Однажды утром Василий занимался во дворе плотницкими поделушками по дому. К сыну Николаю прибежал его приятель. Он был очень возбуждён – на грани истерики. Стал бегать по двору взад-вперёд и делать нелепые жесты в сторону Торжка, невнятно выкрикивая то ли возмущение, то ли угрозы.
Вдруг бросился к Василию и попытался вырвать у него из рук топор с криком:
«Дядя Вася, дай топор! Я отрублю себе пальцы, как у тебя. Тогда меня не заберут…» – так пришла весть о начале финской войны.
Василий оплеухой прекратил истерику, успокоив несостоявшегося членовредителя, и объяснил:
«Раз уж пришла повестка, удел каждого мужика – защищать Родину! Там, как Судьба распорядится. Помилует – вернёшься домой. А коли отрубишь пальцы, то точно расстреляют. С дезертирами не нянькаются!»
На следующий день из правления принесли повестку и старшему сыну Александру. Он в кручине сидел, переживая нежданное известие, и обнимал молодую жену Наталью, держа на руках беспечно копошащуюся двухгодовалую дочурку Зину. К ним подошёл младший брат Николай и предложил поехать на войну вместо него. Мол, он-то холостой, да и с ровесником-приятелем будет веселее…
Подмену удалось узаконить. Николай, играя на гармошке, возглавил немногочисленную колонну земляков-новобранцев, отправленных в неизвестность, а большинство в бесславную Вечность! Там Николай и сгинул.
Получив известие о его гибели, старший брат понимал, что Николай пожертвовал собой ради их семейного счастья. Александр и Наталья поклялись первому же родившемуся сыну дать его имя. Но не успели, грянула – Великая Отечественная.
Приятель Николая с морозной финской войны домой вернулся, живой, но назвать это счастьем не повернётся язык. Судьба жёстко воздала ему за малодушие и намерение членовредительства. В Финляндии он обморозился и вернулся в отцовский дом с четырьмя культями вместо рук и ног…