Иван Петрович Бибиков, человек еще не старый, образованный, предпенсионного возраста, попал под сокращение. Ему предложили нелёгкий выбор.Или оформиться на пенсию чуть раньше, либо тянуть лямку до последнего в административно-хозяйственном отделении.
Мир опрокинулся в глазах Ивана Петровича. Его, всеми уважаемого в учреждении, старшего научного сотрудника, хотят посадить чуть ли не вахтером? И чтобы все, кто при встрече ещё вчера улыбался и руку в полупоклоне подавал, сегодня не узнавал его при встрече или сочувствовал падшему?
Расстроенный донельзя, обычно спокойный Бибиков, сказал своё решительное: - Нет.
Много позже, поостыв, он понял, что такое предложение ему было сделано не со зла. А от безысходности. Учреждение расформировалось и он, как потенциальный пенсионер, попадал под сокращение первым. Чтобы подсластить пилюлю, ему и предложили эти должности, заранее зная его ответ.
Так или иначе, но чтобы оформить пенсию пошел Петрович в Пенсионный фонд – новенькое, с иголочки, здание с гранитными колоннами. Потоптался в вестибюле, выясняя, куда же ему всё-таки нужно и поднялся на второй этаж по лестнице, которая по своим размерам давала фору парадным лестницам Зимнего дворца.
Много времени прошло, а его всё посылали из кабинета в кабинет. Пока не сообразил пойти к начальнице всего этого безобразия.
Начальница в течение десятка секунд выслушала, вникла и, как обещала, приняла меры.
Дело пошло веселее.
Только на последнем этапе выяснилось, что нужны ещё документы и справки. Петровичу уже вежливо сказали:
- Вам сейчас подготовят справку, какие необходимы еще документы. К сожалению это не скоро и вам надо подождать или приехать ещё раз. Извините.
С любезностью у них на этот раз было всё в порядке.
Петрович после стояний в очередях и беготни по этажам предпочел посидеть в фойе.
В кресле он расслабился и не понял, как то ли задремал, то ли погрузился в глубокие воспоминания.
И вспомнились ему первые шаги на трудовом поприще сорок с лишним лет назад.
Тогда он только что окончил среднюю школу и стал перед жизненным выбором: куда пойти, кем стать? Местная газета «Вперёд» среди успешно закончивших школу содержала и его фамилию, сразу после списка медалистов. Чем он заслужил такую честь, Иван не понял, но всё равно было очень приятно.
Впереди у него было время, чтобы определиться с выбором профессии и Ваня постарался использовать его для познания жизни.
Не мешкая, он пошел в отдел кадров машиностроительного завода. Там его встретила средних лет женщина и как рентгеном просветила своими вопросами:
- Профессия есть? А, только школу… Ну, и кем ты собрался работать у нас? Разнорабочим? Чего-то хочешь интересней? Пока нет для тебя никаких подходящих вакансий. Подходи попозже.
Сильно удивился Ваня. Не так ему представлялось начало трудовой жизни. Ни тебе ковровой дорожки, цветов и оркестра, как на первое сентября.
На следующий день, прочитав на информационном стенде автобазы: «Требуются», зашел в отдел кадров. Здесь его внимательно выслушали и сказали:
- На данный момент для тебя у нас есть только вакантное место ученика аккумуляторщика. Тебе сколько лет?
- Семнадцать. Скоро будет.
- Тогда ничего не получится. Это вредное производство и принять можно по закону только при достижении восемнадцати лет. Тогда и приходи.
На улицу Ваня вышел очень удрученным. И солнечный летний день показался ему бесцветным и блеклым, а улицы уральского городка - пыльными и замусоренными. Было очень душно и солнце, стоявшее почти в зените, дрожало в мареве раскаленного воздуха. Вокруг как-то не к месту распелись птицы.
Вспомнились Ивану тогда слова школьного историка, про безработицу в загнивающем капиталистическом обществе и тяжкую долю трудящихся.
- И чем мне лучше? – подумал Иван и со злостью пнул подвернувшуюся под ногу консервную банку.
Ваня всё же был парень упрямый. Ноги сами понесли его на ликероводочный завод.
Предприятие это было одним из самых старых в городе и без малого сто лет работало без остановки, пережив революцию, гражданскую войну, разруху, Великую Отечественную войну и, не останавливая конвейер, плавно въехало в социализм.
В старинных, красного кирпича зданиях, Иван нашел отдел кадров и поведал о своих намерениях начать свою трудовую биографию именно с их предприятия.
- Молодец, - сказала ему солидных лет начальница отдела кадров, которая ещё конников Чапаева видела.
- Очень правильно сделал. И трудовой стаж откроешь и будет куда вернуться, если в армию служить пойдешь. А можем и в институт направить со стипендией от предприятия.
- Ну, сейчас мы тебя оформим слесарем, а потом сдашь на разряд. А пока начальник механического цеха не выйдет из отпуска, поработай в бригаде грузчиков.
- Завтра выходи на работу. Пропуск оформят, возьмёшь на проходной.
Назавтра в восемь утра Ваня уже был у ворот транспортного цеха.
На всей территории завода стоял постоянный шум и гул машин и механизмов, ритм которому задавал конвейер. Аккомпанировали ему многочисленные вентиляторы, насосы, вспомогательные механизмы. И над всем превалировал высокий звук движущейся по конвейеру бесконечной вереницы позванивающих стеклянных бутылок.
Бригадир, немолодой, коренастый мужик, к которому все уважительно обращались -
Сергеевич, оценивающе глянул на пополнение и сказал:
- Руки в механизмы не совать, под кран и грузы не лезть, фартук и перчатки возьми в раздевалке. Ящики с водкой попадаются с гнилым дном, побьются бутылки – за наш счет. И не забудь расписаться в журнале инструктажа по технике безопасности.
Держись нашей бригады.
Бригада – пять крепких мужиков неопределённого возраста, почему-то небритых и неразговорчивых.
На разговоры времени не было, а машины подходили и подходили. Нужно было взять ящик с двадцатью бутылками с площадки, донести его до машины и передать в руки тех, кто был в кузове машины. После пары загруженных машин небольшой перекур.
Непривычный к такому ритму бывший школьник уже начинал ждать очередной перекур и с нетерпением поглядывал на большие часы у проходной.
Но только подошло время законного перерыва на обед, как появился бригадир и властным голосом сказал:
- Так, мужики, халтурку я уже надыбал. Быстро в машину за проходной!
Вся бригада привычно подхватилась и через несколько минут подъехали к тупику на железнодорожной станции. Там стояли две платформы, груженные березовыми хлыстами. Этакий ствол берёзы в обхват, обрезанный по длине платформы. Сколько весило это бревно, сказать трудно, только когда усилиями всей бригады с помощью ваг и ломов бревно скатывали вниз, платформа вздрагивала, а бревно с гулом падало на землю.
Об обеде Ваня и не заикнулся, поскольку время его вышло и все помчались обратно на завод, где неумолимый конвейер подавал продукцию к отгрузке. Когда смена закончилась, Иван думал только о том, чтобы не упасть и не стать всеобщим посмешищем. Что вечером ел и как заснул, он уже не помнил.
На завтра вся картина повторилась, только у Ивана всё тело ломило так, словно его крепко избили.
А к обеду вновь возник бригадир, задача которого, наверно, в том и состояла, чтобы найти бригаде халтурку. Сегодня нужно было раскидать вагон со спиртным.
На этот раз время осталось. Мужики быстро и сноровисто порезали хлеб, лук, вскрыли банки с бычками в томате, вывалили их в общую миску. Разлили по банкам «Перцовку», которая им полагалась бесплатно, как не допустившим боя стеклотары.
Ваня от спиртного решительно отказался, зато на остальное налег основательно.
Так продолжалось ещё до конца недели, потом вернулся из отпуска начальник цеха и определил его к старым опытным слесарям в помощники. Тут поддержи, тут заклепай, тут нарежь резьбу. Умеешь? Вот тут Ваня и понял, сколько же он ещё не знает в жизни и сколько не умеет.
Поэтому ближе к августу двух мнений у него уже не было. Учиться и только учиться!
Потом был университет, работа, аспирантура и работа в НИИ. После защиты кандидатской диссертации Иван Петрович стал ученым.
А начало своей трудовой биографии он помнит в деталях и по сей день.