки чудовища, выхватил Агни и метнул в противника. Диск чиркнул по броне, даже не оцарапав её.
- Посмотрим ещё, чья возьмёт! – пробормотал Первый правитель, извлёк кусок плазмы из живота, скатал в шар и метнул.
Монстр – плазмоед, как собачка, прыгнул следом, поймал подачку зубами, проглотил, хвост его случайно задел Лимшоля, диктатор упал, бааль-баиты ринулись к хозяину, Такана на миг отвлеклась и….
Лэу, до того стоявший на четвереньках и качавший головой из стороны в сторону, поднял глаза, наполненные болью, потом сел, поднял трясущиеся руки с дудочкой ко рту и дунул.
- Ну, нет, не выйдет, - повелительница вновь повернулась к своим жертвам.
Тело музыканта забилось в агонии, и он в очередной раз чуть не упал назад, но Каци подползла сзади, и Лэу приземлился на неё, как на подпорку, оба рухнули.
Наказывая наглого гомо, Такана чуточку ослабила хватку, удерживающую разум Клиппенмахерра, ноздри чудища затрепетали, почуяв любимое лакомство. Могучий рывок, бааль-баиты полетели в разные стороны, как кегли, в которые угодил мяч, плазмоед схватил лапой Лимшоля.
- Проклятье, нет! – правительница хлестнула хищника ментальным кнутом воли, диктатор выпал из когтистой длани, перевернулся и живо пополз прочь.
Уши Пнии завращались с новой силой. Такана заскрипела зубами, обрушилась на малышку, восьмилапая громко пискнула, рухнула, как подкошенная. Но уже Лэу, коий теоретически должен был валяться в обмороке, с трудом подтянул дудочку к губам, издал парочку слабых звуков, несколько Грыдней вылетели из пещерки, да только правительница загнала их обратно и ударила музыканта. Кровь хлынула у бедолаги из ушей и ноздрей, дудочка вывалилась из ослабевших ладоней.