Пейзаж сурового гиперборейского моря дан по- Бергмановски или по- Тарковски вдумчиво и неспешно. В саундрек продуманно включен минималистический депресняк из сочинений Филипа Гласса. На берегу лежит обглоданный временем каркас морского гиганта. Разумеется, это символ. Впрочем, как и канувшие в безвременье остовы истлевшей рыболовецкой флотилии. И вообще весь фильм кишмя кишит символами, смыслы которых более или менее искушенный зритель должен для себя прояснить.
Ну, начиная с названия «Левиафан» и кончая заключительными кадрами, где на месте родового, пусть и не дворянского, гнезда гордо красуется православный храм. По типу старого ленинского: Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны. Новое Звягинцевское могло бы звучать как суверенная демократия есть властная вертикаль плюс православие всей страны.
Или более хлесткий вариант - плюс православие головного мозга. Собственно, а где здесь Левиафан? Смысл зарыт глубоко. Где-то на глубину собаки, которую поп сначала любил, а потому убил и закопал.Причем тут поп и собака? Погодите, мы еще вернемся к дог-киллерам. А гвоздем сюжета послужила история Иова из Библии или Торы (это как кому привычнее), современную же картину места, времени и прочих жизненных обстоятельств, претендующих на реальность авторы повесили на этот гвоздь.
В Писании левиафан упоминается несколько раз. У пророка Исайи, в Откровении Иоанна Богослова и в Книге Иова. Левиафан Писания–это древний змей, он же красный дракон о семи головах, увенчанных коронами, он же морское чудовище. Но он отнюдь не животное, не кит или кашалот, как Моби Дик у Мелвилла. Впрочем, у Мелвилла Белый кит, тоже не совсем животное, так как он олицетворяет все мировое зло. Что же такое или, кто такой левиафан Звягинцева?
Случается, что на человека, живущего вполне себе припеваючи, вдруг сваливаются несчастья одно за другим. И человек этот, ничего не подозревая о споре Бога с сатаной - выдержит ли он эти напасти, мягко говоря, ничего не соображает, а грубо выражаясь, начинает офигевать. За что мне все это?
Завязка истории, видимая часть интриги заключается в том, что у главного героя фильма, Николая отжимают отчий дом, в котором жили еще его дед и прадед.Отжимает администрация в лице коррумпированного мэра. Но мэр в административном раже, можно сказать, почти бескорыстен,потому что будучи православным выполняет волю местного архиерея. Надо заметить,чернец-архиерей, давший при постриге обет нестяжания тоже бескорыстен в вульгарно - бытовом смысле.
Хищное око церковника присмотрело, а коварный ум спланировал на месте родового гнезда героя подходящий участок для храма-новодела. Можно было, конечно, восстановить и старый,где вечерами тусуются пацаны, не зря же его полуразрушенные стены и купол показывают дважды.Но, ведь и старуха из сказки не хочет старое корыто.
Режиссер проводит своего героя через те же круги земного ада, как некогда сатана, по попущению Божию, проводит праведного Иова. Потеря всего нажитого с грядущей нищетой, предательство жены и друзей. И даже больше – физическая измена жены героя, Лили с его лучшим другом, Дмитрием. Дмитрий - московский адвокат, единственный, кто реально может помочь герою в деле торжества справедливости и закона, в борьбе с местным системным чудовищем в лице мэра и присных его.
Но животная похоть рушит семейные,брачные устои и подрывает самые сакральные основы мужской дружбы, ей просто нечем больше жить, не за что больше зацепиться. Друг дезертирует и бежит обратно в Москву даже не столько из-за чисто уголовного наезда на него местной банды во главе с мэром, с вывозом на пустырь и имитацией расстрела, сколько из-за осознания катастрофы и жгучего стыда падения. Как следствие, потеря смысла борьбы и веры в себя.
Последующий суицид или, по версии следствия, убийство Лили находится в той же циклопической раскрутке маховика рока. Круг замкнулся. Но Библейскому Иову Многострадальному где-то легче. Он знает Бога, он знает, что все может быть либо от Него, либо попущено Им. Поэтому он не слушает ни сварливой жены, советующей послать такого бога подальше и умереть, ни своих, как бы друзей, которые настырно вкручивают ему, как Глеб Жеглов Володе Шарапову, что наказания без вины не бывает.
Праведный Иов не слушает ничьих советов и не ропщет на Бога, он понимает, что нет смысла жаловаться на Бога самому Богу. Но герою «Левиафана» просто полный абзац, потому что он не ведает Бога. После гибели жены Лили, когда Николай по естественной русской слабости начинает пить горькую, он встречает в магазине батюшку, убогого отца Василия, и между ними происходит замечательный разговор. Этот диалог, на мой пристрастный взгляд, ключ ко всей криптограмме фильма, к его знакам и символам.
-И че,- спрашивает герой батюшку, - Где твой бог милосердный?- вот он вопрос вопросов, а не Шекспировское «Быть или не быть» Вопрос вселенского накала. В этом вопросе к батюшке "Где твой Бог?" нет смысла, на самом деле Николай не интересуется, где можно найти Бога. Самим вопросом он отрицает бытие Божие, как отрицали его тысячи и тысячи до него, сталкиваясь с вопиющей, по их мнению, несправедливостью жизни. Та же пресловутая слезинка ребенка, отрицающая справедливого бога.
- Мой-то со мной,- отвечает батюшка,- А вот где твой, не знаю. Кому ты молишься? В церкви я тебя не видел, не постишься, не причащаешься, на исповедь не ходишь,- здесь авторы ушли батюшку в оборону, но при этом иерей ощетинился и исполчился, спрятавшись за частокол обрядовой (по мысли авторов) сущности православия.
–Если бы я свечки ставил и поклоны бил, у меня бы все по-другому было? Может, сейчас начать пока не поздно, жена моя воскреснет, дом мне вернут? Или поздно уже?- причинно-следственный механизм между взяткой богу и желанным результатом, по мнению недоверов и маловеров, должен включаться, если и не мгновенно,то достаточно быстро. Поставил богу свечку, домой пришел, а у старухи новое корыто. А если корыта нет, то и с богом таким непонятки.
Батюшка уходит в глухую несознанку,- Не знаю, пути Господни неисповедимы.
Герой разочарован, хотя ничего другого и не ожидал,-Не знаешь, а че тогда на исповедь зовешь? Че ты вообще тогда знаешь? Будешь?- как бы примиряющее предложил он батюшке приложиться из горла.
-Не-е,- по фарисейски отказался святой отец от совместного алкогольного причастия с горе мыкающим босотой и после небольшой паузы заблажил цитатами из Писания:
«Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть его? Будет ли он умолять тебя и будет ли говорить с тобой кротко? На земле нет подобного ему, он царь над всеми сынами гордости».
-Отец Василий, я же с тобой по человечески, че ты мне хрень гонишь, зачем?- Николай не понимает, по его простому разумению, этой церковной тарабарщины. Зачем?
Отец Василий и сам соображает, что перегнул малехо с метанием бисера, но напоследок в качестве резюме выдает свое толкование Книги Иова.
-Может, знаешь, был такой человек, Иов? Как и ты задавался вопросом о смысле жизни. Да как же, и почему это именно со мной? До того себя довел, что коростой покрылся. Жена пыталась ему мозги вправить, друзья просили,- Не гневи Бога. А он все равно пылил, посыпал голову пеплом. Тогда Господь смилостивился и сам явился ему в виде урагана и популярно все объяснил ему в картинках.
-И че? – очевидно не просек притчу Николай.
-И смирился Иов, жил сто сорок лет, видел сынов сыновних до четвертого колена и умер в старости, насыщенный днями
–Сказка что ли? – разочаровано констатировал Николай, окончательно убедившись, что никакой помощи или хотя бы утешения отсюда не будет. -Да нет, в Библии написано,- почти не обиделся разоблаченный батюшка.
В этом диалоге, видимо опять же по задумке авторов, клирик обнаруживает ум книжный. Он - книжник, то есть фарисей. Дело в том, что цитировать наизусть Книгу Иова не каждый «кот ученный» осилит, где уж там сельскому батюшке. В годичном цикле евангельских и ветхозаветных чтений(паремий) Иова читают только на страстной седмице, и то, не то место, которое процитировал, отец Василий.
Выходит, не так убог провинциальный батюшка, не совсем заскоруз в служебной рутине. Но вот толкует Писание как-то из-под коленки, вынеся из мистерии Иова лишь мысль о вынужденном коллаборационизме со злом.
-Всякая власть от Бога,- гвоздит и его патрон, архиерей, втолковывая мэру его широкие властные полномочия,- Где власть, там сила. Если ты - власть на своем участке ответственности, решай местные вопросы сам, своей силой и не ищи защиты на стороне. А то ведь враг подумает, что ты ослаб. Учу тебя как юношу, честное слово,- вот оно, слово пастыря, подвигающее ослабшего воина на борьбу с врагом. Может быть, он и есть левиафан? Вряд ли, чернец просто волк в овечьей шкуре,чудище обло, озорно, стозевно и лаяй. Как далеки все эти картинки с выставки от Нагорной проповеди.
"Всякая власть от Бога"- вздыхала РПЦ под патриархом Сергием, терпя большевистский террор. "Всякая, но не безбожная"- возражала ей Зарубежная сестра. Гонимая в СССР православная церковь прошла скорбным путем Иова. Зарубежной - повезло больше, она этой судьбы избежала. Почему произошло так, а не иначе? А почему Бог выбрал праведника Иова? Загадка. Но Он один ведает, кому, какой крест по силам.
"В чем сила, брат? Сила в правде, кто прав, тот и сильнее". Вот и архиерей говорит с мэром, как имеющий власть и силу. Но зрителю растолковывают, что никакой правды за ним нет, и тем более истины Христовой. Так в чем же источник его власти, почему он говорит с крутым мэром, как с пацанчиком?
Видимо, по мысли авторов, нарицательный грех сергианства, в котором обвиняла Зарубежная церковь все годы советской власти РПЦ, не только не изжит, но эволюционировал в страшного монстра. Это уже некий симбиоз государственного Цезарепапизма с махровым клерикализмом церковной бюрократии, где вместо симфонии властей колосится симония и прочие содом с гоморрой. Вот он, где самый левиафан порылся!
- Врата ада таки одолели,-авторитетно лжесвидетельствуют авторы, и бежать надо из этой Лаодикийской церкви, задрав штаны, во все лопатки.
В наше время, пафоса, как правило, не любят. Как сейчас модно говорить, от слова совсем. Но здесь не тот случай, здесь антиклерикальный пафос зашкаливает, а это в корне меняет ориентацию флюгера кинокритики.
Проповедь с амвона нового храма многого стоит, так и хочется крикнуть, а владыка-то не настоящий. Если бы не знать подлинную личину архиерея, можно было бы принять его за пастыря доброго, пасущего овец своих. Но мы-то знаем, создатели фильма приоткрыли нам завесу в святая святых. Нет, вещал он, в основном, не отклоняясь от линии партии, но за пафосным церковным елеем лилась ложь, ткался навет и ковалась крамола.
Ложь источала каждая пора бренной тушки архиерея. Особенно доставили слова порицания в адрес затейников, устраивающих в церквях панк – молебны и прочие кощунства. Режиссерская задумка с пастырским напутствием чикатилы в архиерейском облачении со словами о правде Христовой и Истине, о Христе внутри, с полаганием архиерейской клешни на область миокарда и прочей лживой патокой – просто смачный плевок в душу-христианку.
В заключительных кадрах на месте ветхого годами родового дома гордо и осанисто под звон колоколов попирает землю храм-новодел. Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась печаль? Ну и, конечно, роскошные самодвижущиеся экипажи марки Даймлер-Бенц, бревном застрявшие в завистливом глазу бдительных активистов и волонтеров. Куда же без средств перемещения нынешним динамичным и мобильным толоконным лбам.
После службы все кувшинные рыла, чиновные чинно, а служивые благородно разъехались по присутствиям и епархиям, каждый в своем жанре и в своей манере каждения курить ладан Левиафану. Малиновый перезвон церковных колоколов, перетекает в сумрачные аккорды из вступления к опере "Эхнатон" Филипа Гласса, сопровождая суровые картины южного берега Баренцева моря. Занавес.
А Николаю за изнасилование и убийство жены впаяли пятнашку. И чего там было насиловать? Елена Лядова в роли Лили подчеркнуто немногословна, она проживает роль лицом и напоминает треску, которую шкерит на рыбзаводе. И даже в сцене адюльтера ювелирная фокусировка камеры на подбритых гениталиях героини, после соития, не только не заставляет ничего шевелится, хотя бы в душе, но даже наоборот, напрочь блокирует естественные рефлексы.
Лиля Елены Лядовой малопривлекательна и даже асексуальна. Еще одна режиссерская находка, видимо, секса в России по правопреемству от СССР по прежнему нет. Но животное совокупление в наличие, иначе как же без заботы о поголовье быдла. Отсюда и прочие «свинцовые мерзости» бытия рашки с его беспробудным пьяным свинством, скотством и непотребством и общей мерзостью запустения.
С одной стороны, вроде, храм, но тут же и хрюкающие свиньи, подъедающие хлеб, предназначенный к братской трапезе. Интересно, что перевесило в выборе академиками победительницы в номинации на лучшую женскую роль, выразительный лоб героини или её выстриженный лобок?
А вот Серебряков в роли Николая вполне органичен. Не сказать, чтобы его Иов - Николай хорошо отделался, но, к примеру, капитан - китобоец Ахав в Моби Дике Мелвилла не угомонился на первой охоте. А потеряв ногу в борьбе с чудовищем морских пучин, совсем оборзел и снова возбух супротив супостата. Как результат, вовсе лишился жизни, через потопление судна со всем экипажем. Один только и выжил всего матросик, чтобы рассказать поучительную историю о тщете охоты на левиафана.
Если бы сюжетная линия, буднично описывая нравы местной ОПГ, замыкалась на мэрии, полиции, прокуратуре, суде и прочих властных институтах местного разлива, и хрен бы с ним. Ну чернуха и чернуха, мало ли наснимали этого добра за годы безвременья. Но изюминка в том, что гарпун охотников на левиафана брошен не в этих аутсайдеров рейтинга доверия россиян, ну кому они интересны в своих тараканьих бегах или бульдожьих схватках?
Бросок сделан с прицелом в общественную организацию с самой высокой степенью доверия населения, в РПЦ. Переработали сюжет из будней оклахомщины, добавили русских хрена с горчичкой и все это наложили на кальку Книги Иова. А вот представьте, некто изловчился и подработал пронзительную историю Троепольского так, что в итоге Белого Бима убивает поп-изувер обухом по голове за то, что собачка съела кусок мяса. Ну и, как водится, концы в землю. Ну жизненная же история, кто не знает, «у попа была собака он её любил…» О-о, сюжет.
Если бы я стоял на раздаче Оскаров, я непременно бы вручил его «Левиафану» как лучшему фильму на иностранном языке. По справедливости, он того более чем заслуживает. Ну не ящик же печенья и бочку варенья вручать триумфатору. Во-первых, безусловно, мастерская работа. Во-вторых, суперсовременная проблематика, как говорится, враг близ, вот он, при дверех.
И, в-третьих, идеологически фильм ориентирован на решение глобальной задачи переформатирования отношений в русском не паханном поле между клиром и миром с прицелом на православный майдан. А вот Золотого Орла я бы Звягинцеву не дал, как говорится, хороший парень, но не орел!
Хотя постигаю, что после такой артподготовки с вручением Глобуса и осанны, пропетой критикой на всех англо-саксо-германо-романских языках игнор «Левиафана» выглядел бы в европах, как заговор левиафанышей и левиафанчиков в нашей киноакадемии. Вот и не стали себя обнаруживать местечковые звероящеры до поры, мол, не время, отечество исчо не в опасности.
А иные и вовсе высказывают мнение, что фильм этот- предупреждение, нечто вроде Откровения Иоанна Богослова о грядущем приходе сами знаете кого. Мол, вот пришла бяда, откудова не ждали. Антихрист последних времен не чета языческим богоборцам, он как бы не против, он вместо Христа. И пока «суки православные» бились с тенью на содомо-гоморрских фронтах, враг, как и следовало ожидать, зашел с тыла и овладел самой епархиальной цитаделью. Или уже не отдельно взятой епархией, а, стесняюсь догадаться, и всей РПЦ?
Охранительский наезд на критику церкви? Ничуть. Можно заметить - Михалков в «Солнечном ударе» по-своему не проходит мимо вопроса «Како веруеши?» Эпизодом освящения крестика за мзду он приоткрывает зрителю язву апостасии, подтачивавшую церковь уже тогда. И не дом на холме отжали, а всю Россию. Только отжимающие совсем в других одеждах, а не в рясах, как в "Левиафане". Как говорится, почувствуйте разницу. А может все дело в том, что Михалков внутри ограды, а эти снаружи?
О чем бьют в набат активисты-алармисты? Неужто и взаправду последние времена или просто выковыряли из носа сценарий и хотят втюхать это за камень чистой воды?
Чего хотят реформаторы, усиленно переживающие за духовное здоровье РПЦ? Люди внешние, никакого общения с церковью не имеющие, они обнаруживают свое отношение к церковным таинствам, как к замшелым обрядам, через вложенное в фильме в уста клириков провокационно-навязчивое резонерство: Ходишь ли в церковь? Постишься? Исповедуешься? Причащаешься?
В отрыве от сути церковных таинств эти в общем-то обычные вопросы кажутся паролем карбонариев. И не реформировать хотят они, какие же реформы снаружи, а разрушить. На русской земле Потоп,генетически единокровные преждеправославные убивают себе подобных десятками тысяч,а пиротехники,косящие под пожарников, кричат,-Ахтунг! Пожар!- и норовят организовать выдачу огнетушителей с бензином. Или опять что-то в консерватории не так? А где же министерство культурки? Оно что, совсем сценариев перед отслюниванием купюр из галифе и раздачей слонов не читает? А если читает, то зачем постфактум слюни пускает?
В свете ситуативных авторских предчувствий вопрос о мчащейся Тройке – Руси, сидящих в ней, и правящих лошадьми перестает быть риторическим. Какой же ответ или совет можно дать предчувствующим и сочувствующим? Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее. Любая охота имеет свои особенности, но национальные - с узнаваемым колоритом обнаруживаются в каждом охотнике желающем знать, где сидит левиафан.