Рассказ с конкурса «Мы - сталкеры!»
Авторское название:
Монстры подземелий (Черные земли 2)
Шурф был интересной личностью – маленький, колченогий, с пышной чёрной шевелюрой и брежневскими бровями. Серые глаза, часто, насмешливые, а то и хитрые, изучали присутствующих и обстановку, словно искали скрытого подвоха. В свои молодые годы, он успел жениться на школьнице, сделать ребёнка и умудрялся совмещать семейный долг, работу, учёбу и романтику. Помимо чтения, с безумной скоростью, книг, он вечно пропадал во всевозможных дырах и норах. Ну, такое у человека хобби.
Выслушав тему, он важно надулся и начал умничать. Долго и нудно. Была, конечно, и интересная инфа, но его манера подачи скоро всем наскучила, тем более что хотелось спать. Курортник начал задавать конкретные вопросы, требуя чётких ответов, пресекая растекание по теме.
Поспать, естественно, не удалось. К Галерному заливу мы поехали втроём. Мне не очень хотелось светить свой гараж Курортнику, а тем более Шурфу. Но время – деньги!
Было хорошо на безлюдном пляже. Жара ещё только набирала силу. Влага прохладой нежила тело, птицы радовались солнцу, а природа только оживала, почти без присутствия людей.
Я достал из нычки последний свёрток. Курортник цепким взглядом, по хозяйски, осматривал оружие. Долго крутил, и так, и этак, полученный арсенал, заглядывал в стволы, удовлетворённо хмыкая, щёлкал курками, осматривал патроны. Опять взял берданку:
– Как насчёт обреза?
Я пожал плечами, и он заходился уродовать оружие. Вначале отпилил приклад, потом, ножовкой и напильником прошёлся по стволу.
– Какой патрон не жалко?
– Вон, белый с мелкой дробью бери, – кивнул я, продолжая чистить «малыша», стараясь не подать виду, что жалко раритет.
Зарядив, Алексей подошёл к берегу и сунул ствол в воду. Раздался глухой выстрел. Обрезок отвалился, а Курортник заглянул в дымящийся ствол.
– Ну вот, Шурф. Будет тебе оружие последнего шанса.
Тот, обрадованный, взяв в руки, повёл обрезанным стволом, целясь в ивы.
Щёлк, щёлк. А Лёха уже осматривал дробовик. Разложил приклад, проверил свободный ход, зарядил-разрядил.
– Вроде, ничего машинка. Пристреляться бы только.
– Ага, щас! Может тебе ещё и сафари устроить? Вон все патроны. Красные и латунные, посерьёзней будут, остальные – на мелочь. Ещё десяток гильз снарядить можно, но пороха – понты.
Лена оказалась права. Здесь действительно местами людно. То и дело попадались разные по многочисленности, составу и возрасту группки. Одеяние некоторых поражало. Легко было догадаться, что часть собой представляла ведьмочек, кто ведьмаков, кто старообрядцев-ведунов, кто различных магов, а то и вовсе, некромантов. Но больше всего пугали готы и натуралисты. Первые, своим видом, вторые, наготой.
И тут возникла проблема – встречались взгляду весьма привлекательные особи женского пола. В свете костров, посреди первозданной и жуткой сейчас природы, их тела и действия привлекали и манили. Меня вовсе не удивил вдруг парализованный Шурф. Даже я, в свои двадцать с хвостиком, чуть было не поддался древним инстинктам. И то, удержался благодаря Лёхе.
– Стоять, медузы! – рявкнул сталкер, заметив наше состояние. – Упал-отжался двадцать раз! Каждый!
Естественно, мы дружно проигнорировали команду. Но это помогло прийти в себя. Дальше мы шли не отвлекаясь, даже, на русалок.
Шурф привёл нас к знакомому месту. В нашей бывшей компании было три излюбленных бивуака: поляна на Лысой горе, пруды в Голосеевском парке и залив на Корчеватом. Последний раз собирались давно, и может поэтому, освещаемое луной пространство, казалось едва узнаваемым и чужим. Особенно, древние арки входов пустышек. Поговаривали, что казармы гвардейцев – это наследие Екатерины Великой. Затоплены и частично уничтожены казармы были в попытке преградить шествию Зла, а вовсе не из желания насолить реальным людям. Слышал я и о катакомбах Петра. Они сохранились ещё со времен шведской войны.
Проводник отодвинул давно спиленную на стыках решётку, раскатал по земле костюмы, поправил лямки заброда и вошёл, растворился в ближайшей нише.
Узкий лаз вывел нас в просторный коридор. Вернее, тоннель с покатыми кирпичными стенами. В разрезе напоминающий гигантское яйцо, с более острой вершиной вверху, усеянной длинными нитями сталактитов, рыжей паутиной и пухом. Под ногами, в углублении по центру, катила грязные воды речка, в данный момент, превратившаяся в ручей. Сомневаться в уверениях проводника (бывает, что потоки достигают середины кладки) не было нужным. Для меня.
– Сколько ж ему лет? – рассматривал ход Лёха, щупая рудые наслоения.
Шурф усмехнулся:
– Здесь не так как в пещерах. Они растут за год-два. И состав другой.
Я вертел головой, мне всё было в новинку.
– Что за место? – обернулся Курортник.
Пожать плечами – не лучший ответ. В, явно, давно построенном тоннеле я терялся. Атмосфера как-то, обще, угнетала, что ли.
– Эта речка – граница между Выдубичским и Печерским монастырями. Давно я тут не был.
Ещё какое-то время мы молча продвигались, пока проводник не замер, вскинув руку.
– Слышите?
Я напряг слух, но вокруг царила прежняя, подземная тишина. Тихо спросил:
– Нифига, а что?
– Ну, как же? Неужели не слышите? Эта вонь!
Ах, да! Запах невозможно не заметить. А после его слов он буквально въедался, заполнял собой всё. Не сговариваясь, мы натянули респираторы. Но дух немытой псины, с не менее противными добавками, ещё долго чувствовался, буквально на вкус.
Наша группа с большей осторожностью двинулась дальше. Шурф часто останавливался, снимал маску и принюхивался. Мне казалось, что время не просто замерло, оно, вроде, пошло вспять. И мы уже никогда не выберемся на поверхность. Тяжесть, словно реальная, стала ощущаемой и живой, враждебной. Дыхание изменилось, невольно или существенно. Не обращая особого внимания на арки ответвлений, мы шли дальше, в скупом освещении фонарей. Лучи света слабо прорезали тьму, в некоторых местах, казалось, живую и плотную. О том, что ждёт нас за поворотом или дальше – думать совсем не хотелось.
Перед очередным изгибом коридора все замерли, словно почувствовав что-то. Пискнул планшет на запястье Курортника.
– Там что-то живое! – не отрывая взгляда от экрана, бросил сталкер.
Я подозревал, что его гаджет не прост – небольшой, толстоватый, в корпусе из йодированного алюминия. Зуб даю, что и начинка там необычная.
– Парни, я иду первым, а вы соберитесь и будьте внимательны. Стрелять – в крайнем случае. И главное – не заденьте меня.
Логово впечатляло. В созданном гроте, неизвестно кем и чем, посреди разбросанных костей и мусора, возвышался круг. Полуметровый бруствер из веток, засохших тел, мерзких останков и частей тел, скреплённых засохшей грязью, укрывал что-то живое. Разбросанные останки, кости и косточки, черепа и хребты вокруг – кричали: «Уходи, беги прочь!».
Я с трудом проглотил возникший комок. Настоящий Страх, едва касаясь, пробежал по спине. Ещё мгновенье, и я побегу безумным призраком, безнадёжно спасаясь.
– Что за… Мать!.. – Курортник, сделав несколько шагов вперёд, заглянув в гнездо и замер.
Осторожно придвинувшись, мы с Шурфом выразились почти так же, увидев слизких, омерзительных обитателей. Два гадких, безволосых тельца жадно терзали останки дворняги. Их писк, полуосмысленные, но кровавые в своём желании движения, хищно вытянутые морды –вызывали отвращение.
Громыхнули выстрелы, не вызвав удивления. Секундой позже, я бы тоже разрядил обойму. Мы стояли полуоглушённые, тупо наблюдая, как Курортник стволом ворошит содержимое лежбища. Иногда, он наклонялся, пытаясь рассмотреть что-то, поднимал и вертел, даже, обнюхивал находки. Наконец, сплюнув, направился к нам.
– Держите!
В протянутой руке лежали два крошечных камушка. Ничем не примечательные, серые катышки. Разве только частые, едва заметные, точечки радужных вкраплений, казались, необычными. Но заметить их можно, лишь пристально и долго присматриваясь.
– Это камень счастья. Говорят, приносит удачу. Совершенно безобидный.
– А сколько он может стоить?
– Скорее всего, ничего, – улыбнулся сталкер.
– Что это было? – приторможенным, чужим голосом ожил Шурф.
Я молчал, мысленно решая туже проблему.
– Судя по строению тела – это детёныши той Чупакабры.
– Чувак, не гони! Я до фига слышал о них, но даже сейчас, не верю. Всё это бред, придуманный алчными до сенсаций журналюгами. И только ради рейтингов.
Я невольно хмыкнул, вспомнив недавнюю картину. Но не стал поддерживать чью-либо сторону. За время «промысла» пообщался с всякими и наслушался разного. Да и видел многое, порой, такое… Что теперь верю только тому в чём уверен, но и отрицать всевозможные теории – не могу.
Лёха не спорил, не развивал дебаты. Пожал плечами и предложил:
– Пошли дальше? Глянем, что там. Чувствую – сюрпризы ещё будут.
И, таки, оказался прав. Как только мы вышли в место соединения с соседним тоннелем, ещё более широким, впечатляющим своими размерами и строением, Шурф заявил, что кто-то серьёзно обделался. И судя по силе и мощности запаха – это явно не член нашего отряда.
Поддержать или опровергнуть заявление я не мог, поскольку давно боролся с сомнением: натягивать респиратор или нет. Окутывающее «амбре» убеждало в необходимости первого, но лишний раз потеть, ограничивать себя в слухе и зрении – не хотелось. Ну и, всё равно, уже обтекаю.
Злость на бессовестных предпринимателей и бизнесюков, нагло врезавших свои трубы и, совершенно неожиданно, выливающих их содержимое на прохожих, накапливалась. То и дело я поглядывал на Шурфа, перебирая варианты страшной мести. Нет, он «душечка» предупредил сразу о возможных казусах, только помогло это мало. Увернуться оказалось сложно, и, самое интересное, только мне. Шурф проявлял чудеса предвиденья, а Лёха, буквально выскальзывал из под неожиданных потоков.
Переступив через несколько широких ступенек-порогов, мы вошли в древний зал, поражающий своими размерами. Масштабы сооружений были впечатляющими. Налобные фонари жалко попытались осветить пространство с закругленными сводами. И ежу было понятно, что это невозможно. Русла, пока ещё спокойных, подземных ручьёв-речек с трудом, но можно было рассмотреть. Закованные в бетонные парапеты они, тихо и не спеша, катили грязные волны в неизвестность.
Не успел свет переломленных тубусов химфонарей расползтись по подземелью, как в одной стороне вспыхнули два гигантских глаза. Жёлтые круги с красными прожилками и вертикальными змеиными зрачками завладели моим сознанием, подавив волю и мысли. Сразу превратив в безвольную куклу, со стороны равнодушно наблюдающую за событиями.
Первым шагнул Шурф. Я так же дергано, с пустой головой, начал двигаться. Разум ещё окончательно не умер, но вместо подсказки, словно в насмешку, нарисовал образ зомби и мою дальнейшую судьбу. Мне захотелось завыть, закричать от страха и безысходности, но я не смог даже выдохнуть.
– Назад, придурки! – кто-то схватил меня за шиворот и поволок.
Ужасные глаза погасли на миг и вспыхнули снова, но момент был утерян.
Разум начал возвращаться и замолотив руками и ногами. Проснувшийся хребетный инстинкт в панике попытался удрать.
Я скользил по кирпичной кладке ответвления, пронизанный нарастающим ужасом, пятясь, и дико, на всю силу легких, матерясь. Пытаясь укрыться от страха, от этого приближающегося противного шуршанья-скрежета и гулких, содрогающих подземелье, ударов.
Массивная туша, со всей силой и яростью, врезалась в стену. Мелькнул, за секунду до обвала, гигантский глаз. Земляная толща моментально продавила искусственную нору, и я упал, не в силах сопротивляться.
«Вот и все», – уже отключаясь, подумал я.
Было как-то неприятно. Что-то тревожило, что-то настойчиво, почти кричало: «Уходи!». Что-то яростно сражалось внутри – за непонятное, но столь важное.
Меня разбудила не боль от оплеух, хоть и весьма сильных. А голос Шурфа и дикое желание его отметелить. Странное, неосознанное. Почему его, и главное, за что? Но как только разум вернулся, я об этом позабыл. Узнав окружающих, обрадовался – тому, что жив, что рядом эти морды, что чудище не добралось до моего тельца, не захавало Юрку Котова.
– Чувак, ты меня напугал, – жизнерадостный проводник облегчённо вздохнул.
– Я уж думал, что хана моим бабкам.
– Брешешь! Ты только и ждал момента, чтоб выгрести мои карманы, – слабо улыбнувшись, я перевел взгляд на сталкера.
Показалось, что на суровом лице промелькнула тень облегчения. Переживал за подопечных, что ли? Хороший он всё же мужик. Кажется.
Здесь же, возле завала, мы провели небольшой совет. Чудище слышно не было, а нам нужно было прийти в себя и решить, что делать дальше. Шурф предлагал, как можно быстрее вылезти на поверхность. Мне его идея нравилась.
Курортник настаивал продолжить исследование.
– Теперь мы знаем, что монстры тут есть. Но откуда они взялись? Стоит потратить ещё немного сил и времени. Возможно разгадка рядом.
Я вспомнил многочисленные слухи о пропажах людей. Версии о чёрных трансплантологах, маньяках и зверей-мутантов. И, неожиданно для себя, поддержал его:
– Шурф, давай обойдём этого червя и пошарим ещё немного.
– Приличный крюк придется сделать, – пожал плечами проводник. – Это чуть не к Печерску доберёмся.
Вздохнув, я достал заготовленные деньги:
– Вот, держи аванс.
– О! Деньги это хорошо, – враз повеселел наш диггер. – Можем хоть до утра ползать.
– Скажи, а давно ты сюда не забредал? – Лёха, казалось, не замечал его наглую лыбу.
– Где-то с месяц, точно, – Шурф всё же посерьёзнел.
– И никаких странностей тогда не было?
– Ну, как тебе сказать? Вроде, попадались, сравнительно новые, дыры и проходы. Местами следов, мусора много. Но монстров точно не было.
– У кого какие версии будут? Откуда они взялись?
– Ну, так ты сам интересовался техногенными очагами, – вспомнил я. – Вот они и того, мутировали из собак и червей. Мало ли какая гадость может быть здесь разлита или закопана?
– Да нет, Юр! Времени для мутаций слишком мало, и сложно всё это. Ладно бы ещё, один какой вид, а тут, сразу два образца. Скорее, их откуда-то привезли или они сами пришли. А может, кто и вырастил.
– Дык, а чё тут гадать? С тоннеля они приползли.
– Какой ещё тоннель, Шурфик? – недобро прищурился я. – Уж, не о подводном ли трубопроводе речь? Может, ты знаешь и где он?
Тот попятился:
– Дык, нашёл я его недавно, а телефон твой затерялся. Не виделись давно.
– Что ж ты сразу как приехал не сказал, морда! – зарычал я, вскакивая.
– А ты спрашивал? – быстро спрятался за сталкера тот.
– Я правильно понял, что речь идёт о тоннеле под Днепром? – остановил
меня Курортник.
– Он самый, – я зло сплюнул, немного остывая.
– Так-так-так, – задумался Лёха. – Лезть в него втроём мы конечно не будем. Юра, четверых, по быстрому, сможешь переправить?
– Ну, только ночью и у меня двухместная лодка – придётся помотаться.
– У них акваланги, водонепроницаемые сумки, но часть груза, лучше лодкой.
Главное – безопасный путь показать.
– Всё равно, только ночью. Шурф, заброды сможешь обеспечить?
– Есть защитные костюмы.
Курортник отмахнулся и взглянул на экран:
– До темноты ещё прилично ждать. Ладно, аккуратно разведаем окрестности. Шурф, покажи на карте где труба.
Естественно, я смотрел тоже, стараясь запомнить все детали.
Всё же, подземелья – не моё. Надоели до чертиков все эти лазы, проходы, коридоры, коллекторы. Круглые, прямоугольные, квадратные, треугольные. Сухие и затопленные, вентилируемые и воняющие, чистые и прилипающие грязной мерзостью. Большие и совсем узкие – едва протиснуться, изрядно выпачкавшись, боясь застрять. Благо хоть «живность» не попадалась.
Шурф выбрал маршрут, максимально огибающий территорию червя, попутно избегая подобных мест. Я, вроде, привык и втянулся, но чувствовать себя гномом – надоело. Впрочем, делать то, что не хочется, но надо – мне не впервой. Поэтому, делал, что надо, не ноя и не тормозя.
Другое дело Шурф. Это была, чуть ли не родная ему стихия, любимая среда обитания. Не думаю, что Курортник часто бывал в таких местах, ему тоже, многое было в диковину. Но он крутил головой, рассматривал всё, расспрашивал проводника. Во время привала в колодце-лазе изучал ржавые скобы и стены. Заметил и начал расспрашивать о частых кольцевых углублениях-просеках. Шурф рассказал, что это ещё со времен войны Петра со шведами – подземные коммуникации для диверсий в оккупированном городе. А просеки, что бы от взрыва улучшить обвал. Дальше нам попались ещё подобные колодцы, пороховые склады и резервуары с водой. И везде были эти углубления.
Уже совсем уставшие и измученные, мы вдруг наткнулись на циклопический, подземный амфитеатр. Совершенно случайно, уже собравшись вынырнуть на свет, свернули в узком лазе в сторону ветерка. Оказались в некоем подобии вентиляционной шахты, с высоты которой, хорошо просматривались ярусы-этажи, полукругом окружавшие зал. Там были шкафы контролёров, стеллажи с приборами и аппаратурой, кушетки, операционные столы и реабилитационные капсулы, и много людей. Одеяния их были разные: робы, белые халаты, герметичные костюмы, форма охранников. Среди них выделялся высокий мужчина, не только ростом и дорогим костюмом. Голова какая-то большая, выпуклая, усеянная шишками-наростами. Судя по властным движениям и реакции остальных, явно, главный.
Что-то в чертах лица показалось знакомым, хоть и видел я его впервые.
– А чё это у длинного с головой? – Шурф тоже рассматривал колоритного.
– Импланты.
– Чего?! – протянул проводник. – Не, я конечно фантастику уважаю…
– И впрямь, Курортник, – поддержал я товарища. – Монстры монстрами, но это уже перегиб.
Тот не ответил, присматриваясь к появившейся группе. Охранники или конвоиры, и усталый старик в белом халате приближались к высокому. После нескольких фраз на повышенных тонах, старика повели к ярусам. Я присмотрелся к ближайшим зарешёченным нишам и ахнул.
– Ты чего?
– Гляньте, кого они держат в клетках! Вон, в среднем ряду, правее. Видите?
Шурф присвистнул, Курортник матюгнулся.
Здесь были, и уже привычные Чупакабры, и ещё невиданные чудища.
Некоторые, отдалённо, напоминали горилл, гигантских тритонов. Были и обычные пауки, только нехилых размеров. У меня пробежали мурашки по спине – выглядели монстры жутковато.
– Давайте сваливать, пока нас не заметили, – полушёпотом предложил Шурф.
– Тот старик – это профессор Сиверский.
– Точно он? – повернулся я к сталкеру. – Что будем делать?
Он раздумывал, наблюдая, как учёного запирают в отдельной нише. Один из охранников остался сторожить, присев на табурет у двери.
– Если попытаемся сейчас спасать – шансов мало. Шурфа нужно оставить здесь – прикрывать тыл и стеречь стропу. Если её обрежут – нам не выбраться.
А вдвоём мы много не навоюем. На охранника и решётку потратим время, можем увязнуть. Деда, скорее всего, придётся тащить – выглядит он неважно. Давай вернёмся уже с твоими бойцами. Но решать, Лёш, тебе.
Он ещё раз всё окинул взглядом, стараясь как можно больше запомнить.
– Уходим! – вздохнув, сталкер попятился в глубь.
С переправой всё прошло гладко. Прикормленные полицаи на сторожевом катере развлекались. Над ночной водой далеко разносилось веселье: музыка и женский смех. Только старший выглянул для порядка, скользнул фонарем по
лодке, но после услышанного пароля заспешил к застолью.
Маршрут был накатан. Многочисленные ловушки, архимедовы пирамиды, мины и коряги остались не задетыми. Четверо ныряльщиков переодевались и паковались в фургончик.
– Это тебе в часть оплаты, – протянул Курортник контейнеры с артефактами.
– Мне бы такую машинку, – кивнул я на буллпап. – Бельгийский?
– Наш, отечественный, – усмехнулся сталкер. – Для пловцов разработан.
– Чет, не похоже. Магазин, вроде, под обычный, не удлинённый патрон.
– Там пуля с выемкой, и пузырёк воздуха помогает с нормальной скоростью двигаться. Ну, и на суше стрельба нормальная. Автомат быстро из строя не выходит. А поделиться, извини, не можем.
– Жаль, – я вздохнул, уже представив, сколько бы заработал на нём.
– Но в обиде не оставим. Даю слово.
Парни, вроде, нормальные оказались. Один только чудной – не успел вылезти из воды, как сразу натянул широкополую шляпу, ночью и мокрый. Главное, судя
по поводкам, движениям, да и внешнему виду – не простаки. Хоть и разные, но чувствовали себя уверенно. Без лишней суеты занимались каждый своим. Оружие при них казалось обычным, привычным атрибутом. Словно телефонисты с телефонами. И было видно, что группа уже давно слажена.
– Знакомься, – сталкер кивнул. – Лабус, Пригоршня, Химик, Слепой!
– Кот, – пожал всем руки.
Самый старший, коренастый и усатый возился с ПКМ. В уголках глаз притаились лукавые морщинки. Высокий, разудалый блондин приветливо улыбнулся. Худощавый и серьёзный здоровался машинально, наверняка, меня и не заметил, весь сосредоточившись на двух контейнерах с артефактами. Добряк в шляпе казался случайным в этой компании, был каким-то мирным и задумчивым.
Мне ужасно хотелось спать. Я, таки, не железный. Поэтому, реальность и события воспринимались своеобразно, словно другим человеком и со стороны. Чувствовал я себя космонавтом. Действия делал, но будто не я – заведенный автомат. Долгожданный, короткий сон в безопасном месте не помог. Последующие события: скоротечный бой, освобождение профессора, побег из затапливаемого подземелья, монстры – промелькнули равнодушно. Видно, и организм, и психика, уже привыкли к адреналиновым событиям. Пресытившись, не считали это чем-то особо выдающимся.
Всё прошло, можно сказать, удачно. Не считая моей легкой раны и пустяковой царапины у Шурфа. Профессора, таки, пришлось тащить. И тут я реально пригодился. Ребята всё провернули здорово. Связка артефактов Химика сработала вовремя, мощно и целенаправленно, не хуже профессиональных мин.
Лаборатория затоплена, враги и монстры уничтожены, а Сикорский освобождён и скоро будет в безопасности.
Мы стояли, прощаясь возле входа в арку подземелья. На поляне, вокруг расстеленного покрывала с панаедами и напитками суетились Лена, Вадим, Юлька и Марина. Вокруг них резвился переполненный жизненной энергией Рекс. Маринкин стафф дурачился, офигевший от счастья свободы на природе, лащился и проказничал. Сашка Летний колдовал возле мангала. Запах маринованного мяса, такого как я обожаю, ничего лишнего – уксус, лук, перец и всевозможная зелень – маняще расползался вокруг.
В стороне, в тени деревьев, укрылись серебристая ауди и черный гелендваген. Прибалты близнецы в строгих костюмах, словно, бесстрастные и неживые роботы-охранники, не замечая жару, холодными взглядами мониторили пространство. Странно, но на их лицах не было и капли пота, только, на размер больше пиджаки расстегнуты. Но идеально подогнанные кобуры всё же незаметны. Впрочем, и ежу понятна их профессия. А внимательный взгляд легко заметит, через распахнутую дверцу, немецкий пистолет-пулемет на сиденье.
– Ты точно не хочешь брать меня с собой? – пытался переубедить я Курортника.
– Юр, я ж уже объяснял: мне важна мобильность группы, её слаженность. В трубопроводе может быть ещё опасней. А у нас и так, проводник, Дина и профессор – практически не обстреляны, и, хоть и ценный, но балласт.
– Да понял я, – немного зло, выдавая свои чувства, молвил я.
Представляю теперь, как было тогда Вадиму, когда он рвался с нами, в первую вылазку. А я лукавил, придумывал причины: «Должен же кто-то и здесь присматривать за девушками и обстановкой. Именно тот, кому можно доверять, и, возможно, подвергающийся большей опасности».
Словно в насмешку, сталкер повторил мои слова:
– Юра, я полагаюсь на тебя. Нужно присмотреть за ними, – он кивнул на компанию. – В случаи чего, предупредить нас.
– Угу, – не видя других вариантов ответа, выдавил я.
– Давай, Кот! – он протянул руку. – До встречи!
– Удачи, Лёха!
Он скрылся в тени арки, кивнув на прощанье.
– А ты неплохо целуешься, – улыбнулась Дина.
Я покраснел до кончиков ушей. Лабус расхохотался:
– Смотри Юр, у неё ревнивый парень! – и хлопнул меня по плечу. – Бывай, сталкер!
Группа ушла в подземелья. Промелькнула печаль. Но я тут же собрался, готовясь к предстоящему разговору с Леной. Развернулся и решительно направился к друзьям. Теперь я понимал – за своё счастье нужно бороться. И я буду.
Не успел я отойти от входа, как поляна заполнилась тенями. Смазанные силуэты заскользили вокруг. Некоторые замерли в напряжённых позах, целясь в нас, и я рассмотрел черную форму, маски, заклеенные шевроны. Я лишь успел глянуть на растерянные лица ребят, и был сбит с ног.
Меня ловко скрутили, накинули на голову мешок и поволокли к подъехавшей машине. Выстрелов не было и это утешало. Я попытался крикнуть, что бы, хоть как-то, подать сигнал группе, и сразу получил отключающий удар по голове.
Очнулся я в тёмном помещении и не сразу вспомнил, что произошло.
Сильно болел затылок, кружилась голова, подташнивало, но терпимо. Тело было развязано, руки и ноги не отекли. Лежать на бетонном полу было холодно. Я зашевелился, подполз к стене, чтобы сесть возле неё. Стал прислушиваться к тишине вокруг и собственным ощущениям. Глаза начали привыкать к темноте. Откуда-то проникал слабый свет, и я, постепенно, рассмотрел бетонные стены, решётку-дверь.
– Эй! Есть тут кто?
В ответ только эхо. И осмелев, решил подползти к прутьям.
Коридор тянулся в обе стороны. С левой стороны был источник крохотного освещения. Всё помещение, судя по эху, небольшое. Подёргал решётку, попытался дотянуться до замка – бесполезно. Металл был не ржавый, можно сказать, новый. Потрогал стену – бетон, вроде, свежий. И это, явно, не обычная тюрьма, не участок. Но когда-то, да проясниться: где я, кому понадобился. Надеюсь.
Помимо моей судьбы волновала и участь Лены, друзей. Успели ли сталкеры заметить погоню, уйти от неё, спрятаться или отбиться? Что-то мне подсказывало, что именно на них и была охота.
Ко мне долго никто не заходил. Время тянулось в переживаниях и невесёлых мыслях. Успел, и поспать, и проголодаться. Наконец, где-то с левой стороны коридора, заскрежетал замок, а потом и петли двери. Загорелась лампочка под потолком, как раз напротив моей ниши. Свет ослепил, и я напряжённо прислушивался к приближающимся шагам. Кто-то подошёл к решётке и остановился, рассматривая меня.
Резали и слезились глаза, но скоро я увидел мощную фигуру в маске. Сквозь прорези которой на меня смотрели холодные, равнодушные глаза.
– Лицом к стене! – низким грозным голосом рявкнул охранник.
Я послушно выполнил. Задавать вопросы и спорить – желания не было.
Звякнули ключи, открывая замок, отворилась калитка и кто-то другой, более лёгкий, вошёл в камеру. Я почувствовал запах духов и обернулся. Женская фигурка в спортивном костюме.
– Здравствуй, Юра! – тихий знакомый голос.
Плавное движение руки и капюшон скинут. Передо мной, поправляющая прическу, Марина.
– Не узнал?
Я молчал, растерявшись. Слишком всё это неожиданно.
– У нас мало времени, всего пара минут. И этого оказалось сложно добиться.
– Твой отец в курсе, где я? Сможет помочь?
– Да, знает. И приказал мне не соваться в это дело.
Надежда угасла. Если, даже он, не в силах помочь – дела мои плохи.
– Юра, ты вляпался в очень серьёзные неприятности!
– Да уж, догадался, – тоскливо вздохнул.
– Тут кто-то очень влиятельный замешан. Очень! Кому ты перешёл дорогу?
Я посмотрел в сторону двери – охранника не было. Но это не значит, что нас не слушают.
– Марин, ты же знаешь меня – я барыга, меня интересует только бизнес. Политика и прочие опасные вещи – не моё.
– Но за что-то тебя ведь взяли!
– Ничего ужасного и противозаконного я не делал.
– Вспомни всё за последнюю неделю.
– Ну, помог беженцам, контрабас. За это, максимум, мошенничество могут пришить.
– Тебя хотят обвинить в терроризме.
Я присвистнул.
– Эти странные люди, с которыми ты прощался – кто они? Может дело в них? Чем вы занимались вчера в подземельях?
– Нашли приют монстров. Зачищали эту гадость. Но это ведь только на благо городу, – рассказывать всё я не собирался.
Она молчала, раздумывая, словно колеблясь. Повисла тишина. Время шло.
Скрипнула дальняя дверь.
– Мне пора.
– Как там ребята? Ты им помоги обязательно!
Она кивнула.
– И это… – смутился я вдруг. – Лене передай, что я её люблю.
Марина досадливо прикусила губу, задумавшись о чём-то. Подошёл охранник. Так и не сказав ничего, она направилась к выходу. И уже на пороге обернулась: – Это Лена вас сдала.
Я долго пялился на пустой коридор, мучаясь и не веря. Кто угодно только не она. Что-то разбудило меня. Прислушался – всё, вроде, по-прежнему. Через время начал засыпать снова, и тут скрипнула дверь, забегали по коридору и стенам лучи фонарей. Скоро они приблизились и на минуту, специально, осветили лицо гостя. Латыш телохранитель прижимал палец к губам. Я кивнул, мол, понял. Быстро открыв замок, прибалт распахнул калитку и приглашающе махнул рукой.
Коридор, двери, тамбур, комнатка охранника с пультом, лестница… и мы во дворе. Рядом фургон с распахнутой задней дверцей.
На небе много звёзд, совсем рядом лес – как же хорошо дышится на свободе!
Латыш помог забраться во внутрь, шепнув:
– Лежи тихо.
Взрыкнул мотор и машина рванула с места. Сердце бешено калатало. В любой момент я ожидал услышать звуки погони. Не включая фар, мы долго петляли по ночному лесу. Наконец машина остановилась. Стал слышен шум близкой трассы. Водитель стянул с головы прибор, а второй близнец обернулся ко мне:
– Продолжай лежать.
Выехав на дорогу, фургон влился в поток машин. Не выделяясь скоростью и манерой езды, мы благополучно добрались до города. Пол часа езды по ночным улицам, а потом, пригород, снова лес и, наконец, въехали во двор особняка.
– Можно выходить!
Не успел я подняться, как дверца распахнулась и в салон заглянула Марина.
– Привет, Юр!
И уже охранникам:
– Как всё прошло? Хвоста не было?
– Всё хорошо.
– Избавьтесь от машины. Юра, пошли в дом.
От нечего делать я прогуливался вдоль забора. Выходить за территорию дачи нельзя. Так сказала Марина. Мол, пока не будут готовы документы, и не уладятся или позабудутся мои дела. Но шли дни, и ничего не менялось.
Я, по-прежнему, был не свободен, и это надоело и раздражало. Охрана и обслуживающий персонал со мной практически не общались. И собеседник у меня был только один – Марина. Когда бывала дома.
Жил я, в поистине царских хоромах, и ни в чём не нуждался. Кормёжка – высший класс. Бассейны, тренажёрный зал, сауна – доступны в любое время. Не хватало только привычной свободы.
Мраморные колонны, высоченные потолки, громадные, наверняка, хрустальные люстры, сверкание золотой отделки тут и там – всё это для меня в диковинку. И признаюсь – поражало.
До этого я бывал, как раньше думал, в роскошных местах: богатых, кричащих о своём статусе и состоянии; гордо молчаливых; безразличных к мнению других и жаждущих оценки и внимания; сделанных со вкусом или в полной бездарности, пытаясь перекрыть оную блеском и сиянием. Но сравнивать их нельзя. Эта усадьба и всё, виденное ранее, были далеки друг от друга. Ну, разве что музей, ближе всего. Да и то, далеко не каждый.
Больше всего мне нравился бар. Его содержимому могли позавидовать самые респектабельные рестораны и отели. Ассортимент, только пробуя, можно изучать неделями. Но пропадал я часто здесь не из-за этого. Борясь с депрессией, плохим настроением и тревожными мыслями, я пытался отключиться, отвлечься от мыслей, воспоминаний и мук, заливая за шиворот подвернувшиеся напитки. Этикетки и содержимое, различных по форме и дизайну бутылок, оставались незамеченными.
Мы частенько проводили там время и с Мариной. Чаще всего, как друзья и собутыльники. Но порой, казалось, что есть и большая связь. Словно, что-то из прошлого объединяло пережитым, а может, что и другое. Может, просто хотелось так думать.
Признаюсь, временами ощущал и взаимное влеченье. Такая красивая девушка, сексуальная блондинка, да ещё и не дурра – могла свести с ума многих. Её внимание, компания, ощущаемый интерес – были приятны.
Однажды, мы изрядно набрались, и только чудом я не поддался откровенному предложению. Выражение, что «секс дружбе не помеха» мне знакомо, но между нами была Лена. Во всяком случае, для меня это оказалось важным. На удивление, даже теперь.
На следующий день мы делали вид, что ничего не помним. Но я стал осторожней и реже заглядывал в бар. А если случалось за компанию там посидеть, старался быть сдержанней с напитками. Все равно, от них легче не становилось, а вот глупости наделать легко.
Марина несколько раз порывалась устроить вечеринку. Я догадывался, что из-за меня – хотела хоть на время развеселить, прогнать мою скуку и грусть. Частенько, расхваливала своих подружек, показывала фото с умопомрачительными красотками, предлагала устроить знакомство. Я отказывался. Знал, что легче не станет. Можно только на время забыться, а потом будет ещё хуже. Опыт есть.
Постоянные расспросы о Лене и друзьях – ничего не давали. Даже связи Марининого отца оказались бессильны. Было видно, что вспоминать, обсуждать поступок моей бывшей девушки ей неприятно. Ведь они подруги ещё с детства – вместе занимались художественной гимнастикой, обе стали призёрами на олимпиаде. Я же до конца не верил – как таковых, фактов не было. Только слово Марининого отца. Но предателем мог быть кто угодно. Та же Дина, или Вацлав – поляк, неизвестно как оказавшийся студентом нашего вуза. Личность весьма неприятная и нелюбимая нашей братией. Вполне и он мог стукануть.
Сегодня Марина опять упорхнула по делам в город, и я уныло брёл по великолепному саду. Из раздумий меня вывел удар по плечу. Заметив откатившуюся шишку, я удивлённо закрутил головой. Сосны возвышались над забором в нескольких метрах, ветра не было – откуда она свалилась?
На ближайшем дереве сидел Курортник, подавая мне знак не привлекать внимание. Поняв, что я сообразил, отпустил раздвинутые ветки и исчез из виду.
Стараясь как можно естественней, я не спеша приблизился к забору, словно заинтересовавшись чем-то. Наклонился, будто собирая шишки.
– Кот, ты в опасности! Это ловушка! Нет времени объяснять. За тобой следят и могут заподозрить. Приходи сюда же в полночь. Всё, иди.
Опешив, я направился прочь.
Как назло, Марине не спалось, она весело рассказывала о какой-то недавней вечеринке.
– Юра, ты меня совсем не слушаешь!
– Прости, Марин. Что-то спать охота. Схожу, наверное, искупнусь и баеньки.
– Составить тебе компанию?
– Да нет. Лучше сам. А то глядишь – и сон пройдёт.
– Хорошо, Юр, – она рассмеялась. – Тогда спокойной ночи!
– И тебе, Марин! Хороших снов!
До бассейна я дошёл ещё медленно. Но, увидев только переброшенную верёвку с узелками, плюнул и заспешил к забору.
– Залазь, бегом!
Не успел я очутиться на свободе, как Лёха погнал меня в лес.
– Давай быстрей! Вопросы не задавай – береги дыхалку.
Скоро очутились возле машины Семёныча. Я сразу узнал такой же, как и у меня, фургончик, только другого цвета и состояния получше. Оно и понятно – спец из гаражного кооператива был уникальным техником. Не перевелись ещё в нашем городе мастера от бога.
– В машине скидывай всю одежду до трусов, и в окно. Нет времени искать жучки.
Только впрыгнули в салон, как фургончик рванул с места.
За рулем сидел Сашка Летний. Я и не знал, что он умеет водить. Да ещё и неплохо.
– Саня, о Лене, что либо известно? – на ходу раздеваясь, спросил я о самом важном.
– Не отвлекай водителя, – Курортник протянул мне заброды. – Что с ней мы не знаем. Но её ищет группа Майора… – он осёкся чуть, не назвав имя. – В общем, ещё одни друзья Доктора. Всех остальных студентов отпустили в тот же день.
Прорезиненная ткань на голое тело – то ещё удовольствие, но мне было не до этого:
– Есть хоть какие-то шансы, слухи, предположения? Это ведь за Вами они гонялись?
Алексей кивнул.
– Вот посмотри!
Я глянул на протянутое фото. На меня смотрел тот высокий головастый мужик из лаборатории.
– Сука!
– Теперь понятно? Узнал?
Да, я узнал. Человек не знакомый, но черты лица…
Всплыли из памяти все сомнения и странности: меня никто не допрашивал; обвинений не выдвигали; еда в камере не походила на тюремный рацион, скорее, на заказную пищу, хоть и простую.
– Как вы меня нашли?
– Помнишь камушек счастья?
Я дотронулся до цепочки с амулетом.
– Этот?
– Он самый. Я не соврал – совершенно безопасный и приносит удачу, по слухам среди нашего брата. Только ещё и оставляет след в определённом спектре. День, максимум, два – на нашей карте отображаются все места, где ты был, – он легко постучал по планшету.
Я прислушался к нарастающему, немного в стороне, стрекоту.
– У них вертолёт! Якобы дежурный – на случай ЧС или для экстренной эвакуации.
– Саша, глуши мотор, – он был спокоен, вроде как, предвидел ситуацию. И уже ко мне:
– Надеюсь, в трусах жучков нет?
– Кхм… Недолжно.
Летний ловко припарковался под разлапистым деревом, заглушил двигатель и обернулся:
– Здарово, Кот!
– Привет, Саш!
Вертолёт начал заходить на круг, но не рядом.
– Самое интересное, что тебя после захвата привезли именно в эту усадьбу. Все пазлы стали на свои места. Теперь понятно, почему камера выглядела свежесделанной.
– Потом увезли, покружили по городу, и доставили обратно.
– Вот же б..! – не сдержался я в сердцах.
– У вас с ней что-то было? – почти уверенно улыбнулся Сашка.
– Нет!
Сомневаюсь, что он мне поверил.
Стрекот удалился и стал почти не слышным. Летний завёл машину и двинулся дальше, по, наверняка, изученному маршруту.
– Когда мы подорвали резервуар, – продолжал сталкер, – люди успели эвакуироваться. Звери и оборудование утонули. Но мы так и рассчитывали. Только ждали беглецов не там.
«Ждали?! Я ж был с вами, и ничего такого не было».
Мы выскочили на трассу и влились в оживлённое движение.
– У них оказался ещё один аварийный выход, замаскированный. И почему-то, все пошли именно тудой.
Я только собрался спросить, как он, предвидя, ответил.
– Их должна была встретить группа Майора. Нам удалось связаться с ними перед самой операцией.
– И что теперь?
– Ты пойдёшь с нами на тот берег, – отвергая моё несогласие, Курортник продолжал. – Оставаться здесь опасно. Лену найдут и без тебя. Теперь мы знаем, кто именно стоит за всем этим и они под колпаком.
– Я могу спрятаться и здесь.
Странно, но его слова немного успокоили. Реально, толку от меня тут немного. В одиночку, мог ещё больше ухудшить ситуацию, чем есть.
– Не стоит рисковать. Противник серьёзный и мы пока, к сожалению, ограничены в средствах. Но занимаются этим профессионалы.
Мы въехали в город. Я молча смотрел на ночные улицы, свет редких фонарей, дома, пробегающие мимо в окне.
Впереди Левый берег. Серая пустошь. Скоро мне предстоит воочию увидеть форпост Чёрных Земель. Места, о которых много слышал, но боялся даже представить, что окажусь там.
Фургончик замер в безлюдном переулке. Из тени выдвинулась низкая фигура. Боковая дверца сдвинулась и нарисовалась довольная рожа.
– Здарова, Кот!
– Привет! – буркнул я Шурфу.
– Вот! Как и просил, – протянул Сашка свёрток Курортнику. – С красными рефлекторами.
– Ну что парни, готовы?
– Как пионеры: всегда готовы, – козырнул шутейно проводник
А я только хмыкнул, пожимая плечами и присматриваясь к сумке полегче.
– Ну, тогда грузимся и двинули!
Через несколько минут мы уже скрылись в коллекторе. Немножко улыбнуло, что Шурфу достался груз потяжелее. Мелочь – но приятно!
«кадим» – старый (араб.)