Трагические события, связанные с расстрелом редакции «Шарли» в Париже заставил очередной раз задуматься об абсолютной ценности свободы.
«Свобода слова, свобода выражения – это то, за что Европа положила миллионы жизней. Это те ценности, за которые Европа боролась. И Европа не может, не должна и ни в коем случае, чтобы это произошло отказаться от этих ценностей. Для Франции это ценность. И это может кому-то нравиться, не нравиться, кто-то может называть карикатуры пошлыми, кто-то может рассуждать в категориях морали по поводу этих карикатур. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения. Свобода слова священна!» - так заявила, выступая на «Эхе Москвы» главный редактор журнала «Нью Таймс» Евгения Альбац.
Да, за свободу боролись, за свободу отдавали жизни.
Но разве человек не имеет право сам выбрать, отдавать ли ему жизнь за свободу или нет?
Когда несколько лет назад произошёл похожий скандал с карикатурами в датском журнале, мне пришла на память история из моей молодости. Я ехала в переполненном туристами-лыжниками тамбуре электрички со своим сенбернаром. Сен-бернар – собака мирная, её никто не боялся, но глядя на внушительные размеры моей Джесси, ребята стоявшие рядом с её мордой, шутили: «Эй, вы там! Смотрите, на хвост не наступите, а то ведь она не вас, а нас укусит». Мне даже как-то неловко сейчас вспоминать эту забавную историю, но пример уж очень нагляден.
Датские карикатуристы и издатели, окопавшись в центре Европы и воплощая там своё право на священную свободу слова, забыли поинтересоваться у своих соотечественников, живущих в мусульманских странах, готовы ли те за их свободу писать и рисовать что вздумается расплачиваться своими жизнями. И я сомневаюсь, что они принесли тогда свои извинения сотрудникам посольств за страх, который тем пришлось испытывать, видя штурмующую посольство толпу мусульманских фанатиков и спасаясь от учинённых ими пожаров.
В случае с «Шарли» пострадали сами сотрудники редакции. Можно спорить, допустимы ли с точки зрения этики такие карикатуры или нет, но авторы, по крайней мере, здесь расплатились за свою свободу сами. Их, конечно, всё равно жалко, но ещё более жалко охранника редакции и его семью, которые никакого отношения к карикатурам не имели.
Страсти разгораются дальше.
Журнал напечатан тиражом в шесть миллионов, по Парижу прошло шествие в полмиллиона человек.
В чём был смысл этого шествия?
В поддержку свободы слова? Полмиллиона человек выразили своё мнение, что глумиться над ценностями верующих – это дело святой свободы? Или это был марш против терроризма? Гораздо умнее было бы, провести одновременно марш, как против терроризма, так и против глумления над человеческими ценностями.
Понятно, что террористам навстречу идти нельзя, но зачем же этим шестимиллионным тиражом оскорблять чувства тех мусульман, которые террор осуждают?
Не лучше ли было пойти с ними на сотрудничество и привлечь на свою сторону в деле борьбы с их фанатичными единоверцами?
При этом из соображений этики за карикатуры следовало бы всё-таки извиниться. Однако надеваются футболки с надписью «Я – «Шарли», поджигаются мечети и совершаются нападения на мусульман.
Поджог мечетей ярко свидетельствует о том, что фанатизм бывает не только религиозный.
Да, на поводу у террористов не идут, но и сорвавшуюся с цепи собаку дразнить тоже не нужно, как и заводить человека, находящегося в состоянии аффекта, потому что психически здоровыми людьми религиозных фанатиков не назовёшь (что отнюдь не исключает их полной вменяемости и уголовной ответственности), как не назовёшь психически здоровыми и безопасными для общества людей, поджигающих мечети.
Михаил Ходорковский обратился с призывом ко всем СМИ напечатать французские карикатуры. Многие либералы (не исключая когда-то и меня саму) мечтали бы видеть Ходорковского президентом России.
Но президент, призывающий к провокациям, президент, игнорирующий безопасность людей в стране, просто страшен.
Удивительно, что люди, позиционирующие себя либералами, не уважают чужое мнение. Более того, они просто убеждены, что все должны приносить в жертву на алтарь свободы слова (в нашем случае свободы глумления над чувствами других) свои и чужие жизни.
И здесь возникает ощущения де жа вю…
Приёмная на даче Столыпина. Террорист – эсер приносит в жертву народной свободе вместе со своей жизнью жизни находившихся там просителей…
Лозунги большевиков: «свобода», «равенство», «братство»…
Строки революционной песни: «знамя великой борьбы всех народов за лучший мир, за святую свободу»…
И, если большевики и смогли устроить какое-то подобие равенства и братства, то вместо свободы получилась её полная противоположность с Гулагом, железным занавесом и идеологической цензурой.
Свобода мигом переходит в несвободу, когда устроители её не желают считаться с мнением других, желая свободы только для воплощения своих собственной идей
Это наглядно демонстрируют не только истории с карикатурами, но и, с так называемой «толерантностью», особенно по отношению к гомосексуалистам.
Когда-то гомосексуалисты преследовались законом, теперь – нет, но им этого оказалось мало. Теперь они из кожи вон лезут, чтобы свой гомосексуализм обязательно ещё и пропагандировать.
Пока они гомосексуализм не навязывали, мне до них не было никакого дела, как нет дела до личной жизни кого бы то ни было.
Живёт, предположим, в моём доме некая особа, которая является представительницей самой что ни на есть древней профессии. И я испытываю к ней, как представительнице этой профессии, презрение и отвращение. Я обладаю правом иметь своё отношение к её ремеслу, и, если я с ней не здороваюсь – то это исключительно моё дело. Главное – я её не трогаю, двери ей дёгтем не мажу, выселить её не прошу. Неужели этого не достаточно для её и моей свободы?
А вот, предположим, в другой квартире живут два друга – Коля и Стёпа. И мне не интересно: друзья они или любовники. И даже, если они о своих отношениях объявят публично, то опять же двери их я мазать дёгтем не буду, выселить их тоже просить не стану. А что касается моего отношения к ним, то есть не к ним, а к их отношениям – то, будучи христианкой, я считаю это грехом.
И это, уж позвольте, тоже моё личное мнение. Разве я не имею на него право?
Их ориентация - их выбор, моё мнение относительно их ориентации – выбор мой. В их жизнь я не вмешиваюсь, так зачем же они хотят вмешаться в мой мир, пытаясь изменить моё мнение?
Зачем они так упорно лезут другим на глаза со своими парадами?
Трепетно заботясь о правах геев и лесбиянок, поддерживая регистрацию однополых браков, либеральная общественность почему-то не заботится о детях, отданных в однополую семью на воспитание.
Её не интересует, комфортно ли будет ребёнку иметь вместо мамы и папы, как у других детей, двух пап и как к нему будут относиться одноклассники? И изобретение либералов – ювенальная юстиция здесь за права ребёнка как-то вот не заступается.
Почему же при защите прав геев и лесбиянок (которым, кстати, давно уже ничто не угрожает) попирают права других?
Я не удивлюсь, если скоро и Библия, в которой говорится о содомском грехе, попадёт в список запрещённой литературы, за так называемую «гомофобию».
Свобода, возведённая в абсолют, когда она становится выше других нравственных ценностей, очень быстро превращается в свою противоположность.
Много веков назад Европа взяла в качестве нравственных ориентиров и абсолютных ценностей христианство. Именно на них она, Европа, с её высокой культурой и гуманистической идеологией была построена
И чтобы там ни говорили сторонники «светского гуманизма», но не было бы никакого их светского гуманизма без Того Самого Иешуа из Назарета с Его «возлюби ближнего своего». Можно не считать его Богом, но нельзя отрицать, что «Евангелие» стало краеугольным камнем всего европейского гуманизма, потому что ни в искусстве ни в литературе, ни в философской мысли ничто на пустом месте не возникает.
Без Джотто не было бы Рафаэля, без Маркса не было бы Ленина, без Дягилева не было бы Григоровича.
И какие мрачные тени ни бросали бы на европейскую историю костры инквизиции и средневековое мракобесие, достаточно пройтись по любому крупному европейскому музею искусств, чтобы увидеть, что находится в основе всей европейской (а также и американской, а также и русской) культуры.
Так зачем же Европа так настойчиво обрубает сук, на котором она сидит, зачем подкладывает взрывчатку в основу фундамента своего здания? Почему не послужило ей уроком то, что случилось в России в 17-ом году, когда российские противники христианской идеологии подорвали основы всей русской духовной жизни и во что тогда превратилась провозглашаемая ими свобода? От этого удара Россия не оправилась и по сей день. Десятилетия лжи и страха сделали своё дело.
Сегодняшнее противостояние России и Запада – это лишь политическая реклама. Нельзя возводить в образец нынешний «русский мир», основанный на лжи, воровстве и двойных стандартах.
Нет никакого нравственного противостояния между Россией и Западом – есть противостояние между христианским и антихристианским миром, миром абсолютной свободы без нравственных ориентиров.
В мае 2013 года Париж бурлил: около миллиона человек вышло на манифестацию протеста против регистрации однополых браков. «Для защиты порядка было задействовано почти 5000 полицейских».
«Манифестанты перекрыли Елисейские поля».
«Несколько противников законопроекта приехали на ослах, на которых висели плакаты: ''Я осел. Я голосовал за Олланда''. Президент Франции, в предвыборной программе которого была легализация однополых браков, такого протеста не ожидал.
20 активистов были задержаны полицией после того, как они залезли на крышу штаб-квартиры правящей Социалистической партии на улице Сольферино, подожгли фаеры и развернули транспарант ''Олланда в отставку!''.
«В соборе Нотр-Дам-де –Пари застрелился, протестуя тпротив однополых браков известный французский писатель Доменик Веннер».
Наши российские СМИ, как патриотические , так и либеральные не очень любят освещать такие факты. Первые – потому что они развенчивают миф о какой-то особенной духовности русского народа, которая противостоит «гнилому» Западу, вторые – чтобы поддерживать свой миф о том права геев, сексуальная революция и свобода глумиться над религиозными ценностями – это высшие достижения Запада наряду с признанием ценности человеческой жизни, демократическим устройством государства, политическими правами и свободами.
Трудно найти либерала, для которого первая половина фразы «за вашу и нашу свободу» не была бы пустым звуком. Многие из них очень быстро забывают о том, что их права не должны ущемлять прав других. Стоило только принять закон об ограничении табакокурения, как курильщики из числа либералов тут же подняли шум об ущемлении своих прав, забывая о праве некурящих не дышать дымом от их сигарет.
Какая-то странная у них получается свобода – свобода без плюрализма, без инакомыслия
Карикатуры рисовать можно, а носить мусульманские платки – нет?
Но всё это мелочи по сравнению с тем, чем по-настоящему угрожает всё той же священной свободе введённая ими же, крайними поборниками свободы, ювенальная юстиция.
Мои соотечественники, за всем этим наблюдающие, стоят перед очень нелёгким выбором, кому отдать предпочтение: западу ли с его однополыми браками и ювенальной юстицией или «русскому миру» с его воровством, коррупцией, лживостью и двойными стандартами.
Я думаю, что выбор каждого честного и мыслящего человека должен быть прежде всего в отсутствии стадности, в свободе иметь своё собственное мнение по любому вопросу, независимо от комплекта ценностей, который ему предлагают ему в том или ином лагере.
Лично я делаю свой выбор в пользу идеологии, на которой была построена и современная Европа, и современная Америка и дореволюционная Россия – на учении Иешуа из Назарета, Которого кто-то считает Богом, кто-то – проповедником, а кто-то просто мистической личностью.
Его учение предполагает свободу, но выше свободы стоит всё-таки «возлюби ближнего своего» и уважение к каждому человеку как подобию Божьему.
Поэтому я никогда не надену футболку с надписью «Я-«Шарли», несмотря на то что поддерживаю либералов в их отношении к западным ценностям и являюсь противницей террора и насилия.