Было это в старое, доброе Советское время. Трясся я в плацкартном вагоне и попутчиком у меня оказался мужчина предпенсионного возраста. Мы разговорились и я услышал такую историю:
Служил я в маленьком гарнизоне, после института. Положенный срок давно истек, когда я мог демобилизоваться, а я застрял. Работа интересная и платят не плохо, да и в звании стали продвигать. Гарнизон располагался в тайге, основная задача гарнизона, это обслуживание пусковой ракетной установки. А моя задача была поскромнее, работа с документацией. Для этого мне дали отделение солдат-писарей. Я, как семейный жил в отдельной квартире. В общежитии для семейных офицеров. Семья моя состояла из погодков сына и дочки. То есть полный комплект. И жена красивая, многие офицеры завидовали.
Одно было плохо, жене работы в гарнизоне не находилось. Она у меня была инженер конструктор. Когда мы жили вблизи Красноярска, она работала, по крайней мере, в школе. Преподавала черчение. Хотя опять же была не довольна. Хотелось ей чего-то большего. А когда меня перевели в гарнизон «Таежный», она совсем скисла. Когда дети были совсем маленькие, у нее заботы хватало и в то время не приятных разговоров у нас не возникало. А вот как они подросли, так и начались наши «беседы».
- Ты,- говорит моя Лариса, - подавай рапорт на перевод в другую часть, совсем ты мою жизнь тут загубишь.
А как я подам рапорт, если и так мне пошли на встречу и дали хорошую должность, хотя подозревали, что я вряд ли долго задержусь в части. Вот, машину купили. Впереди перспектива продвинуться по должности, правда, весьма отдаленная. И с нашими офицерами я ужился, хобби совместное организовалось. Рыбалка. А рыбы на местных речках видимо, не видимо. Вот я и упирался. Звание у меня тогда уже было – капитан. Лариса меня частенько шпыняла за такое звание. Говорила, что был бы я гражданский капитан, она бы гордилась, что ее муж работает капитаном, а сейчас ей стыдно за меня. Мол, мои однокурсники уже минимум подполковники. Лишь один я топчусь.
А на нашей территории жили несколько семей гражданских. И был среди них весьма пожилой мужичек, за 60 ему уже было. И я, на почве увлечения рыбалкой, с ним познакомился и подружился.
Звали его Зубарев Иван Семенович. Был он тоже военным, но уже давно. Да так и остался в части. Дети давно разлетелись, жена тоже уехала в город, да там и померла. А сам Иван работает в части кочегаром, поддерживает тепло в домах и казармах. А потом я стал замечать за Иваном Семеновичем странности не свойственные нашему городку. А наши офицеры были не прочь, как говориться, «Заложить за воротник». А что, обстановка спокойная, проверок мало и о тех, что были, мы знали заранее. А в нашем военторге всегда было что выпить. Военторг это тот же сельпо, там есть все. И я был всегда не прочь сходить на «мальчишник», что бы там не обмывали, то бишь погоны или новое «изделие».
А получение нового «изделия» было всегда особенное мероприятие. Ракетчики выезжали на полигон и отстреливали «изделие». А комиссий и проверок, выше крыши. И естественно возлияний, когда все устаканивалось и успокаивалось. Гарнизон это маленький изолированный мир, здесь все вариться в своем котле и «сор из избы» не выносится никогда. И все друг о друге все знают. Вот и я узнал, что Иван Семенович не так давно стал баптистом. Не всем это нравилось, особенно замполиту майору Головинову. А претензий к Ивану не было. В отличие от предшественника, у него всегда был порядок. И он никогда не пил и не курил. Как я упоминал, Иван был любитель порыбачить. Не фанател, конечно, на ночную рыбалку не ходил и зимой у лунки не торчал, но летом в свободное время прыгал в свой УАЗик, (специально его купил) и мчался на дальнюю речку. Говорил, что мол, мы все тут уже загадили. Ну и я с ним. Вот тут-то нам и предоставлялась возможность побеседовать.
Так я и узнал о Христе, его рождении, жизни и смерти. Но все равно принять его как Господа я не мог. Что-то меня настораживало и не ложилось на душу, как говориться. А Иван мне объяснял, как правильно надо молиться, мол, не надо говорить заученных фраз, все должно идти от души и своими словами. Только есть одна молитва, которую сам Иисус рассказал своим апостолам. Сейчас все ее знают, это «Отче наш». Эта молитва самая главная и самая любимая. Вот именно эта молитва и спасла мою жизнь и изменила ее в корне.
Иван как-то сманил меня на дальнюю поездку. Совсем далеко от части, в Саянские горы. Мол, сделаем запасы на зиму. Я на подъем не тяжелый, только свисни и я готов. Тем более недельку можно взять у командира, он мужик с понятием. Пять часов тряслись в УАЗике, наконец-то приехали. Сходу бросились на разведку. Так сказать – разведка боем! Сразу пошли белые грибы, настроение поднялось, ведра быстро наполнились и поехали к реке.
Грибы брали в сосняке, а у реки сосняк да ельник. Речка не широкая, но быстрая и вода ледяная. А за речкой начинается довольно крутая гора. И склон этой горы метров на сто вверх покрыт густым малинником. Иван сразу запланировал, что завтра сходим по малину. А сейчас настроили свои «куклы», да «кораблики». Иван еще и блеснить решил. Говорит, что тут таймень должен быть. Я погнал свой «кораблик» вверх по течению, а Иван перекат себе облюбовал и завис на нем. Ушел я метров на триста, на кукане болталась пара десятков крупных харюзков, пора уже и в расположение заворачивать, подумал я. Как слух мой уловил какой-то шум с той стороны речки. Поднял голову и остолбенел.
Прямо напротив меня у воды стоял на задних лапах большущий медведь. Он смотрел на меня. И лапами помахивал так, как будто хотел меня обнять. Я попятился и бросил спиннинг на траву. А мишка опустился на четвереньки и вошел в воду. Тут я видимо допустил ошибку. Я побежал. Тут же услышал рев и громкий плеск. Мишка, если вначале шел, видимо, привлеченный рыбой, теперь у него появилась другая, более вкусная цель. Офицера он еще не кушал.
- Елы-палы, - подумал я, - поехали в тайгу, а оружия не взяли, рыбаки, твою мать!
Я сбросил свою добычу, что висела на кукане и, рванул к спасительным соснам.
А плеска уже не слышно, значит, форсировал зверь водную преграду. Рыбка, видимо, задержала мишку, но не надолго. А бегает он очень быстро, мне не уйти! Надо лезть на сосну. С елки он меня легко снимет. Я помнил рассказы, как люди забираются на деревья с такой скоростью, что потом спуститься не могут. Это, конечно, в панике. Я же не паникер, выбрал себе сосну не шибко толстую, можно ее обнять и попробовал лезть вверх. А ветки то высоко! На метр поднялся и скатился вниз. Не выходит. И вдруг не то, что увидел, а почуял печенкой с селезенкой и прочей требухой, что Он за спиной. Видимо он не напал сходу, а остановился и встал на задние лапы.
Вот тут-то я и понял, что люди зря говорить не будут. Как я оказался четырехметровой высоте, что-то не могу вспомнить. А как выше поднимался, помню и как стоял на ветке с решимостью отдать жизнь подороже, тоже помню. Я стоял на ветке и шептал «Отче наш», обнимал ствол сосны и молился Господу. Просил у Него защиты и клялся, что буду навек с Ним. И Он меня услышал! Мишка, легко преодолел несколько метров и когда до меня ему было только лапой подать, вдруг остановился, рявкнул и быстро спустился на землю.
Я с удивлением смотрел, как он смешно подкидывая задницу, побежал назад к реке.
Тут я только осознал, что от смерти меня спас сам Господь Иисус Христос. Как я спускался на землю, это другой вопрос. Ободрался до крови. Вся моя старенькая х/б в клочья. И когда я пришел в наш лагерь, Иван вдоволь надо мной посмеялся. А когда я рассказал, как меня спас Господь, он посерьезнел и сказал:
- А ты сомневался! Это тебе сейчас Христос помог, а когда покаешься и примешь Святое Водное Крещение, Господь будет всегда с тобой. Только учти, он еще и наказывать тебя будет за отступление от Веры. Будь праведен и не ходи другими путями. Приходи ко мне как-нибудь вечерком, я тебе книжки умные дам. Евангелие тебе свое отдам, почитай.
Так я и стал почти Евангельским Христианином Баптистом. А вы знаете, что означает слово Баптист? Нет, конечно, не знаете. Задурили головы народу эти воинствующие атеисты, а Христианское учение несет мир и покой. Баптист это в переводе с греческого языка - крещение погружением. Точнее крещение погружением в воду. Теперь я жду, когда меня Иван Семенович в свою церковь приведет. А вы знаете, что у Баптистов церковью называется не здание, где они собираются, а само собрание верующих. В Евангелие так и написано, что апостолам сказал Христос:
- Где собираются двое или трое во имя Мое, там и Я.
Так что, они собираются на квартире и вместе читают Библию, поют песни во славу Господа. Там же готовятся к Святому Водному Крещению. Потом едут на озеро или на реку, где и происходит обряд крещения. После молитвы Пастор погружает в воду новообращенного. Так именно крестился сам Иисус и апостолы.
- А Иисуса кто крестил? Что пастора уже были? - Спросил я.
- Нет, конечно, пасторское служение появилось гораздо позже, его крестил Иоанн Креститель. Он был Пророк.
Я сказал, что странного тут ничего нет. Осенью медведи сытые и, наверное, уже на дереве он вдруг вспомнил, что рядом с его малинником, был другой мишка и сейчас он лопает его малину. Вот он и помчался, набить тому типу наглую морду.
- Да, вероятно так и было. Но кто ему эту мысль подкинул? А?