Рутинно потекла однообразная жизнь.
В колхозе наряду с лошадьми становилось всё больше тракторов, другой техники.
Привезли и установили льнозавод на тракторной тяге. Через шкив раскручивался метровый в диаметре массивный маховик, а от него ремёнными и цепными передачами задействовались всякие механизмы. Вокруг в грохоте и пыли сновали многочисленные люди. Подносили снопы льносоломы. Оттаскивали льноволокно, увязывая в кипы.
Вдруг, перекрывая шум механизмов, раздался истошный женский крик. Василий бросился на помощь. Молодая колхозница, в чью обязанность входила подача в мялку распущенную льносолому, нарушила технику безопасности. Не поправила вовремя косынку, прикрывавшую волосы и не заметила, как распустившиеся концы затянуло в широкие шестерни льномялки. Её стало неотвратимо затягивать в жерло тупого механизма…
Василий подскочил и дёрнул рычаг экстренной остановки. Тот не сработал. Машина медленно, но неумолимо тянула орущую от ужаса женщину в лязгающее чрево…
Приложив всю свою силушку, Василий оторвал концы платка, но, неловко опёршись на широкий, отполированный соломой до зеркального блеска, приёмный стол льномялки, сам соскользнул и его пальцы попали в шестерни. Машину удалось остановить, а Василий, выдрав из льномялки раздробленные пальцы, с горяча, не ощущая боли, понял, что лишился одного из уникальных инструментов, дарованных ему природой.
Изуродованные пальцы, опасаясь гангрены, пришлось ампутировать до основания.
Инвалид!
Но Василий себя таковым не считал, и оставшейся рукой продолжал виртуозно работать.
Слава Богу, главный инструмент человека – голова осталась цела.
Не ампутировали!