Победа! Это сладкое слово, с привкусом горьких потерь, бурной волной прокатилось по фронту и тылу 9 мая 1945-го года. Каждый кричал его там, где застала война.
Александр Скрипник встретил победу уже в родном селе Новониколаевка Балаковского района Саратовской области. Он вернулся с фронта накануне. И односельчане, ошалевшие от радости, говорили ему на следующий день: «Санька! Ты нам мир принёс!» И вспомнил наверняка тогда рядовой Скрипник свой первый бой: странный, несуразный, отмеченный первым ранением.
Это было в 43-м под Витебском. Их рота атаковала немецкие позиции в лоб, ночью. И на полпути ударили вражеские минометы и пулемёты. Атака захлебнулась:
- Нам кричат «разбегайся!». Мы сначала в кучу, а потом видим: пули. Думаю: сейчас как в лоб и – будь здоров! Я – раз, оторвался. Бежал и сомневался: куда бегу. Подбежал, смотрю – проволочные заграждения. Ракета через меня перелетела, смотрю – немец в каске и бьёт по нашей пехоте. Я – раз и лег. Полежал. Вдруг тихо стало, как дома на печке. А он нет-нет да из пулемёта и дыркнет. Я думаю, что делать? Фугануть? Я ещё не петрил. Не знаю, бить, не знаю, не надо. Думаю, вдруг выкажу, а потом думаю, где наши. Раз – ракета, и наши начали бить. Я стал отползать. Дальше – больше: чуть не побежал. Чуть не упал через одного. Нас после этой атаки 12 из 42 осталось: в ров спрятались.
Так и пролежали Александр и его товарищи на открытой местности в снегу всю зимнюю ночь, боясь даже головы приподнять. А утром какой-то майор с нашей стороны приказал снова атаковать. Но какая уж атака, когда все на прицеле.
- Он уже с трёх сторон начал бить. Мы лежали, как суслики. Я свою Новониколаевку вспомнил. Вдруг как мне хлопнет по ноге, будто лопатой. Это он с миномётов начал. Бьёт кругом. Морально плохо. Думал: убили бы быстрей, лишь бы не слышать этот вой. Я говорю: «Старший лейтенант, меня ранило». А он говорит: «Беги!» Ну, я и побежал.
Так Александр оказался в госпитале. Правда, ненадолго. Ранение лёгким оказалось. А после госпиталя переквалифицировался из пулемётчиков в сапёры. Александр Яковлевич и не помнит ни шуток, ни разговоров задушевных. Всё время бои, бои, бои:
- Некогда было шутить. Как работаешь, так и служишь. В землянке ни о чём не говорили. На смену друг друга провожали, вот и все разговоры.
Александр всё чаще думал: скоро и мой снаряд прилетит. Даже письма домой не писал. Зачем домашних расстраивать? Напишешь, а потом погибнешь. А на родине будут ждать, надеяться, что вернёшься живым. Лучше уж, чтоб не знали ничего. И всё же один раз написать пришлось. По приказу командира:
- Старший лейтенант заходит в землянку: «Почему домой не пишешь?» А я говорю: «Бесполезно». Но он заставил.
Больше о бытовой фронтовой жизни Александр Яковлевич так и не вспомнил. Только о том, как кормили, и рассказал:
- Кормили раз за сутки, а то и не раз, а то и забывали. В основном картошка мороженая. Траншеи часто по огородам проходили. Выкопаешь, в землянке отогреешь. На вкус горькая. Когда прошли Латвию, Литву, каши, супу иногда приносили, а так в основном добывали сами.
Провоевал Александр полтора года. Когда освобождали Прибалтику, Александра ещё раз ранило, но опять легко. А боевой путь завершился в декабре 44-го, недалеко от порта Клайпеда. Они с друзьями-сапёрами пошли ночью на задание: разминировать передний край. Вот тут-то Александр и нарвался на шальную пулемётную очередь:
- Меня ранило – бедро перебило. Мне говорят: ты теперь будешь дома, отвоевался. А я как наступил, как кость влезла в мясо, и я упал. Они взяли меня под руки и потащили. Я говорю: бросьте, ребята. А они: терпи. Я не могу терпеть, буду кричать, - говорю. А они: не кричи. У меня автомат был при себе – хотел сам себя застрелить. Я как заорал. Немец как стал по нам фуговать. Они говорят: Саша, ну, ты что? А я как суслик подстреленный. Так на плащ-палатке и дотащили.
В госпитале Александр провалялся долго. Домой отправился на костылях. В ночь с 7 на 8 мая 45-го приехал на пароходе в Балаково, а остановиться негде. Ни в один двор не пускают. Много, говорят, всяких тут бродит. Слава богу, встретилась какая-то загулявшая парочка. Показали, где находится Дом колхозника. Там и заночевал. А утром его отыскала односельчанка, которая училась в Балакове на бухгалтерских курсах. Она и отправила Александра в родную Новониколаевку на попутной телеге вместе с главным бухгалтером хозяйства. Приехали уже ночью:
- Я постучал в окно, слышу, мать с печки слазит. Подходит к окну. Я говорю: «Мама, это я, твой сын». А она: кто там хулиганит? Не узнала и – ушла. Я снова стучу. А бухгалтер ей кричит: да сын это твой, Саша. Она и открыла. Как выскочит, как схватит. Тот поехал, а я – на печку. Перина была – печка.
А утром – победа. Долгожданная. Шумная. С поздравлениями. С митингами. В стране начиналась мирная жизнь.
2003 г.
P.S.
Выписка из наградного листа.
Приказ по 234 стрелковому полку 179 стрелковой Витебской дивизии 43 армии 1-му Прибалтийскому фронту
10 октября 1944 г. №018. Действующая армия.
Именем Президиума Верховного Совета СССР награждаю медалью "За отвагу"...
...16. Сапёра сапёрного взвода, красноармейца Скрипника Александра Яковлевича за то, что он в ночь на 13 сентября 1944 года под огнём противника смело и бесстрашно наводил штурмовой мост через реку Лиелупе в районе кирпичного завода западнее города Баука Латвийской ССР, чем способствовал быстрой переправе через реку нашей пехоте"...