Часть 1
Предсмертная
Взглянул на петельку вишневой, извилистой веточки.
Хлынула желчь к кадыку.
Оскоминный грех, в брошенный вздох.
Разомлел, и помер, в тихой безвестности.
В сиянье щелка небесного увидел: «… вот Он мой Бог».
В ясных ль я буду, иль в безумных раскаяньях.
Но выдавлю все же: «Мученьям долой»
Ведь кажется мне: «Я в тела скитании,
Оскорбленный рожденьем, поэт, молодой»?
Знаю одно. Мне не весть, что помниться.
Нимбом стальным по челу обрамлен.
Угловатая радуга, в сердце полниться.
И в древо молитвой как занозка врожден.
Я не гламурю оралом в безысходное дрыхало.
Хомут в узелках, на шее страстей
Повязанный по горло, храпа парадного
Былиной рождаюсь меж пшеничных полей
Пусть смеется сатир, в блудных веках прищуренный
Поглядев в мое рыло, слепо тупя
От глаголов небесных, и я, выдвинул тезисы.
«С новою рифмой, я жить начинаю с нуля.
Слава! Взъерошенной тучке, поверх солнышка
Слава! С петель гадко сорванным дням.
Слава! Девице, пожирающей долюшку
Слава! Моим не рожденным детям.
Вам!
Тополем, тополем, тополем, кажусь я
Касаясь макушкою небес тишины
Ко всем!
Вереском, вереском, вереском, вяжусь я
Словом, стволистым, моей кривизны»
По что лезешь спазмою думушка в голову?
Размышляя!
О заплеванных потом с ума шедших домах.
Занавесив лица, эшафотному голоду
Горное эхо, расстреляли в висках.
И выкрикнул молча, я, задыхаясь в мучении.
Сжимая в гортани, возмущенья плеть.
«Я! Предтеча, в штанах, облачной думою,
Я зернистая рожь, я знобящая клеть.
Зачем вам глаголю стыдливо – банальные.
Мои оды!
Губами, листая Овидия желчь
Я выронил правду забыто вакантную
Что в страсти крестовой желает возлечь
Из расщелины ребрышек стройного тополя.
Сквозь колышущий шепот золотистой листвы
Прорастает, кровавой струей, виноградная.
Гроздь! Как известный закон новизны.
В моем сердце остаток, костлявая пауза
Материк Свободы, в цветах без любви.
В пепелище окурок, как скорбь сигаретная
Под натиском пальцев истекает в крови.
Мама!
Горжусь, что я глыба, человеком зачатая
Ливнем поверх тончащей листвы
Горжусь, что я образ книга печатная
И голос с небес, что не чаяли вы
Не плачь по мне мама, и сестра казенная.
Вытрите слезы на коммунальных глазах.
В моем крошечном сердце, любовь не прочтенная
В тысячу пошлых немых голосах.
Я часто грущу, спуская растрепанный
Годами глумящийся в небесах красный флаг.
В небесах бы мне не быть душою задерганный.
За свой задиристый, Иродиады шаг.
Часть 2
Восхождение
И вот!
В единичном припадке труда и агонии.
Когда в мой весок, проникнет свинец
Скрещу на груди ладошки погонные
И выкину прочь свой гениальный венец.
И наступит!
Утро дня эдак третьего,
На столбе приемник, сквозь мембрану, всхрипит.
«Слушайте, знайте, и завидуйте.
Паспорт умер, и поверх смерти храпит».
Меня «Вирой» подняли, тихо легонечко
Выплюнув смачно из цветущей весны
«Майной» на клумбу спустили прямехонько.
Где воронов плач прогремел без вины».
И во мраке, без звездного неба, покорного,
Держа свое алое сердце в руках.
Я узрел в облака не что грядущее.
Что ждем мою душу на первых порах
Опошлят мою жизнь, дожди тонкостенные
Разукрасив мой миф, прокисшим лицом.
Пожелают могиле цветочки бездельные
Очертив мою жизнь перочинный ножом
«Цаца, цаца», зарокотает мне пальчиком.
Вселенная!
Ужимистым смехом лихвой наградив.
И предложит мне быть простым калачиком.
Сжимая хребет мой в беспощадный надрыв.
Но возмутиться душа, окаянная
Воз шумит!
Седой главой
«Знайте, и бойтесь, «я» неприметная
Люлечка мира поры золотой.
Я не лечу! Я бегу в босоногие.
Небеса!
Размашистым ходом, с собой прихватив,
Перо, чистый лист и пузыречек с чернилами
Оземь легчащий свой взгляд обронив.
Часть 3
Про Марию.
Лирическая
Мария!
Знаешь, а у тебя профиль кокетливый.
Разукрашенный рот, помадой приветливый
Поверх пробора беретка, и юбочка клеш.
Врезанный в щечки, вопросик: «…не ждешь»?
Спросил я «ЕЁ»
- Мария ты не предполагаешь, что есть в жизни мысли парение?
«ОНА»:
- НЕТ! ЭТО ПЕРЕХИХИКАННАЯ БРАТЕЦ ЗАПЛЕСНЕВЕЛАЯ ЛОЖЬ?
Я:
- Но, а как, же раскаты чувств в стихах творении?
«ОНА»:
- Поэт там душою на безумца похож.
Разозлился на «НЕЁ».
Перечитал ей «хлеб наш насущный», в виде сонет!
Леденящий душу, всемогущий завет.
И как Тициан Психею.
Я злюсь и дурею.
Попросил мизинцем прикоснуться.
К ее иссохшим губам.
Вискам, щиколоткам, грудям.
Отказала!
«- Не хочу! Не дам!
Маяковский, слышите вам, вам?
Маяковский, не доживший не до Апреля, ни до Мая».
Понял!
Мария! Слепая… Кривая…Косая.
А как высказать после всего претензии?
Согласованные рецензии
Стал осознавать.
Затаился. И…
Начал!
Гордо обкусал ее мясистое тело.
Между делом.
Добавил.
Понуро разбавил.
Следующее!
В духе собаки бегущей в конуру,
С вечера, аль поутру.
За провизией.
В лапах, окровавленных хранящее логичное пропитание.
Выпляшенное на тротуаре валянием.
Слово свое, ветряное.
Молния подобное.
Выказал:
- Мария ты птица, бранной песней что лается?
Ты чахотка кимвал, пустым звоном что славиться.
Побираясь харкотиной, в лошадиных сбруях.
Пешеходная пыль ты, в мордастых ветвях.
Обиделась! Ушла от меня насовсем.
Свят, свят, свят…!
(Посвящается Владимиру Маяковскому).