Любовь с первого взгляда Роман

Михаил  Петров



Любовь  с  первого  взгляда

Роман

Глава  первая

     Леонид,  высокий  красивый  юноша,   спустился  по  ступеням   вагона,  дачного  поезда  на  перрон  маленькой  станции   с  небольшим  деревянным  зданием  вокзала.  Закинул  за  спину  рюкзак   и,  подхватив  увесистый  портфель,  двинулся  было  к  длинному   вокзальному  пристрою  начальника  станции.  Но  приостановился,  заметив  маленький  грузовичок,  а  возле  него  черноволосого,  кудрявого  парня,  укладывающего  в  кузов   груз,  подошел  к  нему   и  спросил:
     -  Товарищ,  не  подскажете,  как  мне  добраться  до  колхоза  «Пламя»?
     -  Мы  из  этого  колхоза  и  приехали.
     -  Вот  удача,  так  удача,  -  обрадовался  Леонид  и,  скинув  на  землю  рюкзак,  сказал,  -  давайте  я  вам  помогу.
     -  Что ж,  помогите.  Я  залезу  в  кузов,  а  вы   книги   станете  подавать  мне,   и  я  начну   укладывать  их   поближе  к  кабине.
     Леонид,  ухватив  пачку  одной  рукой,  понял,  что  пачка  очень  тяжела  и  с  помощью  второй  руки  приподнял,  и  положил  на  доски  кузова.
     -  Для  чего  вам  понадобилось  столько  много  книг?
     -  Библиотеку  организуем.   Молодежь  подрастает,  пускай  узнает  мир.
     -  Что  ж  вы  один  приехали,  без  помощника?
     -  Я  не  один,  а  с  библиотекаршей.   Жарко,  она  ушла  в  буфет  за  минеральной  водой.  Сейчас  вернется.  Да  вон  она  идет,  шесть  бутылок  прёт.  Ну,  Варюха,  Варюха,  как  бы  не  надсадилась?!
     Леонид  обошел  грузовик  и,  увидев   подходившую  девушку,  пошел  ей  навстречу   и,  протянув  руки,  произнес:
     -  Давайте  я  вам  помогу.
     -  Помогите,  -  ответила   она,  отдавая  часть  бутылок, - а  вы  наш  новый  агроном?
     -  Верно.  Как  вы  догадались?
     -  Председатель  колхоза  Илья  Антонович  Конюхов   попросил,  чтобы  мы   вас  встретили.  В  телеграмме  вы  сообщали,  что  приедете  сегодня.
     -  Точно,  -  ответил  Леонид   и,  дойдя  до  машины,  минералку  поставил  возле  колеса.
     Девушка  присоединила  свои  бутылки  рядом.  Распрямившись,  протянула  Леониду   руку  и  назвала  себя:
     -  Варя.
     -  Леонид,  -  произнес  он,  пожимая  протянутую  руку.
     У  девушки  была  ладная  фигурка. Среднего  роста,  с  хорошим  бюстом  и  заметными  бедрами.   Лицо  простое, ни  чем  не  примечательное,  но,  когда  улыбалась,  вся  неожиданно  расцветала   и  становилась  красивой  и  привлекательной.
     -  Коля,  открой  бутылки,  так  пить  хочется!
     Николай  через  железные  петли  борта   ловко  скинул   крышки  с  трех  бутылок.  Одну  протянул  девушке,  вторую –  Леониду  со  словами:
     -  Охладите  горло  нарзанчиком.
     -  Спасибо,  -  ответил  Леонид,  и  через  горлышко  бутылки  хлебнул  освежающую  жидкость.
     Как  ни  уговаривали  Леонида,  встретившие  его  молодые  люди,  ехать  рядом  с  шофером,  он  отказался  и,  забравшись  в  кузов,  ехал  стоя,  облокотившись  на  крышу  кабины   и,  подставляя  загорелое  лицо,  встречному  ветру.
     Он  любил   колхозные  поля  с  их  бескрайними  просторами  и,  с  поднимающимися   злаками  озимых  и  яровых   посевов.  Последний  раз  он  проходил  практику  в  колхозе  Красноуфимского    района  и  за  зиму  соскучился  о  деревнях  и  селах  с  их  размеренном,  хоть  и  не  очень  сытном  быте.   Хорошо  познакомился  с  крестьянской  работой  по  заготовке  кормов  на  покосах,  вязки  снопов  после  скашивания  хлебов  жнейкой,  скирдованию,  молотьбе  на  токе   и  пахоте  пашен  под  посевы  зерновых.
     По  обе  стороны  дороги,  едва  они  миновали   пристанционные  постройки,  потянулись  поля  с  еще  зелеными  колосьями  взошедших  зерновых.  Здесь  поля  не  были  бескрайними.  Иногда  среди  них  попадались  островки   почвы   с  зарослями  боярышника.  В  другом  месте  пашни  упирались  в  густой  березняк,  уходивший  вправо  и  влево  почти  до  горизонта.  После  проезда  березняка,  вновь  тянулись  поля,  но  с  другими  посевами:  со  всходящими   плетями  гороха,  подсолнечника,  гречихи.  Иногда  проезжали  пашни  с  черным  черноземом,  подготовленные,  видимо,  для  посева  озимых.
      Потом  дорога  слегка  пошла  в  гору   и,  поднявшись  до  ровного  места,  открыла  взору   большое  село  с  пожарной  каланчей  и  каменной  церковью   и  множеством  изб,  растянувшихся  по  обеим  сторонам  дороги.  Грузовик  миновал  небольшой   магазин  с  крыльцом,  над  дверями  которого  было  ярко  написано   «Хлеб».  Чуть  подальше  проехали  мимо  барачного  вида  строение  с  надписью  «Бакалея»   и,  свернув  направо,  в  проулок,  остановились  перед  новой  постройкой  с  надписью  «Сельская  библиотека»
     -  Приехали!  -  объявил  Николай  Леониду  и  добавил,  -  с  машины  пока  не  спускайтесь.  Станете  подавать  мне  стопки  книг,  а  я  их  буду  уносить  в  библиотеку.
     Когда  разгрузка  закончилась,  Николай  пригласил  Леонида  в  кабину,  пообещав,  что  отвезет  его  к  правлению  колхоза.
     Правление  оказалось  в  центре  села,  в  большом  пятистенном бревенчатом  доме.  Когда  машина  остановилась  возле   ступеней  в  дом, и  Леонид  вышел из  кабины,  дверь правлении   отворилась  и  к  нему    навстречу   спустился  крепкий,  высокий  человек  в  поношенной  гимнастерке  и,  протягивая  руку  для   пожатия,  произнес:
     -  С  приездом,   Леонид  Андреевич,  мы  вас  заждались.
     -   Пришлось  задержаться  в  институте  на  ненадолго,  вы  уж  извините  меня -  ответил   Леонид,  здороваясь
     В  комнате,  куда  вошел  Леонид  с  председателем,  сидела  крупная  женщина  средних  лет,  не  вставшая  к  ним  навстречу,  и  не  ответившая  на  слова  приветствия  Леонида,  чем  очень  удивила  его.
     Леонид  снял  рюкзак,  опустил  его  на  пол  у  входа,  рядом  пристроил  портфель   и,  пройдя  к  столу,  сел  на  стул  против  неприветливой  женщины.
     -  Чем  же  теперь  вы  прикажете  мне  заниматься?  -  спросила  она  председателя.
     -  Подождите,  Екатерина  Ивановна,  расстраиваться  раньше  времени  и  послушаем   вначале,  вновь  прибывшего  агронома,  что  он  расскажет  о  себе.
     Леонид  понял:  служащие  правления   хотят  узнать,  кто  он  такой  и  поэтому  произнес,  что  он,  Леонид  Андреевич  Савельев,  окончил  сельскохозяйственный  институт  широкого  профиля  и  прошел  не  только  курс  агротехники,  но  так  же  неплохо  изучил  всю  подвижную  технику  современных  колхозов   и,  если  его  назначат   ответственным  за  весь  колхозный  машинный  парк,  то  он  будет  благодарен   и  за  работу  готов  приняться   немедленно.
     -  Ну  вот,  Екатерина  Ивановна,  а  вы  расстраивались  попусту.
     Женщина  улыбнулась,  привстала   и,  протянув  руку  Леониду,  произнесла:
     -  Здравствуйте,  извините,  что  не  ответила  на  ваше  приветствие,  когда  вы  вошли.
     -  Я  вас  прощаю  и  догадываюсь,  что  вы  здешний  агроном.
     -  Да,  вы  правильно  все  поняли.
     -  Ну,  что  ж,  -  подытожил  председатель,  -  так  и  порешим.  Вы,  Екатерина  Ивановна,  продолжайте  работать  агрономом,  а  Леонида  Андреевича  я  оформлю   заведующим   колхозных  мастерских.  И  еще  вот  что,  Екатерина  Ивановна,  устройте  пока  в  мезонин  вашего  дома  приехавшего  специалиста.
     -  Хорошо,  Илья  Антонович,  мезонин  у  нас  пока  ничем  не  занят  и  для  жизни  одного  человека  достаточно  просторен  и,  поднявшись  со  стула,   обратилась  к  Леониду:
     -  Идемте  со  мной.
     Леонид  закинул  за  спину  рюкзак,  подхватил  портфель  и  вышел  из  помещения   за  женщиной,  пригласившей  его.
     Долго  шли  по  одной  из  улиц   с  избами  по  обе  стороны  дороги,  в  палисадниках   которых,  росли  разные  деревья:  рябина,  черемуха,  березы,  сосенки,  ёлки.  Навстречу  им  попадали  женщины  молодые,  средних  лет,  старые  и  школьники  обеих  полов,  из  мужиков  встретился  один  на  костылях.
     -  Почему  нам  попадаются  почти  одни  женщины?  -  спросил  Леонид.
     -  Мужики  из  нашей  деревни  все  полегли  на  войне,  а  те,  которые  не  были  убиты,  стараются  остаться  в  городе  и  поступают  работать  на  заводы.
     -  Но  здесь  ведь  их  родители  живут,  к  ним  не  хотят  разве  приезжать?
     -  А  что  тут  хорошего?  На  трудодни  денег  почти  не  платят   и  люди  живут  своим  хозяйством:  огородами,  где  выращивают  в  основном  картошку,  морковь,  капусту.  Некоторые  держат  коров,  свиней,  коз,  овец,  кур.
     -  За  зерно,  выращенное  в  колхозе,  государство  рассчитывается  деньгами?
     -  Верно,  рассчитывается.  Но  этих  денег  хватает  только  на  оплату  председателю,  агроному,  счетоводу,  да  на  покупку  удобрений  и  на  горючее  для  трактора.
     Перешли  по  мосту  через  реку.   Леонид  отметил  про  себя,  что  мост  новый,  крепкий,  надежный,  видимо,  проложенный  недавно.  Толстые  доски  еще  не  потемнели  от  солнца  и  дождей  в  отличие  от  изб,  мимо  которых  они  проходили.  По  избам  было  видно,  что  давно  их  не  касалась  хозяйская  рука.   Вид  их  был  обветшалый,   запущенный.
     Наконец   Екатерина  Ивановна  подошла  к  большому  дому  с  мезонином  на  крыше,  с  распахнутым  окном   и,  открыв  калитку  ворот,  вошла  во  двор.  Леонид  последовал  за  ней.
     -  Можете  сейчас  подняться  в  мезонин,  а  я  возьму  постельное  белье  и  подойду  к  вам.
     -  Ладно,  -  ответил  Леонид  и  по  внутренней  лестнице  с  широкими  ступенями   поднялся  в  свое  новое  жилище.
     Помещение  было  небольшое,  с  железной  кроватью  у  стены,  тумбочки,   двух  стульев.  Возле  входа  была  прибита  вешалка  с  доской  наверху  для  головных  уборов.
     Леонид  достал  из  рюкзака  пальто,  свитер  и  повесил  их  на  вешалку.  Снял  ботинки  и  сел  на  стул  возле  окна.  Вид  открывался  широкий  на  многочисленные  крыши  изб,  протянувшихся  по  двум  длинным  улицам  с  переулками  и  небольшими  площадями   возле  церкви  и  каланчи.
     -  Леонид  Андреевич!  -  услышал  он  голос  Екатерины  Ивановны,  -  примите  тюфяк!
     Леонид  подошел  к  проему  в  полу  и,  спустившись  на  три  ступени,  ухватил  обеими  руками   довольно  тяжелый  тюфяк,  втащил  его  в  мезонин  и  положил  на  пружины  кровати.
     -  Примите  еще  подушки!
     Леонид  принял  пуховые  подушки  и  подумал,  зачем  ему  две,  хватило  бы  одной,  но  хозяйке,  наверно,  виднее.
     С  простынями,  одеялом   и  пододеяльником  она  поднялась  сама,  без  помощи.  Вместе  с  Леонидом  наладили  постель,  подушки  положили  рядом.
     -  Раздевайтесь  и  ложитесь  в  постель,  после  длительной  дороги  всегда  хочется  отдохнуть.
     -  Вы  верно  подметили,  Екатерина  Ивановна,  с  удовольствием  сейчас  лягу   и  просплю,  пожалуй,  до  утра.  Спасибо  за  хорошую,  свежую  постель,  которую  вы  так  любезно  для  меня  сделали.
     Он  разделся  до  майки  и  трусов,  забрался  под  одеяло  с  намерением  тот  час  крепко  заснуть,  но  был  немало  удивлен  тем,  что  Екатерина  Ивановна,  скинув  с  себя  всю  одежду,  обнаженной,  легла  к  нему.
     -  Тоже  умаялись  за  день?   -  сочувственно  спросил  Леонид.
     -  Да,  нет,  не  умаялась,  а  соскучилась  по  мужской  ласке,  по  мужскому  вниманию.
     -  И  давно  скучаете?
     -  Давно.
     -  Сколько?
     -  Уже  месяц  ни  с  кем  не  спала,  поэтому  хочу  быть  с  тобой,  если  не  убежишь,  как  прежние   мои  молодые  парни.  Не  убежишь?
     -   Не  знаю.  Они - то  почему  убегали?
     -  Не  могли  вынести  моей  страстной  любви!
     Она  прижалась  к  Леониду,  обняла  и   начала  покрывать  его  лицо,  руки,  грудь  жаркими  поцелуями,  которые  довели  его  до  страстного  желания…
     Утром  Леонид  проснулся  тогда,  когда  солнце  коснулось  его  лица,  стрельнув  через  раскрытое  окно.  Он  открыл  глаза,  женщины  возле  него  не  было.  Снизу,  из  кухни  поднимался  запах  жареной  картошки.  Он  встал,  сделал  небольшую  зарядку,  надел  брюки,  спустился  и  увидел  пожилую  женщину  в  халате,  снующую  по  кухне.
     -  Доброе  утро,  постоялец.  Долго  спите.  У  вас,  в  городе,  все  так  долго  спят?
     -  Здравствуйте,  хозяюшка,  спят  у  нас  в  городе  по- разному.   Одни  встают  рано,  часов  в  пять -  это,  обычно,  работники  автобусов,  трамваев.  Те,  которым   надо идти  не  работу  в  завод,  поднимаются  в  семь  часов.  А  мы,  студенты  вузов,  вставали  в  восемь  часов.  А  у  вас  колхозники,  когда  просыпаются?
     -  Бабы,  у  которых  коровы  и  овцы,  встают  в  пять  часов,   и  гонят  скотину  в  стадо.  Потом  возвращаются  в  избы,  растапливают  печи,  подогревают  еду  и  кормят  семью.
     -  Семьи  то  большие?
     -  Сейчас  только  бабы  да  ребятишки,  мужиков  всех  поубивало  на  войне.  Давай  умывайся  и  садись  к  столу,  поедим,  что  бог  послал.
     Леонид  подошел  к  умывальнику,  вымыл  руки  с  кусочком  мыла  и  ополоснул  лицо.  Вытерся   полотенцем,   висевшим  тут  же,  и  прошел  к  столу,  где  хозяйка  раскладывала  по  блюдцам  еду.
     После  завтрака   Леонид  отправился  в  правление,  чтобы  встретиться  с  председателем  колхоза  и  спросить,  чем  ему  заняться.  Улица  оказалась  полупустынной,  только  возле  одной  избы  парнишки,  лет  девяти,  десяти,  играли  в  бабки,  да  встретилась  высокая  красивая  девушка,  несшая  на  коромысле  полные  ведра  воды.   Встретившись  с  ним,  она  поздоровалась  и,  проходя  мимо,  улыбнулась  ему  так  заразительно,  что  он  в  ответ  тоже  поздоровался  и  улыбнулся  и  еще  долго,  идя  по  улице,  улыбался  сам  не  зная  чему:  красивой  ли  девушке,  поприветствовавщей  его,  или  теплому  солнечному  дню   и  стати  своего   сильного  молодого  тела.
     Председателя  в  правлении  не  оказалось.  Леонид  вышел  на  улицу  и  недалеко  от  правления  увидал  парня,  заправлявшего  трактор  горючим.  Подошел  к  нему,  поздоровался.
     -  Привет,  -  ответил  тот,  не  прекращая  своей  работы.  Когда  бак  трактора  наполнился,  он  остатки  горючего  выплеснул  в  железную  бочку,  стоявшую  тут  же,  ветошью  вытер  ладони  и,  подойдя  к  Леониду,  протянул  руку  и  назвался:
     -  Пашка,  здешний  тракторист,  а  ты,  видать,  тот,  который  вчера  приехал  работать  в  наш  колхоз?
     -  Да,  я  тот  самый,  зовут  меня  Ленькой.  А  ты,  Пашка,  не  знаешь,  куда  ушел  председатель?
     -  Он  с  агрономшей  уехал   на  лошади  в  район,  по  какой-то  надобности,  а  тебе  просил  передать  ключи  от  мастерских.  Пошли  со  мной,  я  тебе  все  покажу  и  он  направился  мимо  правления  к  большому  во  все  стороны,  строению,  снаружи   сваренного  из  листов  кровельного  железа.
     Леонид  двинулся  следом  за  ним.

Глава  вторая

     Мастерские  оказались  в  таком  запустении,  словно  простояли  запертыми   целый  век.   Даже  единственная  лампочка  под  потолком,  после  щелкнувшего  Пашкой  выключателя,  не  вспыхнула  ярким  светом,  а  затеплилась  еле – еле.
     -  Ну,  и  ну,  -  протянул   Леонид,  -  видать  давно   нога  человека  не  ступала  в  это  помещение.
     -  Запертой  стояла  всю  войну,  да  и  теперь,  после  Победы,  ни  у  кого  не  доходили  руки   до  мастерских.
     -  Ну,  что  ж,  я  принимаю  на  себя  ответственность   и  постараюсь  привести  все  в  надлежащий  вид.
     -  Ладно,  я  поехал   пахать,  сказал  Пашка,  -  и  ушел  к  своему  трактору.
     Первым  делом  Леонид  решил  вымыть  все  три  окна  от  грязи  и  пыли,  а  также  промыть  лампочку,  которая  с  трудом  пробивала   электрический  свет  сквозь  толстый  слой  пыли.
     Он  подтащил  под  нее  стремянку,  поднялся  по  ступенькам  к  самому  потолку  и  попытался  ее  вывинтить,  но  она  так  приросла  к  своему  месту,  что  даже  не  шелохнулась.   Пришлось  спуститься  на  пол  и  повернуть  выключатель,  выключив  подачу  тока,  чтоб  дать  время  лампочке  остыть,  потом,  там  наверху,  протереть  ее  влажной  тряпкой.
     Открыл  входные  двери  пошире,  чтобы  дневной  свет  помог  ему  поискать  ветошь  или  какую-нибудь  ткань.  Когда  вышел  на  улицу,  чтоб  подложить  камень  под  дверь,  против  закрывания  ее  от  ветра,  увидал  возле  правления  запряженную  в  коляску  лошадь.  Догадался,  что  председатель  приехал,  прошел  к  дому  и  вошел  в  помещение.  Едва  переступил  порог,  как  увидал,  вскочившую  со  стула  Екатерину  Ивановну.  Она  подбежала  к  нему  и  обняла  со  словами:
     -  Добрый  день,  мой  милый.
     -  Здравствуй,  а  где  Илья  Антонович?
     -  Отлучился  по  своим  делам.  А  ты  долго  спал?
     -  Долго.  Почему  меня  не  разбудила?
     -  Пожалела.
     -  Другой  раз  не  жалей,  а  то  от  твоей  матушки  получил  выговор  за  позднее  просыпание.
     -  Зачем  тебе  нужен  Илья  Антонович?
     -  Я  в  мастерской  решил  вымыть  все  окна  и  хотел  спросить  у  него,  где  взять  тряпки,  много  тряпок.
     -  Думаешь,  он  знает,  где  их  достать?   Пойдем  к  нам,  у  мамы  спросим.   Может,  у  нас  найдется  то,  что  тебе  нужно?
     -  Пойдем.
     Они  вышли  из  правления   и  направились  к  дому   Екатерины  Ивановны.  К  радости  Леонида,   мама   Екатерины,  тряпок  набрала  целый  мешок.  Леонид  поблагодарил  хозяйку  и,  закинув  за  спину  мешок,  направился  к  выходу,  но  его  сопровождающая  дама,  подсказала:
     -  Пойдем,   поднимемся  в  мансарду,  там  еще  есть  тряпки.
     -  Давай  заберу  и  те,  -  ответил  Леонид,  поднимаясь  по  лестнице  следом  за  женщиной.
     Но  едва  он  вошел  в  помещение,  Екатерина  Ивановна  начала  расстегивать  ремень  на  его  брюках.
     -  Что  ты  делаешь?  Зачем  расстегиваешь  мой  ремень?
     -  Я  хочу  тебя.
     -  Мы  вчера  насладились  этим,  нельзя  же  так  часто.
     -  Можно.  Давай  снимай  брюки.
     Через  пятнадцать  минут,  Леонид  с  мешком,  закинутым  на  спину,  покачиваясь  от  слабости,  брел  к  мастерской.   Пришел,  опустился  на  скамейку  и  несколько  минут отдыхал,  приходя  в  себя  от  ласк  «бешеной  женщины».
     Пыль  и  сажу  на  стеклах  окон  решил  вначале  соскабливать  деревянным  скребком  и  после  нескольких  минут  понял,  что  поступил   разумно,  так  как  пыль,  сажа  и  грязь,  отставали  от  стекол  пластами.  На  чистку  одного  стекла  ушло  два  часа..  Зато  очищенные  и  промытые,  они  блестели,  как  новые  с  только  что  вставленными  стеклами.
     Осталось  так  же  очистить  еще  два  окна,  но  сил  уже  не  было,  а  так  как  приближался  вечер,  то  решил,  что  на  сегодня  хватит  трудиться.  Он  переоделся  в  чистый  костюм  и  решил,  прежде  чем  пойти  в  дом  к  Екатерине,  познакомиться  со  второй  улицей  села.
     Пока  шел  мимо  изб  новой  для  него  улицы,  все  яснее  и  яснея  слышал  игру  аккордеона  и  направлял  свои  стопы  в  сторону  звучащей   танцевальной  музыки.
     Остановился  перед  большим  бревенчатым  зданием,  под  козырьком    крыши,  которого   на   фанере  было  написано  «Клуб».   Поднялся  по  ступеням   и,  открыв  входную  дверь,  оказался  в   небольшом  фойе  с  раздевалкой  и  буфетом.
     Увидев  за  стеклами  буфета  сдобные  плюшки,  только  сейчас  понял,  что  голоден,  ибо  завтракал  только  утром.  Попросил  у  буфетчицы   три  плюшки  и  два  стакана  чая  с  сахарным  песком.  Едва  закончил  свой  обед,  вновь  заиграл  аккордеон.  Леонид  пошел  на  звук  танго  «Брызги  шампанского»   и  оказался  в  зале  с  танцующими  женщинами.   Молодые  дамы,  увидев  его,  сразу  перестали  танцевать.  Смущенный  таким  вниманием,  Леонид  резко  повернулся  к  выходу  и  столкнулся  с  входившей  в  зал   девушкой.
     -   Варя,  это  вы?!  -  радостно  воскликнул  он.
     -  Леонид  Андреевич?  -  Обрадовалась   та.
     -   Идемте,  Варя,  танцевать
     -  Идемте.
     И  они  закружились  по  залу.
     -  А,  вы,  Варя,  хорошо  танцуете.   Где  этому  научились?
     -  К  нам  в  село  приезжал  учитель  танцев  и  научил  нас  танцевать  вальс,  фокстрот,  танго.
     -  Как  вы  стали  библиотекарем?
     -  В  районе  окончила  курсы  библиотекарей,  получила  диплом  и  вот  с  нынешнего  года  начала  работать  библиотекарем.
     -  Есть  читатели?
     -  Да.  Каждый  день  приходят  школьники,  берут  книжки,  иногда  заходят  взрослые.
     Музыка   прекратилась,  аккордеонистка   поднялась  со  стула  и объявила,  что  танцы  закончились
     Леонид  с  Варей  вышли  на  улицу  и  он  пошел  ее  провожать.
     -  А  вы,  Леонид  Андреевич,  там,  в  городе,  оставили   маму  и  папу  и,  наверно,  скучаете  по  ним?.
     -  Я  своих  родителей  не  знал.  Сколько  себя  помню,  жил  в  детском  доме.
     -  Почему?
     -  Никто  мне  этого  не  мог  объяснить.  Может,  когда  я  был  маленьким,  руководители  детдома  знали  что-нибудь  обо  мне,  о  моих  родителях.  Но  тех  руководителей  давно  уже  нет,  а  новым  обо  мне  ничего  не  известно.
     -  Мне  жалко  вас.
     -  Почему,  Варя,  вы  меня  жалеете?
     -  Я  люблю  вас.
     -  Как  так?!  -  удивился  Леонид,  -  Когда  вы  успели  меня  полюбить?
     -  На  станции,  когда  я  шла  с  бутылками  нарзана,  вы  подошли  и  сказали:  «Давайте  я  вам  помогу».  Во  мне  во  всей  что-то  дрогнуло,  и  я  вас  сразу  полюбила   и  теперь все  дни,  и   ночи  думаю  о  вас.
     -  Это  называется:  «Любовь  с  первого  взгляда».
     -  Наверно,  так.  Вот  мы  и  пришли   к  моему  дому.
     Леонид  окинул  взглядом   старенькую  избу  на  три  окна  и  в  проеме  ворот  заметил  полусгнившие  службы,  и  сердце  его  сжалось  от  жалости  к  Варе  и  ее  родителям,  поэтому  он  спросил:
     -  Кто  ваши  родители?
     -  Папа  работает  счетоводом  в  правлении,  мама -  дояркой  на  молочной  ферме.
     -  Отец  был  на  фронте?
     -  Нет,  не  был,  у  него  врожденная  язва  желудка.  Вы,  Леонид,  не  устали?
     -  Нет,  не  устал,  а  что?
     - Пойдемте  еще  погуляем.
     -  Идемте.
     -  Вы  были  на  нашей  речке?
     -  Нет,  не  был,  а  только  переходил  по  мосту.
     -  В  нашей  речке  много  рыбы.  Папа  утром,  до  работы,  ходит  удить  и  приносит  много  окуней,  чебаков  и  мама  варит  вкусную  уху.  А  вы  когда-нибудь   рыбачили?
     -  Нет,  не  рыбачил.
     -  А  чем  вы  там,  в  городе,   увлекались,  кроме  учебы  в  институте?
     -  Много  читал.
     -  Какие  книги  вы  любите.
     -  Жюль   Верна,  Майн  Рида,  люблю  приключения.  С  товарищами  ходили  в  туристские  походы  с  ночевкой  в  палатках.  Красота!
     Подошли  к  реке,  не  очень  широкой,  густо  заросшей  тальником  на  той  стороне,  с  перекатами,  заводями,  с  небольшими  песчаными  островками   на  излучинах.
     Посреди  реки  ударила  крупная  рыба,   от  которой  пошли  большие  круги  небольших  волн   и,  дойдя  до  берега,  лизнули  песок  и  затихли.  Вот  эта  тишина,  покой  настроили  Леонида  на  лирический  лад.  Он  обнял  девушку   и  поцеловал  в  губы  чувственно  и  продолжительно.
     Она  не  отстранилась,  а  со  своими  голубыми  глазами,  заполнившимися  слезами  счастья,  сама  поцеловала  в  губы  Леонида  и  прижалась  к  его  груди.
     -  Как  мне  хорошо  с  вами,  Леня.  А  вам  со  мной  хорошо?
     -  Да,  -  соврал  Леонид,  хотя  не  чувствовал  к  ней  никакого  влечения.
     -  Проводите  меня,  уже  поздно.
     Леонид  проводил  девушку  до  ее  дома   и,  попрощавшись,  пошел  вдоль  улицы  уже  погрузившейся  в  сумерки,  отчего  контуры  изб  несколько  поблекли  и  стали  еще  беднее.
     Ему  навстречу  шел  какой-то  парень.  Издали  Леонид  не  мог  разобрать,  кто  он  такой.  Когда  сблизились,  он  радостно  воскликнул:
     -  Пашка,  откуда  ты  так  поздно  идешь?
     -  С  работы.
     -  До  таких  пор  пахал?!
     -  Пахал,  только  не  пашню,  а  баб.
     -  Каких  баб?
     -  Обычных,  которые  без  мужиков  живут.
     -  И много  у  тебя  таких?
     -  Много,  целая  деревня.
     -  И  что,  ты  всех?
     -  Не  всех,  а  многих.  Сейчас  начали  возвращаться  бывшие  фронтовики,  большинство  из  госпиталей – калеки  и  частично  заменили  меня,  дали  передышку.  А  ты,  я  слышал,  остановился  у  Екатерины?
     -  Да.
     -  Еще  не  замучила  тебя?
     -  Замучила,  а  ты  откуда  это  знаешь?
     -  Я  в  деревне  всех  баб  знаю,  со  всеми  переспал  не  один  раз.  Хочешь,  я  тебя  пристрою  к  одной  старухе.  Изба  у  нее  большая,  живет  одна.
     -  Сколько  ей?
     -  Шестьдесят  лет.
     -  Совсем  старуха,  хоть  за  собой-то  убирает?
     -  Да  эта  старуха  получше   некоторых  молодых.  Работает  на  дому,  плетет  из  ивовых  прутьев  корзины,  а  из  прутьев  черемухи – кошева  для  соломы  из-под  коров,  плетет  лапти  на  всю  деревню.
     -  А  лапти  то  зачем?
     -  Как  зачем?  Траву   когда-нибудь  косил?
     -  Да,  нас  в  институте  обучили  этому  делу.
     -  Поди  все  в  ботинках  были,  а  после  косьбы   щиколотки  не  гнулись.
     -  Верно,  Пашка,  откуда  это  ты  знаешь?
     -  Поживи  подольше  в  нашем  селе,  еще  многое  узнаешь.  Когда  косишь  в  лаптях,  получаешь  большое  удовольствие.  Не  зря  наши  предки  придумали  лапти.  Ладно,  пока  прощай,  промучайся  еще  одну  ночь  с  Екатериной,  а  завтра  днем  я  отведу  тебя  к  старухе.
     -  Спасибо,  Пашка!
Глава  третья.

     На  следующий  день,  когда  Леонид   оскабливал  от  грязи  второе  окно,  в  мастерскую  заглянул  Пашка   и    позвал:
     -  Пошли,  отведу  тебя  к  старухе.
     -  Сейчас,  вымою  только  руки.
     Леонид  опустил  руки  в  ведро  с  чистой  водой,  принесенной  им  из  колодца,  немного  смыл  верхнюю  грязь.  Потом  руки  намылил  и  вымыл  до  чистоты,  вытер  полотенцем,  принесенным  в  мастерскую  вместе  с  тряпками,  и  сказал:
     -  Я  готов.
     Дом  старухи  оказался   у  самой  речки,  сразу  за  мостом,  налево.  Опалубленный  и,  похоже,   недавно  покрашенный  в  оранжевый  цвет.  Все  четыре  окошка  на  улицу  блестели  чистотой.  У  Леонида  при  виде  такого  ухоженного  дома  закрались  сомнения  в  правдивости  слов  Пашки  о  старухе,  но  он  промолчал,  ожидая,  что  будет  дальше.
     Пашка   подошел  к  воротам,  повернул  железное  кольцо,  звякнув  затвором   калитки  и,  распахнув  ее  пошире,  пропустил  Леонида,  ступившего  на  толстые  доски  хорошо  выметенного  двора  и  сразу  увидевшего   женщину  с  метлой.
     -  Знакомься,  -  сказал  Пашка,  это  Анна  Петровна  Илюхина,  твоя  новая  хозяйка.
     Перед  ним  стояла  стройная,  чуть  выше  среднего  роста  женщина  в  платке,  повязанном  по-стариковски,  но  с  ясными  карими  глазами,  тонким  носом  с  горбинкой,  и  красивого  очертания  губами  на  круглом  лице,  с  розоватыми   щеками,  похожим  на  два  спелых   яблока.
     То,  что  это  была   уже  довольно  не  молодая  женщина,  видно  было  по  всему  ее  облику,  и  Леонид  успокоился  тем,  что  перед  ним  была  действительно  старуха.
     -  Здравствуйте,  -  произнес  Леонид.  -  мне  посоветовали  пожить  у  вас   на  квартире   некоторое  время.
     -  Пожалуйста,  живите,  -  произнесла  женщина  низким  грудным  голосом  довольно  четко  и  ясно,  вновь  заставив  усомниться,  что  это  старуха.
     -  С  багажом  я  приду  к  вам  вечером,  а  сейчас  мне  надо  пойти  на  работу.
     -  Хорошо,  приходите  вечером,  я  всегда  дома.
     Когда  они  с  Пашкой  возвращались  к  мастерским,  Леонид  произнес:
     -  То,  что  это  старуха,  видно  сразу,  но  я  тебе  скажу,  что  эта  старуха  необыкновенная,  у  нее  на  лице  даже  нет  морщин.
     -  А  от  чего  быть  морщинам  на  ее  лице?   Никто  ее  не  тревожит,  не  волнует.  Живет  себе  в  свое  удовольствие  и  работает,  не  загружая  себя  до  предела.
     -  Может  ты  и  прав.
     В  мастерской  второе  окно  Леонид  очистил  деревянной  лопаточкой,  а  вот  с  мытьем   стекла   повременил,  чтобы  до  конца  рабочего  дня   унести  свои  вещи  к  старухе,  пока  домой  не  вернулась  Екатерина,  которая,  он  был  уверен,  вцепится  в  него  и  не  отпустит.
     Он  переоделся   и  поспешил  к  дому  с  мезонином.  Вошел  в  дом,  поднялся  по  лестнице   в  свое  временное  жилище,  сложил  в  рюкзак  свои  вещи   и,  подхватив  портфель,  спустился  вниз.
     -  Покидаешь  нас?  -  услышал  он  голос  хозяйки  дома.
     -  Покидаю,  спасибо  вам  за  приют.
     -  Не  выдержал?
     -  Не  выдержал.  Ей  лечиться,  наверно,  надо  от  этой  неуемной  страсти.
     -  Может  надо,  не  знаю.  Пускай  сама  решает,  уже  не  маленькая.
     -  Жалко  мне  ее,  -  произнес  Леонид,  -  но  помочь  в  этом  деле  я  не  могу.  Прощайте.
     И  он  вышел  из  дома.
     В  мастерской  он  докончил  мыть  второе  окно.  Когда  рабочий  день  закончился,  он  решил  заглянуть  в  библиотеку,  посмотреть,  как  там  разместились   книги  и  взять  что-нибудь  для  чтения.  В  окнах  библиотеки  горел  свет  и  он  смело  вошел  в  помещение,  но  никого  там  не  обнаружил.  Повернулся,  чтоб  уйти,  но  услышал  голос  Вари:
     -  Леонид  Андреевич,  вы  уже  уходите?!
     -  Я  думал,  что  вы  ушли.
     -  Нет,  не  ушла,  библиотека  работает  до  восьми  часов  вечера.  А  я  тут  никак  не  могу  поставить  на  место  книгу.
     -  Вам  помочь?
     -  Помогите.
     Леонид  прошел  между   стеллажами   в  самый  конец  и  увидел  Варю,  старавшуюся   поставить  толстую  книгу  на  высокую  полку.   Он  взял  у  девушки  большой  том   и,  приподнявшись  на  цыпочках,   вложил  книгу  на  место.
     -  Спасибо,  Леня,  -  поблагодарила  Варя,   и,  обняв   своего  друга,  три  раза  поцеловала.
     -  Почему  в  вашей  библиотеке  нет  стремянки?
     - Тут  много  чего  еще  нет.
     -  К  примеру,  чего  еще?
     -  Нет  портрета   товарища  Сталина,  еще  хотелось  бы  по  стенам  разместить  портреты    Толстого,  Чехова,  Гоголя,  Пушкина,  Лермонтова,  Тургенева.
     -  Я  смотрю,  вы  на  многое  замахнулись.
     -  Как  я  рада,  Леня,  что  вы  пришли!
     -  И  я  рад,  что  увидел  вас..
     -  Правда?
     -  Правда.
     -  Варя  обняла  его  и  начала  все  лицо  ему  целовать   и,  сама  того  не  сознавая,  довела   Леонида  до  страстного  желания.
     Потом,  когда  библиотеку  закрыли,  и  они  шли  к  своему  излюбленному  месту  на  берег  реки,  он  все  думал  о  том,  как  бы  овладеть  девушкой.  Понимал,  что  с  налету  ничего  не  получится  и  надо  еще  сильнее  влюбить  ее  в  себя.
     Дойдя  до  ольховника,  растянувшегося  по  берегу  реки  в  разные  стороны,  Леонид  остановился,  притянул  к  себе  девушку  и  начал  жадно  целовать  ее  в  лицо,  в  глаза,  в  нос,  в  шею,  в  губы.  Он  видел,  что  ее  глаза  блестели  от  счастья,  что  ее  целует  любимый  и  только.  А  он,  пытаясь  вывести  ее  из  равновесия,  вывел  себя,  так  ничего  и  не  добившись.
     Потом,  уже  лежа  в  постели,  вспоминал  институтских  ребят,  подтрунивающих  над  ним  и  каждый  вечер  спрашивающих:
     -  Когда  ты,  Ленька,   наконец-то  сломаешь  целку  какой-нибудь  девке?
     На  следующий  день,  в  обеденный  перерыв  сходил  к  местному  плотнику  и  заказал  стремянку  в  два  метра  высотой.   В  этот  день,  наконец  то   домыл  третье  окно,  вывинтил  потолочную  лампу,  промыл  и  вновь  ввинтил  на  место.   Теперь  в  мастерской  стало  светло   и  он  решил  отремонтировать  трактор,  давно  стоявший  здесь.
     Первым  делом  он  встретился  с  председателем  колхоза  и  попросил  себе  помощника  школьного  возраста.
     -  По-моему,  тебе  подойдет  парашютист,  -  сказал  Илья  Антонович.
     -  Зачем  мне  парашютист?
     -  Это  все  в  селе  так  его  прозвали.  Он,  парнишка  смышленый.  Однажды  с  зонтиком  прыгнул  с  церковной  колокольни.  Зонтик   тотчас свернулся  и  он  камнем  полетел  вниз.   Спас   порыв  ветра,  отбросивший  его  на  крышу  церкви,  а,  упав  на  землю,  разбился  бы.   Сейчас  мастерит  настоящий  парашют.
     -  Где   парашютиста   найти?
     -  Завтра  я  пришлю  его  к  тебе.
     И  действительно  на  другой  день  пришел  рослый  паренек  и,  назвав   свое  имя:  Степа,  пояснил  просьбу  председателя  починить  трактор.
     -  Здравствуй,  Степа,  а  меня  зовут  Леонидом  Андреевичем,  Ты  можешь  меня  называть  дядей  Леней.
     -  Ладно,  дядя  Леня,  что  надо  починить  у  трактора?
     -  Это  я  пока  и  сам  не  знаю.   Первое,  что  мы  с  тобой  сделаем,  это  разберем  трактор,  все  его  части  промоем  в  керосине,  смажем  и  снова  соберем.
     -  Ух,  ты!   Здорово!  Давайте  начнем  прямо  сейчас.
     -  Согласен,  начнем   с  закрылок,  которыми   прикрыты  все  механизмы.
     С  закрылками  провозились  до  обеда,  которые  надо  было  снять,  почистить  и  промыть.
     В   обед  в  столовую  не  пошел,  а  заглянул  в  библиотеку,  к  Варе,  но,  к  сожалению,  пообщаться  с  ней  не  пришлось,  так  как  у  барьера  стояла  очередь   ребятишек,  пришедших  обменять,  прочитанные  книжки.   Он  только  с  ней  поздоровался,  увидев,  как  она  радостно  расцвела  при  его  появлении,  но  уделить  какое-то  внимание,  не  могла,  продолжая  принимать  и  выдавать  книжки.  Он   постоял  так  минут  пять,  повернулся  и  ушел.
     Вечером,  в  конце  рабочего  дня  Леонид  опять  зашел  в  библиотеку,  в  которой  в  этот  час  читателей  не  было  и  Варя,  обняв  его,  прижалась  к  нему  и  сказала:
     -  Когда  ты  днем  заходил  в  библиотеку   и,  не  попрощавшись  ушел,  я  чуть  не  расплакалась.
     -  Ну,  что  ты,  моя  дорогая.  Я  тебя  люблю.   А  ушел  потому,  что  не  хотел  мешать  тебе  работать.
     -  Сильно  любишь?!
     -  Сильно,  сильно,  -  опять  соврал  он.
     -  Как  я  рада!  А  я  знаешь,  как  тебя  люблю?
     -  Нет,  не  знаю.
     -  Никогда  до  тебя  никого  так  сильно  не  любила.  Знаешь,  я  для  тебя  готова  все  сделать,  все  отдать,  даже  себя,  если  это  понадобится.
     «Вот  оно,  -  радостно  подумал  Леонид, -  себя  отдать   согласна.  Надо  немедленно  это  сделать».
     -  Давай  помогу  тебе  расставлять  книжки  по  буквам.
     -  Помоги.  Сегодня  был  большой  наплыв  читателей   и,  принесенные  ими  книжки  я  складывала  в  одно  место,  не  имея  времени  расставить  их  по  местам.
     -  Может  мне  тоже  стать  библиотекарем  и  помогать  тебе.
     -  Как  бы  это  было  хорошо,  -  подхватила  Варя  шутливое  предложение,  -  тогда  бы   мы  с  тобой   никогда,  никогда  не  расставались.
     После  расстановки  книг  по  полкам  они  долго  целовались.  Целовались  до  закрытия  библиотеки.   Потом  вышли  и,  обнявшись,  пошли  к  реке.   Остановились  в  сосняке,  не  доходя  до  ольховника,  Леонид  предложил  здесь  посидеть.  Варя,  ничего  не  подозревая,  согласилась.  Сели  на  сухие  сосновые  иголки  и  Леонид,  растянувшись  на  земле,  привлек  к  себе  девушку.  Она  легла  рядом.  Он  немного  приподнялся,  начал  ее  целовать,  а  руку  запустил  под  юбку,  стараясь  нащупать  резинку  трусов.
     Варя  резко  выпрямилась   и  сказала:
     -  Не  надо.  Мама  мне  это  запретила.  Говорила,  что  это  можно  только  после  замужества.
     Леонид  убрал  руку.  Ему  стало  так  тоскливо  и  досадно  за  то,  что  он  не  умел   покорять  женщин.  Он  закрыл  глаза  и  надолго  замолчал,  лежа  рядом  с  девушкой.   Потом  стал  смотреть  на  луну,  медленно  ползущую  по  небу,  словно  нехотя,  готовую  повернуть  назад,  но  не  повернула,  а  ненадолго   спряталась  в  хвое  сосен.  Через  несколько  утомительных  минут  мелькнула  и  вновь   исчезла  из  глаз…
     Варя,  лежа  на  спине,  тоже  видела  луну,  но  не  следила  за  ее  движением.  Она  была  погружена  в  себя  саму,  и  в  попытку  любимого  нарушить  ее  целомудрие.  Очень  трудно  было  переступить  грань  недозволенного.   Здесь  был  строгий  запрет  матери  и  обычный  девичий  стыд  предстать  обнаженной,  хоть  любимому,  но  человеку  другого  пола.  Боялась  последствий,  наслушавшись  у  окружающих  ее  людей об  этом.  Бедняжка  боролась  сама  с  собой,  со  своей  безграничной  любовью  к  Леониду  и  вместе  с  тем  боялась  пересудов  знакомых  и  незнакомых  о  ее  проступке.
     Победила  Любовь!    Варя  твердо  произнесла:
     -  Ладно,  милый  мой  Леня,  я  согласна.
     И  она  отдалась  ему.
     Время  было  позднее,  и  они  пошли  в  село.   Когда  вышли  из  леса,  и  немного  не  доходя  до  дома  Вари,  она  остановилась.  Долго  смотрела  на  лицо  любимого.  Потом  три  раза  поцеловала  в  губы  и   произнесла:
     -  Прощай.
     Медленно  направилась  к  своему  дому  со  склоненной  головой  и  опущенными  плечами.  Леониду  стало  очень  жалко  девушку,   и  он  готов  был  догнать  ее,  обнять,  прижать  к  груди.  Но  не  догнал  и  не  обнял.

Глава  четвертая.

     Трактор  со  своим  расторопным  помощником  Леонид  разобрал,  все  детали  тщательно  промыли  в  керосине  и  приступили  к  сборке.   Их  работу  прервал  плотник,  зашедший  в  мастерскую  со  стремянкой,  хорошо  отполированной    и  покрытой  прозрачным  лаком.   Леонид  поблагодарил  плотника,  хорошо  ему  заплатил  и  тот,  довольный  заработком,  покинул   их.
     Когда  начали  трактор  собирать,  то  в  одном  месте  заспорили:  в  какое  гнездо  вставлять  деталь.  Спорили  долго,  верх  взял  Леонид,  как  старший  и,  когда  сборку   закончили,  на  фанере,  положенной  на  землю,  остались  лежать  три   лишние  детали.
     -  Да,  Степа,  ты,  видно,  был  прав,  советовав  в  какое  гнездо  ставить  деталь.   Давай  разберем  трактор  до  того  места.
     Вновь  частично  разобрали  трактор  и  при  сборке  сделали  так,  как  советовал  помощник   Леонида.  Лишних  деталей  не  оказалось.
     -  Спасибо,  Степа,  из  тебя  получится  хороший  специалист  по  тракторам.
     -  Да,  ну  вас,  дядя  Леня,  -  засмущался   паренек,-  какой  из  меня  специалист,  просто  у  меня  отличная  зрительная  память,  только  и  всего.
     После  работы,  захватив  стремянку,  Леонид  пришел  в  библиотеку  и  увидал  Варю  в  конце  комнаты,  пытавшую  на  высокую  полку  поставить  книгу.  Леонид,  не  здороваясь,  поднял  стремянку,  пронес   ее  в  конец  комнаты   и,  раздвинув,  установил  возле  стеллажа.
     -  Ой,  что  это?  -   удивилась  она.
     -  Это  тебе  подарок  от  меня,  -  сказал  Леонид,  -  поднимись  по  ступеням  и  поставь  книгу  на  место.
     Но  она  не  последовала  его  совету,  а,  подойдя  близко  к  нему,  обняла  и  дрогнувшим  голосом  произнесла:
     -  А  я  думала,  что  ты  меня  бросил.
     -  С  какой  стати  я  должен  тебя   бросить?
     -  Подружки  говорили,  что,  когда  парень  добивается  своего,  то  бросает  ту,  которая  ему  отдалась.  А  ты  не  бросишь  меня?
     -  У  меня  таких   мыслей  никогда  не  было,  чтобы  бросить  тебя.
     -  Не  бросай,  я  тебя  очень  люблю  и,  если  ты  захочешь,  я  тебе  сразу  отдамся.
     -  Спасибо,  Варя,  станем  с  тобой  дружить  и  дальше.  А  сейчас  я  поднимусь  по  стремянке,  ты  подашь  мне  книгу,  и  я  поставлю  ее  на  место.
     Лежа  в  постели,  в  доме  старухи,  Леонид  вспоминал  обещание,  данное  ему  Варей  в  библиотеке,  быть  его  женщиной.  Приятно  было  сознавать,  что  жизнь  налаживается  хорошо,  и  без  проблем  будет  идти  дальше  и  дальше.  Успокоенный,  он  впервые  заснул  счастливым.
     Утром,  как  всегда  в  эти  дни,  Леонид  побегал   кругами  по  чистым  доскам  двора,  сделав  двадцать  кругов.  Немного  отдышавшись,  поднял   пудовую  гирю   двадцать  раз  одной  рукой,  затем -  другой.  Потом  вышел  за  ворота,  спустился  по  травянистому  откосу  к  реке,  сбросил  с  себя  трусы,  майку,  нырнул  в  воду  и  вынырнув,  начал  грести  руками  против  течения,  стараясь  перебороть  реку  и  оставаться  долгое  время  там,  где  лежала  его  одежда.
     Минут  пятнадцать  боролся  с  рекой,  наконец,   сдался   и  несколькими  резкими  гребками  рук,  подплыл  к  берегу,  выбрался  на  песок  и  некоторое  время  постоял  в  лучах  поднимающегося  солнца,  чтобы  дать  каплям  воды,  просохнуть  на  теле.  Оделся  и  пошел  к  дому.
     -  Смотрю,  вы  уже  искупались,  -  встретила  обычными  словами  Анна  Петровна,  -  садитесь  за  стол  завтракать.
     Трактор  был  готов  к  действию.  Вычищен,  промыт,  заправлен  горючим  и  Леонид,  забравшись  в  кабину  и,  взявшись  за  рычаги,  приказал  Степе:
     -  Открывая  ворота!
     Помощник  быстро  выполнил  приказанье,  открыв  обе  створки  ворот,   и  с  восторгом  смотрел  на  их  детище,  которое  сейчас  солидно   выедет  из  мастерской  на  улицу  и  всех  удивит!
     Леонид  крутанул  магнето,  вспрыснул  в  картер  двигателя  горючее  и  трактор  затарахтел  к   общей  радости  Леонида  и  его  помощника.
     Леонид  передвинул  рычаг  на  первую  скорость,  включил  двигатель.  Трактор  дернулся  и  заглох.
     -  Дядя  Леня,  попробуйте  вначале  включить  вторую  скорость.
     -  Думаешь,  это  поможет?
     -  Не  знаю.  Может,  сдвинется.
     Леонид  вновь  завел  трактор   и  передвинул  рычаг  на  вторую  скорость,  но  их  детище  даже  не  тронулось,  только  безобразно  завыло.
     -  Пока  ворота  не  закрывай,  чтобы  было  светлее,   и  разберем  ту  часть  трактора,  где  расположена  коробка  скоростей.
     Когда  все  разобрали,  то  обнаружили,  что  на  шестерне  первой  передачи  не  хватает  трех  зубьев.
     -  Побудь  пока  тут,  -  сказал  Леонид  своему  помощнику,  -  я  схожу  к  председателю  и  объясню  в  чем  дело  нашего  трактора.
     -  Ладно,  я  дождусь  вас.
     Леонид  прошел  к  правлению,  поднялся  по  ступеням  и  вошел  в  помещение.  Председателя  там  не  оказалось.  Он  спросил  счетовода,  где  найти  Илью  Антоновича.
     -  Илья  Антонович  уехал  в  район  и  вернется  поздно  вечером.   Приходите  завтра  пораньше,  чтоб  застать  его  на  месте.
     Леонид  вернулся  в  мастерскую  и  спросил  Степу:
     -  Ты  в  каком  классе  учишься?
     -  В  седьмом.
     -  Завтра  первое  сентября,  начало  учебы  в  школе.
     -  Да.  Я  учусь  в  первую  смену.  Если  я  вам  буду  нужен,  скажите  моей  маме.  Она  работает  на  почте.
     -  Ладно.  Я  это  запомнил.   Сейчас  можешь  идти  домой,  председатель  уехал  в  район.
     Оставшись  один,  Леонид  направился  в  библиотеку  и  застал  там  большую  группу  ребят,  которым  Варя  рассказывала   о  Ленине,  который  учился  на  пятерки   и  был  послушным  сыном  своих  родителей.
     Леонид  вместо  приветствия,  кивнул  Варе  и  прошел  вглубь  библиотеки,  присел  на  ступеньку  стремянки,  вынул  из  ячейки  наугад  книгу  и  начал  читать.  Это  были  ранние  рассказы  Антона  Чехова.  Он  читал  смешные  рассказы  Чехова  и  смеялся  в  кулак,  чтобы  не  мешать   слушателям  Вари.
     Леонид  дождался,  когда  Варя  закончила  свою  беседу   и  слушатели  разошлись,  но  вместо  них  зашла  женщина   и  что-то  долго  выспрашивала  у  библиотекарши,  утомив  Варю  и  Леонида,  кончившего  читать  Чехова.  Он  с  нетерпением  ждал,  когда  говорливая  женщина  уйдет,  и  он  сможет  обнять  свою  девушку.  Но  женщина,  похоже,  не  собиралась  покидать  библиотеку,  и  пошла  вдоль  стеллажей,  вынимая  и  ставя  книги  обратно,  отыскивая  нужный  ей  том.
     Наконец  она  нашла,  что  ей  было  нужно,   и  вышла  из  помещения.  Леонид  и  Варя  кинулись  друг  другу  в  объятия,   и  он  начал  жадно  целовать  свою  подругу  в  губы,  в  щеки,  в  лоб.
     -  Соскучился?
     -  Да.
     -  И  я  соскучилась.  Сейчас  закрою  библиотеку  и  пойдем  к  реке  на  наше  место.
     -  Пойдем,  или  нет,  я  понесу  на  руках  мою  дорогую  девочку.
     -  Да  тебе  не  только  не  понести,  но  и  поднять  не  сможешь,  -  засмеялась  Варя,  закрывая  библиотеку.
     И,  когда  отошли  на  несколько  шагов,  Леонид  ребром  правой  руки  ударил  Варю  под  колени,  заставив  опрокинуться   на  его  левую  руку,  поднял  и  понес.
     -  Ой,  что  ты,  Леня,  опусти,  надсадишься!
     -  Не  опущу.  Сказал:  понесу,  значит  понесу.
     -  Ну,  неси,  если  тебе  так  хочется,  -  засмеялась  от  счастья   Варя,  и  добавила,  -  какой  у  меня  хороший  и  сильный  кавалер.
     Выйдя  из  переулка  на  проезжую  часть,  где  по  обе  стороны  улицы  хмурились  деревенские  избы,  он  опустил  свою  подругу  на  землю.
    В  лесу   было  сумрачно  от  закатившегося  солнца.   Спустились   на берег  реки   и  Леонид  спросил:
     -  Хочешь,  научу  тебя  плести  корзины?
     -  Очень  хочу.
        Он  перочинным  ножом  срезал  несколько  хлыстов  тальника.   Свернул  два  в  виде  обручей.  Один  обруч  вставил  в  другой   и  начал  переплетать   тонкими  хлыстами.  Через  десять  минут  корзина  была  готова.
     -  Покажи  еще  раз   медленнее,  чтобы   я  запомнила.
         Показал,  потом  проводил  Варю  домой.
     На  другой  день  Леонид  проснулся  рано,  оделся,  обулся  и,  взяв  шаньгу  с  картошкой,  предложенную  Анной  Петровной,  пошел  к  правлению,  чтобы  застать  председателя  на  месте.  Успел.  Илья  Антонович  собирался  куда-то  уходить.  Леонид  рассказал  ему,  что  у  трактора  не  включалась  первая  скорость  из-за  того,  что  на  шестерне  не  было  трех  зубьев.
     -  Вот  что  сделай,  -  посоветовал  ему  председатель,  -   сними  с  трактора  плату  с  шестерней  первой  скорости   и  поезжай  поездом  на  машинно-тракторную  станцию.  Это  недалеко,  всего  один  пролет.   Там  обменяешь  нашу  плату  на  новую.,  фабричную.  Тебе  дадут,  скажи,  что  просил   Илья  Антонович.
     До  станции   Леонида  довез  Николай  на  своей  полутонке.  В  кассе  купил  билет,  вернулся  к  машине  и  спросил:
     -  Ты  кого-то  ждешь?
     -  Да,  должна  приехать  одна  дама,  жду  ее.
     Немного  погодя  донесся  гудок  паровоза  и  через  минуту  выкатил  он  сам  с  колесами,  покрашенными   зеленой  краской   и,  прокатив  за  станцию,  замер.
     Леонид  направился  к  вагонам   и  увидал,  шедшую  ему  навстречу  белокурую  женщину  необыкновенной  красоты.  От  неожиданности  он  остановился  и  улыбнулся  ей.  Она  так  же  застыла  на  месте,  глядя  на  него  синевой  глаз,  и  тоже  улыбнулась.
     Раздался  свисток  кондуктора  и  паровоз  гуднув,  тронулся  с  места.  Леонид  оторвал  взгляд  от  красавицы,  догнал  уходивший  поезд,  вскочил  на  подножку  и  оглянулся.  Красавица  бежала  следом  и  что-то  кричала,  но  из-за  стука  колес  он  ничего  не  слышал   и  только  видел,  остановившись,  она  долго  глядела  вслед  уходящему  поезду.   Видимо,  хотела  назначить  ему  встречу,  но  на  это  не  хватило  времени.
     Леонид  так  и  не  вошел  в  вагон,  стоя  в  тамбуре,  словно  ожидая  ту,  которая  так  внезапно   и  неожиданно  вспорхнула  в  его  жизнь  и  исчезла.,  видимо,  навсегда.   Разволновавшись,  он  даже  не  заметил,  что  они  доехали  до  следующей  станции  и  поезд  остановился,   высаживая  и  принимая  новых  пассажиров.  И  только,  когда  вагон  дернулся,  он  очнулся  от  своих  грез   и  на  ходу  поезда,  спрыгнул  на  перрон.
     Недалеко  стоял  трактор  с  трактористом  в  кабине.   Леонид  подошел,  поздоровался   и,  показав  плату  с  шестерней  первой  скорости,  спросил,  как  ему  добраться  до  машинно-тракторной  станции?
     -  Я  тебя  отвезу.  Сейчас  придет  деваха  с  документами,  и  мы поедем.  Потом  перевел  разговор  на  другой  лад,  сказал:
     -  Твою  шестерню  можно  наладить,  приварив   кусок  металла  в  проем  между  зубьями,   и  на  фрезерном  станке  удалить  все  лишнее  или  вручную  пропилить  пилой.  Но  я  тебе  дам  целую,  фабричную  взамен  этой.  Вон  идет  наша  деваха.
     Подошла  маленькая  миниатюрная  женщина  с  миниатюрным  лицом  и  сказала,  что  все  дела  она  закончила  и  можно  ехать.
     -  С  нами  поедет  парень  из  колхоза  «Пламя»,  -  сказал  тракторист,  -  сядешь  к  нему  на  колени.
     -  Ладно,  - ответила  она.
     Леонид  забрался  в  кабину  и  ухватив   женщину  за  подмышки,  приподнял  и  посалил  себе  на  колени.
     -  Какой  вы  сильный,  -  похвалила  миниатюрная  женщина.
     -  Такой  вот  уродился,  -  засмеялся  он.
     На  машинно-тракторной  станции  тракторист  вручил  Леониду  фабричную  плату   с  шестерней  первой  скорости  и  посоветовал  идти  в  свою  деревню  пешком,  добавив,  что  от  них  до  колхоза  «Пламя»  всего  три  километра.  Леонид  так  и  сделал.  Дошел  довольно  быстро,  но  в  пути  не  мог  никак  отвязаться  от  образа  блондинки,  встретившейся  ему  на  станции.
    И  когда  в  своей  мастерской  устроил  хорошую  лежанку  и  вечером  на  ней  занимался  любовью  со  своей  подружкой,  воображал,  что  под  ним  лежит  не  Варя,  а  та  блондинка,  на  что  подружка  обиженно  произнесла:
     -  Лежишь  на  мне,  а  думаешь  о  другой.
     Он  спохватился  и,  чтобы  исправить  положение,  начал  бешено  целовать   Варю,  которая,  в  конце  концов  поверила,  что  ошиблась  в  его  неверности.

Глава  пятая.

     Трактор  Леонид  починил,  установив  фабричную  плату  с  шестерней  первой  скорости.   Завел  двигатель,  а  когда  открыл  ворота,  то  увидал  возле  конторы  большую  телегу  с  мешками  осеннего  урожая  и  трех  быков  впряженных   в   повозку.
     Он  вернулся  в  мастерскую,  сел  в  кабину,  включил  первую  скорость  и  трактор  медленно   двинулся.   Когда  выехал  за  ворота,  включил  вторую  скорость,  поехал  быстрее  и  остановился  перед  мордами  быков.
     К  нему  подбежал  сияющий  председатель  с  радостным   восклицанием:
     -  Починил?!
     -  Починил.
     -  Ну,  молодец,  -  и  повернувшись  к  кучеру  быков,  крикнул,  -  выпрягай  скотину,  зерно  повезем  на  тракторе!
     Быков  выпрягли  и  отвели  в  сторону.  Трактор  под  умелыми  руками  Леонида  развернулся,  спятился  и  двое   парней  подцепили  к  нему  телегу  с  мешками  зерна.
     -  Ну,  с  богом!  -  произнес  председатель,  усевшись  рядом  с  Леонидом,. и  добавил,  -  Включай  первую  скорость.
     Леонид  передвинул  рычаги  и  повозка,  увлекаемая  трактором,  сдвинулась  с  места   и  они  отправились  в  дальний  путь   Немного  разогнавшись,  Леонид  включил  вторую  скорость.  Поехали  быстрее.  Когда  выехали  из  села  на  тракт,  Илья  Антонович  скомандовал:
     -  Включай  третью  скорость!
     -  Этого  я  не  сделаю.
     -  Почему?!
     -  Берегу  машину.   С  таким  тяжелым  грузом  могут  полететь  зубья  шестерни.
     -  Ну,  ладно, - примирительно   произнес  председатель,  -  пожалуй  ты  прав,  не  хватало  еще,  чтобы  мы  застряли  на  дороге.
     Проезжали  поля   со  сжатым  хлебом  и  из  земли  всюду  торчали   стерни:  срезы  стеблей  соломы,   между  которых  бродили   вороны,  отыскивая  и  вытягивая  из   почвы  червей  больших  и  маленьких,  и  тут  же  проглатывали  их.
     Некоторые  пашни  были  пропаханы  и  готовились  принять  посевы  озимых,  другие  же,  для  яровых,  отдыхали   до  будущей  весны,  набираясь  новых  сил, пропитываясь  дождями  и  влагой  таявшего  снега, чтобы  потом,  уже  летом,  подняться  и  налиться   соками  созревающих  зерен  пшеницы,  ячменя,  ржи,  овса.
     До  станции  добирались  полдня.  На  станции  вначале  въехали  на  грузовые  весы,  взвесили  повозку  вместе  с  мешками  зерна  и  пока  грузчики  перетаскивали  мешки  в  железнодорожный  пакгауз,  Леонид  прошел  на  то  место,  где  встретил  блондинку  и  подумал  об  удивительном  совпадении.
     Здесь  Варя,  впервые  встретившись  с  ним,   влюбилась  с  первого  взгляда,  а  он,  встретившись  с  блондинкой,  сам  влюбился  в  незнакомку  с  первого  взгляда,  а  она,  похоже,   влюбилась  в  него.  И  теперь  он  не  знал,  в  какую  сторону  кинуться,  чтобы  найти  ее.  В  этом  поможет  только  чудо!   Но  подобных  чудес  на  белом  свете  не  бывает.
     Когда  повозка  опустела,  Леонид  сел  в  кабину,  включил  двигатель  и  закатил   ее  на  весы,  тем  самым  определили  чистый  вес  зерна.  Илья  Антонович  расписался  во  всех  бумагах    о  поставке  зерна  государству, и они  тронулись  в  обратный  путь.  Леонид  вез  председателя  на  третьей  скорости,  хотя  в  кузове  повозки  стояли  две  железные  бочки  с  горючим  для  трактора  и  комбайна,  купленные  на  станции  за   часть  вырученных  денег.  Несмотря  на  повышенную  скорость,  они  прибыли  в  село  ночью.
     Приближаясь  к  мастерской,  Леонид  в  свете  фар  различил  одинокую  фигуру  возле  створок  ворот,  подъехав  вплотную,   понял,  что  это  стояла  Варя.
     -  Ты  что  тут  делаешь  ночью?  -  спросил  он.
     -  Тебя  дожидаюсь,  вся  изволновалась.  Почему  меня  не  предупредил,  что  уедешь  на  станцию?
     -  Я  и  сам  не  собирался  ехать,  но  все  получилось  неожиданно.
     -  Вижу,  трактор  ты  наладил.
     -  Да,  наладил.
     -  А  я  хотела  тебе  что-то  сказать.
     -  Скажи.
     -  Я  беременна.
     -  Беременна?  От  кого?
     -  Зачем  ты  меня  обижаешь,  словно  я  какая-то  девка,  которая  всем  отдается?   Беременна  от  тебя.
     -  Извини,  я  действительно   не  то  сказал..  Что  ты  теперь  намерена  делать?
     -  Рожу  ребеночка  и   буду  любить  его,  как  тебя,  ведь  он   станет  не  только  моим,  но  и  твоим.  Ты  рад   этому?
     -  Даже  не  знаю.  Как-то  все  так  неожиданно   и  теперь  с  тобой  любовью  нельзя  заниматься?
     -  Можно.  Нельзя  будет  за  два  месяца  до  рождения  ребенка  и  два  месяца  после  рождения.
     -  Откуда   ты  это  все  узнала?
     -  Так  сказали  мне  врачи.
     Леонид   раскрыл  ворота,  отцепил   от  трактора  повозку  и  въехал  в  мастерскую,  фары  выключать  не  стал.  Позвал  Варю  и,  когда  она  вошла,  закрыл  ворота  на  задвижку.
     -  Пошли  на  лежанку,  -  сказал  он   своей  подруге,  -  я  по  тебе  соскучился.
     -  И  я  соскучилась,  -  сказала  она  раздеваясь.
     И  они  занялись  любовью.
     В  конце  сентября  выпал  первый  снег   и  вечерами  стало  светлее,  но  и  заметно  похолодало,  поэтому  Леонид,  работая  в  мастерской,  ворота  не  раскрывал,  а  пользовался   калиткой  для  входа  и  выхода.
     Теперь  он  был  намерен  очистить  от  пыли  и  грязи  станки:  токарный  и  фрезерный,  разбирать  их  не  стал,  боясь  потом  не  собрать  без  Степы,  своего  помощника.
     Сметая  пыль  с  токарного  станка,  он  смахнул  какую-то   тяжелую  деталь,  которая  упала  ему  на  ногу  и  острым  углом,  пробив  брезент  полуботинка,  поранила   щиколотку.  Пошла  кровь.
     С  трудом  дохромал  до  дома  старухи.  Снял  полуботинок  и  на  ноге  обнаружил  глубокую  рану.  Зашел  на  половину  Анны  Петровны  и  спросил,  чем  ему  залечить  рану?
     -  Надо  промыть  ее  и  залить  йодом.  Сейчас  налью  в  таз  воды,  ты  опустишь  туда  ногу.
     Она  принесла  таз  с  водой,  Леонид  опустил  ногу  в  воду  и  остановился,  вспомнив,  что  руки  у  него  грязные,  поэтому  обратился  с  просьбой  к  хозяйке  дома.
     -  Анна  Петровна,  будьте  так  любезны   и  промойте  мне   рану  сами,  а  то  у  меня  руки  грязные,  как  бы,  не  сделать  заражение  крови.
     -  Молодец,  Леонид  Андреевич,  знаете,  что  к  чему.
     И  она  аккуратно  начала  промывать   ногу  Леониду.  Потом,  закончив  с  этим  делом,  досуха  протерла  ногу  полотенцем.  Принесла  бутылочку  йода,  вату,  бинт,  ножницы  и,  обработав  рану,  забинтовала  щиколотку  с  таким  расчетом,  чтобы  завтра  ее  жилец  смог  надеть  полуботинок  и  дойти  до  больницы.
     Утром  Леонид  прихрамывая,  сделал  несколько  кругов  по  комнате,  чтобы  размять  ноги.  Помылся  под  рукомойником  и  сел  к  столу,  где  хозяйка  пододвинула  ему  тарелку  с  ячневой  кашей.  Завтракая,  Леонид  сказал:
     -  Может,  меня  положат  в  больницу,  не  волнуйтесь,  если  я  к  вам  не  приду.
     -  Хорошо.  Молодец,  что  предупредил.
     До  больницы  доковылял  с  трудом.  Нога  болела.   Вошел  в  больницу  и  остановился  у  двери,  где  было  написано  «Терапевт»,  и  только  успел  отдышаться,  как  дверь  распахнулась,  вышла  сестра   в  белом  халате  и  произнесла:
     -  Следующий!
     -  Кто  следующий?  -  спросил  Леонид,  осматривая  сидящих  на  скамейках  людей,  но  никто  не  шевельнулся.
     -  Тогда  заходите  вы.
     Леонид  вошел,  приблизился  к  столу,  за  которым  сидела  белокурая  женщина  и,  склонив  низко  голову,  что-то  писала.  Сказать   «Здравствуйте»,  он  не  посмел,  чтобы  не  отрывать  от  писанины   врачиху.
     Наконец  она  подняла  голову,  резко  вскочила,  уронив  стул  и   с  удивлением,  потрясением,  с  огромной  радостью  воскликнула:
     -  Вы?!
     -  Я,  -  пролепетал  он,  не  понимая:  сон  это  или  явь?
     Перед  ним  стояла  та  красавица,  которую  он  повстречал  на  станции  и  после  той  встречи  потерял  покой,  все  дни  и  все  ночи,  думая  о  ней  и  только  о  ней,  надеялся  на  чудо.  И  чудо,  кажется,  произошло.  Он  зажмурился   и  почувствовал,  что  кто-то  коснулся  его  руки.  Открыл  глаза.  Она  стояла  рядом.
     -  Идемте,  -  сказала  она,   и  он  пошел,  совсем  не  зная  куда.
     Дошли  до  какого-то  кабинета.  Она  вставила  ключ  в  дверь,  повернула  два  раза  и  они  вошли  в  узкую  комнату  с  топчаном.  Вновь  поворот  ключом  два  раза  и  она,  обняв  его,  прильнула  своими  упругими  губами  к  его  губам   и  не  отнимала  их  долго,  долго.  Потом  отодвинулась  и  произнесла:
     -  Все  дни  думала  только  о  вас  и  в  каждом  больном,  входившим  в  мой  кабинет,  искала  полюбившиеся  мне  ваши  черты  лица  и  не  находила.   Надеялась  на  чудо  и  чудо  произошло.  Знаете,  я  так  счастлива,  так  счастлива,  что  вновь  вижу  вас,  вы  даже  представить  не  можете!
     -  Могу,  потому  что  то,  что  вы  сейчас  произнесли,   относится  и  ко  мне.   Там,  на  станции,  увидев  вас  впервые   я,  поехав  в  поезде,  сам  себе  сказал:  «Это  любовь  с  первого  взгляда»
     -  Правильно  вы  сказали,  это  любовь  с  первого  взгляда.
     И  они  вновь  бросились  друг  другу  в  объятия  и  не  могли  разняться  даже  тогда,  когда  кто-то  пытался  открыть  дверь.
     Наконец  она  опомнилась  и  с  укоризной  сама  себе  сказала:
     -  Что  ж  вы,  барышня,  совсем   ополоумели  от  любви  и  забросили  свою  работу?  -  и  рассмеялась  своим  словам,   отчего  все  ее  лицо  засияло  от  счастья,  -  скажите,  вы  случайно  зашли  в  мой  кабинет?
     -  Я  к  вам  в  кабинет  зашел  преднамеренно,  чтобы  вы  залечили  мою  ногу,  которую  я  вчера  поранил  острым  и  тяжелым  предметом.
     -  В  каком  месте?
     -  В  щиколотке.
     -  Оставайтесь  здесь,  я  сейчас  к  вам  пришлю  сестру,  -  и  она,  было  пошла  к  двери,  но  вернулась,  обняла  его,  крепко  поцеловала  в  губы  и  добавила,  -  поцеловала  на  прощание,  вдруг  мы  больше  никогда  не увидимся.
     Открыла  дверь  и  вышла  из  комнаты.
     Пришла  сестра,  развязала  ногу  и,  посмотрев  на  рану,  сказала:
     -  Оголите  ягодицу,  я  вам  сделаю  укол  от  столбняка.
     Он  подчинился  и  после  инъекции,  она  обработала  рану  каким-то  составом,  забинтовала  щиколотку  и  сказала:
     -  Ступайте  к  Елене  Владимировне,  она  выпишет  вам  больничный  лист.
     -  А  кто  это   Елена  Владимировна?
     -  Наш  врач.  Вы  ведь  у  нее  были,  забыли  что  ли?
     -  Нет,  не  забыл,  но  не  знал,  как  ее  зовут.
     Он  вместе  с  сестрой  вошел  в  кабинет  и,  когда  сестра  рассказала  о  состоянии  его  ноги,  официально  спросила:
     -  Ваше  имя,  отчество,  фамилия  и  сколько  вам  лет?
     -  Леонид  Андреевич  Савельев,   двадцать  два  года.
     Врач  все  записала,  подала  ему  больничный  лист  и  попросила  подождать  ее  в  коридоре.
     Леонид  вышел  из  кабинета  и  сел  на  скамейку.   Больные  входили  в  кабинет,  выходили,  входили  новые,  а  он  все  сидел,  не  понимая,  для  чего?
     Наконец  коридор  опустел.  Из  кабинета  вышла  Елена  Владимировна  и  участливо  спросила:
     -  Устали  меня  ждать?
     -  Нет,  не  устал.  Я  ведь  на  больничном,  все  равно  где  сидеть.
     -  У  нас  обеденный  перерыв   и  я  хочу  вас  познакомить  со  своим  жильем.  Идемте.
     Леонид  поднялся  и  пошел  рядом  с  блондинкой.  Вышли  на  улицу,  завернули  за  больницу  и  приблизились  к  недавно  построенному   большому,  пятистенному  дому  с  пятью  окошками  по  фасаду.
     -  Вот  тут  я  и  живу.
     -  Теперь  понятно,  почему  я  вас  так  долго  не  мог  встретить.  До  работы  вам  пять  минут  ходьбы.  И  еще  вот  что  я  вам  скажу:
     -  Дураки  мы  с  вами,  дураки!
     -  Это  почему  же,  дураки?
     -  После  встречи  с  вами,  я  целый  месяц  страдал  от огромной,  всё поглощающей  любви  к  вам,  думая,  что  уж  никогда  в  жизни  не  встречу  эту  очень  красивую  женщину  и  не  догадался  спросить  о  вас   у  Николая,  шофера  грузовика,  который  привез  меня  на  станцию.  Он  сразу  не  уехал,  видимо,  ждал  вас.
     -  Да,  я  попросила  телеграммой,  чтобы  меня  встретили   и  верно  вы  заметили,  что  мы  не  очень  догадливые  люди.  Я  могла  бы  спросить  у  Николая  о  вас.  Все  ведь  так  просто  и  не  мучились  бы  мы  целый  месяц  неизвестностью.
     Так  беседуя,  они  вошли  в   большой  крытый  двор,  поднялись  по  лестнице  с  перилами  к  входной  двери,  вошли  в  сени,  из  них –в  кухню  с  большой  русской  печью,  источавшей  запах  свиного  жаркого  с  картошкой.
     -  Сейчас  я  вас  угощу  чем-то  очень  вкусным.
     -  Я  знаю,  чем.
     -  Чем  же?
     -  Свиным   жарком  с  картошкой.
     -  Верно.  Откуда  это  вы  знаете?
     -  Мне  об  этом  поведала  ваша  печь.
     -  Какое  завидное  у  вас  обоняние,  а  мы,  врачи,  за  день  воспринимаем  столько  различных  запахов,  что  к  середине  дня  не  понимаем,  что  как  пахнет.  Давайте  мойте  руки  и  садитесь  к  столу.
     Леонид  выполнил  совет  блондинки,  сел  к  столу  и  с  удовольствием  начал  поглощать  жаркое,  которое  ел  последний  раз  еще  до  войны   у  бабушки  одного  детдомовца.   Потом  был  компот  из  сухофруктов.
     -  Богато  живете,  -  сказал   Леонид  после  обеда,  - давно  так  вкусно  и  сытно  не  ел.   Спасибо.
     -  На  здоровье.  И  еще  я  вам  предлагаю  пожить  у  меня,  пока  нога  ваша  не  зажила.  Вы  где  живете?
     -  За  мостом  у  Анны  Илюхиной.
     -  Вот  видите,  как  далеко  от  больницы,  а  тут  на  перевязку  ходить  рядом.
     -  Ладно,  согласен  пожить  у  вас.
     -  Идемте,  я  вам  покажу  свои  комнаты.
     Леонид  встал  со  стула  и  прошел  за  хозяйкой  дома   по  двум  изолированным  друг  от  друга  комнатам  с  одной  проходной  дверью,  плотно  закрывающейся.
     -  Спать  будете  во  второй  комнате  на  раздвижном  диване,  а  я  стану  спать  в  большой  комнате  на  кровати.
     -  Все  понял  и  согласен  пока  пожить  у  вас,  только  прошу  ключ  от  дома,  буду  ходить  в  библиотеку  менять  книги.
     -  Это,  пожалуйста.
     Она  сняла  со  стены  два  ключа  на  шнурке  и,  подавая  ему,  объяснила:
     -  Большой  ключ  от  калитки  ворот,  поменьше – от  дома.  Оставайтесь  домовничать,  а  я  пошла  на  работу.  Дайте  я  вас  поцелую.
     Она  подошла  к  Леониду  и  глядя  своими  синими  глазами  в  его  серые,  поцеловала  со  словами:
     -  Вы  даже  не  представляете,  как  я  счастлива,  что  нашла  вас!   Домовничайте,  я  ушла.
     Леонид  остался  один  в  большом  доме.   Зашел  в  комнату  Лены,  приблизился   к  ее  кровати,  попытался   представить,  как  будет  с  ней  здесь,  на  этой   постели   наслаждаться  любовью,  но  тут  же  немного  остыл  от  боли  в  ноге,   нечаянно  коснувшись  металлической  ножки  кровати.
     Решил  сходить  в  библиотеку,  взять  какую-нибудь  книгу.  Снял  со  стены  связку  ключей,  запер  все  двери  и  захромал  в  знакомом  направлении.
     В  библиотеке  оказалась  очередь  из  школьников.  Он  встал  за  последним  парнишкой  с  ранцем  на  спине.  Удивился  такому  невиданному  здесь,  в  глуши,  иностранному  предмету  для  ношения  учебников,  тетрадей,  ручек,  карандашей  и  догадался,  что  мальчишке,  наверно,  привез  отец   этот  ранец  из  Германии.
     За  ним  еще  заняли  очередь  ученики,  чем  огорчили  его,  что  поговорить  подольше   с  Варей  не  придется. Когда  до  него  дошла  очередь,  он  поздоровался  со  своей  милой   и  попросил  дать  ему  какую-нибудь  интересную  книгу,  а  Жюль  Верна  и  Майн  Рида  он  уже  прочитал.
     -  Хотите  дам  вам  Герберта  Уэллса   «Война  миров»?
     -  Давайте.
     Она  сходила  за  книгой,  записала  на  абонемент  Леонида  и,  подавая  том,  спросила:
     -  Почему  вы  пришли  в  такое  неурочное  время?
     -  Я  на  больничном.
     -  Что  случилось?!  -  испуганно  спросила  она.
     -  Деталь  упала  на  ногу.
     -  Больно?
     -  Да,  немножко  еще  болит. Спасибо  за  книгу,  до  свиданья.
     Он  вышел  из  библиотеки.  Времени  до  вечера  оставалось  еще  много,  поэтому,  вернувшись  в  дом,  он  начал  читать  книгу  и  так  увлекся,  что   читал  приключения  марсиан  на  земле   до  последней  страницы.  Подумал,  что  это  хорошо  и  завтра  можно  пойти  обменять  книгу  и  подольше  побыть  с  Варей,  но  случилось  непредвиденное,  а  именно,  когда  вернулась  с  работы  Лена,  после  ужина,  она  расправила  постель,  разделась  догола,  легла  на  кровать  и  посоветовала   Леониду  тоже  обнажиться  и  лечь  к  ней.
     Он  ее  послушался,  лег  к  ней  и  получил  такое  огромное  удовлетворение  с  этой  очень  красивой,  а  главное  глубоко  опытной  в  этом   деле  женщиной,  что  наслаждался  всю  ночь.
     Утром,  проснувшись  поздно,  не  захотел  идти  к  Варе,  с  которой  никогда  не  получал  такого  удовлетворения,  какое  получил  с  Леной,  да  и  с  Екатериной  ему  не  было  так  хорошо.
     И  все  последующие  ночи  они  занимались  любовью,  пока  не  обессилили  окончательно  и  после  последней  пятой  ночи,  спали  в  разных  комнатах.
     И  только  после  этой  пятой  ночи,  взяв  прочитанную  книгу,  он  пришел  в  библиотеку.   Варя  с  укором  ему  сказала:
     -  Обещал  меня  не  бросать,  а  сам  бросил.
     -  Кто  тебе  об  этом  сказал,  что  я  тебя  бросил?
     -  Все  в  селе  знают,  что  ты  живешь  с  врачихой.   Откуда  ты  ее  взял?
     -  Я  познакомился  с  ней,  в  больнице,   когда    после  ранения  пришел  туда.
     -  А  ты  знаешь,  что  она  проститутка?
     -  Ты  к  ней  несправедлива.  Проститутки  отдаются  за  деньги,  а  она  работает  врачом  и  за  это  получает  зарплату.
     -  Все  равно  проститутка!
     И  Варя  так  громко  разрыдалась,  что  Леониду  стало  очень  жаль  свою  бывшую  подружку,  он  зашел  за  барьер,  обнял  ее,  прижал  к  себе  и  произнес:
     -  Не  плачь,  успокойся.
     -  Я  так  сильно  люблю ,  что  теперь  не  нахожу  себе  места  от  огорчения,  что  потеряла  тебя.   Почему  ты  бросил  меня?
     -  Так  получилось.  Я  сам  этого  не  ожидал.  Давай  останемся  друзьями.  Успокойся  и  дай  мне  еще  книгу  писателя   Герберта  Уэллса.
     -  Сейчас  принесу,  -  сказала  Варя  все  еще  плача,  вернулась,  подавая  ему  том, -  это  его   «Человек  невидимка»
     -  Спасибо,  -  сказал  Леонид,  -  давай  я  тебя  поцелую.
     Но  в  это  время  открылась  дверь  и  вошли  двое  школьников,  не  позволив  Леониду  выполнить  свое  предложение,  сказав  только:
     -  До  свидания.
     Он  ушел,  по  дороге  думая  о  своей  двойственности:  ночью   спит с  одной,  поцеловать  хотел  бывшую…
     Вечером  с  Леной  любовью  не  занимались  а,  сидя  у  нее  в  комнате,   узнавали  все  друг  о  друге.
     -  Ты  как  оказался  в  нашем  селе?  -  спросила  Лена.
     -  Окончил  сельскохозяйственный  институт  и  приехал  сюда  по  распределению.
     -  Вот  как!   А  я  училась  в  медицинском  институте  и  почему  с  тобой  никогда  не  встречались,  хотя  бы  на  танцах  в  доме  офицеров?
     -  То.  что  там  каждым  вечером  в  выходные  дни  танцы,  я  знал,  но  туда  не  ходил,  потому  что  разгружал  вагоны,  чтобы  заработать  на  питание  и  на  какую-нибудь  одежду.
     -  Родители  не  помогали?
     -  Я  детдомовец,  родителей  не  знал.  Жил  на  стипендию  и  на  то,  что  заработаю.
     -  А  здесь,  в  нашем  селе,  ты  в  какой  должности?
     -  Заведующий  мастерскими.
     -  Разве  вас  в  институте  учили  этому?
     -  И  этому  тоже,  кроме  агротехники.  А  ты  здешняя  или  тоже  приезжая?
     -  Приезжая.  После  института  меня  тоже  распределили  сюда,  только  приехала  в  прошлом  году,  а  ты,  как  я  узнала,  прибыл  сюда  в  июне  нынешнего  года.

Глава  шестая.

     В  октябре  зима  взяла  свои  права   и  засыпала  село  снегом,  но  мороза  пока  сильного  не  было,   и  Леонид  к  тому  времени  совсем   оправился  от  боли  в  ноге,  продолжил  мастерскую  приводить  в  порядок.  Станки  очистил  и  убедился,  что  токарный  и  фрезерный  работают  хорошо.  Предстояло  заняться  починкой  комбайна.
     Жил  пока  у  Лены.  Приобрел  для  себя  полушубок  и  шапку - ушанку,  пимы.  В  выходные  дни  гуляли  по  лесу  вдоль  застывшей  реки.  В  ноябрьские  праздники  Леонид  сделал  Лене  предложение  выйти   за  него  замуж.  Она  согласилась.   Начали  копить  деньги,  чтобы   первого  января Нового  года  в  городском  ресторане   сыграть  свадьбу.
     По  предложению  Лены  решили  на  тридцати  открытках   написать  приглашения  родителям   невесты  и  друзьям.   Съездили  в  город,  купили  белое  свадебное  платье,  фату  и,  когда  дома  все  купленное она примерила,  стала  выглядеть  еще  прелестнее.   Она  долго  крутилась  у  зеркала  и  спрашивала:
     -  Как  я  тебе  нравлюсь  в  этом  наряде?
     -  Ты  божественна,  моя  любимая.
     Они  любили  друг  друга  и  только  жалели,  что  не  познакомились  в  студенческие  годы,  когда  были  еще  моложе.
     Лена  продолжала  работать  врачом,  а  Леонид   развозил  на  тракторе  с  тележкой,   щиты  для  удержания  снега  на  пашнях.  Привез  из  леса  две  сухие  сосны.   Одну  во  двор  Лены,  вторую – Анне  Петровне. Потом   вечерами,   распилил   обе  сосны  на  чурбаки,  расколол   и  сложил  поленницы  дров  под  навесы  каждого  двора.
     Леонид  регулярно  посещал  библиотеку.   Варя  всегда  встречала  его  приветливо,  подыскивала  ему  интересные  книги.  Живот  у  нее  заметно  вырос  и  он  однажды  поинтересовался,  когда  родится  ребенок?   Она  задумалась,   что-то  мысленно  подсчитывала,  а  потом  сказала:
     -  Может  в  апреле,  может  в  мае.
     -  Так  долго  будешь  мучиться  с  животом?
     -  А  я  не  мучаюсь,  жду,  когда  он  начнет  шевелиться.
     -  Как  это  все  интересно.  Ничего  не  было  и  вдруг  родится  человечек.
     -  И  мне  интересно.
     На  эту  тему  он  подобный  разговор  завел  с  Леной:
     -  Ты,  Лена  всегда  была  такой  красивой?
     -  Всегда,  а  что?
     -  Наверно,  парни  за  тобой  ходили  гурьбой?
     -  Ну,  не  гурьбой,  а  одна  я  никогда  не  была.
     Хотел  спросить,  делала  ли  она  аборт,  и  не  рожала  ли?  Постеснялся,  не  спросил.
     Любовью  они  занимались  регулярно  два  раза  в  неделю.
     Однажды,  а  это  было  31  декабря,  Леонид  уронил  нужный  ему  винт  в  глубокий  паз,  и  никак  не  мог  его  достать.  Порылся  в  инструментах,  отыскивая  острогубцы,  но  не  нашел  и  вспомнил,  что  унес  домой.  По  просьбе  Лены,  он  ими   доставал  занозу  из  ее  ладони,  вместо  пинцета,  не  оказавшегося  в  то  время   в  квартире.
     Вышел  через  калитку,  на  всякий  случай  закрыл  ее  на  ключ.  Вечерело,  поэтому  пошел  домой  скорым  шагом,  чтобы  вернувшись,  еще  поработать  в  мастерской.
     Вошел  в  комнату  Лены,  щелкнул  выключателем.  Вспыхнул  свет  и  он  увидал  на  постели   оголенную  Лену,  а  на  ней  двигающегося  мужика.  Лена  вскрикнула  и  прикрыла   глаза  рукой.
     Леонид  выключил  свет,  прошел  на  свою  половину,  плотно  прикрыв  дверь,  и  застонал  как  раненый  зверь:   «Его  любимая  Лена  с  чужим  мужиком!»   Прижавшись  к  стене,  стоял,  не  двигаясь  минуты   две.  Затем  на  что-то  решился!
     Достал  из  кармана  выходного  пиджака  паспорт,  открыл  окно  и  спустился  в  сугроб  почти  по  пояс.  Окно  прикрыл.  Выбрался  на  тропу,  вытряхнул  снег  вначале  из  одного  пима,  потом – из  второго   и  пошел  по  знакомой  дороге,  по  которой  давно  не  ходил.
     Подошел  к  дому  Вари,  вошел  во  двор,  поднялся  на  крыльцо  и  без  стука  вошел  в  избу.  Семья  собиралась  ужинать,  Варя  расставляла  тарелки,  а  ее  мать  выносила   из  печи  ухватом  чугунный  горшок  с  каким-то  варевом.
     -  Здравствуйте,  -  произнес  Леонид,  обращаясь  к  отцу  и  матери   Вари,.-  я  прошу  руки  вашей  дочери!
     Варя  вскрикнула  и  уронила  тарелку,  а  мать  ее  ничего  не  поняла  и  переспросила:
     -  Какой  руки?
     Отец,  более  догадливый,  сказал:
     -  Леонид  Андреевич  просит  отдать  ему  в  жены  нашу  дочь.
     -  А  ты  не  видишь,  что  наша  дочь  пузатая,  -  грубо  произнесла   Авдотья   Поликарповна,  -  нагуляла  от  кого-то   пузо!
     -  У  вашей  дочери  в  утробе  мой  ребенок.
     -  Ах,  паршивец!   Так  это  ты  испортил  мою  дочь?  Отваливай  отсюда!   И  она,  выставив  вперед  себя  ухват,  кинулась  на  Леонида.  Тот,  чтобы  не  быть  огретым  железом  ухвата,  выскочил  за  дверь,  услышав  жуткий  крик  Вари:
     -  Мама,  я  люблю  его!
     Если  бы  не  этот  крик  Вари,  убежал  бы,  куда  глаза  глядят,  а  тут  остановился  во  дворе,  убежденный  что  его  бывшая  подружка  выйдет.  Вначале  до  него  долетали  крики,  какой-то  шум,  потом  разом  все  стихло.  Минуту  спустя,  на  крыльцо  выбежала  Варя  и,  увидев  его,  быстро  сбежала  по  ступеням  на  снег,  приблизилась  к  нему  и  спросила:
     -  Ты  хочешь  на  мне  жениться?
     -  Да,  моя  дорогая,  Варя,  хочу  на  тебе  жениться  и  немедленно!
     -  Как  я  рада,  мой  любимый!
     Она  обняла  его  и  поцеловала.
     -  Паспорт  взяла?
     -  Нет,  а  зачем?
     -  Пойдем  сейчас  в  ЗАГС.
     -  Он  ведь  уже  закрыт.
     -  Откроем.  Я  упаду   к  ногам  Клавдии  Ивановны,  чтобы  она  нас  зарегистрировала  сегодня.
     -  Ладно,  сейчас  схожу  за  паспортом.
     Ее  долго  не  было.  До  ушей  Леонида  опять  долетали  крики,  стихали  и  вновь  возникали.
     Открылась  дверь,  Варя   спустилась  во  двор,  взяла  своего  милого  под  руку  и  вместе  с  ним  вышла  за  ворота.
     -  Что  за  крики  у  вас  там  были?
     -  Мама  говорила,  что  ей  такой  зять  не  нужен,  а  папа  был  за  тебя.  Вот  и  спорили.
     -  Сейчас  мы  с  тобой  пойдем  к   Клавдии  Ивановне,   заведующей  ЗАГСом,  и  я  упаду  к  ее  ногам,  чтобы  она  нас  с  тобой  сегодня  зарегистрировала.
     -  А,  если  она  откажется?
     -  Не  откажется,  она  женщина  добрая.  А  вот  и  клуб,  в  котором  мы  с  тобой   впервые  танцевали.
     -  Да,  -  ответила  Варя   и,  увидев  на  фронтоне  новый  плакат,  повешенный  недавно,   вслух  прочитала:
     -  Да  здравствует  Новый   1949  год!   Наверно,  ты  задумал  на  мне  жениться  в  этот  1948  год,  в  год,  когда  мы  с  тобой  впервые  встретились,  и  я  полюбила  тебя   на  всю  жизнь.
     -  Да,  ты  правильно  сказала,  именно  так.   А  вот  и  дом  Клавдии  Ивановны,  давай  зайдем  к  ней.
     Леонид  открыл  калитку  ворот  и  увидал  во  дворе  двух  взлохмаченных  женщин  с  ножами   в  руках,  а  недалеко  стоял  огромный,  тучный  боров,  настороженно  смотревший  на  них  и  готовый  броситься  в  бега.
     -  Добрый  вечер,  уважаемые  дамы,  чем  вы  так  озабочены?
     -  Да  вот  хотели  заколоть  борова,  а  он  от  нас  убегает.  Гоняемся  за  ним  целый  час.
     -  Он  убегает  от  вас  потому,  что  разгадал  ваши  намерения.
     -  Разве  свинья  что-нибудь  соображает?
     -  Еще  как  соображает.  Все  животные,  звери,  птицы  чуют  свой  предсмертный  час.
     -  Вы  думаете?
     -  Не  только  думаю,  но  точно  знаю   от  работников,  которые  забивают  скот.   А  сейчас,  уважаемая  Клавдия  Ивановна,  мы  с  моей  дорогой  подругой  просим   зарегистрировать  нас  законным  браком..
     -  Сейчас?  Почти  ночью?
     -  Да,  именно  сейчас.   А  в  первых  числах  нового  года  я  к  вам  приду  в  этот  двор,  лишу  жизни  вашего  борова,  освежую,  достану  внутренности,  разрублю  острым  топором  на  куски.  Это  я  вам  обещаю.
     -  Ну,  что  ж,  Клава,  -  обратилась  к  регистратору  другая  женщина,  -  уважь  человека.
     -  Ладно,  подождите  меня  здесь,  я  схожу,   переоденусь.
     Через  пятнадцать  минут  они  шли  к  ЗАГСу.  Поздние  сумерки  закончились   и  в  свои  права  начала  вступать  ночь,  последняя  ночь  уходящего  года.  На  потемневшем  небе  зажглись  первые  звезды,   и  появилась  половинка  луны,  медленно  приближающаяся  к  полнолунию.
     Подошли  к  ЗАГСу,  Клавдия  Ивановна  нажала  кнопку  звонка.  Никакого  ответа.  Вновь  позвонила,  нажимая  кнопку  несколько  раз.  В  ответ – тишина.   Постучала  по  двери  кулаком.  Никто  на  ее  стук  не  откликнулся.
     -  Неужели  сторожиха  так  крепко  заснула?  С  чего  бы?  Еще  рано  спать-то.
     -  Наверно,  она  ушла  домой,  -  предположил  Леонид.  -  пока  вы  постойте  здесь,  я  знаю,  где  она  живет,  все  выясню.  Вы  подождите,  я  сейчас  сбегаю.
     И  Леонид  действительно  побежал,  хотя  в  пимах  бежать  было  как-то  непривычно  и  тяжело:  у  него  нога  за  ногу  зацеплялись,  в  одном  месте  он  чуть  не  упал  в  сугроб  и  только  после  этого  перешел  на  скорый  шаг.  Добрался  до  дома  сторожихи  и  спросил  у  ее  дочери,  высокой  хмурой  девицы,  о  ее  матери,  где  ту  найти?
     -  Она  в  бане.
     -  Где  баня?
     -  В  огороде.
     -  Тогда  я  к  ней  сейчас  пройду.
     И  он,  открыв  задние  ворота,  вошел  в  огород  и,  увидев  баню  с  огоньком  в  окошке,  быстро  пошел  туда.
     -  Стойте! – Услышал  он  крик.
     Остановился.  К  нему  подошла  высокая  девица  и  с  укором  в  голосе  произнесла:
     -  Вы  что,  совсем  ополоумели?  Мама  в  бане  моется,  голая.
     -  Почему  голая?
     -  Потому!
     Оттолкнув  Леонида,  сама  прошла  в  баню.
     Оставшись  один,  посреди  огорода,  засыпанного  снегом,  он  вдруг,  словно  проснулся  и  застонал,  ясно  вспомнив  всю  картину,  которая  с  ним  случилась  в  эти  несколько  часов.  Ему  вдруг  стало  так  обидно  и  безразлично  все,   что  не  захотелось  ни  куда  идти,  ничего  ни  делать.  Он  стоял,  опустив  голову  и,  закрыв  глаза,  словно   оглох,  потому  что  ощущал,  что  кто-то  его  непрерывно  дергал,  но  просыпаться  не  хотелось.  Потом  с  трудом  размежевал   веки   и  увидел  перед  собой  дочь  сторожихи,  которая  что-то  говорила,  но  он  ее  не  слышал  и  только  смотрел  на  это  некрасивое  девичье  лицо  и  молчал.
 Не   добившись  никакого  ответа,  дочь  сторожихи  сильно  толкнула  Леонида,   и  он  упал,  больно  ударившись  головой  о  застывший  вилок  капусты,  и  в  момент  ему  вернулся  ум  и  энергия.  Он  встал,  снял  с  себя  полушубок,   стряхнул  его  от   снега,  надел  и  спросил:
     -  Сторожиха  скоро  вымоется?
     -  Нет,  не  скоро.  Она  сказала,  где  у  нее  ключи    от  ЗАКСа.  Идемте   со  мной.
     Он  с  девицей  вышел  во  двор,  постоял,  ожидая  ее.  Она  быстро  вернулась,  и  они  пошли  по  темной   улице.
     -  Что - то  долго  вы  ходили,  -  произнесла  Клавдия  Ивановна,  -  мы  чуть  не  замерзли,  стоя  на  одном  месте.
     -  Извините,  так  уж  получилось,  -  ответил  Леонид,  входя  в  помещение,  когда  его  открыла  дочь  сторожихи.
     В  ЗАГСе  было  тепло  от  голландки,  видимо,  недавно  протопленной.
     -  Подойдите  жених  и  невеста  к  столу.
     Леонид  с  Варей  оглянулись,  не  понимая  к  кому,  обратилась  Клавдия  Ивановна.
     -  Что  оглядываетесь?  -  спросила  их  регистратор  этой  конторы.  -  К  вам  я  обращаюсь.  Что,  непривычно  вам  слышать  это   сочетание:  жених  и  невеста?
     -  Конечно,  непривычно,  -  улыбнулся  Леонид,  -  впервые  нас  так  назвали.
     -  Вот  и  хорошо,  что  впервые  и  пускай  такое  и  впредь  не  повторится.  Давайте  ваши  паспорта.
     Они  отдали  паспорта  и  молча   наблюдали,  как  ручка  с  пером  №96  бегает  по  бумаге.
     -  Невеста  в  замужестве  останется  со  своей  фамилией  или  возьмет  фамилию  мужа?
     -  Возьмет  фамилию  мужа,  -  ответила  Варя  и  покраснела  от  смущения.
     Работница  записала  ответ  Вари   и  заполнила,  сложенный  вдвое   документ: « Свидетельство  о  браке.».  Закончив  со  всей  писаниной,  встала,  одернула  на  себе  куртку  и,  протянув  им  лист  бумаги,  произнесла:
     -  Распишитесь:  жених  в  этой  графе,  а  невеста  вот  здесь  и  подала  им  ручку.
     Леонид  с  Варей  расписались.  Регистратор  ЗАГСа  выпрямилась  и  четко  произнесла:
     -  Объявляю  вас  мужем  и  женой.!   Поцелуйтесь!
     Варя  с  огромной  радостью  бросилась  в  объятия  Леонида  и  их  губы  слились  в  жарком    и  продолжительном  поцелуе,  нарушенном  словами   Клавдии  Ивановны:
     -  Хватит,  хватит,  если  вас  не  остановить,  вы   не  отстанете  друг  от  друга  вплоть  до  московских  курантов.   Поздравляю  вас  с  наступающим  Новым  годом!
     -  Спасибо,  мы  тоже  вас  поздравляем!
     Молодые  супруги  вышли  на  улицу  счастливые  и  никак  не  хотели  расставаться.
     -  Давай  сходим  в  лес  на  наше  место,  -  предложила  Варя.
     -  Верно.  Это  место  для  нас  с  тобой  святое!
     И  он,  взяв  под  руку  уже  не  подругу,  а  жену,  повел  по  тропинке   к  лесу,  убеленному  снегом.  Когда  вошли  в  чащу,  заметили  вдали  огонь  костра.   Повернули  туда,  и  вышли  на  небольшую  поляну,  в  середине  которой  росла  елка,  запорошенная  снегом,  а  чуть  поодаль  горел,  потрескивая  костер,  который  был  окружен  девчушками  и  пареньками,  сидевшими  на  ранее  спиленных  бревнах  и  весело  рассказывающих  друг  другу  веселые  истории,  так  как  часто  раскатисто  хохотали.   Потом  один,  постарше  других,  встал  и  громко  произнес:
     -  Внимание!
     Все  притихли.  А  он,  глядя  на  свои  наручные  часы  и,  подняв  руку,  чего-то  ждал,  потом  громко  крикнул:
     -  Ровно  двенадцать  часов!  Ура!  С  Новым  1949  годом!
     -  Ура!  -   вскочили   все  ребятишки.
     Подбежали  к  елке  и,  взявшись  за  руки,  пошли  по  кругу  с  песней:
     В  лесу  родилась  елочка.
     В  лесу  она  росла,
     Зимой  и  летом  стройная,
     Зеленая  была.

Глава  седьмая.

     Второго  января  Нового  года   по  селу  разнеслась  страшная  весть:  врача  Елену  Владимировну  вынули  из  петли,  с  трудом  откачали,  сейчас  лежит  в  больнице.
     Леониду  эту  весть  принесла  Варя,  зашедшая  к  нему  в  мастерскую,  обняла  его  и  долго,  долго  смотрела  на  него,  не  говоря  ни  слова.  Каким-то  шестым  чувством  он  догадался,  что  случилась  непоправимая  беда,  но  с  кем?   Когда  и  что?
     -  Не  молчи,  говори,  что  случилось?  -  попросил  он.
     -  Твоя  любовь,  Елена  Владимировна,  хотела  повеситься.
     -  Что  ты  выдумываешь?   Кто  тебе  это  сказал?
     -  Все  говорят.  И  врачи  нашей  больницы  тоже  подтверждают.
     -  Ты,  что  была  в  больнице?
     -  Да,  хотела  с  ней  поговорить,  почему  она  на  такой  шаг  пошла,  но  меня  не  пустили,  сказали,  что  пока  ее  тревожить  нельзя.  Ты  не  знаешь,  кто  ее  на  это  подтолкнул?
        Теперь  он  надолго  замолчал,  прокручивая  в  голове  предновогодний  вечер,  и  тут  его  молчание  не  вынесла  Варя:
     -  Что  между  вами  произошло?
     И  он,  без  утайки,  ей  рассказал  все,  начиная  с  того,  когда   ему понадобились  узкогубцы   и  он,  войдя  в  комнату  Лены,  зажег  свет.
     -  Я  поняла  тебя,  -  сказала  грустно  его   молодая  супруга,  -  если  бы  всего  этого  не  произошло,  ты  бы  на  мне  не  женился,  так?
     -  Да,  так.  Я  ей  предложил  выйти  за  меня  замуж.  Она  согласилась,  и  мы  уже  готовились  к  свадьбе.
     -  Значит,  я  вам  помешала?
     -  Нет,  не  помешала,  а  помогла.
     -  Подожди,  я  что-то  тебя  не  пойму.
     -  Я  тебе  как-то  говорил,  что  жил  в  детском  доме  и  никогда   не  испытывал  родительской  ласки.
     -  Да,  я  это  помню.
     -  И   мы,  все  дети  детдома,  были  ущерблены   в  этом.  Я  и  мои  товарищи,  всегда  с  завистью   смотрели  на  сверстников,  живших  в  семьях,   и  даже  иногда  знакомились  с  каким-нибудь  дяденькой  или  тетенькой,   и  упрашивали  их,  нас  усыновить   или  удочерить.

  Но,  сколько  я  себя  помню,  никто  из  взрослых   не  мог  понять  нашу  душу,  страдающих  детей,  и  никто  не  откликнулся  на  нашу  мольбу.
     -  Бедные  дети,  -  с  глубоким  чувством  сказала  Варя,  и  обняв  Леонида,  произнесла,  -  я  бы  тебя  усыновила.
     -  Спасибо,  Варя,  я  тебе  верю,  а  теперь  ты  мне  поверь.
     -  Во  что?
     -  В  то,  что  женившись  на   Лене,  не  был  бы  полностью  счастлив,    мучился  бы  тем,   что  наш  с  тобой  ребенок   оказался  бы  как  я  в  детстве,  ущербленным,  ему  бы  всегда  не  хватало  отца.  Он  или  она  видели  бы,  что  у  друзей  есть  отцы,  а  у  него  или  у  нее,  нет  отца.  Понимаешь  меня?
     -  Понимаю.  Теперь  понимаю.  Давай  об  этом  больше  не  будем  говорить,  а  к  ней  сходи,  навести  ее.
     -  Схожу,  когда  разрешат  врачи.
     -  Я  пойду,  а  то  возле  библиотеки,  наверно,  собрались  читатели.
     -  Я  тебя  провожу.
     -  Проводи,  -  согласилась  Варя,  которой  так  не  хотелось  расставаться  с  любимым  в  это  тяжелое  для  него  время,  оказавшегося  на  распутье.
     Он  проводил  Варю  до  библиотеки,  возле  которой  действительно  толкались  ребятишки,  и  вернулся  в  мастерскую,  занявшись  настраивать  станок.  Увлекшись,  он  не  заметил,  что  через  калитку   вошел  Степа,  бывший  его  помощник,   и  вздрогнул  от  неожиданности,  когда  тот  поздоровался.
     -  О,  кого  я  вижу!  -  обрадовался   он,  -  Здравствуй,  здравствуй,  а  почему  ты  не  в  школе?
     -  Дядя  Леня,  разве  вы  не  знаете,  что   у  нас  каникулы.  Когда  вы  были  школьником,  у  вас  в  январе  тоже  были  каникулы?
     -  Это,  Степа,  так  давно  было,  что  я  уже  не  помню.  А  вот  то,  что  ты  зашел,  я  рад.  Рад  потому,  что  ты  мне  очень  нужен.!
     -  Что - то  помочь  надо?
     -  Надо  проникнуть  в  утробу  комбайна.  Сможешь?
     -  Смогу.
     -  Только  вот  что.  Сбегай  домой  и  переоденься  в  какую-нибудь  старую  одежду,  готовую  на  выброс.
     -  Ладно.  Есть  такая.  Мама  сказала,  чтобы  я ее  выбросил,  а  я  спрятал,  вдруг  пригодится.
     Когда  Степа  вернулся  в  лохмотьях,  они  прошли  к  комбайну   и  Леонид  открыл  у  этой  махины  сбоку  крышку,  попросил  своего  помощника  залезть  в  глубину  комбайна  и  найти  поломку.
     Расторопный  парнишка  нашел  поломку,  объяснив,  что  шток,  режущий  солому,  сломался  и  надо  заменить  его  новым.
     После  работы  Леонид  пришел  в  библиотеку  и  просидел  там  до  закрытия,  не  мешая  Варе  работать  и,  читал   книгу  об  устройстве  современных  комбайнов.
     После  закрытия  библиотеки,  они  прошли  в  лес  на  свое  место  и  долго  стояли  там  в  обнимку  и  никак  не  хотели  расставаться.  К  Варе,  своей  жене,   Леонид  пойти  не  мог  из-за  возненавидевшей  его  тещи,  поэтому  встречались  у  него  в  мастерской,  в  библиотеке  и  в  лесу.  Ночевал  он  в  доме  Анны  Петровны.

     То,  что  к  Елене  Владимировне,  разрешили  приходить  друзьям  и  подругам,  Леонид  узнал  у  Вари.
     -  Сходи  к  ней,  -  сказала  ему  его  жена,  -  только  не  выговаривай  ей  своих  обид,  пожалей  ее.
     -  Хорошо,  моя  дорогая,   я  постараюсь  держать  себя  в  руках.
     Когда  Леонид  вошел  в  ее  палату,  она  лежала  с  закрытыми  глазами.  Он  взял  стул,  сел   против   нее  и  стал  смотреть  на  это  все  еще  красивое  лицо   в  обрамлении   пышных,  блондинистых  волос.   Почувствовав   на  себе  чей-то  настойчивый  взгляд,  открыла  глаза  и  вскрикнула  от  удивления,  радости,   признательности,  любви.
     -  Ты?!
     -  Да,  я.
     -  После  всего,  что  произошло  в  эти  дни,  ты  меня  возненавидел?
     -  Я  люблю  тебя.
     -  Спасибо,  что  ж  ты  тогда  так  поспешно  женился  на  этой  серой  мышке?
     -  Не  такая  она  серая.  Варя  первая  моя  женщина.
     -  Как  же  ты,  доживший  до  двадцати  двух  лет,   оставался  мальчиком  и  не  попробовал  ни  одну?
     -  Мне  некогда  было  этим  заниматься.  Я  учился,  вечерами  зарабатывал  себе  на  жизнь.
     -  А  я  имела  массу  любовников.  С  пятнадцати  лет  стала  женщиной.  Любовников  меняла,  как  перчатки,  но  ни  один  не  сделал  мне  предложение  выйти  за  него  замуж.  Я  надеялась,  встречаясь  с  новым  поклонником,  безуспешно  надеясь,  что  вот  он  то  сделает  предложение,  но  он  вдруг  исчезал,  как  дым,  как  утренний  туман.  Появлялся  новый,  вселявший  в  меня  надежду,  но  и  тот,  насладившись  моим  телом,  исчезал,  часто  даже  не  попрощавшись.   Ты  первый  предложил  мне  стать  твоей  женой.  Я  так  была  счастлива,  ожидая  свадьбы,  и  вдруг  все  рухнуло  мгновенно.
     -   Что  ж  делать?  Сама  ведь  виновата.
     -  В  чем  я  виновата?
     -  Сама  знаешь.
     -  Борис,  с  которым  ты  меня  застал  в  тот  вечер  до  встречи  с  тобой,  был  моим  любовником.  И  в  тот  день,  когда  я  тебя  увидела  и  сразу  влюбилась,  я  возвращалась  из  города,  с  вокзала.  Провожала  его   на  длительные  военные  сборы,  которые  проходили  на  Курильских  островах.  Там,  где  почти  пустыня,  никаких  жилых  кварталов,  одни  поселения  военных.  И  он  за  все  эти  месяцы  не  видевший  ни  одной  женщины,  ворвался  ко  мне  неожиданно.  Я  не  успела  ничего  сообразить,  как  он  сорвал  с  меня  одежду,  бросил  на  кровать   и…вдруг  появился  ты.
     Встречалась  с  новым  любовником,  признававшимся  мне  в  любви,  я  всегда  удивлялась  их  словам,  говоривших  о  какой-то  любви,  совершенно  непонятной  мне.  Я  считала,  что  это  все  выдумки.  Я  ни  к  одному  из  своих  любовников  не  чувствовала  никакой  глубокой   привязанности.  Были  случаи,  что  парни  дрались  друг  с  другом   из-за  меня,  некоторые  пытались  стреляться.  А  я  молча  про  себя  посмеивалась  их  выдумках  о  неизведанной  мне  любви.  И  вдруг  я  увидела  тебя.   Наши  глаза  встретились  на  долю  секунды,   и  меня  всю  пронзило,  словно  молния.  Я  сразу  поняла:   вот  она  - Любовь!   И  побежала  вслед  за  тобой,  за  поездом,  пытаясь  перегнать  его,  чтобы  не  потерять  тебя…
     -  Я  видел.  Ты  бежала  и  что-то  кричала.
     -  Я  кричала,  где  тебя  найти?
     -  Нашла.
     -  Да,  нашла.  Теперь  уж  потеряла  навсегда.   Я  знаю,  что  твоя  мышка  беременна  от  тебя,   и  ты  ее  никогда  не  бросишь.
     -  В  этом  ты  права,  не  брошу.

     Проживал  теперь  Леонид  в  доме  Анны   Петровны.   В  выходной  день  сходил   к  Клавдии  Ивановне,  лишил  жизни  их  борова,   вынул  внутренности,  снял  шкуру  и  острым  топором  разрубил    тушу  на  ровные  куски.  Пригласил  женщин  во  двор  и  посоветовал  свинину,  которую  не  продадут  жителям   села,  заморозить.
     Благодарные  женщины    для  Леонида,  завернули  два  больших  куска  свинины  в  ткань   и  вручили  ему  для  жаркого.   Он  их  поблагодарил.   Один  кусок  он  принес  в  контору   своему  тестю   Виктору   Семеновичу со  словами:
     -  Передайте  эту  свинину  своей  супруге   Авдотье  Поликарповне,  но  не  говорите,  что  это  от  меня,  что-нибудь  придумайте:  от  кого.
     -  Спасибо,  Леонид  Андреевич,  скажу,  что  от  правления  получил  за  хорошую  работу.
     -  Правильно,  так  и  скажите.  Поцелуйте  за  меня  Варю.
     -  Хорошо.  Обязательно  поцелую.
     Второй  кусок  свинины  он  вручил   Анне  Петровне,  приведшей  ее  в  восторг.
     -  Давно  не  ела  свинины.  Теперь  на  ужин  будет  хорошее  жаркое.

Глава  восьмая.

     В  начале  февраля  Леонид  съездил  в  город,  купил  золотое  обручальное  кольцо  для  своей  милой,  которое  намеревался  подарить  своей  жене  в  день  ее  рождения  14  февраля  и  купил  духи  «Красная  Москва»,  впервые  появившиеся  в  продаже,  намереваясь  их  преподнести   Варе  к   восьмому  марта,   дню  международного  женского  дня.
     14  февраля,  зайдя  в  библиотеку,  в  которой,  к  счастью,  в  то  время  никого  не  было,   Леонид  поздравил  с  днем  рождения  свою  милую   и  надел  ей  на  палец  руки  обручальное  кольцо,  приведший  Варю  в  неописуемый  восторг.  Она  кинулась  на  шею  своему  любимому   и  всего  зацеловала.  Потом  отошла,  подняла  руку  на  уровень  глаз   и  счастливая  заулыбалась  первым  дорогим  подарком,  преподнесенным   ей  любимым  мужем.
     После  закрытия  библиотеки,  они  сидели  в  помещении  и  миловались  до  позднего  вечера.   Занятие  любовью  решили   отложить  до  8  марта,  к  тому  же  выходного,  но  не  дождались,  так  как  первого  марта  Варя  ушла  в  декрет   и   грустно  произнесла:
     -  С  первого  марта  и  по  июнь  включительно  врачи  посоветовали  ей  любовью  не  заниматься.  Ты  уж  потерпи,  любимый.  Это  врачи  сказали,  чтобы  ребенок  родился   здоровым.  Ты  ведь  хочешь,  чтобы  наш  с  тобою  ребенок  не  болел?
     -  Конечно,  хочу,  -  сказал  он,  а  сам  в  эти  дни  очень  хотел  ее,  и  не  иметь  близости  целых  четыре  месяца  он  даже  не  представлял   себе,  как  выдержит.
     Ночевать,  как  обычно,  он  ушел  к  Анне  Петровне.  И  потянулись  тяжелые  для  Леонида  дни.  Все  мысли  были  об  одном:  «ждать  надо  четыре  месяца»
     Чтобы  отвлечься  от  подобных  мыслей,  он  решил  из  не  очень   толстого  круглого  проката  выточить  на  токарном  станке  шток  для  комбайна.  Зажал  прокат   одним  концов  в  шпиндель,  другой  -  укрепил  в  заднюю  передвижную  бабку  и,  вымерив  масштабной  линейкой,  где  надо  оставить  утолщение,  включил  станок.  Подвел  суппорт  с  резцом  и  на  прокате  сделал   первую  проходку.
     Конечно,    встречи  с  Варей  не  прекратились.  Каждый  вечер,  после  закрытия  библиотеки,  шли  в  лес  на  свое  место.  Снег  таял,  стал  тяжелым  и  липким.   Лед  на  реке  еще  не  треснул,  но  почернел,  готовый   каждый  день  разрушиться.  Птицы  на  соснах,  среди  хвои,  прыгали   с  ветки  на  ветку   и  радостно  щебетали,  приветствуя  весну,  которая  вскоре  им  принесет  заботу  о  потомстве.   А  пока  этого  не  случилось,  они  перелетали   с  одного  дерева  на  другое   и  были  счастливы  каждым  прожитым  днем.
     В  конце  марта,  когда  снег  растаял,  почва   от  жгучего  солнца  хорошо  прогрелась,  но  оставалась  еще  влажной,  председатель  предложил  Леониду  на  тракторе  и  отремонтированной  им  сеялке  высеять  горох.
     Леонид  высыпал   в  сеялку  несколько  мешков  проросшего  гороха,  открыл  закрылки  и  сев   в  трактор,  включил  двигатель.  Первая  весенняя  посевная  пора  началась.
     Полдня,  управляя  трактором  и,  следя  за  работой  сеялки,  он  устал  с  непривычки,  сидя  на  одном  месте.  Решил  работу  прекратить  и  пойти  на  отдых.  Сеялку  оставил  в  поле,  трактор  пригнал  в  мастерскую   и,  выйдя  через  калитку  ворот,  столкнулся  с  Екатериной  Ивановной,  похоже,  поджидавшей  его.
     -  Что  ж,  мой  милый,  ко  мне  не  заглянешь?  Совсем  забыл  дорогу  в  мой  дом.  Может,   вспомним  с  тобой  былое.  Ты  как,  не  против ?
     От  ее  слов,  его  пробрала  дрожь,  а  она  продолжала,  словно  издеваясь  над  ним,  свое:
     -  Мне  стало  известно,  что  твоя  Варвара  в  декрете,  а  нам,  бабам,  запрещено  в  такие  дни  спать  с  мужиками.  Так  что  может,  зайдешь  ко  мне  на  мансарду?
     От  ее  слов,  Леонида   охватила  страсть   и  он,  поддался  на  соблазн,  покорно  пошел  с  ней,  с  каждым  шагом  страшась  последствий.  В  нем  боролись  два  человека:  он -  муж  своей  жены,  ждавшей  ребенка  и  простого  парня,  еще  не  женатого   и  могущего  поступать  так,  как  ему  захочется.   Перейдя  мост,  верх  взял  женатый.  Он  резко  свернул  к  дому  Анны  Петровны,  крикнув  растерявшейся  Екатерине:
     -  До  свидания,  спасибо  за  провожание ! -  открыв  ворота,  вошел  во  двор  все  еще  возбужденный  с  горящими   желанием,   почти  дикими  глазами.
     -  Что  с  вами,  Леонид  Андреевич?
     -  А,  что?
     -  На  вас  лица  нет.
     -  Разве?  Я  не  заметил.
     Он  прошел  мимо  хозяйки,  поднялся  в  дом,  прошел  на  свою  половину,  бросился  на  кровать  и  заскрипел  зубами   от  невыносимой  страсти.   Лежал  так,  уткнувшись  в  подушку,  наверно,  час.  Потом  услышал   голос  хозяйки,  крикнувшей  ему  через  дверь:
     -  Леонид  Андреевич,  зайдите  ко  мне!
     Он  поднялся  с  кровати,  посидел.  Снял  сапоги.  Снял  пиджак  и,  чтобы  отдохнули  ноги,  в  одних  носках  пошел  в  комнату  соседки.   Отворил  дверь  и…застыл  на  месте:  Перед  ним  стояла  обнаженная  Анна  Петровна   и  из  флакона  прыскала  себе  в  подмышки  одеколон.   Ее  тело  было  такой  чистоты,  белизны  и  грации,  словно  это  была  не  шестидесятилетняя   женщина,  а  прекрасное  юное  создание.
     -  Раздевайтесь  и  ложитесь  со  мной,  -  сказала  она  и,  подойдя  к  кровати,  легла  на  спину.
     Леонид,  доведенный  до  последней  грани,  начал  спешно  раздеваться,  путаясь  в  своей  одежде   и  чертыхаясь.
     -  Не  спеши,  -  сказала  хозяйка  дома,  -  я  подожду.
     Но  он  все  равно  спешил,  чтоб  быстрее  коснуться   обнаженного  женского  тела,  уже  давно  не  прикасавшегося  ни  к  одной  из  них.   Разделся.  Подбежал  к  кровати   и,  поднявшись  на  нее,  со  сладострастием  вошел  в  тело,  отдавшейся  ему,  женщины.
     Когда  процесс  закончился,  он  опрокинулся  на  спину  и  со  стоном  запричитал:
     -  Подлец  я,  подлец!.  Изменил  жене!   Что  я  натворил?  Как  буду  жить  теперь  с  этой  виной?!
     -  Успокойтесь,  Леонид    Андреевич,  в  этом  вашей  вины  нет.  В  том,  чтобы  я  вам  иногда  отдавалась,  попросила  меня  ваша  Варя.
     -  Как  попросила?  -  удивился  Леонид  и,  приподнявшись,  сел  на  постель.
     -  Когда  вы  были  на  работе,  пришла  ко  мне  и  попросила  об  этом.  Ведь  вы,  мужики,  если  вам  изменит  жена,  не  прощаете  ее.  А  мы,  бабы,  страдаем  от  измены,  но  прощаем  вас.
     Леонид  лег  на  спину  и  задумался,  потом  как-то  не  смело,  вкрадчиво  спросил:
     -  А  как  вам  в  вашем  возрасте  со  мной  было  заниматься  любовью?
     -  Очень  хорошо  и  приятно.  Вы  молодой,  красивый,  чего  желать  лучшего.  Вы  думаете,  что  пожилые  женщины  не  хотят  близости?   Еще  как  хотят,  и  семидесятилетние  и  даже  восьмидесятилетние.
     -  Ну,  это  вы  преувеличиваете.
     -  Ничуть.  Я  точно  знаю,  что  половина  баб  нашего  села   смотрят  на  вас  с  вожделением.  Они - то  вас  хотят,  а  вы  их  не  хотите,  они  вас  не  возбуждают.   То  же  относится  к  мужчинам,  дожившим  до  девяноста  лет.  Страсть   многих   не  покидает  и   в  этом  возрасте,  да  им  не  с  кем  переспать.  Старух  им  не  надо,  а  молодым   девахам  они  не  нужны, больно  старые.  Вот  в  чем  жизненное  несоответствие.

     Десятого  мая  был  выходной  день,  Степа  не  учился  и  поэтому  помогал   Леониду  готовить  комбайн  к  первому  выезду   в  поле.  В  чреве  этой  машины,  Степа  поставил  новый  шток,  который  выточил  на  токарном  станке  Леонид.   Когда  закончили  заливать  в  бак  мотора  солярку (горючее  для  дизелей),  подошел  председатель  колхоза  Илья  Антонович   и,  протянув  свою  руку,  сказал   Леониду:
     -  Давай  твою  лапу.
     Леонид,  вытерев  тряпкой  руку,  протянул  ее  председателю,  думая,  что  тот  хочет  его  поблагодарить   за  отремонтированный  комбайн,  но  услышал  из  уст  Ильи  Антоновича  совсем   иное,  бросившее  его  в  жар!
     -  Поздравляю  с   первенцем,  с  сыном!
     -  Как?   Когда?!
     -  Сегодня  утром  твоя  Варвара   родила  будущего  колхозника!
     -  Спасибо,  Илья  Антонович!   Большое  спасибо  вам  за  это  известие,  я  побежал!
     И  он  бросился  бежать.  Бежал,  бежал,  достиг  родильного  дома,  ворвался  туда,  чуть   не  сбив с  ног  нянечку,  несущую  суп  в  миске,  и  начал  открывать  двери,  заглядывая  в   каждую  палату.  отыскивая  свою  ненаглядную.
     -  Молодой  человек,  -  услышал  он  голос.
     Оглянулся.  Перед  ним  стоял  человек  в  белом  халате:
     -  Что  вам  надо?
     -  Сына.  Где  он?   Где  моя  Варенька?!
     -  Идите  на  улицу,  подойдите  к  окнам  и  увидите  свою  ненаглядную.
     Леонид  послушался,  вышел  из  больницы,  обогнул  дом   и  пошел  вдоль  стены,  поглядывая  на  окна,  но  никого  не  увидел.  Повернулся  и  пошел  обратно,  но  окна  только  отражали  облачный  день  и  всё.   Он  отошел  от  дома  на  несколько  шагов   и  начал  смотреть  на  все  окна  сразу.  К  одному  окну  кто-то  подошел,  он  подбежал,  всмотрелся  и  с  трудом  узнал  свою  милую   похудевшую,  побледневшую.
     Он  протянул  к  ней  обе  руки   и,  как  бы  обняв,  прижал  к  себе.   Она  кивнула  ему  и  заплакала  от  счастья.  И  он  заплакал.  Стояли,  смотрели  друг  на  друга  и  плакали.
     К  Ане  Петровне  он  пришел  обессиленный.  Увидев  его  осунувшегося, 
 она    ужаснулась  и  спросила:
     -  Что  случилось?!
     -  Варя  сегодня  родила  сына.
     -  Радоваться  надо,  а  вы  какой-то  подавленный.  Отчего?
     -  Жалко  ее.  Она  похудела,  побледнела.
     -  Да,  рожать    нелегко.  Не  переживайте   очень  то,  поправиться  ваша  милая.  Через  неделю  ее  выпишут,   и  дома  пойдет  на  поправку.
     -  На  картошке,  да  на  капусте   долго  не  поправится.  Не  знаете,  в  селе  не  заколол  ли  кто  овцу  или  бычка?
     -  Кто  же  весной  колет  скотину?   Мясом  можно  разжиться,  съездив  в  город,  на  базар.
     На  другой  день  Леонид  завел  мотор  на  комбайне,  включил  скорость,  но  агрегат  не  сдвинулся  с  места.  Спустился  на  землю  и  начал  размышлять:  отчего   машина  не  двинулась,  и  решил  для  начала  вручную  прокрутить  все   колеса.  Принес  из  мастерской  домкрат,  подвел  под  комбайн.  Когда  переднее   колесо  под  его   рукой  легко  крутанулось,  заключил,  что  тут  все  в  порядке.  То  же  самое  проделал  с  другими  колесами,  а  вот  последний,  задний  не  крутанулся.,  словно  был  чем-то  зажат.
     Леонид  отвинтил  крышку  на  ступице,  обнаружил,  что  обод   шарикоподшипника   лопнул.   Снял  его   с  оси  и  поставил  новый  подшипник  и  все  винты  закрутил.
     В  обеденный  перерыв  он  пошел  навестить  свою  милую.   Когда  подошел  к  окну  роддома,  увидал  Варю,  ждавшую  его  прихода.   Увидев  его,  она  заулыбалась  и  пальцем  на  стекле  стала  что-то  писать.  Сколько  он  ни  всматривался  и  ни  вдумывался,  что  она  написала,  так  и  не  понял.  Поэтому  развел  руки  и  пожал  плечами.
    Она  отошла  от  окна.  Он  ждал,  уверенный,  что   дорогая  вернется.  И  верно,  вновь  подошла  к  окну,  встала  на  табуретку,  выбросила  через  форточку  записку.
     Леонид  развернул  записку  и  прочитал:  «Мама  назвала  нашего  малыша  Сережей.  Тебе  нравится  это  имя?»
     Он  в  ответ  несколько  раз  кивнул  головой   и  показал  большой  палец  правой  руки.
     Варя  поняла  его  и  захлопала  в  ладоши.
     Накануне  дня  выписки,  Варя  выбросила  ему  через  форточку  другое  послание  со  словами:   «Завтра  в  два  часа  дня  меня  выпишут.  Приходи.»
     Получив  послание,  он  утвердительно  кивнул  головой  и  быстро  пошел   в  правление,  чтобы  председателя  застать  на  месте.  К  счастью,  Илья  Антонович,  сидя  за  столом,  что-то  писал,  поднял  голову  и  спросил:
     -  Как  живет  наш  будущий  колхозник?
     -  Будущий  колхозник  растет,  и  завтра  в  два  часа  дня  собираются  домой.  Вы  бы  не  смогли  дать   вашу   коляску,  запряженную  кобылой?
     -  Зачем  коляску?  Для  такого  случая  я  и  дрожки  не  пожалею.  Пойди  сейчас  на  конный  двор   и  скажи  Василию,  нашему  кучеру,  чтобы  он  завтра  к  двум  часам  подал  дрожки  к  родильному  дому,  скажи,  что  я  велел.
     -  Спасибо,  Илья  Антонович.  Большое  спасибо!
     -  Ну,  то - то.  А  в  каком  состоянии  комбайн?
     -  Готов  к  работе,  только  жать  пока  нечего,  хлеба  еще  не  поднялись.
     -  А  хотя  прогнал  его?
     -  Нет,  не  прогнал,  только  попробовал,  как  мотор  работает.
     -  Прогони.  Я  сейчас  выйду,  посмотрю.
     Леонид  прошел  к  комбайну,  по  висячей  лесенке  поднялся  на  верх,  сел  в  кресло  и  завел  мотор.  Дождавшись,  когда  двигатель  прогреется,  включил  первую  скорость,   и  эта  громадина  сдвинулась  с  места.  Немного  разогнавшись,  включил  вторую  скорость  и  промчался  мимо  правления,  как  на  лихом  скакуне.
     Когда  на  следующий  день  Леонид  пришел  к  родильному  дому,  возле  входа  в  него  стояли  дрожки,  а  на  облучке  сидел  кучер  дядя  Вася,  а  на  дуге  его   кобылы  был  повязан  большой  красный  бант,  словно  он  собирался  ехать  на  свадьбу.  Леонид  улыбнулся  и  мысленно  поблагодарил  старика  за  это.
     В  родильном  доме  его  уже  ждали   и,  встретив,  провели  в  палату.  К  нему  навстречу  поднялась  Варя   и,  обняв,  прижалась  к  его  груди  и  несколько  минут  не  отходила.  Потом  отстранилась  и  подвела  к  сыночку,  завернутому  в  одеяльце.  Подняла  его  с  постели  и  протянула  Леониду  со  словами:
     -  Возьми  нашего  Сережу  и  неси.
     Леонид  растерялся,  не  понимая,  как  его  ухватить.  Подсказала  Варя:
     -  Левую  руку  подложи  ему  под  головку,  а  правой  обхвати  ножки.
     С  трудом  он  сообразил  все  и,  приняв  сына,  понес  к  выходу.  Их  сопровождали  нянечки.  Вышли  из  помещения,  спустились  по  ступеням  на  землю,  и  Леонид  сказал  жене:
     -  Садись  в  экипаж  первой.  Когда  сядешь,  подам  тебе  Сережу.
     Так  и  сделали.  Когда  все  разместились  и  кучер  взялся  за  вожжи,  Варя   с  Леонидом  помахали  нянечкам,  и  они  поехали  под  звон  колокольчика,  подвешенного  под  дугой.

Глава  девятая.

     Леонид,  привезя  жену  домой  с  сыном  Сережей,  был  встречен  родителями  Вари,  отпросившимися  по  этому  случаю  с  работы,   и  его  пригласили  на  кухню  к  накрытому  столу.
     На  столе  был  большой  пирог  с  рыбой,  наловленной  для  этого  случая  Виктором  Семеновичем,  пирожки  с  картошкой,  морковью,  квашеной  капустой
     -  Ну,  давай  садись,  зять,  -  сказала  Авдотья  Поликарповна,  -  сейчас  я  схожу,  позову  дочь.
     -  Разрешите,  я  позову,  -  попросил  Леонид.
     -  Ну,  позови.
     Леонид  вошел  в  комнату   и,  увидев  свою  жену,  укладывавшего  сына  спать,   неожиданно  для  самого  себя,  влюбился  в  нее   и  с  чувством  произнес:
     -  Любимая.
     Она  вскинула  голову,  подбежала  к  нему   и,  уткнувшись  в  грудь,  заплакала:
     -  Ты  меня  назвал  «любимая».  Это  правда,  что  ты  меня  любишь?  Скажи  еще  раз:.
     -  Люблю  тебя,  моя  женушка,  моя  Варенька!
     -  Вот  теперь  я  поверила,  что  ты  меня  любишь.  Я  это  почувствовала  своим   сердцем   всю  глубину  твоих  слов,  сказанных  тоже  от  сердца.   А  тогда,  в  лесу  спросила:  любишь  ли  меня,  ответил,  что  любишь,  а  сам  не  любил.  Теперь  я  счастлива,  что  ты  меня  тоже   полюбил!
     В  комнату  вошла  Авдотья  Поликарповна   и,  обратившись  к  Леониду,  с  укоризной  сказала:
     -  Обещал  позвать  мою  дочь  к  столу,  а  сам  разговорами  занялся.
     Сели   за  стол.   Виктор  Семенович  разлил  по  стопкам  малиновую  настойку   и  произнес:
     -  Давайте  выпьем  за  здоровье   Вари  и  за  здоровье  нашего  первенца,  внучечка   Сережи.
     Выпили,  а  Варя  не  прикоснулась  к  стопке,   заявив,  что  ей,  кормящей  матери,  пить  нельзя.
     Поздно  вечером,  лежа  в  постели  в  доме  Анны  Петровны  он  сам  себя  спрашивал:  «Разве  можно  любить  двух  женщин  одновременно,  Варю  и  Лену?»   И  сам  себе  отвечал:  «Я  же  люблю,  значит,  можно.
     На  следующий  день  Леонид  спросил  Илью  Антоновича,  как  они  убирали  хлеб  без  комбайна?
     -  Серпами.
     -  Это  же  адский  труд!  -  удивился  Леонид,  -  разве  в  вашем  колхозе  даже  жнейки  не  было?
     -  Была,  да  сломалась,  перестала  срезать   стебли  колосьев,  только  мяла  их.
     -  Где  она  сейчас?
     -  Пойдем,  покажу.
     Они  завернули  за  дом  управления   и,  пройдя  несколько  шагов  по  высокой,  густой  крапиве,  подошли  к   жнейке,  сиротливо  стоявшей  возле  разного  хлама:  дырявых  ведер  и  корыт,  разбитых  бутылок,  тряпья.
     -  Это  у  вас  настоящая  помойка   и  вы,  похоже,  списали  в  хлам  жнейку.  Да,  как  у  вас  руки  не  отсохли?!
     -  Ты  прав,  Леонид  Андреевич,  до  войны  она  хорошо  службу  несла.
     -  Я  уверен,  если  ее  починить,  она  еще  не  один  год  послужит  людям.  Если  во  время  уборки  зерновых  комбайну  не  хватит  горючего,  и  он  заглохнет,  что  делать?  Снова  браться  за  серпы?   Выручит  жнейка.
     -  Ладно,  Леонид  Андреевич,  ты  меня  убедил.  Завтра  воскресенье,  выходной  день,  а  в  понедельник  мы  тебе  жнейку  прикатим  к  твоей  мастерской.
     Все  эти  дни   Леонида  не  покидала  худоба  и  бледность  любимой  жены,  поэтому  он  воспользовался  советом  Анны  Петровны,  съездить  в  город,  на  базар   и  купить   хорошего   мяса.  В  выходной  день   он  отправился  в  путь.  Утром  на  станцию  Леонида  увез  Николай   на  своем  грузовике.   Вернуться  Леонид  рассчитывал  дневным  поездом,  но  в  городе,  походив  по  базару,  долго  не  мог  выбрать  хорошее,  свежее  мясо.  Спросил  у  всегдотаев  этих  мест  о  втором  завозе  продавцов  с  говядиной.  Ответили,  что  привезут  после  обеда.
     Пришлось  ждать.  Чтобы  время  зря  не  пропадало,  зашел  в  столовую  и  хорошо  пообедал.  Потом  прошелся  по  ряду  лавок   и  остановился  у  ларька  с  игрушками,  залюбовавшись  разнообразным  товаром  от  резиновых  мячиков  до  грузовых   игрушечных   машин,  раздумывая,  что  бы  купить  своему  сыну.  Спросил  продавщицу.
     -  Сколько  лет  вашему  малышу,  -  спросила  она.
     -  Полмесяца.
     -  О,  да  это  еще  кроха.  Что  бы  вам  предложить?   Думаю,  пока  купите  ему  погремушку.
     -  Хорошо.
     Он  расплатился  с  продавщицей   и,  потрясывая  погремушкой,  как  малыш   двинулся  дальше,  с  горечью  подумав,  что  в  детстве  у  него  не  было  никаких  игрушек,  а  может,  были,  но  в  памяти  ничего  не  сохранилось.
     Мясо  привезли  в  полдень  прямо  из  мясокомбината.  Свежее,  лоснящееся  на  солнце.  Сразу  набежали  покупатели,   и  он  оказался  далеко  от  прилавка,  проклиная  себя  за  нерасторопность.  Пришлось  подчиниться  обстоятельствам  и  ждать  своей  очереди.
     Покупку  сделал  во  второй  половине  дня.  Приобрел  несколько  килограммов  говядины  с  жировыми  прослойками  и  небольшими  косточками.   Сложил  все  в  рюкзак  и  направился  на  вокзал  к  вечернему  поезду.  Дневной  поезд  давно  ушел.
     На  свою  станцию  прибыл  в  ранние  сумерки.   Закинул  на  спину  рюкзак   и  двинулся  в  путь  по  знакомой  ему  дороге.  Шел  легко.   Легко  от  того,  что  тяжелый  груз   на  этот  раз  был  легким  потому,  что  куски  свежего   мяса  он   нес  для  своей  любимой   Вареньки  и  их  общему  любимому   сыну.
     Дорога  была  длинной  и  за  это  время,  пока  шел,  вспомнилось  многое  из  его  жизни,  хотя  и  не  так  долгой,  проведенной  в  этих  краях.  Мысли  крутились  вокруг  любимой.   Теперь  да,  и  бесповоротно – любимой.   Вспомнил  тот  вечер,  когда  она  стала  женщиной    и   после,  ее  долгий    пристальный  взгляд   на  его  лицо,  а  потом  жуткое  слово:  «Прощай»  и  уход   ее  с  поникшей  головой  и  опущенными  плечами.  Он  тогда  хотел  догнать  ее,  прижать  к  груди.  Но  не  сделал  этого.
     И  сейчас,  идя  торной  дорогой,   запоздало  проклинал  себя   за  то  безразличие  к  молодой  женщине.  Как  бы  он  хотел   вернуть   ушедшее  время  и  исправить   допущенный  промах,  но,  к  сожалению,  многие  наши  ошибки,  сделанные  в  жизни,  не  возвращаются  для  исправления.
     И   далее,  Варя  просила  ее  не  бросать.  Он   обещал,  но  бросил.  Вспомнив   это,  он  даже  остановился  посреди  дороги,  ясно  увидев  всю  картину,  случившуюся  с  ним  на  станции   при  встрече  с  блондинкой.  Мог  бы  он  уйти  от  Вари  к  другой  женщине?   Тогда,  в  то  время  мог,  а  сейчас,  полюбив  Варю,  порвал  бы  связь  с  той?   На  этот  вопрос  он  ответить   сам  себе  так  и  не  смог.  Наверно  потому,  что  блондинку  он  все  еще  любил.
     И  она,  Варя,  зная,  что  он  живет  с  блондинкой,  не  отвернулась  от  него,  не  прокляла   и,  когда  он  приходил  в  библиотеку  обменять  книгу,  смотрела  на  него  все  еще  влюблено,  говорила  с  ним  обычным  голосом,  была  внимательна  и  отзывчива.
     А   однажды,  когда  он  ее  не  предупредил  о  большой  отлучке  на  тракторе,  стояла  возле  мастерской  весь  вечер  и  половину  ночи,  ожидая  его,  беспокоясь  отсутствием  любимого.  И   все  это  делалось  от  глубокой,  сильной,  безответной  любви  к  нему,  Леониду.
     После  остановки  посреди  дороги,  он  все  же  пошел  дальше,  продолжая   размышлять   о  превратности  судьбы:
     -  Какая  все  же  удивительная  женщина,  его  жена  Варя!  Ее   любовь  к  нему,  Леониду,  не  имеет  границ.   Он,  застав  в  постели  Лену   с  мужиком,   ударился  в  дикую  ревность   и  сразу  порвал  с  ней  всякие  отношения!   А   Варя,  его  любовь,  тоже  страдает  от  того,  что  Леонид  в  приступе  половой  страсти,  изменяет  ей  с  другой  женщиной   в  ее   предродовой  и  послеродовой  период,  нашла  в  себе  силы,  закрыть  на  это  глаза,  только  для  того,  чтобы  он  не  мучился  от  страсти.   И  такую  женщину  он  долго  не  любил.  Где  были  его  глаза?   Где  был  его  разум?  Где  было  его  сердце?!
     В   село  вошел  почти  ночью,  когда  во  многих  окнах  изб  хозяева   погасили   свет  и  легли  спать.   Подойдя  к  дому  любимой,  не  смог  открыть  калитку  ворот.  В  щель,  прорезанную  в  воротах,  просунул  руку,  нащупал  засов  и  отодвинул  его.  Открыл  калитку  и,  войдя  во  двор,  заметил,  что  в  кухне  только  что  погасили  свет.  Подошел  к  окну  и  постучал  в  стекло.
     Немного  погодя,  скрипнула  внутренняя  дверь,  и  хозяин  дома  спросил:
     -  Кто  там?
     -  Это   я,  Леонид,  Виктор   Семенович,  привез  вам  из  города  мясо.  Откройте  дверь  и  возьмите  его.
     Наружная  дверь  распахнулась,  Леонид  снял  со  спины  рюкзак,  подал  хозяину  дома  и  сказал:
     -  Это  вашей  семье.  Выложите  мясо,  а  рюкзак  верните   мне,  я  подожду.
     Не  закрыв  двери,  хозяин  ушел  в  дом,  через  несколько  минут  вернулся  с  рюкзаком   и  спросил:
     -  Сколько  вам  заплатить  за  мясо?
     -  Что  вы,  Виктор  Семенович,  я  ведь  теперь  член  вашей  семьи,  хотя  живу  пока  на  квартире.  Когда  мясо  закончится,  скажите  мне,  я  снова  съезжу  на  базар  в  город   и  привезу  еще.  А  пока,  до  свиданья.

     В  понедельник,  как  и  обещал  председатель,  возле  мастерской  стояла  жнейка.   Леонид,  взявшись  за  оглобли,  прокатил  ее  по  дороге.  Колеса  вращались,  но  плохо,  со  скрипом,  так  как  давно  не  смазывались.   Стал   изучать   режущие  ножи  и   сразу  все  понял:   ножи  затупились  настолько,  что  срезать  стебли  злаков  давно  не  могли.  Он  жнейку  разобрал,  снял  ножи  и,  зайдя  в  мастерскую,  на  точильном  круге  полдня  доводил  их  до  бритвенной  остроты.   Когда  работу  закончил,  отвез  жнейку   к  правлению.  Вернулся  и  занялся  доводкой  фрезерного  станка  до  рабочего  состояния.
     После  обеда  к  нему  в  мастерскую   зашел   Илья  Антонович,  поблагодарил  за  жнейку   и  спросил,  почему  она  не  работала?
     Леонид  задал  встречный  вопрос:
     -  Вы  бреетесь  опасной  бритвой?
     -  Да.
     -  Натачиваете  ее?
     -  А,  как  же?   Каждый  раз  перед  бритьем  точу  и  правлю  на  ремне.  К  чему  это  вы  спрашиваете?
     -  К  тому,  что  жнейка  не  срезала  стебли  колосьев  потому,  что  затупилась  напрочь.  А.  стоя  на  помойке,  еще  и  заржавела.  С  большим  трудом   я  наточил  ее  и  смазал  машинным  маслом,  чтоб  не  ржавела,  пока  будет  стоять  без  применения.  И  пускай  хранится  на  конном  дворе.
     Если  пустите  ее  в  ход,  то  каждый  год  перед  жатвой,  натачивайте  ножи,  чтоб  женщины  не  мучились,  срезая  стебли  злаков  серпами.   В  войну  колхозницы  при  такой  работе  с  серпами,  наверно,  падали  в  обморок?
     -  Были  случаи,  падали,  но  в  основном  от  недоедания,  от  голода.  Сам  знаешь,  какое  тогда  было  тяжелое  время  для  всех!
     -  Знаю.
     -  А  ты  задаешь  мне  какие-то  странные  вопросы,  словно,  прощаешься  со  мной,  с  нами.
     -  Такие  вопросы  задаю  потому,  что  меня  в  любое  время  могут  забрать  на  военные  сборы.
     -  Думаю,  что   в  дни  уборки  урожая  не  заберут..
     -  Кто  их  знает?  У  военных  свои  задачи,  свои  требования.

     Через  месяц  на  имя  Леонида  в  правление  колхоза  пришло  письмо  такого  содержания:   «Уважаемый   Леонид  Андреевич,  ректорат   сельскохозяйственного  института,  убедившись  в  вашей  плодотворной  работе  в  колхозе  «Пламя»,  а  именно  в  доводке  трактора  «ЧТЗ»  до  рабочего  состояния,  починившего  комбайн   «СК -3»,  пустившего  в  ход  токарный  и  фрезерный  станки,  отремонтировавшего  жатку,  пришли  к  общему  убеждению,  что  вы  умный  и  деловой  специалист.  Поэтому  мы  приглашаем  вас   возглавить    кафедру   механизации  сельского  хозяйства,  вместо  ушедшего  на  пенсию  сотрудника.
     Вам   предоставится   двухкомнатная  квартира  в  новом  доме.  Если  вы  примите  наше  предложение,  телеграфируйте  нам  в  течение  недели.  Возглавить  кафедру  необходимо   первого  августа.   Ждем  вашего  ответа.
     С  уважением,  ректор   сельскохозяйственного  института   Г.Самойлов.
     Это  письмо  застало  Леонида  врасплох,  мечтавшего  в  колхозе  «Пламя»  создать   машинно-тракторную  станцию   и  привлечь  к  этому  молодежь   и  в  первую  очередь  Степу,  своего  помощника.
     Ему  лестно  было,  что  его,  по  существу  еще  молодого  специалиста,  приглашают  в  институт   заведовать  кафедрой.  Такое  не  часто  случается.  Он  привык  к  этому  селу,  людям,  жившим   тут.  Здесь   познал  любовь,   и  покидать  этот  край  не  хотелось.  Подталкивал  к  положительному  решению,  родившийся  сын.
     В  конце  прошлого  года  отменили  карточки   на  продовольственные  товары,  введенные  с  начала  Отечественной  войны,   и  в  городе  появился  коммерческий  хлеб:  большие  белые  булки,   и   какао  без  сахара, в  виде  прессованных  батонов,  что  уже  было  неплохо,  да,  и  другие  продукты  начали  появляться  в  свободной  продаже.    Для  укрепления  здоровья  жены,  и  сына,  надо  было  перебираться  в  город.
     В  обеденный  перерыв   Леонид   зашел  в  дом  тещи  и  тестя.  Варю  застал  за  кормления  ребенка  грудью.   Поздоровался,  сел  на  стул  и  начал  ждать  конца  процедуры  кормления.  Ни  он,  ни  она  после  приветствия  не  проронили  ни  слова.
     Варя  по  лицу  мужа  поняла,  что  случилось  что-то  необычное  и,  слегка  побледнев,  спросила:
     -  Что  случилось?
     Он  протянул  ей  письмо.  Она,  не  прекращая  кормления,  прочла  его  и  дрогнувшим  голосом  произнесла:
     -  Значит,  ты  уезжаешь  навсегда!
     -  Почему  я,  моя  любимая  Варя?   Поедем  все  вместе:  я,  ты,  Сережа.
     Варя  замолчала.  Потом  из  глаз  ее  побежали  слезы.
     -  Отчего  ты  плачешь,  моя  дорогая?
    -  От  счастья,  что  наконец-то  мы  будем  жить  вместе.  Я  так  истосковалась  о  тебе,  живя  врозь,  думая,  что  так  будет  продолжаться  вечно.
     -  Значит,  ты  согласна  на  переезд?
     -  Конечно,  согласна.  Только,  как  мама  с  папой?  Как  моя  работа?
     -  Со  временем  все  уладится.  Летом,  в  отпуск,  станем  приезжать  к  твоим  родителям,  а  работать  ты  будешь  в  библиотеке  нашего  института.

     Из  села  они  уезжали  в  воскресенье  утром.  Николай  подогнал  свой  грузовик  к  правлению   колхоза.   Провожать  их  пришли  председатель  колхоза  Илья  Антонович,  счетовод   Виктор  Семенович,  агроном  Екатерина  Ивановна,  Анна  Петровна,  тракторист  Пашка  и  помощник  Леонида  Степа.  С  врачом  Еленой  Владимировной   Леонид  попрощался  накануне.  А  теща   Авдотья  Поликарповна  не  пришла.
     Самой  счастливой  в  это  утро  была  Варя.   Она,  сидя  в  кабине  грузовика,  уезжала   со  своими  любимыми  мужчинами:  мужем  и  сыном.

Эпилог.

     В  городе,  после  оформления  документов  на  работу  в  сельскохозяйственный  институт,  Леонид  получил  ключи  от  двухкомнатной  квартиры   во  вновь  построенном  доме,   и  семья  Соловьевых  вселилась  в  свое  новое  жилище,  правда,  пока  без  мебели.
     Первой  покупкой  был   спальный  гарнитур   с  детской  кроватью   и  все,  что  необходимо   для  отдыха  семье.
     Через  месяц  Варю  приняли  на  работу  в  библиотеку  института,  в  отдел  художественной  литературы.
     Каждое  лето,  как  обещал  Леонид  Варе,  они  приезжали  в  село  к  ее  родителям.   В  первый  приезд,  с  помощью   группы  плотников  села,  во  дворе   построили  новые  службы    с  большим  сеновалом.. Со  временем,  появились  корова,  овцы,  куры.   Леонид   с  удовольствием  косил  траву  на  личном  покосе,  сушил  и  заполнял  сеновал   пахнущим  сеном  на  всю  зиму,  для  кормления  животных  семье  родных  Вари
     Через  три  года  жизни  в  городе  Варя  родила  девочку,  которой  дали  имя  Вера.   И,  когда  детишки  подросли,  стали  все  лето  жить  у  бабушки  с  дедушкой.
     В  каждый  летний  отпуск,  кроме   помощи  теще  и  тестю  по  хозяйству,  Леонид  с  огромным  удовольствием  уделял  достаточное  время   Степе   в  бывшей  его  мастерской.   Степа,  окончивший  заочно  машинно-тракторный  техникум,  был  назначен  заведующим  технического  хозяйства  села.
     Елена  Владимировна  вышла  замуж  за  врача  их  больницы.   Варя  и  Леонид  жили  дружно,  любили  друг  друга,  любили  своих  детей,  которым  дали  высшее  образование.
     Теща  Леонида  не  простила,  у  нее  был  цельный  характер,  не  уступчивый,   неподкупный.