Это не тайна, что во многих европейских странах приято иметь своего личного психотерапевта. И мне это идея казалась с одной стороны интересной, а с другой стороны немного параноидальной, но, тем не менее, я больше склонялся к тому варианту, что у меня он должен быть тоже. Я принялся за поиски и не сказать, что я его искал долго или мало, но тем не менее, я его нашел. Это была девушка, лет 25. Блондинка, высокого для девушки роста, примерно 175-180 см, не сказать что красавица, но и обратного сказать невозможно. У нее был пленяющий взгляд. Он был наполнен интересом и желанием помогать всем остальным. Несмотря на свой возраст, взгляд с тонами максимализма ее выдавал. Но я тогда не обратил на это внимания. Я вообще не знал, как и кого надо выбирать себе в психотерапевты, но я просто выбрал ее. В тот момент мне показалось это разумным, хотя и сейчас, мне это кажется таковым.
23 мая, у меня был назначен первый сеанс психотерапии с - как я узнал позже - Анастасией Викторовной, но она настаивала на том, чтобы я обращался к ней «Анастасия». Может быть, это не этично и не профессионально с ее стороны, но мне было действительно так комфортнее, ибо наша разница в возрасте была ничтожно мала.
Заходя в ее кабинет, она приглашала мне присесть на кушетку и предлагала зеленый чай, т.к. он является неплохим успокоительным, но я каждый раз вежливо отказывался, потому что считаю это питье не то чтобы противным, но тем не менее, таковым для меня. Так вот, я проходил и садился на кушетку. Она была не для моего роста, мои ноги постоянно немного свисали, но это неудобство никак не влияло на мой рассказ.
Я расскажу о первом сеансе. Это было, 23 мая 2014 года.
- Расскажите, что заставило Вас обратиться к услугам психотерапевта? – спросила Анастасия
- Если честно, то я и сам не знаю, что я здесь делаю и поможет ли это как-нибудь в моих проблемах и мыслях
- Но, тем не менее, Вы здесь, а значит, вы верите или хотите верить в то, что это действительно может Вам помочь.
- Наверное, вы правы, – ответил я и был немного ошеломлен. Не началом этого всего, а тем, что до меня дошло только то, что она будет капаться в моей голове, в моем сокровенном и пытаться понять моих тараканов, которых я иногда не могу полностью понять. Она решилась на то, точнее, я обрек ее на то, чтобы разбираться в моем сознании, в моих желаниях и просто во мне. Желание убежать имело место быть, но я остался, и стал отвечать на ее вопросы.
- Вы готовы? Тогда приступим. Расскажите мне о своем детстве, - Анастасия начала.
- А что именно вы хотите, чтобы я рассказал?
- Вы считаете, что ваше детство прошло удачно? Или оно несчастным было, по-вашему?
- Ммм, я не считаю его ни таковым, ни таковым, вернее сказать, я не совсем уверен какое оно. Я его помню как своего рода испытания ребенка, хотя мама всегда рассказывала о том, что отец всегда играл со мной, водил меня по музеям и прочим развлекательным местам до своего ухода.
- Простите, он ушел из жизни или вашей жизни?
- Лучше бы из своей. Как бы это ужасно не звучало, но иногда я считаю, что так было бы намного лучше. Для меня. Так бы я, наверное, не держал на него обиду, хотя, если признаться честным, то мне все ровно. Я повзрослел, и уже не смотрю на этот его поступок как на что-то ужасное. Мое призрение прошло, осталось лишь безразличие.
- Расскажите об этом, о его уходе.
- Мне было 10, мы приехали от родственников, которые жили в относительно соседней области. Я не слишком все ясно помню, но помню лишь то, что, не успев, зайдя домой, он принялся собирать вещи, а затем ушел. Я не придал этому никакого значения, т.к. подумал, что вернется скоро, но он вернулся, только через 10 лет.
- Вы с ним сейчас общаетесь?
- Нет, точнее, у нас с ним деловые отношения. Он нужен, если нужно что-то мне, но я стараюсь не прибегать к его услугам, потому что он нужен был тогда, а не сейчас.
- Вы считаете, то, что он, а вернее его уход это причина вашей неопределенности, насчет вашего детства. Вы считаете, что он вам его испортил и поэтому вы не хотите или не можете вспомнить все то хорошее, что он делал для вас. Что вы думаете, поэтому поводу?
- Я не знаю, что я думаю. Но, наверное, Вы правы, вы же мозгодоктор, а не я.
- Многие люди, когда приходят к психотерапевтам, то они хотят решить какую-либо проблему. Они ее или знают, или нет. Скажите, ваша проблема вам известна?
- Да, известна
- И какова же она?
- Моя проблема это я.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я считаю, что все свои проблемы я приношу себе сам. Никто мне больно не делает, больно делаю я сам себе, потому что я слишком много думаю о том или ином, вместо того, чтобы просто забыть и отпустить эту ситуацию. Но нет же, я буду до атомов разбирать ту или иную проблему пока не впаду в депрессию, пока не захочется пить, пока не захочется сгинуть. Тем не менее, мои желания на убийство моего разума еще ни разу не приходили в действие, потому что, несмотря на свою ненависть к себе, я себя люблю. И как сказал кто-то, «найди то, что ты любишь, и позволь этому себя убить». Я нашел. Я тот, и то, что убивает меня. Каждый день от пробуждение до сна, я себя убиваю.
- Почему вы считаете себя «убийцей себя»?
- А почему нет? Разве это не логично?
- А почему вы так считаете? Ведь не вы приносите себе те или иные беды, а их приносят вам люди.
- Отчасти я согласен, но не люди приносят беды, а я позволяю им делать это, я впускаю их в жизнь, я влюбляюсь в них и позволяю им себя убивать, а значит, себя убиваю только я и никто иной, как я.
- Впервые я сталкиваюсь с такой самокритичной натурой, как вы. Но скажите, разве у вас не было моментов в жизни, когда вас все устраивало, когда вы хотели жить постоянно в этом моменте и не менять ничего? Вы же были когда-нибудь счастливы? Или кто-то, может быть, вас делал счастливым?
- Так было. И правда было, но это происходило или давно или было убито. Ну, вот, к примеру, обобщённая ситуация. Вы встречаете человека, вы его начинаете ценить, уважать, а затем, и вовсе вы в него влюбляетесь. Если он вам отвечает взаимностью, то вы счастливый и удачливый человек, если нет, то это уже другая история. Когда вы начинаете встречаться, то время для вас течет так быстро, что кажется, всего мира вам мало и всей жизни не хватит, но это чувство когда-нибудь умрет и ему на встречу придет обыденность, ненависть или вовсе, призрение. Все это нежное и доброе будет заменено грубым и злым. Все хорошее перечеркнется нитью негатива. Человек такая натура, которая лучше запоминает плохое, чем хорошее, а значит, в итоге он не запомнит всех этих моментов, когда дыхание было перебито при взгляде на него или нее, когда хотелось обогнать стрелки часов, чтобы остаться с ней или с ним еще на мгновение, все это заменится противоположным, и через какие-то года, когда ты увидишь этого человека на улице или в кафе, то ты просто будешь помнить, что я с этим человеком я был, но ничего кроме этого. Поэтому, если вернуться к Вашему вопросу, то да, я был счастливым, и меня когда-то однажды сделали таковым. Больше скажу, я когда-то любил, любил по-настоящему, и сейчас люблю, потому что считаю, что я нашел свою единственную, хотя мне смешна такая формулировка. Но, тем не менее, я все ровно так считаю.
- Вы могли бы мне рассказать о ней?
- Я могу, но давайте это мы оставим на потом. И если честно, простите, но я вот вам все это рассказал, и мне стало как легко, так и ужасно.
- Вы не привыкли к такому. Верно? Вы все и всегда держите в себе. Вы считаете, что вас можно назвать пассивно-агрессивным?
- Да, это точное определение меня, и если вы позволите, то я хотел бы на сегодня закончить сеанс.
- Хорошо, я понимаю, тогда мы с вами встречаемся 28 числа.
Я кивнул головой, встал с кушетки, попрощался с Анастасией и ушел. Я не шел куда-то определенно, я просто шел и вспоминал ее. Ту, о которой говорил, ту, кого полюбил раз и надолго. Может быть, не навсегда, но почему-то, мне кажется, что это именно так.
С братом мы любили ночами из кинотеатра идти домой пешком, наш путь занимал около часа. Может быть, чуть больше. В этот раз, я выбрал тот же маршрут и шел по тем же дорогам и тем же тропинкам. Я вспоминал ее. Ее смех, ее голос, который я мог слушать часами, независимо от того, что она говорит. Мы с ней уже не общались несколько лет, и говорят, что первое в человеке мы забываем голос. Забываем, как говорит человек. Мы можем помнить его лицо, привычки, но не голос. А в моем случае, я забыл скорее ее лицо, нежели голос. Этот нежный, похожий на весеннее утро голос, который греет не только тело, но и душу. Голос, как цепи, который окутал меня и не отпускает мертвой хваткой.